На современном этапе развития лингвистическая наука характеризуется обращением лингвистов к антропоцентричному подходу к языку, предполагающему изучение тесной связи языковых фактов и явлений с процессами человеческого мышления, сознания, восприятия окружающей действительности и выражаемых эмоций. Описание и исследование языковых феноменов проходит на уровне отношений «язык и мышление», «язык и общество», «язык и культура» (идеи В. фон Гумбольдта, Э. Бенвениста, Г. Штейнталя, А. А. Потебни).
Центральной проблемой по-прежнему является вопрос о человеческом факторе в языке, поскольку язык рассматривается в качестве важнейшего фундамента для исследования познавательных и мыслительных механизмов человеческого сознания, как средство аккумуляции и передачи социокультурных знаний. Интерес к человеку в первую очередь характеризуется его отнесенностью к процессу коммуникации. Изучения языка ведется одновременно в нескольких направлениях — прагматическом, семантическом и синтаксическом, взаимодействие которых позволяет определить особенности речевого воздействия. В связи с этим интерес вызывает коммуникативный аспект языка, который уделяет особое внимание функционированию языковых единиц в речи, их взаимосвязи и обусловленности ситуацией общения. Подобный подход определяется востребованностью изучения и описания особенностей живой разговорной речи, характеризующейся наличием множества устойчивых выражений, передающих эмоционально-оценочное отношение и реакцию говорящего. По справедливому замечанию А. Н. Васильевой «…разговорной речи в наибольшей по сравнению с другими стилями степени свойственна фразеологичность», которая понимается как «живописный способ выражаться», реализованный в устойчивых языковых единицах и их речевых вариантах» [1, с. 180]. Более того, именно в диалогической речи отражается психологическая основа отношений между собеседниками, наиболее ярко проявляется роль экстралингвистических факторов, оказывающих влияние на формирование разговорных конструкций и выражений, несущих определенную коммуникативную цель и соответствующих определенным социальным ситуациям. Поэтому понимание природы и сущности нечленимых синтаксических конструкций и их адекватное использование нам представляется весьма важным.
Таким образом, цель настоящего исследования заключается в изучении особенностей функционирования нечленимых предложений в речи, установлении языкового статуса нечленимых синтаксических единиц. В статье проводится системный анализ коммуникативных и прагматических характеристик нечленимых предложений, дается попытка систематизировать существующие теоретические положения об определении места и роли нечленимых предложений в синтаксической системе языка.
Материалом исследования послужили художественные тексты классической и современной английской литературы, примеры из которых отбирались методом сплошной выборки. В частности, нами были проанализированы следующие произведения британских авторов: “YouNeverKnow” и “MyLadyLove, MyDove” byR.Dahl («Никогда не знаешь, что произойдет в конце», «Моя любовь, моя голубка» Р.Даля), J. Cheever “SelectedProse” (Д. Чивер «Избранная проза»), E. Ambler “SendnoMoreRoses” (Э. Эмблер «Не присылайте больше розы»).
Язык видоизменяется по мере развития общества. В языке появляются новые словоформы, а также происходят процессы, которые позволяют говорящему более свободно выражать свои мысли. Это и обуславливает широкое распространение единиц экспрессивного характера, к которым относятся нечленимые предложения. Интерес к предложению обусловлен тем, что это не только синтаксическая единица, но и важная коммуникативная единица, которая служит для передачи информации в процессе общения. Показательным в данном отношении является высказывание Т. М. Михайлова о предложении: «Обслуживая и отражая коммуникативные ситуации, оно способно сокращаться, увеличиваться, сжиматься, выпячивать свои отдельные компоненты, быть репрезентованным одним компонентом и т. д. Свойство вариативности позволяет ему точно и адекватно выполнять свои коммуникативно-прагматические функции» [2, с. 22].
Основной функцией предложения является передача информации, а также выражение конкретной мысли и суждения. Традиционной классификацией предложения, принятой лингвистами, считается его деление по количеству основных компонентов, входящих в его состав — главных членов предложения. На основании данного признака выделяются односоставные и двусоставные предложения с точки зрения их синтаксической оформленности. Однако к настоящему времени проблема определения статуса нечленимого предложения в синтаксической системе языка до сих пор не получила окончательного обоснования.
Исследованию нечленимых предложений посвящены общетеоретические и научные труды А. М. Пешковского, Л. П. Якубинского, В. В. Виноградова, Л. П. Карпова, Е. А. Земской, Л. П. Якубинского, О. Б. Сиротининой, В. Ф. Киприянова, Р. П. Рогожниковой, В. Ю. Меликяна, А. М. Ломова и др. А. А. Шахматов освещал в своих работах только междометный тип нечленимых предложений, не затрагивая другие варианты синтаксических фразеологических конструкций. Вопрос о нечленимых предложениях был поднят и Ф. И. Буслаевым, но он занимался главным образом исследованием утвердительных и отрицательных предложений, выраженных частицами «да», «нет». Однако А. М. Пешковский придерживался мнения о невозможности отнесения данных выражений к предложениям, утверждая, что «невернобыло бы считать такие одиночные слова и сочетания предложениями, хотя бы и неполными. Это только фразы, т. е. интонационные единицы, но не грамматические. Когда мы навопрос приехал ли он? отвечаем да, мы отнюдь не мыслимпри этом да, он приехал, как толкуется нередко в школе, атолько одно да. Другими словами, у нас нет при этом никакой мысли, а следовательно, и никакого предложения:мы высказываем только утверждение, т. е. утвердительноеотношение наше к высказанной ранее мысли. Подобным жеобразом могут употребляться и вопросительные частичные слова(например, одиночные разве? неужели?) и повелительные (пусть!пускай!), потому что и они выражают отношение говорящего ктой или иной (своей или чужой) мысли» [3, с. 410–411].
«Словарь-справочник лингвистических терминов» под редакцией Д. Э. Розенталя, М. А. Теленковой указывает на тождественность понятий «нечленимое предложение» и «слова-предложения», которые рассматриваются как «предложения, выраженные одним словом или устойчивым словосочетанием, не выделяющие в своем составе отдельных членов, выполняющие коммуникативную функцию чаще всего в диалогической речи» [4, с. 257]. Однако, мы считаем данное определение не совсем точным, потому что в языке существует большое количество определенно-личных, неопределенно-личных, номинативных, безличных предложений, которые также состоят из одного слова. Следовательно, признак количественного состава предложения не является в данном случае отличительным, т. е. определяющим фактором, позволяющим выделить фразеологические синтаксические конструкции в особый структурный и функционально-коммуникативный тип предложения. Поэтому рассматриваемые предложения целесообразно характеризовать по синтаксическому признаку. И здесь важно отметить, что критерием выделения простого предложения в особую группу синтаксических единиц является наличие признака членимости/ нечленимости. Как отмечает Е. М. Галкина-Федорук, «основной чертой данного типа предложений является не только их синтаксическая нерасчлененность, но и абсолютная их нечленимость на обычные структурные составы — подлежащее и сказуемое» [7, с. 438].
Другой особенностью нечленимых предложений является то, что их возникновение обусловлено принципом экономии, т. е. они способны передавать большой объем информации с использованием минимального количества языковых средств. А. Н. Савченко утверждает, что «требование краткости побуждает искать слова, которые могли бы заменить целые словосочетания, и, соотнеся речь с внешней ситуацией, не обозначать словами то, что ясно из самой ситуации. Возникают эллипсисы; структурные схемы предложений, утвердившиеся в языке, подвергаются изменениям до такой степени, что одно слово может выполнять функцию предложения» [6, с. 64]. Вотнесколькопримеров: “It would kill me?” — “Naturally. You would never survive.” («Это убьет меня?» — «Естественно! Вам не выжить».) / R.Dahl. YouNeverKnow/. “But isn’t it dangerous for a girl of your age?” — “Not a bit!”(«Но разве это не опасно для девушки вашего возраста?» — «Нисколько!») /J. Cheever. Selected Prose/. “You mean to sat all you want to do is go inside and stand there in the middle of the room and look around?” — “That’s it!” («Ты хочешь сказать, что единственное твое желание — это попасть внутрь, встать посреди комнаты и осмотреться?» — «Именно!») /R. Dahl. MyLadyLove, MyDove/.
Таким образом, многие ученые не рассматривают нечленимые синтаксические конструкции в качестве самостоятельного типа предложения (В. В. Виноградов, В. В. Бабайцева, А. А. Шахматов, Ф. И. Буслаев, Н. Ю. Шведова, А. А. Потебня, А. М. Пешковский, Г. А. Золотова, Л. С. Бархударов), а считают их единицами, выходящими за пределы синтаксической парадигмы предложения, и характеризующимися неделимостью, воспроизводимостью, наличием отвлечённой семантики и устойчивостью структуры. Так, например, профессор Н. Ю. Шведова понимает нечленимые предложения в качестве конструкций с «индивидуальными отношениями компонентов и с индивидуальной семантикой», где «словоформы связываются друг с другом идиоматически, не по действующим синтаксическим правилам функционируют служебные и местоименные слова, частицы и междометия» [5, с. 383].
Более того, не существует единого подхода к определению терминологии этих синтаксических конструкций, а также не до конца изучены некоторые аспекты функционирования нечленимых выражений, а именно прагматический, стилистический, коммуникативный. Некоторые ученые рассматривают нечленимые предложения в качестве «слов-предложений» (В. В. Виноградов), «шаблонных фраз»
(Л. П. Якубинский), «модальных слов-предложений», «предложений-формул» (О. Есперсен), «предложенческих коммуникатов» (О. Б. Сиротинина), «коммуникем» (В. Ю. Меликян), «эквивалентов предложений» (П. А. Лекант), «междометных предложений» (А. А. Шахматов, А. Н. Гвоздев), «коммуникативов» (Е. А. Земская).
Однако, несмотря на то, что статус нечленимых синтаксических предложений не определен до конца, а их семантика и структура квалифицируется по-разному, почти все лингвисты сходятся на мысли, что нечленимые предложения представляют собой самостоятельный тип языковых единиц особого строения. Например: 1) Dog my cats! (Проклятие! Черт возьми!), Bloody hell! (Чтоб тебя! Ни черта себе!), That caps the globe! (Это переходит все границы!). 2) “Is it urgent, Paul?” — “I’ll bet my boots!” («Пол, это срочно?» — «Еще бы!») /E. Ambler. Send no More Roses/. 3) “But first of all, promise — promise you won’t tell a soul!” — “Dear me!” («Но прежде всего, обещайте, обещайте, что никому не скажите». — «Боже упаси!») /R. Dahl. My Lady Love, my Dove/.
Все устойчивые синтаксические предложения строятся на основе языковых единиц, которые способны употребляться как в прямом, так и в переносном значении, а также представляют собой сочетания, которые по характеру выражаемого значения и выполняемой функции используются только в качестве нечленимых предложений. Это свидетельствует о том, что для одних единиц переносное значение и функция являются лишь одним из множества признаков, а для других — это единственная отличительная особенность. Таким образом, можно говорить о существовании в языке определенных синтаксических конструкций, которые употребляются только в качестве нечленимых предложений: “I will teach you in two minutes!” — “Impossible!” («Я научу тебя за две минуты!» — «Невозможно!»); “Perhaps he will return.” — “Perhaps he will. Who knows?” («Может быть он вернется». — «Может быть. Кто его знает?»); “Would you like to sell your chairs?” — “Dear me, why on earth should I sell my chairs?” («Ты бы не хотел продать стулья?» — «Боже мой, зачем мне продавать мои стулья?») / R.Dahl. You Never Know/.
Следовательно, нечленимые предложения, с одной стороны, относятся к классу простых предложений, а с другой стороны, они представляют собой единицы особой структуры, которые, по мнению лингвистов не могут быть отнесены ни к односоставным, ни к двусоставным предложениям. Они занимают своё место в синтаксической системе типов предложения и являются языковыми образованиями, которые продуктивно развиваются и соответствуют всем нормам современной разговорной речи. Устойчивая, нечленимая природа таких конструкций не противоречит принципам построения текста, речи, особенностям мышления и восприятия передающейся информации, а наоборот, подтверждает наличие у них определенного лексического значения: 1) “Would you like to bet fifty cases?” — “Bugs!” («Ты бы не хотел поспорить на 50 ящиков?» — «Спятил?/ С ума сошел?») /R. Dahl. You Never Know/. 2) “I must say it’s a bit fruity, sir.” — “Foolery! It’s perfectly revolting!” («Я должен признать, сэр, что оно имеет слегка фруктовый аромат». — «Глупости! Оно совершенно отвратительно на вкус!») /R. Dahl. You Never Know/. 3) “I’m going to Asia in a fortnight.” — “On no account!” («Я собираюсь в Азию через две недели». — «Ни в коем случае!» /J. Cheever. Selected Prose/. 4) “Is this my baby?” — “Of course!” («Это мой ребенок?» — «Конечно!») /R. Dahl. You Never Know/.
(1. «несогласие, возмущение, негативное отношение к предмету»; 2. «опровержение, возмущение, несогласие»; 3. «несогласие, неодобрение»; 4. «согласие, уверенность»).
Таким образом, нечленимые предложения представляют собой особый коммуникативный тип простых предложений, которые характеризуются наличием структурно-семантической и морфолого-синтаксической целостностью, устойчивостью и ситуативной обусловленностью. Реализуя свой коммуникативно-прагматический потенциал, они выступают в роли выразительных средств языка, основной функцией которых является выражение отношений, чувств, волеизъявлений и эмоций. Более того, являясь важным компонентом процесса общения, нечленимые предложения придают речевому акту большую экспрессивность и эмоциональность, выражая субъективное отношение говорящего к фактам и явлениям окружающей действительности. Они кратко, точно, образно и лаконично передают информацию, и дают возможность избежать излишнего повтора.
Литература:
- Васильева А. Н. Курс лекций по стилистике русского языка. — М., 1976.
- Михайлов Л. М. Немецкий язык: Грамматика устной речи. — М., 2003.
- Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. — 8-еизд., доп. — М.: Языки славянской культуры, 2001.
- Розенталь Д. Э., Теленкова М. А. Словарь-справочник лингвистических терминов: Пособие для учителя. — 3-е изд., испр. и доп. — М.: Просвещение, 1985.
- Русская грамматика. / Под ред. Н. Ю. Шведовой. Т.2. — М., 1980.
- Савченко А. Н. Лингвистика речи. // Вопросы языкознания. — М., 1986. № 3.
- Современный русский язык. Ч. II (Морфология. Синтаксис). / Под ред. Е. М. Галкиной-Федорук. — М., 1964.
