Сказки — это метеориты литературного небосклона, загадочные, стародавние, отражающие легенды о создании мира, а зачастую и воспоминания о битвах и ужасах Тридцатилетней войны, о суевериях и кострах, на которых сжигали ведьм.
В сказках братьев Гримм женщины, как правило, — это желчные, раздражительные, тщеславные, чудовищные существа, выступающие в роли колдуний, связанных с нечистой силой. Ведьмы в сказках могут превращать героинь в утку или другое животное, а сами занимать их место или на их место «определять» своих дочерей («Ложная жена»). Выйдя замуж, ведьма старается выгнать из дома детей мужа (традиционные сказки о мачехе и падчерице). Может выкрасть у женщин детей, мстить собственным дочерям или братьям.
В сказках братьев Гримм ведьма появляется в 50-ти текстах, в 20 случаях в виде сверхъестественного злобного древнего существа женского пола. Наиболее показательный пример — ведьма в сказке «Гензель и Гретель», которая демонстрирует необыкновенную жестокость, даже с признаками каннибализма. Однозначные черты ведьмачества проявляют и волшебницы в сказках «Йоринда и Йорингель», «Найденыш», «Рапунцель», а также в «Госпоже Труде». Можно отнести к ведьмам искусных в чародействе мачех («Братец и сестрица», «Белоснежка», «Белая и черная невесты»). Ведьма в качестве злой волшебницы фигурирует в «Вороне», «Шестерых лебедях», «Барабанщике». Но она может быть нарисована не только черной краской. Например, в «Гусятнице у колодца» колдунья становится приносящей счастье феей. Как демоническое существо ведьма способна изменять свой облик: представать в образе другой женщины, превращаться в животное (черную кошку, сову — своих частых спутников). Живет она обычно в глубине леса, в маленьком, незаметном или невидимом домишке. Неприглядное убранство жилища соответствует злобному характеру хозяйки, проявлениям враждебности к любому человеческому существу, которое становится ее случайным посетителем. Ведьма может одолеть героя (героиню) с помощью магических действий, поварского искусства, изготовления колдовского зелья («Загадка»), превратить протагониста в дерево («Старуха в лесу») или камень («Два брата»). Однако в конце концов герои сказок побеждают ведьму тем или иным способом и наказывают ее. У братьев Гримм ведьму шесть раз сжигают, пять раз вешают, пять раз топят в бочке или мешке, ведьм трижды разрывают дикие звери, их трижды ослепляют, дважды обезглавливают. Следует вспомнить в этой связи средневековые процессы над ведьмами.
Другая ипостась «злобной старухи» проявляется, когда она выступает в роли «наставницы» девушек периода полового созревания («Рапунцель», «Шиповничек», «Дева Мален»). В данном случае можно сослаться на реликты обрядовых действий первобытного общества (наставления старейшей хранительницы родовых обычаев племени, удаление девушки пубертатного периода в особую хижину).
Для европейского фольклора характерен также амбивалентный образ ведьмы: она может быть необыкновенно красивой, перед ее обольстительностью невозможно устоять, одновременно чаровница является существом недобрым, увлекающим на погибель. В отличие от русской Бабы Яги, которая совершает и полезные для человека дела, фольклорная немецкая ведьма — исключительно отрицательный персонаж, воплощение зла.
В нашей работе, «Речевая интерпретация образа ведьмы в сказках братьев Гримм», мы рассматриваем речевую интерпретацию колдуньи на примере трех сказок братьев Гримм, в которых она изображена наиболее ярко: «Горшок каши», «Рапунцель» и «Гензель и Гретель».
В сказке «Горшок каши» ведьма появляется в самом начале произведения, её встречает девочка Гретхен в лесу. Стоит отметить, что в этой сцене в большом количестве — 13 наименований — используются существительные с суффиксами эмоционально-экспрессивной оценки: четырежды «старушка», один раз «бабушка», шесть раз «горшочек», один раз «ягодки», один раз «корзинка». Все они относятся к мелиоративной группе эмоционально окрашенных суффиксов, то есть выражают одобрение. Приведенные существительные с суффиксами субъективной оценки придают тексту яркость, образность, выразительность и предопределяют отношение юного читателя к антагонисту сказки — колдунье. Здесь она выступает не в роли злой ведьмы, а в образе доброй «сгорбленной старушки», попросившей девочку угостить её малиной. Следовательно, поступки колдуньи лишены злого умысла: она одаривает Гретхен за её доброту волшебным горшочком, в дальнейшем избавившим от голода сначала девочку и ее мать, а затем и весь город.
Кроме этого, анализируя данный фрагмент на морфологическом уровне, мы находим в нём частое употребление глаголов изъявительного наклонения прошедшего времени третьего лица женского рода: «попросила», «взяла», «побежала», «протянула», «съела», «поблагодарила», «сказала» (употреблённое дважды); глагола настоящего времени третьего лица «говорит»; глагола настоящего времени первого лица «вижу», а также глаголов повелительного наклонения, использование которых придаёт высказыванию оттенок разговорной непринуждённости: «угости», «кушай», «прими», «посмотри» (используется дважды), «вари», «(не) вари». Обилие глаголов позволяет ребенку проследить за динамичным развитием событий, увидеть быструю смену действий в процессе непринуждённого диалога между Гретхен и ведьмой. Используя в своей речи много глаголов, колдунья тем самым дает девочке четкие инструкции по обращению с магическим предметом — горшочком.
Особого внимания в речевом плане заслуживает дважды произнесённое ведьмой заклинание: первое
Вправо, влево посмотри!
Горшочек, кашу вари!
и второе:
Вправо, влево посмотри!
Горшочек, больше не вари! [1, c.36]
В заклинании, связанном с действием горшочка, насчитывается четыре побудительных по цели высказывания и восклицательных по интонации предложения. Кроме того, колдунья дважды прибегает к риторическим обращениям, которые делают её речь яркой и выразительной, что особо важно для восприятия юного читателя: «Горшочек, кашу вари!», «Горшочек, больше не вари!» [1, с.36]. Вообще слово «горшочек» в речи ведьмы звучит пять раз. Данная лексема вынесена и в название сказки. Благодаря этому можно заключить, что этот предмет выступает полноправным героем произведения.
В этом же заклинании дважды употребляются пары однородных обстоятельств места «вправо» — «влево», являющиеся ещё и антонимами, обладающими большими выразительными возможностями. В заклинании колдуньи используется такое выразительное средство как синтаксический параллелизм — сходное построение двух частей заклинания, которые, соотносясь, помогают создать в воображении ребенка яркий, запоминающийся образ: в начале первой части — два обстоятельства места, выраженные наречиями, затем простое глагольное сказуемое, выраженное глаголом в повелительном наклонении, и в начале второй части — тоже два обстоятельства места, выраженные наречиями, затем простое глагольное сказуемое, выраженное глаголом в повелительном наклонении. Представление заклинания в виде простой парной рифмовки также способствует тому, чтобы оно легко отложилось в памяти юного читателя.
Говоря об особенностях создания образа ведьмы на синтаксическом уровне языка, прежде всего отметим словосочетание, называющее реалии происходящего, созданное авторами сказки по схеме «наречие + глагол» — «ласково сказала», где компоненты словосочетания связаны одним из видов подчинительной связи — примыканием: связь между главным и зависимым словом осуществляется только по смыслу. Обратим внимание и на реплику ведьмы, обращённую к Гретхен, построенную по типу сложноподчинённого предложения с придаточным изъяснительным с подразумевающимся, но опущенным подчинительным союзом «что» в диалоге между ними: «Вижу, ты доброе дитя» [1, с.35]. К тому же слово «дитя» в речи ведьмы также показывает её доброе, ласковое отношение к девочке.
Опираясь на вышеприведенные примеры, можно заключить, что все использованные во фрагменте сказки языковые средства помогают создать в воображении ребенка образ доброй «сгорбленной старушки», наделенной колдовскими чарами, призванными творить во благо. Но добрая колдунья — это, пожалуй, исключение из правил. И в этом юный читатель вскоре убедится, читая произведения братьев Гримм.
Так, уже в начале еще одной широко известной сказки братьев Гримм, «Рапунцель», дается следующая характеристика ведьмы: «…сад этот принадлежал одной колдунье, она обладала большим могуществом, и все на свете ее боялись» [1, 50]. Это короткое, но яркое и однозначное пояснение сразу же позволяет читателю составить мнение о героине. Становится ясно, что это отрицательный персонаж, что и подтверждается последующим эпизодом конфронтации ведьмы с соседом, который проникает в сад колдуньи, дабы украсть листья рапунцеля для своей жены. Ведьма, узнав о его преступлении, ставит жестокое условие: «Ты должен будешь отдать мне ребенка, который родится у твоей жены» [1, с.50].
Проводя параллель со сказкой «Горшок каши», стоит подчеркнуть, что у старухи-колдуньи в этой сказке появляется имя собственное — ее зовут фрау Готель.
Следует отметить, что рапунцель — это дикое растение с ярко-зелеными, сочными листьями и длинными, толстыми, белыми корнями. И его листья, и его корни съедобны. В сказке особо отмечается свежий зеленый цвет рапунцеля, символизирующий его природную ценность. В итоге ведьма называет девочку по имени растения, которого так желала отведать мать ребенка. Возникает символическая идентичность ребенка с целебным, питательным растением. То, что главная героиня сказки получила такое имя, можно интерпретировать так: растение рапунцель превратилось, или трансформировалось, в человеческую личность. В этом случае человеку предназначено судьбой то, что символизирует данное растение — душевное исцеление (что происходит с матерью девочки). Но вместе с тем девочку изолируют от мира людей; с самого рождения она попадает в заточение и приносит мир только в душу колдуньи, которая до ослушания Рапунцель относится к девочке «как мать родная» [1, с.51].
Заклинание ведьмы:
Рапунцель, Рапунцель, проснись,
Спусти свои косоньки вниз -, [1, с.51]
произнесенное дважды самой колдуньей и дважды королевичем, представляет в синтаксическом плане в первом случае простое побудительное невосклицательное предложение, осложненное дважды повторенным обращением «Рапунцель, Рапунцель» и двумя однородными простыми глагольными сказуемыми «проснись», «спусти», выраженными глаголами в форме повелительного наклонения. В трех других случаях заклинание представляет из себя уже простое побудительное восклицательное предложение, осложненное теми же синтаксическими средствами. В первом случае заклинание — предложение без восклицательного знака, что говорит о частотности, регулярности его использования колдуньей, и поэтому произносится оно без особых эмоциональных чувств. Это рутинное действие. В дальнейшем оно произносится королевичем, что воспринимается Рапунцель, а значит и юным читателем, как нечто экстраординарное.
В тексте используется и выразительное средство фонетики — прямая ономатопея (звукоподражание): «чик-чик!», произнесенное с восклицательной интонацией. Этот художественный прием связан с созданием звукового образа лязгающих ножниц, отрезающих волосы Рапунцель. Ономатопея основана на использовании звуковых повторов, которые имитируют в тексте звуки реального мира. Также такое прямое звукоподражание помогает юному читателю более полно представить яркую картину происходящего.
При описании внешности ведьмы большое внимание уделяется ее глазам «она глянула на него [королевича] своим злобным, язвительным взглядом» [1, с.52]. Глаза — зеркало души, и поэтому у злой колдуньи просто по определению не может быть теплого, ласкового взгляда. Возможно, акцентируя внимание на этой детали, братья Гримм стремились подготовить читателя к встрече уже не с книжными, а настоящими злодеями.
Большое количество восклицательных предложений говорит об экспрессивности речи и поведения ведьмы. Из двенадцати реплик, произнесенных ею, насчитывается восемь восклицательных предложений и два вопросительных. Это говорит о большом спектре эмоциональных состояний героини. Например, при характеристике речи колдуньи четыре раза встречается глагол «крикнула», по одному разу междометие «Ага!» и обращение «Ах ты мерзкая девчонка!», произнесенные с особой восклицательной интонацией.
Образность речи колдуньи подчеркивается с помощью такого тропа, как иносказание (аллегория). Так ведьма говорит о пропавшей Рапунцели: «…но красавицы-птички нет больше в гнезде, и она уже не поет. Ее унесла кошка, а тебе она выцарапает к тому же глаза» [1, с.52]. Колдунья при помощи аллегории раскрывает для юного читателя свое отношение к поступку Рапунцель и привносит в свою речь образность, которая служит, в первую очередь, для более яркого и полного восприятия ребенком (особенно самым младшим) сказки. Кроме того, данное высказывание позволяет провести параллель с образом «птички в клетке», который может быть применим к Рапунцель, заточенной на долгие годы в недоступной башне.
Но, пожалуй, самая знаменитая из сказок братьев Гримм, в которых задействована ведьма, — это сказка «Гензель и Гретель», где колдунья необыкновенно жестока.
Знакомство с ведьмой начинается с описания ее внешности. Сначала это «старая-престарая бабка», которая ходит, «опираясь на костыль», и говорит «тоненьким голоском». Она гостеприимна, сочувствует детям, обращается к ним «милые детки» и со словами «милости просим» приглашает в свою «избушку». Такая форма обращения и использование существительных с суффиксами субъективной оценки, как оказывается в дальнейшем, передают ироничное и презрительное отношение колдуньи к детям, показывая ее скрытую жестокость.
Сочинительный противительный союз «но» в предложении «Но старуха только претворялась такой доброй, а была она на самом деле злой ведьмой, что подстерегает детей, а избушку из хлеба построила для приманки» [1, с.65] создает своеобразный переход от показного добродушия ведьмы к злобной сущности колдуньи. Стилистический прием антитеза, построенный в этом предложении на антонимах «добрый» — «злой», подчеркивает двуличность ведьмы. Эта фигура речи помогает резко противопоставить полярные состояния колдуньи. Для создания антитезы, в данном случае, используются общеязыковые антонимы, призванные усилить выразительность и эмоциональность речи, воссоздать яркий, наполненный эмоциями образ ведьмы.
Неоднократно при описании внешности колдуньи, так же, как и в сказке «Рапунцель», обращается внимание на ее глаза. Сначала это обобщенное представление облика всех ведьм: «у ведьм всегда бывают красные глаза, и видят они вдаль плохо». Затем портрет становится более детальным: у ведьмы «слабые глаза», она «не могла разглядеть, что это такое, и думала, что то пальцы Гензеля», когда он протягивал ей косточку. Зато у колдуньи «нюх, как у зверей, и она чует близость человека» [1, с.65]. В данном контексте демонстрируется четкое отделение ведьмы от других людей, и подчеркивается, что именно ее анималистические инстинкты позволяют ей заниматься каннибализмом. Еще одной важной деталью в облике колдуньи выступает «костлявая рука». Изображение физического уродства в данном случае говорит об уродстве внутреннем, и, так как целевая аудитория сказки — дети, это делается крайне прямолинейно.
Большим отличием ведьмы из сказки «Гензель и Гретель» от других колдуний является присутствие внутренней монологической речи героини: «…пробормотала про себя: «То-то приготовлю я себе лакомое блюдо»» [1, с.65]. Это служит для раскрытия намерений колдуньи. Дети — невинные существа, они не могут предположить подобного развития событий, и именно поэтому страшная участь Гензеля и Гретель озвучивается именно ею.
Реплики ведьмы — это, чаще всего, приказы по отношению к Гензелю и Гретели, выраженные глаголами в повелительном наклонении: «вставай», «притащи», «свари», «протяни-ка», «пошевеливайся», «принеси-ка», «нечегохныкать», «полезай», «погляди», «смотри». В речи колдуньи часто встречаются междометия: трижды «ну», один раз «эй», один раз «э». От обращения «милые детки» в начале сказки не осталось и следа. Теперь ведьма обращается к Гретель не иначе как «лентяйка», «глупая гусыня». Такое отношение колдуньи к детям не случайно: они для нее — пища, низшие существа, не достойные уважения. Их единственное предназначение в глазах колдуньи — послужить ей обедом, в случае Гензеля, или прислугой, в случае Гретели.
И если в предыдущих сказках, которые были проанализированы нами ранее, одну ведьму просто не за что наказывать, а другая бесследно исчезает из жизни Рапунцели и королевича, то в сказке «Гензель и Гретель» за особые злодеяния наступает и жестокая расплата: Гретель толкнула колдунью в печь, «и сгорела проклятая ведьма в страшных мучениях» [1, с.66].
Кроме того, возможно, что ведьма, пытающаяся отобедать детьми, и мать, отправляющая их на верную смерть, — это раздвоение одного персонажа, и что в этом раздвоении опять-таки инкапсулирован каннибализм времен Тридцатилетней войны с ее голодом, эпидемиями чумы и охотой на ведьм.
В заключение хотелось бы добавить, что сказки братьев Гримм и немецкая романтика с их утопичностью, сентиментальностью, романтичностью, сюжетными изломами, призрачностью лунного света — это, по единодушному мнению мира, квинтэссенция немецкости. Братьев Гримм вдохновляла «вера в святость и правдивость детских сказок», с которыми, по их мнению, «мало что может сравниться по богатству свежих, вечно юных фактов» [1, с.458]. Под «фактами» они понимали исконные воспоминания и вечные страхи, поэтические истины и инкапсулированные мечты.
Несмотря на это, существует популярное мнение, что сказки братьев Гримм, а конкретно образ ведьмы, изображенный в них, слишком жестоки для детей. Многие не хотят, чтобы их дети повстречались с чем-то страшным, ужасающим, способным напугать даже на страницах книг. Конечно, обязанность родителей состоит в том, чтобы защищать и направлять своих детей. Но невозможно оберегать их постоянно. Придет время, когда каждый ребенок должен столкнуться с тем, что его пугает, и родители не всегда будут рядом, чтобы защитить его. Сказки помогают детям приобрести знания, с помощью которых, казалось бы, безвыходные ситуации могут быть преодолены с мужеством и отвагой.
Ведь как справедливо отметил известный английский журналист Гилберт Кит Честертон: «Сказки рассказывают детям не о том, что драконы существуют. Дети и так знают, что они существуют. Сказки рассказывают о том, что драконов можно победить» [2, с.113].
Литература:
- Братья Гримм. Сказки: Пер. с нем. Г. Петникова / Сост. И. Солодуниной; Послесл. Г. Шевченко; Ил. С. Голощапова.– М.: Правда, 1989. — 480?.
- Душенко, К.В. Большая книга афоризмов.– М.: Эксмо, 2010. — 1056?.
