Российская Федерация, участвуя в механизмах оценки исполнения требований международных антикоррупционных конвенций, уже предоставляла в соответствующие международные контролирующие инстанции результаты мониторинга о состоянии законодательства и правоприменения в сфере противодействия коррупции.
Можно прогнозировать, что ближайшие десятилетия в связи с участием нашей страны в основополагающих международных антикоррупционных конвенциях информационно-аналитическая работа, связанная с периодическим предоставлением такой информации будет актуализироваться. Причем наибольший интерес будет представлять аналитическая информация, содержание которой можно отнести к разряду криминологически значимой. Так, ответы на вопросы о характеристиках и причинном комплексе коррупционной преступности, закономерностях ее проявлений, а также изменений в конкретных пространственно-временных условиях, уже в настоящее время становится предметом внимания экспертов в области развития глобальной системы антикоррупционной безопасности. Представляется, что отмечаемые сведения, которые, безусловно, можно отнести к продукту криминологических исследований, представляют первейший интерес для обеспечения национальной безопасности государства. Значение таких исследований трудно переоценить по ряду причин.
Во-первых, такая информация позволяет осуществлять и развивать на качественном уровне профилактическую деятельность субъектов, участвующих в противодействии криминальным и околокриминальным формам проявлений коррупции. В результате, достигаются цели прогнозирования неблагоприятных закономерностей развития детерминации коррупционной преступности.
Во-вторых, успешное познание закономерностей коррупционных проявлений и совершенствование дел в сфере борьбы с ними, как показывает анализ зарубежной и международной практики в этой области, происходит в контексте учета множественности факторов: социально-экономических, культурных, духовных, политических, межэтнических, правовых, правоохранительных, ментальных. Их совокупность образует определенно сложная среда в контексте изучения процессов детерминации коррупционной преступности, которая анализируется и оценивается не в статике, а в динамике длящихся исследований. При этом отличительной особенностью такого исследования выступает его прикладная направленность — на разработку мер борьбы с коррупционной преступностью и устранения; причин и условий, способствующих ее легитимации, латентности или развитию.
Такая не просто аналитическая деятельность, а систематизированная, длящаяся, и непрекращающаяся работа, нацелена на получение не разового информационного продукта для составления итогового информационного документа, в котором изложены сведения необходимые для обеспечения унифицированных подходов в мире по борьбе с коррупцией, а для внутреннего потребления в разном субъектном выражении — будь то руководители социально-политических процессов, законодатели или рядовые правоприменители, включая представителей гражданского общества [1, c.499].
Требуемые организация и качество такой работы, связаны с созданием наднациональном уровне системы, позволяющей на постоянной основе вырабатывать меры совершенствования (а равно, корректировки и координации) государственной антикоррупционной политики, в том числе в связи с анализом коррупционных проявлений в их взаимосвязи с другими криминальными угрозами (терроризмом, организованной преступностью, кибберпреступностью, незаконной миграцией, наркопреступностью, торговлей людьми).
Говоря о криминологической политике, необходимо отметить что практически криминолог всегда оказывается в положении критика, указывающего обществу на его социальные язвы и просчеты в социальном управлении, но без его рекомендаций нельзя устранить то отрицательное, что стоит за преступностью и нередко просматривается только при взгляде на общество «через преступность». Реакция органов власти на результаты изучения коррупционной преступности, всегда будет болезненной, поскольку в коррупционные деяния оказываются напрямую вовлечены представители властных структур. Такие результаты могут свидетельствовать не только об общих недостатках в организации борьбы с преступностью, но и конкретных просчетах в системе управления на государственной и муниципальной службе, а также в кадровой политике.
Следует, однако, различать криминологическую политику и политическую криминологию, являющуюся, по оценке ряда авторитетных юристов, самостоятельной отраслью криминологической науки. Рядом исследователей предлагалось даже обозначать частную криминологическую теорию, исследующей «закономерности и взаимосвязи преступности и политики». П. А. Кабанов, например, предлагает рассматривать российскую политическую криминологию как «отрасль криминологических знаний... криминологическую теорию, изучающую закономерности существования преступности в политической сфере жизни общества, ее причины, личностные характеристики тех, кто совершает преступления в этой сфере, их жертв, а также меры по ее предупреждению»". [2, c.137]. По мнению Д. А. Шестакова, предмет политической криминологии объединяет исследование следующих взаимосвязанных проблем: политической преступности, которая складывается из воспроизводства преступлений, как самого государства (преступной политики), так и против государства и его конституционного строя, влияния тоталитарной политики на общеуголовную преступность, криминологическую политику, использования темы преступности в политических целях [3, c.202].
Характерно, что в российской истории XVIII—XIX вв. можно найти если не определение антикоррупционной политики, то, по крайней мере, описание мер, необходимых для эффективной борьбы с данным явлением на государственном уровне.
Актуальность задачи создания национальной системы антикоррупционного мониторинга опосредованно обусловлена требованиями нормативно-правового характера. В частности, в Национальном плане противодействия коррупции на 2014–2015 гг., отмечается необходимость создания системы мониторинга, который может стать действенным инструментом обеспечения контроля за выполнением мероприятий, предусмотренных на время действия планируемых мероприятий.
В нынешних условиях выполнение этой задачи могло бы быть реализовано путем создания в России комплексной национальной системы антикоррупционного криминологического мониторинга. В настоящем исследовании предложено определение понятия «антикоррупционный криминологический мониторинг», которое может быть использовано в качестве основы для формирования такой комплексной системы. Модельная апробация такой системы в контексте использования криминологических методик анализа и оценки состояния коррупционной преступности и мер борьбы с ее проявлениями, произведенная в данной работе, позволяет отмечать преимущества и ценность полученных результатов в контексте предлагаемой системы. [4, c.52]
В настоящее время, в условиях повышенного политического внимания к проблемам борьбы с коррупцией, точность, объективность и достоверность исходных данных, на которых основываются выводы о состоянии коррупции в России и принимаются решения о мерах, направленных на противодействие этому явлению, вызывает определенные сомнения. Большинство проведенных в последние годы исследований состояния коррупции в Российской Федерации носят в основном фрагментарный и локальный характер и вряд ли могут рассматриваться в качестве основы для комплексного антикоррупционного мониторинга на национальном уровне [5, c.113].
Исключая необходимость глубокого анализа содержания таких исследований, необходимо признать, что преимущественно, они страдают не только методологическими, но и общими' недостатками, крайними проявлениями которых являются: желание отметиться в «модной» теме, «подыграть» региональным или местным властям или, напротив, «продемонстрировать нежелание тех или иных властей вести системную борьбу с коррупцией».
На этом фоне комплексные научно-обоснованного исследования проблем коррупционной преступности в Российской Федерации, опирающиеся на точные статистические показатели и репрезентативные данные специализированных социологических опросов, являются редкими», либо не имеют длящегося характера.
Как представляется, для целей формирования институциональных элементов построения антикоррупционного криминологического мониторинга, необходимо определить начальное состояние предмета исследования. В нашем случае это означает, что формирование национальной системы антикоррупционого мониторинга должно опираться на результаты проведения комплексного криминологического исследования коррупционной преступности и состояния мер по борьбе с ней на федеральном, региональном и муниципальном уровнях. Результаты такого исследования должны выразиться в получении криминологически значимых данных, позволяющих представить комплексную картину состояния реагирования правоохранительных органов на коррупционную преступность. Полученные данные послужат обоснованием необходимости разработки рекомендаций для применения антикоррупционного мониторинга в государственной политике противодействия преступности.
Антикоррупционный мониторинг в криминологическом значении выполняет прогностические функции относительно установления закономерностей и будущего состояния коррупционной преступности и борьбы с ней. В настоящее время отмечается тенденция последовательного отхода от уголовно-правовых антикоррупционных мер, выраженная в элементах декриминализации уголовных наказаний применительно к исследованным коррупционным преступлениям
Организационно-правовые международные обоснования таких исследовательских начал можно обнаружить в соответствующих конвенционных требованиях.
С учетом отмечаемых положений, антикоррупционный мониторинг можно рассматривать как одну из ключевых государственных задач, с решением на долгосрочную перспективу.
Предпосылки, указывающие на необходимость формирования на национальном уровне системы антикоррупционного мониторинга, содержатся и в утвержденном этим же Указом Президента РФ Национальном плане противодействия коррупции на 2014–2015 гг. В частности, в п. «в» разд. 2 документа Правительству Российской Федерации поручается «организовать проведение социологических исследований среди всех социальных слоев населения в различных регионах страны, которые позволили бы оценить уровень коррупции в Российской Федерации и эффективность принимаемых антикоррупционных мер». Наряду с этим, в отмечаемом нормативно-правовом правовом документе содержатся задачи анализа работы органов государственной власти по противодействию коррупции в региональном контексте.
Иными словами, речь должна идти о качественно ином подходе к работе на данном направлении, переходе от решения факультативных, разовых и локальных задач, ориентированных на сиюминутные потребности, к построению комплексной системы с соответствующей организационной структурой, нацеленной на решение долгосрочных стратегических проблем. Такая система мониторинга обязана обеспечивать политическое руководство государства надежной, опирающейся на научную методологию и понятные критерии, информацией, необходимой для проверки эффективности предпринимаемых антикоррупционных мер и выработки соответствующих решений.
Реальную эффективность механизма антикоррупционного мониторинга трудно прогнозировать, поскольку процессы анализа и оценки коррупционной преступности фрагментарны. При этом опираться только на инструменты международного антикоррупционного мониторинга представляется нецелесробразным в силу рисков его политизации, что неизбежно отражается на объективности оценок.
Литература:
- Бочарова А. Э. Коррупция в России // Молодой ученый. 2014. № 21. — С. 499.
- Кабанов П. А. Российская политическая криминология как отрасль криминологического знания: понятие, сущность, проблемы, перспективы //Сибирский юридический вестник. 2013. № 2. — С. 137.
- Шестаков Д. А. Криминология как свойство общества. — СПб.: Приор, 2011. — С. 202.
- Астанин В. В. Противодействие коррупции и предупреждение коррупционных рисков в профессиональной деятельности служащих органов государственной власти. — М.: Российская правовая академия Министерства юстиции Российской Федерации, 2009. — С. 52.
- Астанин В. В. Антикоррупционная политика России: криминологические аспекты. — М.: Юнити, 2009. — С. 113.
