К числу лиц, обладающих свидетельским иммунитетом, уголовно-процессуальный закон относит священнослужителей, которые не могут быть допрошены об обстоятельствах, ставших им известными из исповеди.
Умы ученых занимают в основном три проблемы, связанные со свидетельским иммунитетом священнослужителей, которые в большей или меньшей степени освещены в научных трудах, а именно:
1) обоснованность наделения священнослужителей свидетельским иммунитетом в условиях светскости российского государства;
2) кто понимается под священнослужителем и как следует толковать понятие тайны исповеди;
3) каков объем свидетельского иммунитета священнослужителей.
Рассмотрим каждый аспект более подробно.
Ст. 14 Конституции РФ [1] определяется Россию как светское государство. Тем не менее, некоторые религиозные аспекты в разное время учитывались законодателем и правоприменительной практикой в качестве обстоятельств, порождающих возникновение, изменение или прекращение правоотношений (например, см. п. 7 ст. 169 СК РФ [2]).
Относительно обоснованности введения свидетельского иммунитета для служителей церкви в науке уголовно-процессуального права России сложилось по существу две основные точки зрения. Сторонники первой придерживаются мнения о необоснованности наделения священнослужителей правом не давать свидетельские показания. По мнению некоторых ученых, российское государство не должно вмешиваться в дела церкви и устанавливать запретительные нормы уголовно-процессуального характера, касающиеся возможности допроса священнослужителя [3; с. 21]. Противники этой концепции отстаивают необходимость защиты тайны исповеди посредством предоставления священнослужителям свидетельского иммунитета.
По справедливому замечанию К. П. Федякина, «церковь (религия) хоть и отделена от нашего государства, однако уважение исторически сложившихся религиозных традиций заставило законодателя пойти на такой шаг» [4; с. 33]. Действительно, церковь имеет многовековую историю своего развития и строит свою жизнь в строгом соответствии с нормами церковного права.
В последнее время влияние церкви, религиозности и религиозных норм и ценностей на жизнь общества заметно увеличилось. Это, по мнению И. В. Смольковой, объясняется в известной мере принципиально новым подходом к религии как важнейшей интегрирующей силе и фактору духовно-нравственного возрождения [5; с. 170].
Мы соглашаемся с Н. Ю. Волосовой в том, что государство имеет право вторгаться в дела церкви, однако это вторжение не должно нарушать религиозных предписаний, сложившихся веками. Эти предписания не только уважаются людьми верующими, ведь религиозные обряды имеют значение и священную ценность для них. Именно поэтому запрет на допрос священнослужителя следует рассматривать в качестве необходимого условия уважительного отношения к религиозным чувствам верующих [6; с. 58].
Сторонники свидетельского иммунитета священнослужителя аргументируют свое мнение также богатым зарубежным опытом. В некоторых государствах институт тайны исповеди невозможно нарушить обязанностью давать свидетельские показания.
Примечательна в этом смысле и позиция Русской Православной Церкви. Основы социальной концепции РПЦ содержат следующие указания: «…в случае, если при исповеди священнослужитель узнает о готовящемся тяжком или особо тяжком преступлении против личности либо общественной безопасности…даже в целях помощи правоохранительным органам священнослужитель не может нарушать тайну исповеди» [7; с. 15].
Не меньше дискуссий вызывает и проблема определения понятия священнослужителя. Этот вопрос находится во взаимосвязи с проблемой толкования понятия тайны исповеди.
Как указывают Д. Татьянин и Л. Закирова, тайна исповеди в христианстве являет собой покаяние в грехах перед священником как представителем Бога, который, будучи только свидетелем от имени Иисуса Христа специальными разрешительными словами отпускает грехи всем искренне раскаявшимся [8; с. 140]. По мнению вышеназванных авторов, институт тайны исповеди присущ исключительно христианству, в других религиях он называется иначе, что, учитывая чрезмерно формализованную природу правового регулирования общественных отношений в уголовном процессе, не позволяет расширительно толковать понятие исповеди и включать в него акты покаяния, существующие в других религиях. В каком-то смысле такое положение вещей свидетельствует о дискриминации священнослужителей других религий, которые в случае попадания в сферу уголовного судопроизводства, будут вынуждены под страхом уголовной ответственности дать показания. Любопытно, что при этом ч. 2 ст. 14 Конституции РФ и ч. 1 ст. 4 ФЗ «О свободе совести и религиозных объединениях» закрепляют равенство религиозных объединений перед законом [9].
«Частная исповедь, — пишет К. Андреев, — с необходимостью хранить полученные во время нее сведения является древнейшим видом религиозной тайны и в разной форме присутствует в различных аврааматических религиях». Аврааматические религии являются монотеистическими, происходящими из древней традиции. К таким религиям относятся иудаизм, христианство и ислам, в двух последних тайна исповеди именуется соответственно «виддуй» и «тауба» [7; с. 12].
По мнению Н. Ю. Волосовой, христианское таинство исповеди совершается только в католических и православных церквях, то есть свойственна только христианским религиям [6; с. 56].
По замечанию И. В. Смольковой, протестантская церковь отвергла традиционное христианское представление о таинствах и осудила исповедь. Тем не менее, протестантские богословы и проповедники считают важным средством освобождения от греха и личное покаяние, которое является своеобразным самоотчетом перед Богом [5; с. 121].
Как видно из анализа литературы по вопросу свидетельского иммунитета священнослужителей, проблеме тайны исповеди не избавлена от плюрализма мнений. Несмотря на это, все ученые сходятся в том, что институт тайной исповеди присущ не только православию и католицизму, но и иным религиозным течениям.
Выше уже было сказано, что одним из проблемных является вопрос об объеме свидетельского иммунитета священнослужителя.
Интересно, что закон по-разному позволяет истолковать объем свидетельского иммунитета в отношении служителей церкви. Так, из формулировки п. 7 ст. 3 ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» [9] следует относительный характер иммунитета («7. Тайна исповеди охраняется законом. Священнослужитель не может быть привлечен к ответственности за отказ от дачи показаний по обстоятельствам, которые стали известны ему из исповеди»). УПК РФ обозначил иммунитета священнослужителя как абсолютный («…не подлежит допросу в качестве свидетеля…священнослужитель…») [10].
Мы полагаем данная проблема должна решаться по правилам о коллизии правовых норм, то есть в пользу специального закона. Специальным законом, регулирующим правовое положение священнослужителя в уголовно-процессуальных отношениях, является УПК РФ, следовательно, свидетельский иммунитет такого лица следует рассматривать как абсолютный. Это означает, что лицо ни при каких обстоятельствах не может раскрыть тайну исповеди, а в случае, если священнослужитель пожелает это сделать, он не может быть допрошен в качестве свидетеля.
В то же время А. В. Пчелинцев допускает возможность раскрытия тайны исповеди, но такой случай, по его мнению, является исключительным и распространяется на те ситуации, когда священнослужителю становится известно из исповеди о факте готовящегося тяжкого или особо тяжкого преступления. «Моральный долг священнослужителя, — считает ученый, — о предотвращении готовящегося преступления ни в коем случае не может быть превращен в его юридическую обязанность. Следовательно, данное требование должно быть зафиксировано не в нормах светского права, а во внутренних установлениях самих религиозных организаций…Таким образом, не абсолютный, а относительный характер тайны исповеди будет наиболее полно соответствовать принципу социальной ответственности, когда речь идет о таких фундаментальных ценностях, как жизнь и безопасность человека» [11; с. 38].
Вышеназванная точка зрения обоснованно подвергается критике, поскольку для принятия решения о раскрытии тайны исповеди священнослужитель должен определить категорию готовящегося преступления, что может быть затруднительно с учетом отсутствия у священнослужителя юридического образования.
Таким образом, краткий анализ институтов свидетельского иммунитета священнослужителя и тайны исповеди показал, что в теории уголовно-процессуального права существует несколько проблем определения характера и объема свидетельского иммунитета священнослужителя, а на практике могут возникнуть трудности с толкованием понятия тайны исповеди.
Полагаем, что действующее уголовно-процессуальное законодательство требует корректировки. Считаем необходимым дополнить ст. 5 УПК РФ нормой дефинитивного содержания, в которой тайну исповеди следует истолковать как акт покаяния, свойственный не только христианству, но и другим мировым религиям.
Литература:
- Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г.: по сост. на 21 июля 2014 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. — 2014. — № 31. — Ст. 4398.
- Семейный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 1995 г. № 223-ФЗ: по сост. на 13 июля 2015 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. — 1996. — № 1. — Ст. 16.
- Бандурин С. Г., Громов Н. А. О проблемах свидетельского иммунитета / С. Г. Бандурин, Н. А. Громов // Следователь. — 2004. — № 7. — С. 18–23.
- Федякин К. П. Теоретические и практические проблемы свидетельского иммунитета в уголовном процессе: дисс. …канд. юрид. наук: 12.00.09 / К. П. Федякин. — Саратов, 2007. — 170 с.
- Смолькова И. В. Проблемы охраняемой законом тайны в уголовном процессе: дисс. …д-ра. юрид. наук: 12.00.09 / И. В. Смолькова. — Иркутск, 1998. — 404 с.
- Волосова Н. Ю. Особенности правового регулирования участия священнослужителя в уголовно-процессуальных отношениях / Н. Ю. Волосова // Закон и право. — 2008. — № 4. — С. 56–58.
- Андреев К. Трансформация института тайной (частной) исповеди во внутренних установлениях религиозных организаций / К. Андреев // Религия и право. — 2014. — № 3. — С. 12–16.
- Татьянин Д., Закирова Л. Проблемы тайны исповеди в уголовном процессе / Д. Татьянин, Л. Закирова // Вестник ОГУ. — 2011. — № 3. — С. 140–142.
- О свободе совести и о религиозных объединениях: федеральный закон от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. — 1997. — № 39. — Ст. 4465.
- Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ: по сост. на 13 июля 2015 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. — 2001. — № 52 (ч. I). — Ст. 4921.
- Пчелинцев А. Правовое измерение тайны исповеди / А. Пчелинцев // Религия и право. — 2011. — № 3. — С. 37–38.
