Всякий объект или явление в мире имеет в своей сущности противоположные свойства или стороны, которые одновременно находятся в состоянии взаимодействия и конфронтации, что в итоге приводит к противоречию. Каждое противоречие требует разрешения, что ведет к изменению и развитию сторон этого противоречия. Взаимосвязь и борьба противоположных сил, сторон и свойств служит источником развития всех объектов мира. Проявление данного принципа в языке обнаруживается благодаря явлению энантиосемии.
В качестве одного из основных источников развития системы языка рассматривается принцип языковой экономии, который также находит свое выражение в категориальных принципах энантиосемии. Энантиосемия является для языка закономерностью в развитии значений одного и того же слова.
Категория энантиосемии представляет собой сложный и неоднозначный феномен, который давно является объектом изучения лингвистической науки. Однако необходимость обоснования подхода к интерпретации категории энантиосемии как явления универсального и системного сохраняет свою актуальность. Многие вопросы, связанные с этим явлением, остаются не изученными и требующими дельнейшего решения.
Целью данной статьи является обзор существующих точек зрения различных лингвистов относительно сущности самого понятия «энантиосемия».
В лингвистической науке термин «энантиосемия» появился в конце 19 века благодаря профессору В. Шерцлю, который полагал, что это «одно из замечательнейших и поразительнейших явлений в области семиотики» [9, c.1]. При этом исследователь однозначно признавал сложность и неоднозначность сути рассматриваемого явления и не исключал, что подобранное им слово «не вполне точно выражает суть самого явления», но он остановил свой выбор на нем, «потому что не нашел другого, более подходящего» [9, c.1].
Согласно В. Шерцлю, «энантиосемия — это то явление, где одно и то же слово вмещает в себя два прямо противоположных друг другу значения. Несомненно, такая поразительная неопределенность значений в одних и тех же звуковых комплексах оказывается унаследованною от древнейших эпох языка, так как, чем язык древнее и чем народ примитивнее, тем чаще встречается это явление и наоборот: чем больше язык развит и чем образованнее народ, тем точнее он различает категории понятий и тем реже встречается энантиосемия» [9, c. 1–2].
Следует отметить, что точка зрения В. Шерцля о том, что энантиосемия встречается исключительно в примитивных неразвитых языках в настоящее время вряд ли найдет свое теоретическое и логическое обоснование в науке о языке, особенно учитывая тот факт, что, как справедливо отмечает И. Н. Горелов, «в современных языках энантиосемия не представляет особого раритета, обнаруживая даже определенную прогрессивную тенденцию» [3, c. 86]. Более того, еще Г. В. Ф. Гегель, описывая немецкий язык как развитый и обладающими значительными преимуществами перед другими языками, ссылается на энантиосемию как на явление, которое, только повышает ранг языка: «Немецкий язык обладает многими преимуществами перед другими языками; некоторые из его слов отличаются от слов других языков даже тем, что могут иметь не только различные, но и противоположные значения, так что за ними нельзя не признать умозрительности самого духа языка: встреча с такими словами доставляет радость мышлению» [10, c. 20].
В словаре лингвистических терминов О. С. Ахмановой энантиосемия трактуется двояко: 1. как «троп, состоящий в употреблении слова в противоположном смысле» (в сочетании с особым интонационным контуром); в этом значении термин «энантиосемия» приравнивается к антифразису [с. 49]; 2. как «поляризация значений, способность слова (морфемы и т. п.) выражать антонимичные значения» [1, с. 527]. В первом из предложенных значений, как отмечает И. Н. Горелов, энантиосемия представляет собой способ достижения иронического или саркастического эффектов, причем через интонацию. Во втором значении энантиосемия есть уже результат, получаемый, в частности, из иронического словоупотребления [3].
В работе Л. Е. Бессоновой энантиосемия (от греч. en — «в», anti — «против», sema — «знак») представлена как «совмещение в семантической структуре одного и того же слова антонимических значений» [2, с. 18]. Как видно из этого определения, исследователь разделяет взгляд на сущность энантиосемии профессора В. Шерцля.
Также Л. Е. Бессонова приходит к выводу о том, что при энантиосемии связь между противоположными значениями одного и того же слова не утрачивается, поскольку имеет место не случайное совпадение звуковых оболочек, а сопоставимость сем противочленов. Тождество слова в плане содержания обеспечивается общими семантическими компонентами, которые представлены единой материальной оболочкой, и, следовательно, имеет место один план выражения [2, с. 19].
Если же семантика двух слов несопоставима в плане содержания, тогда речь идет о явлении омонимии, когда значения одного слова расходятся настолько значительно, что становятся разными словами, и у этих противочленов исчезает единый план содержания и, следовательно, антонимическая противопоставленность [2, с. 20]. Согласно подобной логике рассуждений, энантионимами, например, не будут являться слова «аховый» (1. плохой, скверный; 2. озорной, отчаянный [8, с. 32]) или «лихой» (1. приносящий беду, злой, тяжкий; 2. молодецкий, удалой [8, c. 329]), значения которых не являются противоположными, но которые при этом включают «положительную» и «отрицательную» семы.
Разделяя точки зрения В. Шерцля и Л. Е. Бессоновой, Л. И. Климова также ссылается на категорию энантиосемии как на «способность слов иметь противоположные значения» и использует для обозначения сути этого явления еще термин «внутренняя антонимия» [4, c. 20]. Она рассматривает энантиосемию в качестве одного из закономерных явлений развития семантической структуры языка, который является результатом процесса обогащения лексики данного языка [4, с. 27]. Стоит признать, что такая трактовка сути энантиосемии вполне уместна, поскольку, как известно, возможности памяти человека весьма ограничены, и если бы лексика языка обогащалась исключительно за счет создания для каждого нового значения новых терминов, оформленных в отдельные звуковые комплексы, было бы невозможно овладеть такой огромной массой словарных единиц.
Согласно В. В. Любкину, энантиосемия — это «способность слова обладать противопоставленными денотатами в плане речи при сохранении одного и того же сигнификата в плане языка» [5, с. 47–48]. Так, к энантиосемии следует относить слова, которые имеют такую пару словарных значений, каждое из которых в каком-то смысле противопоставленно друг другу, в частности, глаголы, обозначающие разнонаправленные действия; слова, обозначающие противоположные признаки. В качестве примера можем привести, например, глаголы «вывезти» (1. везя, удалить, отправить куда-нибудь, за пределы чего-нибудь; 2. привезти с собой откуда-нибудь [8, с. 109]) или «вынестись» (1. стремительно двигаясь, удалиться откуда-нибудь; 2. стремительно двигаясь, появиться откуда-нибудь [8, с. 115]).
В. В. Любкин не относит к энантиосемии случаи употребления слов с противоположной оценкой, включая факты иронического или эвфемического словоупотребления; слова с противоположной модальной оценкой; факты сленгового употребления слов в противоположном смысле [5, с. 48]. Таким образом, можно говорить о том, что лингвист настаивает на том, что необходимо различать факты энантиосемичного словоупотребления и полярные случаи варьирования прагматической оценки в слове.
В исследованиях В. Ю. Меликян говорится о том, что наличие противоположных значений внутри одной языковой единицы обусловлено системностью и универсальностью языка. Исследователь выделяет следующие отличительные характеристики явления энантиосемии:
При энантиосемии речь идет об одной языковой единице (слове, морфеме, фразеологической единице, предложении и т. д.);
Языковая единица имеет несколько значений, что свидетельствует о связи энантиосемии с многозначностью;
Значения в составе одной языковой единицы связаны как противоположные.
Для всех языковых единиц В. Ю. Меликян выделяет два типа энантиосемии в зависимости от характера выражаемого значения: предметную и оценочную. В предметной лексической энантиосемии на первый план выдвигаются те компоненты значения, которые обозначают различные предметы, действия и т. п. При оценочной энантиосемии противопоставлению подвергаются оценочные и эмоциональные компоненты значения. Существенным является и характер функционирования языковой единицы в речи, а также те эмоционально-оценочные оттенки смысла, которые возникают в результате нестандартного использования [6, с. 83].
По мнению Н. К. Салиховой, энантиосемией можно называть один из видов словарных изменений, который заключается в способности слова выражать противоположные значения в процессе функционирования на уровне речи и сохранять их в своей семантической структуре на уровне системы языка [7, с. 86].
Энантиосемичная лексика в целом появляется на базе слов, семантическая структура которых содержит семы положительной или отрицательной оценки и актуализация которых в определенных контекстных условиях меняет смысловое или стилистическое содержание языковой единицы. Так, слово с положительной оценочностью может приобрести противоположную направленность, то есть появляется своеобразная поляризация значений, контрадикторность в эмоционально-оценочном аспекте [7, c. 87].
В семантической структуре энантиосемичного слова присутствуют компоненты как отрицательной, так и положительной оценки, но актуализация того или иного оценочного компонента обусловлена употреблением в контексте [7, c. 89].
Рассмотрим данные положения на конкретных примерах. При ироническом употреблении лексической единицы «подарок» (первое значение — что-то хорошее, приятное; напр.: У нее хороший характер.) ее значение меняется на противоположное — что-то неприятное, обременяющее [8, с. 531]. Напр.: Ее неожиданный приезд — это еще тот подарок, особенно принимая во внимание ее склочный характер.
Или рассмотрим еще лексемы «какой» и «хороший». Первое значение лексемы «какой» — обозначающий оценку качества, восхищение, удивление, негодование, возмущение и другие чувства. Напр.: Какое счастье! Каков негодяй! В случае иронического употребления данной лексемы в разговорной речи она приобретает следующее значение — выражает уверенное отрицание, совсем нет, как раз наоборот. Напр.: Он богат? — Какое! [8, с. 260]. Первое значение лексемы «хороший» — вполне положительный по своим качествам, такой, как следует: хороший работник, хороший характер. Во втором значении данная лексема употребляется в реплике, имеющей значение возражения, отрицания чего-нибудь, а также при выражении иронического отношения. Напр.: Хорош ученый! [8, с. 867].
Таким образом, на основе всего вышеизложенного можно говорить о том, что явление энантиосемии выступает в качестве семантического процесса, фиксирующего изменения и движение понятий в языке и меняющего значение слов в результате их функционирования в различных условиях. Все рассмотренные определения данного понятия сводятся к тому, что энантиосемия представляет собой одновременное сосуществование двух противоположных значений в пределах семантики одного и того же слова.Энантиосемия — это источник развития языка, один из аспектов видения человеком объективной реальности, не противоречащий принципам строения языка.
Литература:
- Ахманова, О. С. Словарь лингвистических терминов / О. С. Ахманова. — М: Советская энциклопедия, 1966.
- Бессонова, Л. Е. О некоторых условиях возникновения энантиосемии / Л. Е. Бессонова // Проблемы лексической и категориальной семантики. — Симферополь: СГУ, 1980. — Вып. 1. — С. 18–23.
- Горелов, И. Н. Энантиосемия как столкновение противоречивых тенденций языкового развития / И. Н. Горелов // Вопросы языкознания. — М.: Наука, 1986. — Вып. 4. — С. 86–96.
- Климова, Л. И. О внутренней антонимии / Л. И. Климова // Вопросы теории и методики преподавания русского языка и литературы. — Архангельск: Вологодский гос. пед. ин-т, 1975. — Вып. 3. — С. 20–27.
- Любкин, В. В. К вопросу об энантиосемии в современном английском языке / В. В. Любкин // Вопросы романо-германского языкознания. — Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1977. — Вып. 5. — С. 40–49.
- Меликян, В.Ю. «Внутренняя антонимия» и способы ее выражения в языке / В. Ю. Меликян // Русский язык в школе. — М.: Наш язык, 1998. — № 2. — С. 82–88.
- Салихова, Н. К. Энантиосемия в языке и речи / Н. К. Салихова // Исследование языковых единиц в функциональном аспекте — Ташкент: ТашГУ, 1989. — С. 85–91.
- Толковый словарь русского языка/ Под. ред. С. И. Ожегова. — М., 1997. — 940 с.
- Шерцль, В. О словахъ съ противоположными значеніями (или о такъ называемой энантіосеміи) / В. Шерльц // Филологические записки. — Воронеж: Типо-литография Губернского правления, 1883. — Вып. 5/6. — С. 1–39.
- Hegel, G.W. F. Wissenschaft der Logic / G.W. F. Hegel. — Lepzig, 1973. — С. 20.
