- Анализ понятия «философские основания науки»
Традиционно методология научного познания была связана с естествознанием. Наиболее подробно исследованы структура науки, методы науки на примере физики. Тому есть несколько причин. Назову лишь одну: физика долгое время оставалась эталоном для всех научных дисциплин (так называемый физический идеал научности) в силу своей развитости. Однако с конца Х1Х в. в связи с бурным ростом социальных и гуманитарных наук происходит осознание специфики социогуманитарного знания, и на первый план выходят вопросы, связанные с методологией социально-гуманитарного знания.
Одной из таких проблемных и дискуссионных тем является, на мой взгляд, изучение структуры социологического знания, экспликация философских оснований социологических теорий и их рациональная реконструкция. Любая научная теория может функционировать как определенный организм, может описывать и объяснять эмпирическую действительность, но в знание она превращается лишь тогда, когда все ее понятия получают онтологическую и гносеологическую интерпретацию. Следовательно, в науке существует уровень философских оснований. Прежде чем перейти к изучению структуры социологического знания, рассмотрим состояние изученности проблемы, рассматривающей философские основания в структуре научного знания.
Ясно, что в зависимости от того, с какой наукой и с какой теорией мы имеем дело, философские основания выявляют себя в большей или меньшей степени. В физике и в частности в квантовой механике они очевидны. То, что в науке существует уровень философских оснований, сейчас кажется тривиальностью. Однако чтобы прийти к подобному выводу, потребовались многочисленные исследования западных и отечественных философов. В активной аналитической разработке философии науки участвовали школы философии науки – московская, минская, новосибирская, ленинградская, ростовская. Итогом исследований было, в частности, и более детальное понимание структуры научного знания.
Помимо эмпирического и теоретического уровней, в каждой науке существуют собственные теоретические основания, выступающие в качестве взаимосогласованных и подкрепляющих друг друга принципов и законов теории. Кроме того, в теории имеются философские основания в виде важных положений, принципов и законов, имеющих мировоззренческое, методологическое и социальное содержание. Философские основания, по мнению многих исследователей, органически входят в структуру любой фундаментальной науки, определяют ее мировоззренческое и методологическое значение.
Дальнейшие исследования философских оснований показали, что они существуют не только в отдельно взятой теории, но могут быть соотнесены со стилем мышления определенной исторической эпохи (смотрите, например, блестящую работу Л.М. Косаревой «Социокультурный генезис науки Нового времени (Философский аспект проблемы)»).
Основания науки одновременно принадлежат и к внутренней структуре науки и к ее инфраструктуре, определяющей связь науки с культурой. Любая теория и факт соотносятся с основаниями и предстают как элемент системы знаний научной дисциплины. И тогда, утверждает В.С. Степин, «единицей методологического анализа становится не отдельно взятая теория в ее отношении к опыту, а научная дисциплина» (1, с. 67). Для более полного понимания степени разработанности понятия «философские основания науки» обратимся к позициям двух известных отечественных философов В.С.Степина и С.А.Лебедева.
В.С.Степин одним из первых в отечественной философии подробно изучил строение научного знания, выделив в нем эмпирический и теоретический уровни и уровень оснований науки. Основания науки включают три компонента: идеалы и нормы исследования, научную картину мира и философские основания. Философские основания необходимы для включения научного знания в культуру. Они обосновывают онтологические постулаты науки, а также ее идеалы и нормы.
Так, например, рассматривая обоснование М. Фарадеем материального статуса электрических и магнитных сил, В.С.Степин считает, что философским основанием в данном случае был принцип единства материи и силы. Электрические и магнитные силы не могут существовать в отрыве от материи. Поэтому, делает вывод М. Фарадей, линии сил нужно связать с материей и рассматривать их как особую субстанцию (2, с. 132-133). Философские основания гетерогенны, и «в них можно выделить, по меньшей мере, две взаимосвязанные подсистемы: онтологическую, представленную сеткой категорий, которые служат матрицей понимания и познания исследуемых объектов (категории «вещь», «свойство»,..., «причинность», «пространство» и др.); эпистемологическую, выраженную категориальными схемами, которую характеризуют познавательные процедуры и их результат (понимание истины, метода, знания, объяснения, доказательства, теории, факта и т.п.)» (3, с. 134).
Философские основания науки, по мнению В.С. Степина, выполняют две основные функции. Во-первых, являются средством адаптации научных знаний к более широкому социокультурному контексту; во-вторых, определяют эвристические программы научного познания, ориентируя ученых на новые формы связи между субъектом и объектом, и, соответственно, на открытие новых структур и законов бытия (4, гл. Ш).
С.А.Лебедев в структуре научного знания выделяет эмпирический, теоретический и метатеоретический уровни. Метатеоретический уровень состоит из двух подуровней: общенаучного знания и философских оснований науки. Рассматривая далее структуру метатеоретического уровня науки, С.А.Лебедев считает, что подуровень общенаучного знания состоит из следующих элементов: 1) частнонаучная и общенаучная картины мира, 2) частнонаучные и общенаучные гносеологические, методологические, логические и аксиологические принципы.
Что касается философских оснований науки, то, по мнению С.А.Лебедева, – это особый, промежуточный между философией и наукой род знания, который не является ни собственно философским, ни собственно научным (5, с. 131). Философские основания науки – это гетерогенные по структуре высказывания, включающие в свой состав понятия и термины как философские, так и конкретно-научные. В соответствии с основными разделами философии можно выделить следующие типы философских оснований науки: онтологические, гносеологические, методологические, логические, аксиологические, социальные и др.
Эту же мысль С.А.Лебедев проводит на «круглом столе» в редакции журнала «Вопросы философии»: «Философские основания разнообразны и включают онтологические, гносеологические, аксиологические и социальные предпосылки, как отдельных наук, так и науки определенного исторического периода. Однако все эти разные по содержанию предпосылки имеют общую природу: это не предметное, а интерпретативное знание. Их главное предназначение – связать один вид или уровень знания с другим и тем самым стать логическим мостом между ними, обеспечив возможность логического перехода от одного к другому» (6, с. 32).
С.А.Лебедев приводит следующие примеры философских оснований науки: «пространство и время классической механики субстанциальны», «однозначные законы детерминистичны», «вероятностные законы индетерминистичны», «аксиомы евклидовой геометрии интуитивно очевидны» и др. (7, с. 132). Только после введения соответствующих философских оснований науки научные теории могут выступать подтверждением или опровержением определенных философских концепций. Без философских оснований науки нарушается целостность знания и целостность культуры, по отношению к которым философия и наука выступают лишь частными аспектами. И эта целостность постоянно заявляет о себе не только в периоды создания новых научных теорий, но и после этого, в периоды их функционирования и принятия научным сообществом в качестве парадигмальных.
Как видно, позиции В.С. Степина и С.А Лебедева по структуре научного знания имеют много общего. Оба философа выделяют уровень оснований науки. Расхождения намечаются по структуре оснований науки, а также по природе, статусу и функциям философских оснований науки. И если В.С.Степин включает философские основания науки в структуру оснований науки, то С.А.Лебедев убежден, что философские основания науки – это свого рода «кентавровое знание», интерпретативное по своей природе, своего рода промежуточный мост между наукой и философией (8, с. 131-132).
С.А.Лебедев обратил внимание еще на одну дискутировавшуюся проблему, так и не нашедшую решения в дискуссии между позитивистами и их оппонентами. Речь идет о том, включать или не включать философские основания науки во внутреннюю структуру науки. Если позитивисты считают, что философские основания нельзя включать в структуру научного знания, то сторонники, например, марксистской философии убеждены, что философские основания органически входят в структуру самой науки. Есть и такие авторы, которые занимают промежуточную позицию. Напомню, что сам С.А.Лебедев считает, что философские основания – это особый род знания, который не является ни собственно философским, ни собственно научным.
Несмотря на имеющиеся исследования структуры научного знания, вопрос о философских основаниях научных теорий представляется малоизученным. И если имеются работы, эксплицирующие философские основания в структуре естественнонаучного знания, то практически отсутствуют работы, посвященные анализу философских оснований социально-гуманитарного знания. Многозначность и неточность самого определения понятия «философские основания науки», статуса, функций и природы этого понятия приводит к необходимости дальнейшего его исследования.
Я полагаю, что в философских основаниях любой науки, в том числе и социально-гуманитарной, можно выделить 3 аспекта: онтологический, эпистемологический (включающий в себя как часть методологический аспект, поэтому можно говорить об эпистемолого-методологическом аспекте), социокультурный. Необходимо подчеркнуть взаимосвязь этих аспектов. Онтологические основания связаны с выявлением и изучением общих свойств и законов структурной организации и развития различных типов природных и социальных систем. Они включают в себя совокупность фундаментальных принципов и законов, отражающих общие либо универсальные свойства и законы бытия природных и социальных систем. Эпистемологические основания исследуют логико-гносеологическое обоснование теорий и их важнейших элементов (понятий, законов, принципов и т.д.), совокупность общих и специфических методов научного познания, процессы дифференциации и интеграции знания, связь новых и старых теорий. И, наконец, социокультурные основания изучают социальные последствия и аксиологические смыслы применения соответствующих идей, анализируют социальное бытие науки, выявляют социокультурные предпосылки ее формирования и развития.
2. Философские основания социологического знания
Социология занимает свое место в системе социально-гуманитарного знания, определяемое предметом изучения, логикой и методологией исследования. Социология изучает общество во всем многообразии его синхронных и диахронных проявлений: социальную структуру общества, закономерности его функционирования и развития, поведение индивидов и социальных групп. Само социологическое знание и познание в течение последних десятилетий также не остались неизменными. В конце Х1Х в. возникает повышенный интерес к проблемам методологии социально-гуманитарного познания, структуры и философских оснований социально-гуманитарных наук. В настоящее время в рамках данной проблематики работают известные отечественные философы Л.А. Микешина, В.Г. Федотова, Н.М. Смирнова, В.М. Розин, Ю.М. Резник и др. Из западных авторов в данном направлении работают К. Поппер, Дж. Тернер, А. Гоулднер, П. Бурдье, Э. Гидденс, Дж. Ритцер, Дж. Александер, Ю. Хабермас и др.
Меняются исследовательские приоритеты, обогащается логико-методологический аппарат. Прежде всего, усиливается междисциплинарный характер исследований. Названные перемены являются теми побудительными мотивами, которые заставляют обратиться к рассмотрению метасоциологических проблем, к которым относится, в частности, проблема философских оснований социологии в структуре социологического знания.
Отличие метасоциологии от социологии состоит в том, что объектом исследования социологии является социальная реальность, а объектом метасоциологии – сама социология. Г.В. Осипов определяет метатеорию как «критическое изучение определяющих принципов какой-либо совокупности уже аккумулированного знания» (9, с. 98). На этом уровне устанавливается степень соответствия наличной информации, методов и теорий реалиям окружающего мира.
Метатеория – важный компонент социологического знания. Наряду с понятием «метасоциология» вполне правомерно использовать понятия «социология социологии» и «рефлексивная социология». Первое понятие было введено в научный обиход Р.Фридрихсом, а второе – А.Гоулднером.
С точки зрения американского социолога П.Фюрфеи, метасоциология (именно П. Фюрфеи употребил впервые понятие «метасоциология») решает три задачи:
- выработка четкого критерия, позволяющего различать научное, ненаучное и псевдонаучное социологическое знание;
- выявление эпистемологических и онтологических оснований дифференциации явлений и процессов, относящихся и не относящихся к сфере социального знания;
- построение практических процедур и правил для исследования двух вышеобозначенных критериев (10, с. 100).
Я бы выделила еще одну задачу в рамках метасоциологии: экспликация и рациональная реконструкция философских оснований социологического знания. Эта задача является необходимым условием совершенствования и развития социологии. Как справедливо замечает Е.А. Мамчур, «в предмет философии науки обязательно должен входить анализ оснований научного знания» (11, с. 39). Принято считать, что проблемы метасоциологии стали активно разрабатываться в ХХ в. Однако уже в Х1Х в. некоторые социологи помимо создания самих социологических теорий начали обсуждать вопросы рефлексивного характера, относящиеся к структуре, методам и предпосылкам социологического знания. Эти и другие вопросы метасоциологического характера активно разрабатывались в отечественной дореволюционной социологии. Обращу внимание лишь на некоторые идеи русских социологов.
Например, Б.Н.Чичерин в структуре социологии выделял уровень метафизических оснований и считал, что только метафизика (иначе - философия) может служить надежной почвой для теоретических построений в области общественных наук. Он утверждал, что «социология в представленном позитивистами во главе с О.Контом виде не способна стать ни конкретной, ни абстрактной наукой уже по своему замыслу, так как в первом случае социологи не опираются на весь фактический материал и даже не пытаются осилить его, а во втором случае они не имеют общих начал из-за отказа от метафизики» (12, с. 93).
Другой представитель российской общественной мысли П.Б.Струве заявляет о своей методологической позиции и строго придерживается эксплицированных им философских оснований, к которым относит, например, противоборство между «мотивом реалистическим» и «мотивом номиналистическим» (13, с. 94). Сам П.Б. Струве следует «мотиву номиналистическому» и поэтому строит чисто эмпирическое понятие ценности.
Современные российские социологи, рассматривая структуру социологического знания, предлагают разные подходы. Например, Ж.Т.Тощенко считает, что «современная структура социологического знания состоит из нескольких классификаций социологических теорий, подразделяющихся на: а) теоретическую и эмпирическую; б) фундаментальную и прикладную; в) макро- и микросоциологию; г) по уровням, включающим в себя общетеоретические, основные (системные), специальные и вспомогательные социологические теории и концепции» (14, с. 16). С.А.Кравченко наряду с макро- и микросоциологией выделяет вслед за Р.Мертоном теории среднего уровня, а также эмпирическую и теоретическую социологии (15, с. 20-21).
Однако обращает внимание тот факт, что практически ни один из вышеназванных социологов не говорит о выделении уровня философских оснований в структуре социологии. Складывается впечатление, что этот вопрос интересует больше философов – методологов социально-гуманитарного познания, чем самих социологов. Между тем именно для социально-гуманитарных исследований важно руководствоваться методологией, которая нацеливает на выявление философских оснований, а также социальных предпосылок и четких контекстов социологических теорий. Причины подобной ситуации кроются, на мой взгляд, в особенностях социально-гуманитарного знания, и, в частности, в том, что субъективная составляющая процесса познания присутствует не только в процессе самого познания, но и входит в качестве активного творческого элемента в саму исследуемую реальность.
Одна из первых значимых попыток анализа структуры социологической теории была предпринята известным американским социологом Дж. Тернером. Он считает, что социальная теория «должна обнаруживать четыре главных элемента: 1) понятия, 2) переменные, 3) утверждения и 4) формы (16, с. 29). Рассматривая четыре основные «социологические перспективы», - функциональную теорию, конфликтную теорию, интеракционизм и теорию обмена, - Дж. Тернер при этом замечает, что «многое из того, что именуется социологической теорией, в действительности представляет собой непрочную связку подразумеваемых допущений, неадекватно определенных понятий и нескольких неясных и логически не связанных предложений» (17, с. 37). Однако, анализируя и сравнивая основные «социологические перспективы», Дж. Тернер не анализирует философские основания социологических теорий.
Кроме достаточно известной позиции Дж. Тернера можно отметить и другие подходы в развитии социологического знания. Например, С.А. Кравченко в качестве главных парадигм социологии выделяет структурно-функциональные парадигмы, интерпретативные парадигмы, интегральные и постмодернистские парадигмы (18, с. 23). У В.Г. Федотовой речь идет лишь о двух программах: натуралистской и культур-центристской (19, с. 54-89). И хотя в ряде работ В.Г.Федотовой эти программы хорошо обоснованы, выделение только двух программ в развитии социологического знания представляется неполным. По нашему мнению, можно говорить говорить о трех основных социологических парадигмах: объективистской, субъективистской и интегральной.
Социология возникает в конце 30-х гг. Х1Х в. благодаря усилиям О.Конта, который предпочитал новую науку называть «социальной физикой», а не социологией. Это достаточно красноречивый факт, т.к. вопрос о специфике и своеобразии социогуманитарного знания ни О. Контом, ни его последователями не ставился. Общество понималось по аналогии с природой. Объективизм в методологии социальных наук Х1Х в. связан с развитием всех разновидностей позитивизма. Последователи объективистской исследовательской программы полагают либо, что предмет наук об обществе тот же, что и у естественных наук (О. Конт, Г. Спенсер), либо, что предметы различаются, но методы наук об обществе те же, что у естественных наук (К. Маркс, П. Сорокин).
На мой взгляд, социология О. Конта относится к объективистскому проекту, имеющему свои особенности и философские основания. В этот проект можно включить также социальную теорию Э. Дюркгейма, экономический материализм К. Маркса, социологические взгляды раннего П. Сорокина, структурный функционализм и ряд других теорий. Объективистский подход не исчезает и во второй половине ХХ века. В 60-е годы, например, широкое распространение получает структурализм. Для структурализма человек полностью определен безличными структурами – языком, подсознанием, социальными отношениями и др. К. Леви-Строс, например, заявлял, что не может быть двух типов наук, а есть один настоящий научный подход, и его используют точные естественные науки.
Каковы философские основания объективистской парадигмы социологического знания? Онтологическими основаниями теорий, отнесенных к объективистскому проекту, было утверждение тождественности предметов социальных наук – общества и его социальных структур – объектам природы. Э. Дюркгейм в своей работе «Метод социологии» предлагает рассматривать социальные факты как вещи. Социология должна «как можно объективнее» установить внешние признаки своего объекта. К. Маркс формулирует материалистическое понимание истории, которое упрощает исторический процесс и сводит его только к одному фактору – экономическому, действующему в качестве естественного. Структурный функционализм функциональные связи и отношения, открытые в природе, раскрывает затем и в обществе. Наличие изоморфных структурных и функциональных свойств у природных и социальных объектов было замечено еще в Х1Х в., использовано в социологии Г. Спенсера и развито далее у Т. Парсонса. Человек рассматривается как абстрактный индивид, как элемент природной среды. Эпистемологическими основаниями этих теорий являлось формирование идеалов и норм научности по образцу естественных наук (противоположность субъекта и объекта познания, социальные явления объясняются, а не понимаются). Для данных теорий характерен методологический монизм – представление о том, что все науки пользуются универсальным методом, который с подачи неокантианцев получил название метода генерализации (или номотетического метода). Социокультурные основания социологических теорий не рассматриваются. Считается, что на формирование теорий внешние условия и факторы не оказывают влияния. Из процесса формирования социологических теорий элиминируются религиозные, политические, психологические факторы. Создается своеобразный принцип презумпции ценностной нейтральности автора – создателя теории. Позиция абсолютного (отрешенного) наблюдателя является сильной, но вполне допустимой в рамках объективистского проекта идеализацией.
Однако в конце Х1Х в. в работах представителей неокантианской школы идет напряженный поиск средств теоретического выражения своеобразия социально-гуманитарного знания. Осознание подобной специфики вылилось в оппозицию объективистской парадигме. В. Дильтей противопоставил наукам о природе науки о духе. Цель первых наук – объяснение явлений, цель же вторых – понимание явлений. Г. Риккерт показывает, что у наук о природе и наук о духе разные онтологические основания. У наук о духе время понимается как осевое историческое время («время-стрела»). Само подобное понимание времени подразумевает идею развития. У наук о природе идея развития не входила в круг онтологических оснований. Кроме этого, у наук о природе и наук о духе – разные методологические и эпистемологические основания. Первые используют номотетический метод, вторые – идиографический метод. Таким образом, науки о природе и науки о духе характеризуются разными онтологическими основаниями (схема объекта) и методологическими основаниями (способы формирования научных понятий).
Переходной формой от объективистского проекта к современным проектам социального знания является, на мой взгляд, социология М. Вебера с его основным методологическим инструментом – «идеальным типом» и концепцией понимания и отнесения к ценности. М. Вебер колеблется между методологическим номинализмом (анализ социальных действий людей и их субъективных смыслов) и теоретическим реализмом понятий («идеальный тип»).
В конце Х1Х в. и первой половине ХХ в. появляются другие, более современные проекты социологического знания: символический интеракционизм, социальная феноменология, этнометодология, интегральная социология позднего П. Сорокина. На мой взгляд, эти теории можно объединить в одну субъективистскую парадигму. Эти теории далеки от упрощенного понимания такого сложного объекта изучения, как общество.
Представители данных теорий обращаются не к трансцендентальному субъекту, а к конкретным людям с культурно-историческими особенностями их деятельности и познания. Эти теории, изучая поведение, взаимодействие индивидов, одновременно конституируют их, вносят в них смысл, ценности. Итак, исследование явления есть в какой-то мере его конституирование. Причем в ходе социального исследования нередко меняется и сам ученый. Следовательно, эпистемологическими и методологическими основаниями этих теорий является утверждение своеобразия идеалов и норм научности и их несводимость к идеалам и нормам естествознания. В частности, подчеркивается неустранимость свойств субъекта из изучаемого социологической теорией объекта. Соответственно используются другие методы исследования - методы понимания, интерпретации, case-study и др.
В подобных теориях, принадлежащих субъективистской парадигме, возникают сложные эпистемологические проблемы, связанные с объективностью знания, обоснованием знания, выбором интерпретаций. Здесь познавательная позиция обусловливается теми историческими, социокультурными целостностями и ценностями, в которые «погружен» тот или иной индивид. Такими целостностями могут быть этносы, локальные культуры, социальные группы и т.д. «Каждая из этих разнообразных целостностей имеет свои интервалообразующие константы, свое культурно-историческое время, свои смыслы и ценности» (20, с. 109). Именно по этой причине В.Н. Порус предлагает идеал доказательности научного знания заменить для социально-гуманитарного знания нормами его приемлемости, устанавливаемыми «рациональным» консенсусом (21, с. 9).
В подобных социологических теориях исследуемый объект выделяется, проблематизируется и объясняется с точки зрения личности и ценностей самого исследователя. Социолог должен понимать, что он является не только исследователем общества, но и его частью. Он должен теоретически осознать свою несвободу от неявных предпосылок, обусловленных его принадлежностью к тому или иному социокультурному миру, традициям образования и воспитания. Отсюда следует, что в социально-гуманитарном познании истина имеет не только фактуальный, но и ценностный аспект. При этом последний может быть как явным, так и неявным, как рационально обоснованным, так и личностно экзистенциальным.
Но «субъективизм» на этапе формулирования подхода к изучаемому объекту реализуется дальше в ходе самого познания во вполне объективных методах – проблематизации, построении идеальных объектов, эмпирической верификации, обосновании. В.М. Розин отмечает, что «к уже построенным идеальным объектам применяются стандартные процедуры: эмпирическая верификация, сведение новых случаев к уже изученным. Используются также процедура преобразования (разложение сложных идеальных объектов на элементы и более простые идеальные объекты, а также обратный синтез), промежуточное изучение, позволяющее получить новые теоретические знания, моделирование (уже за пределами теории), систематизация и др.» (22, с. 82).
Онтологические основания субъективистских парадигм идут, на мой взгляд, прежде всего от феноменологии Э. Гуссерля, который считал, что любая реальность обретает для нас существование через «наделение смыслом». Абсолютным, с точки зрения Э.Гуссерля, является само сознание как поле, на котором совершается наделение смыслом. Таким образом, смыслополагание и расшифровка смыслов, составляющих суть интерпретационной деятельности, рассматриваются Э. Гуссерлем в сфере сознания, а реальность существует через наделение смыслом. Онтологические основания субъективистских парадигм заключены в трактовке субъекта как, прежде всего обладающего чистым сознанием (Э. Гуссерль), как конструирующего мир (Ф. Ницше), как обладающего первичным дорефлексивным пред-пониманием (М. Хайдеггер), как создающего интеллектуальные символы (Э. Кассирер).
Итак, мы наблюдаем эволюцию философских оснований социологического знания. Сегодня усиливается недоверие правде «внешних» социальных фактов. В социологии открываются новые возможности, выявляющие двусторонние компоненты знания, которые в состоянии согласовывать точные наблюдения реальности и конструктивизм.
Новой тенденцией в развитии современной социологии, четко обозначившейся в начале 80-х гг., является попытка синтеза объективистской и субъективистской парадигм. Новая программа по-разному была обозначена и охарактеризована российскими социологами. Так, С.А.Кравченко навал ее интегральной парадигмой, которая выражает взаимосвязь социальных структур и деятельных социальных агентов, их взаимовлияние (23, с. 23). У Ж.Т.Тощенко эта программа получила название социологического конструктивизма, учитывающего взаимосвязи между объективно-предметным и субъективно-ценностным подходом (24, с. 9). Моей позиции более близка точка зрения С.А. Кравченко. Ряд современных социологических теорий я бы также отнесла к интегральной парадигме. В рамки новой интегральной парадигмы входят теория «структурации» Э. Гидденса, теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса, «структурной теории действия» Р. Берта, «методологический индивидуализм» Р. Будона, структуралистский конструктивизм П. Бурдье и теории других авторов.
Например, Э. Гидденс, предваряя теорию структурации, высказывает следующие претензии к уже существующим социологическим теориям. «Функционализм и структурализм исходят из натуралистических позиций и склонны к объективизму. Они подчеркивают преобладание социального целого над индивидуальными частями (т.е. составляющими его актерами, социальными субъектами)…Основой же социальных и гуманитарных наук в герменевтических традициях является субъективность» (25, с. 60). С точки зрения Э. Гидденса, «предметом социальных наук является не опыт индивидуального актера и не существование какой-либо формы социетальной тотальности, а социальные практики, упорядоченные в пространстве и во времени» (26, с. 186).
Исходным элементом в теории Гидденса является человеческая деятельность, которую он рассматривает как рекурсивную. Согласно его концепции, человеческая деятельность «не привносится в жизнь социальными деятелями, а непрерывно воссоздается теми же самыми средствами, которыми они выражают себя как деятели. В самой этой деятельности и через нее действующие лица производят условия, которые делают эту деятельность возможной» (27, с. 186-187). Основное содержание теории Гидденса заключено в понятиях структуры системы и дуалистичности структуры. Структура определяется им как «структурирующие» свойства (правила и ресурсы), позволяющие осуществить «увязывание» времени и пространства в социальных системах. Свойства делают возможным осуществление явно сходных социальных опытов на протяжении различных промежутков времени и пространства и придают им «систематическую форму». Гидденс, таким образом, привязал структуру (в виде правил и ресурсов) и к макро- (социальные системы) и к микроуровням (память), и эту интеграцию он рассматривает как свое главное научное достижение. Одним из основных положение теории структурации, пишет он, является то, что «правила и ресурсы, почерпнутые из производства и воспроизводства социального действия, являются в то же самое время средствами воспроизводства системы» (28, с. 188).
Итак, онтологическим основанием данной концепции является не «конструирование социальной реальности» и не «социальная структура», а взаимосвязь между деятельностью и обстоятельствами, в которых эта деятельность осуществляется. Кроме того, Гидденс вводит в научный оборот понятие временно-пространственной онтологии, которое позволяет подходить к макро- и микроразличиям с точки зрения истории, процесса и динамики. Основной же вывод Гидденса сводится к тому, что индивиды и структуры не являются независимыми один от другого. Свойства социальных систем рассматриваются и как средство, и как результат практической деятельности индивидов; и эти системные свойства, в свою очередь, рекурсивно организуют практику индивидов.
Таким образом, современное социологическое знание характеризуется полипарадигмальностью, представляет собой систему теоретических моделей общества, пронизанных онтологическими, эпистемологическими, методологическими, социокультурными смыслами, осознание которых реализуется в лоне философского знания. Взаимопроникновение этих форм знания порождает смежную область знания, которая называется «философские проблемы социально-гуманитарного знания». Логика развития социологического знания во второй половине ХХ века привела исследователей к принципиально новому пониманию предмета и метода социологии, ее задач и ценностного содержания. Экспликация и реконструкция философских оснований социологии позволяет лучше и глубже понять динамику развития социологии, а также ее структуру и функции.
Библиография
_________________________
1. Обсуждение книги В.С. Степина «Философия науки. Общие вопросы» (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 2007. № 10.
2. Степин В.С. Философская антропология и философия науки. М., 1992.
3. Там же.
4. Степин В.С. Теоретическое знание. М., 2000. Гл. Ш.
5. Лебедев С.А. Структура научного знания // Философские науки. 2005. № 11.
6. Философия науки: проблемы и перспективы (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 2006. № 10.
7. Лебедев С.А. Структура научного знания // Философские науки. 2005. № 11.
8. Там же.
9. Осипов Г.В. Социология и социальное мифотворчество. М., 2002.
10. Furbey P. The Scope and Method of Sociology: A Metasociological Treatise. N.Y., 1953. Цит. по: Осипов Г.В. Указ. соч.
11. Философия науки: проблемы и перспективы (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 2006. № 10.
12. Козловский В.В. Дилемма социологического познания в России // История методологии социального познания. Конец Х1Х-ХХ век. М., 2001.
13. Там же.
14. Тощенко Ж.Т. Парадигмы, структура и уровни социологического анализа // Социологические исследования. 2007. № 9.
15. Кравченко С.А. Социология: парадигмы через призму социологического воображения. М., 2004.
16. Тернер Дж. Структура социологических теорий. М., 1985.
17. Там же.
18. Кравченко С.А. Социология: парадигмы через призму социологического воображения. М., 2004.
19. Социальные знания и социальные изменения. М., 2001.
20. Лазарев Ф.В., Лебедев С.А. Проблема истины в социально-гуманитарных науках: интервальный подход // Вопросы философии. 2005. № 10.
21. Философия науки: проблемы и перспективы (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 2006. № 10.
22. Розин В. М. Типы и дискурсы научного мышления. М., 2000.
23. Кравченко С. А. Социология: парадигмы через призму социологического воображения. М., 2004.
24. Тощенко Ж. Т. Парадигмы, структура и уровни социологического анализа // Социологические исследования. 2007. № 9.
25. Современная социальная теория. Бурдье, Гидденс, Хабермас. – Новосибирск, 1995.
26. Giddens A. The Constitution of Society: Outline of Theory of Structuration. Berkeley, 1984. Цит. по: Осипов Г.В. Социология и социальное мифотворчество. М., 2002.
27. Там же.
28. Там же.
1
