Педагогический потенциал прозы Марии Ботевой «Мороженое в вафельных стаканчиках»

 

Вокруг столько интересного, похожего на сказку,

где-то явную, а где-то нет.

Я пробую себя и там, и там.

Пишу и сказки, и прозу, и пьесы, и стихи…

Все-таки светлого, хорошего больше и в жизни, и в литературе»

М. Ботева

Новейшая детская литература – явление сложное, неоднозначное и малоизученное.

Вечные проблемы, поднимаемые современными детскими писателями в своих произведениях: воспитание подрастающего поколения, роль семьи и школы в развитии ребенка, нравственное становление личности – не утратили своей значимости и сегодня. Во все времена детской литературе как средству обучения, воспитания и развития личности придавалось особое значение. Без нее сложно представить развитие эмоциональной сферы личности, становление ее нравственно-мировоззренческих идеалов, познавательных процессов. Текст художественного произведения проживается читателем, его содержание личностно присваивается каждым индивидуально как собственный чувственный опыт. Чтение позволяет человеку реализовать свои возможности, приобщиться к общенациональным интересам, устремлениям, идеалам.

О важности и необходимости использования педагогического потенциала детской книги в работе с подростками в последнее время активно заявляли ученые-словесники [10, 11,12,14,15]. Нельзя не согласиться с мнением известного историка литературы М.О. Чудаковой, которая в своей книге «Не для взрослых. Время читать!» пишет: «В отрочестве складываются привычки. Хорошие или плохие, но на всю жизнь. Совершаются благородные поступки – потому что тяга к добру еще не задавлена, не скорректирована корыстными или еще какими-нибудь расчетами. Принимаются важные решения. И некоторые люди следуют тому, что решили в отрочестве, всю свою жизнь. В это важное, но короткое время или прочитываются некоторые книги – или не прочитываются уже никогда…» [15, с. 11].

В этом контексте можно обратиться к исследованию творчества молодого автора Марии Ботевой. Она родилась в Кирове, жила здесь на улице Гайдара и училась в школе его имени. Вот только герои ее подростковой книги «Мороженое в вафельных стаканчиках» живут в другое время, не гайдаровское. И они очень похожи на героев книг отличного детского писателя 80-х Виктора Голявкина, словно ждали их Машины книжки.

Это впечатление обусловлено тем, что герои книг и Голявкина, и Ботевой взяты не из литературных сюжетов – из самой жизни. И оттого они всегда «живые», радостные, мягкие, а не примерные, совершают ежедневно простые поступки, обычно добрые, не героические. И оттого они нас очень радуют. Совсем, как, скажем, Чук и Гек у Аркадия Гайдара. «Что такое счастье – это каждый понимал по-своему. Но все вместе люди знали и понимали, что надо честно жить, много трудиться и крепко любить и беречь эту огромную счастливую землю, которая зовется Советской страной» [7, с. 68]. Эту мысль А. Гайдара подхватила Мария Ботева и стала писать о счастье жить среди людей – разных, родных и не очень, но которые рядом. Давно замечено, что главное население голявкинских и гайдаровских книг – мальчишеское. Такие два больших «мальчишника» у них получились. А девочки – они у Голявкина, например, как бы «в засаде» получаются, редко «на передовой», на первом плане появляются.

А вот у Марии Ботевой в ее трех повестях все перемешалось. Тут тебе и старший брат Илюха, который «был на краю света», на самом настоящем, на английском острове, и Витя, который как потом рассказала на встрече с читателями Мария «списан с жизни», «когда мой брат лежал в больнице, то познакомился там с мальчиком из детского дома, его звали, как и в рассказе, Витя, он приходил к нам в гости долгое время» [2], и девчонки: сама главная героиня, и «самый странный человек», «не мальчик» с очень большими ногами Нина, и Людмилка, которую «совсем не знает папа», потому что когда она родилась, его совсем не было дома. А потом «папа решил показать Людмилке, как ведут себя настоящие отцы со своими детьми. Весь день он водил ее по городу, кормил мороженым, сахарной ватой. Они побывали в зоопарке, в цирке, покатались на каруселях в парке отдыха, брали на прокат лодку на городском пруду. Они молча прошли в дом, свалились на свои кровати и тут же заснули. Тогда-то Людмилка поняла, что у нее есть отец. Правда, больше он не брал ее ни в зоопарк, ни в кино. Ни разу» [4, с. 27-28].

Много девчонок и мальчишек и в повести «Школа на Спичке», Люся Зуева и целый класс с собакой Шорох. Все они очень разные, увлеченные одним замечательным общим делом, они готовятся стать спасателями. А в повести «Место празднику» два главных героя: Некоторый Человек (НЧ) и главная героиня повести, которая учится с ним «в одной школе для одаренных детей несовершеннолетнего возраста», только он на год старше ее. Они вместе смотрятся вообще очень смешно.

«…– Ты знаешь, что мама не разрешает мне дружить с мальчишками? – иногда спрашиваю я Некоторого Человека.

– Знаю, – говорит он, – но ты посмотри на меня, я уж вон какой, разве у мальчишек бывает такая борода?

– Да ты вообще как-то слабо похож на человека, с такой-то бородой, – говорю я НЧ» [3, с. 133].

В конце концов, конечно, и у Голявкина, и у Гайдара много народа собирается в книгах, которые они написали. Так и у Марии. Есть еще в трех повестях кроме мальчишек и девчонок родители и педагоги, правда не всегда, но есть. Так что книга на самом деле, как сообщается издательством «КомпасГид», «будет интересна и подросткам, и их родителям. Можно даже сказать, что эта книга для семейного чтения…»

Хотя, наверно, книга написана автором для праздника и для радости, а совсем не для семейного обсуждения, а для помощи тем, кто нам помогает. А помощников в этом деле мы называем спасателями, вот и получается, что книга нам дана для спасения.

«Такие дела, а что сделаешь. Есть люди, которые нам помогают. Может, не то чтобы помогают, но они есть. Или они просто добрые. Или мы любим их так сильно, что просто очень. Никто только про них не знает, кроме нас. Вот я знаю одного такого. А другие не знают. Хорошо это? Вот я подумала, что не совсем» [3, с. 122]. Вот и получилась книжка для радости.

Радость творчества открыта Марии Ботевой – она может себе позволить быть собой, а это как раз то, что подросток ищет в литературе, прежде всего. Зачастую мы разучились делать, что хотим, и писать, что думаем. А какое же счастье, какая радость без этой внутренней свободы творчества?

* * *

Что мы знаем про радость? Мы давно живем, уже не дети, но знаем, что жизнь – вещь удивительная, светится всеми цветами радуги, переливается, хотя и не без черного цвета тоже. И так каждый день, и вроде бы ничего такого особенного не происходит. Обычное житье-бытье. И самое трудное и сложное для писателя написать про нее просто и радостно, так чтобы читатель удивился тому, что рядом, и обрадовался.

Важнейшие нравственные уроки в повестях проходят без излишнего дидактизма, назиданий, они вплетены в спокойное течение жизни. Мы понимаем, что радость может быть разной, а та, о которой мы думали, когда читали «Мороженое в вафельных стаканчиках», получается одна на всех, хотя и разная. Может быть и горькая. Вот, например, «папины неизвестные дали никто не любил». 

Вот, например, история о том, как маму главных героев должны были наградить медалью «Образцовая многодетная мать», но что-то там пошло не так – медаль не дали. «Мы вышли на улицу. И пошли домой. Людмилка плакала. Нина сопела носом. Витька сжимал кулаки и двигал нижней челюстью. Илюха держал маму под руку и гладил ладонь. Я бегала от одного к другому, смотрела в лица. На маму смотреть не стала. Не получилось. Хотелось плакать. Очень хотелось. Но как-то не плакалось» [4, с. 50-51]. И далее автор дает нам понять, что в жизни медаль не самое важное на свете. «И мы пришли, сели за стол, пировали, веселились и даже пели. И не надо нам было никакой медали. Дед Поняешь сказал:

– Зачем тебе медали, Вера? Вот твои медали. – И показал на нас. А когда выпил еще, заявил, что все соседи, весь двор – одна большая медаль» [4, с. 51].

Повесть написана настолько живо и увлекательно, что трудно от нее оторваться. Несколько дней, а то и два, не успеешь оглянуться, а уже и последняя страница перед глазами. И подумаешь, совсем как в книге: «Знакомы уже два дня, а может быть, лет сто.,. И так трудно поверить, что когда-то на Земле вовсе не было жизни» [3, с. 131].

Ценность повестей М. Ботевой в том, что дети и взрослые там часто оказываются мудрыми и честными. Это, на наш взгляд, связано с авторской задачей - показать жизнь в ее простоте и сложности одновременно, в необходимости принятия правильных смысложизненных решений.

* * *

До семнадцати лет Мария жила в Вятке (Кирове), а после школы уехала в Екатеринбург, где училась журналистике, изучала театр в мастерской у Николая Коляды. Вот так и случилось, в Вятке родилась, а мастером слова и выдумки стала вдали от родных мест.

М. Ботева: «Главная черта Николая Коляды – это щедрость, она проявляется во всем. Щедрость на общение, на выдумки, на талант. Практически из любой вещи, самой обыденной он способен сделать искусство. Когда мы учились, то часто ходили к нему в театр на репетиции и все это могли наблюдать. Его спектакли – это не то, к чему, например, привык наш город. Сначала трудно воспринимать это действо, но со временем становится трудно воспринимать что-то другое. В его постановках много театральности, но театральности живой. Вода, запахи, звуки, все задействовано в его постановках. Иногда ты выходишь после его спектакля выжатый как лимон, но всегда одухотворенный, тебе хочется тоже что-то делать» [2].

Если долго искать можно найти элементы театральности и в трех повестях из «Мороженого…». Скажем больше, «Мороженное…» - очень театральная вещь, сцены из повести легко можно представить в хорошем актерском исполнении. В кино? Скорее, нет, а в театре – легко и запросто. Талант автора еще и в том, что сюжеты повестей захватывают с первых слов и строк, твоя жизнь и авторский вымысел безупречно сливаются и непринужденно перетекают друг в друга. Автору веришь.

«Сначала я хотела написать сочинение левой рукой, ну, не левой – она как раз была в гипсе, – правой, но сильно не размышлять, так, что в голову придет, то и написать. Но пока устраивалась поудобнее в кровати, я вдруг поняла, что я тоже почти что капитанская дочка. Даже майорская. Мой папа – майор, не капитан, но что-то в этом есть. Я как представила нас в этой Белогорской крепости, так моя мысль куда-то побежала, а я – за ней» [6, с. 60].

Даже иногда обидно становится за экранизацию. Вот у Гайдара «Чук и Гек» есть в кино и на бумаге. Советский художественный фильм «Мой добрый папа» снят по мотивам одноименной повести Виктора Голявкина. А «Мороженого…» – нет ни в кино, ни в театре. Думается, что зря, и это положение можно исправить.

* * *

Можно еще разглядеть и даже расслышать, если читать вслух, полифонизм прозы Ботевой. Вчитаемся в «гармонию текста» трех повестях и сразу скажем, что «Мороженое…» – удивительно многоголосое и музыкальное произведение. У автора хороший добрый слух, как и слух на доброе.

Скажем сначала, что неожиданно и приятно обнаружить скрытый полифонизм в повести «Место празднику». В эпизодах-сценках «Алла Борисовна», «Цирк» и «Оперный театр» автор непринужденно, с изрядной долей живого и доброго юмора, погружает читателя в мир музыкального, театрального и циркового искусства, яркими живописными мазками раскрывает читателю его тайны. Границы между литературой, музыкой, театром и цирком легко смещаются, исчезают, слово начинает «дышать», «жить», вдохновлять.

«Мы с Некоторым Человеком очень даже любим театр, страшное дело! Дай нам волю, мы бы не выходили из театра, смотрели бы спектакли, помогали режиссеру на репетициях, делали бы бутафорские яблоки из бумаги» [3, с. 140].

«Мне показалось, что я попала в сказку. Я засомневалась в себе, НЧ и жизни. Я подумала, прав ли мой рассудок, если такая картина кругом меня. И не могла ответить» [3, с. 136].

«Тут вошла контролерша в зал, то есть на арену цирка, на такую круглую. У нее был выходной, но что-то захотелось ей проветриться, подышать запахом арены, понюхать пыль закулисья. И она приперлась, несмотря на такое грубое слово» [3, с. 139].

Мироощущение автора и его героев наполняет читателя человеческой радостью, и в какой-то неуловимый момент искусственность происходящего переходит в мир повседневности, обретает художественную силу реальности, настоящей жизни.

Мы спешим поделиться открытием новой замечательной книги Марии Ботевой «Мороженое в вафельных стаканчиках» и вдохновить педагогов, библиотекарей и студентов на встречу с ее живым художественным содержанием и педагогическим потенциалом, который каждый читатель переживет и осознает в процессе сотворчества с автором.

----------------------------------

P. S. Книга «Мороженое в вафельных стаканчиках» в 2013 году вошла в список лучших книг года от интернет-ресурса «Библиогид», в лонг-лист премии «Книгуру» и получила специальный приз премии им. В. Крапивина.

 

Литература:

1. Ботева, М. Литературные тексты [Электронный ресурс]: сайт: URL: https://sites.google.com/site/maboteva. – Загл. с экрана. – [дата обращения 14.10.2015]
2. Ботева, М. Зеленая лампа: литературный дискуссионный клуб. [Электронный ресурс]: стеногр. отчет. Заседания от 2.10.2008 г. / М. Ботева. URL: http://www.herzenlib.ru/greenlamp/detail.php?CODE=2008_litopis_n20081102. – Загл. с экрана. – [дата обращения 14.10.2015].
3. Ботева, М. Место празднику [Текст] / М. Ботева // Мороженое в вафельных стаканчиках: три повести / предисл. О. Мяэотс. – Москва: КомпасГид, 2014. – С. 122–158.
4. Ботева, М. Мороженое в вафельных стаканчиках [Текст] / М. Ботева // Мороженое в вафельных стаканчиках: три повести / предисл. О. Мяэотс. – Москва: КомпасГид, 2014. – С. 6–59.
5. Ботева, М. Мария Ботева: «Семья – это всегда интересно» / М. Ботева [Текст] // Читаем вместе. – 2014. – № 4. – С. 37
6. Ботева, М. Школа на спичке [Текст]/ М. Ботева // Мороженое в вафельных стаканчиках: три повести / предисл. О. Мяэотс. – Москва: КомпасГид, 2014. – С. 60–115.
7. Гайдар, А.П. Собр. соч. в четырех томах [Текст] Т. 3. / А. П. Гайдар – Москва: Детская литература, 1964. – 406 с.
8. Голявкин, В.В. Избранное [Текст]: рассказы, повести / предисл. Е. Калмановского. – Ленинград: Детская литература, 1989. – 511 с., ил.
9. Завьялова, Я. Да здравствует сердце! [Текст]: о Марии Ботевой и ее книгах / Я. Завьялова // Библиотека в школе – Первое сентября. – 2014. – № 1 (316). – С. 36-37
10.            Инновационный поиск словесников: практики гуманитарного образования [Текст]: учебно-методическое пособие: [сб. статей] / Киров. регион. отд-е «Ассоц. учителей литературы и русского яз.», «Ассоц. инновац. образоват. учреждений Киров. обл.» [и др.]; [сост.: Е. О. Галицких, Т. К. Косолапова; науч. ред.: Е. О. Галицких; рец.: В. В. Вологжанина, К. С. Лицарева]. – Киров: Радуга-ПРЕСС, 2015. – 245 с.
11.            Книга в руках учителя и ученика [Текст]: учебно-методическое пособие / Ин-т развития образования Киров. обл., Вят. гос. гуманитар. ун-т; [авт.-сост.: Е. О. Галицких, Л. В. Мошкина; рец.: Н. Е. Кутейникова, К. С. Лицарева]. – Киров: Радуга-ПРЕСС, 2014. – 223 с.
12.            Свирина, Н.М. Свободное чтение с детьми [Текст]: учебно-методическое пособие для педагогов и родителей / Н.М. Свирина – Санкт-Петербург: Омега, 2012. – 160 с.
13.            Тидеман, Е. Это все для радости [Текст] / Е. Тидеман // Октябрь. – 2014. – № 8. – С. 183-185
14.            Царева, Р.Ш. О построении смыслов в процессах актуализации психолого- педагогического потенциала литературы студентами [Электронный ресурс] / Р.Ш. Царева. – Письма в Эмиссия. Оффлайн (The Emissia. Offline Litters): электронный научный журнал. – 2014, февраль, ART 2153. – СПб., 2014. – URL: http://www.emissia.org/offline/2014/2153.htm. – Загл. с экрана. – [дата обращения 14.10.2015].
15.            Чудакова, М.О. Не для взрослых. Время читать! [Текст]: [полка первая] / Чудакова М. О. – Москва: Время, 2009. – 206 с.