Показатели конкуренции. Международная торговля России в XIX веке

 

Проводится анализ статистических данных международного товарообмена России в XIX веке. Дана оценка годовых темпов роста общего товарооборота. Сделан критический анализ семи показателей концентрации товарообмена с выводом о проблематичности определения уровня конкуренции или наличия «недобросовестной конкуренции» на международном рынке на основе статистических данных с использованием различных количественных оценок.

Ключевые слова: конкуренция, коэффициент концентрации, моделирование, внешняя торговля, коэффициент Линда.

 

Введение. Современный человек начал создавать социальные объединения около 150 000 лет назад [10]. Преобразование им окружающей среды сопровождалось структурными изменениями и в самом первобытном обществе. Постепенно возникла социально-экономическая система первобытнообщинного строя с общественной собственностью на средства производства и на результаты труда. [33, 57]. Существование человеческого сообщества десятки тысяч лет обеспечивалось охотой и собирательством. Постепенно появляются эффективные орудия охоты и труда: копье, лук, топор, игла, крючок и др. Рост интенсивности охоты за счет новых технологий приводил к сокращению пищевых ресурсов и, соответственно, к уменьшению численности человеческой популяции. Смена мест обитания лишь временно улучшала положение.

Постепенно человек находит иной способ жизнеобеспечения — переход от труда охотника к труду земледельца и животновода. Начавшийся около 10 000 лет назад переход от охоты и собирательства к производящему хозяйству постепенно распространяется на все территории проживания человека. Переход к производящей экономике сопровождался и возникновением промышленности, направленной на поддержание хозяйственной деятельности. Изобретаются колесо, гончарный круг, ткацкий станок, клещи, домкрат. Появляются люди, занимающиеся промышленной деятельностью. Общественное разделение труда потребовало и развития системы обмена товаров, постепенно превратившуюся в торговлю [34, 43]. Усложнение хозяйственной деятельности с необходимостью привело к возникновению органов управления, а для сохранения создаваемых материальных ценностей и к созданию государственных образований [6, 42].

Выросшая из глубины веков сегодняшняя экономическая система, несмотря на всю сложность и разнообразие происходящих в ней процессов, в своей основе, практически, не отличается от систем, существовавших у древних цивилизаций [34, 58]. В основе лежит производство (с использованием природных ресурсов) необходимых человеку товаров (и услуг) и их потребление человеком. Производство товаров не может быть сбалансированным до такого уровня, при котором выпускается столько продукции, сколько требуется потребителю. Поэтому между производителями всегда существует «конфликт интересов», вызванный стремлением каждого из них реализовать, прежде всего, свою продукцию. Но сегодня на создававшуюся многие столетиями систему «производитель товаров — рынок (торговля) — потребитель товаров» накладывается «много этажность» экономики, создавшая базу для появления различных паразитирующих посредников [44]. «Конфликт интересов», под которым долгое время понималась конкуренция между производителями товаров, периодически стал настолько сложным, противоречивым, а зачастую и опасным для общества, что возникла необходимость в регулировании взаимоотношений между всеми участниками экономических взаимоотношений [24, 34, 35]. Несмотря на большой опыт регулирования товарно-денежных взаимоотношений, на сегодняшний день не найдены эффективные механизмы, позволяющие обеспечить стабильность экономических взаимоотношений на длительном временном интервале [3, 16, 26], поскольку все они носят локальный во времени характер [44]. С другой стороны задачи экономики нельзя решить с применением только экономических инструментов [25, 44]. Они являются составной частью более сложных задач, решать которые приходится обществу [25].

Конкуренция. В системе производства и реализации товаров на каком-то этапе ее эволюции стали возникать многочисленные производители одного и того же товара. Изобилие товаров на рынках привело к соперничеству между производителями (продавцами), которое стала называться конкуренцией. Возникли и отдельные производители, стремящиеся монополизировать производство и реализацию товаров и услуг или отстранить (включая уничтожение) аналогичных производителей [60]. В русском языке конкуренция трактовалась как борьба за достижение больших выгод, преимуществ [8, 41]. В конце XIX в России под конкуренцией в области народного хозяйства понималось «соперничество нескольких лиц в достижении одной и той же цели» [60]. М. И. Туган-Барановский рассматривал «свободную» конкуренцию без вмешательства в нее, как благотворное явление, но способное при определенных условиях переродиться в монополию. Но задолго до исследований М. И. Туган-Барановского в 1859 году Б. Калиновский [24] на основе анализа результатов свободной торговли в Европейский странах, сделал вывод о необходимости ее постоянного ограничения.

Противоречивость определения конкуренции нашла свое отражение и в российском законе о защите конкуренции [61] — под конкуренцией понимается «соперничество хозяйствующих субъектов, при котором самостоятельными действиями каждого из них исключается или ограничивается возможность каждого из них в одностороннем порядке воздействовать на общие условия обращения товаров на соответствующем товарном рынке». Одновременно с этим введено и понятие недобросовестной конкуренции — «любые действия хозяйствующих субъектов (группы лиц), которые направлены на получение преимуществ при осуществлении предпринимательской деятельности…». Таким образом, под конкуренцией следует понимать среду производства и реализации товаров и услуг, в которой действующие организации и лица не мешают ни в чем друг другу (производи товары и услуги, но не мешай и не ограничивай своими действиями других). То есть административные меры направлены на устранение недобросовестной конкуренции и создания «нейтральной» среды [13, 23] для производства и реализации продукции.

В законе описаны и признаки ограничения конкуренции, которые можно рассматривать как некую «размытую» границу между «конкуренцией» и «недобросовестной конкуренцией». Количественные критерии выявления наличия конкуренции в законе не предусмотрены. Дается лишь критерий определения доминирующего положения трех или пяти хозяйствующих субъектов.

Под товарным рынком в законе подразумевается сфера обращения товара, в границах которой приобретатель (потребитель) приобретает товар у хозяйствующего субъекта — у организация или физического лица, осуществляющего деятельность, приносящую доход.

Критерии оценки уровня конкуренции. На уровне государственного управления нет «объективного» критерия для анализа конкуренции [51, 61]. Можно лишь в значительной степени субъективно выбирать экономические показатели, характеризующие конкуренцию. Но какие бы то ни было показатели не брались, они не будут отражать самой сути конкуренции как процесса равноправного соперничества производителей и продавцов за доступ к ресурсам покупателей. На изменение показателей в ту или иную сторону могут влиять самые разнообразные причины: погодные условия, социальные взаимоотношения в обществе, научные достижения, уровень образования специалистов и т. д.

На сегодняшний день предложено несколько основных критериев оценки конкуренции. За основу берется гипотеза о том, что конкуренция зависит от числа участников процесса производства и реализации товаров. В первом подходе выделяют, в зависимости от числа участников, несколько типов рынков. Основные из них: монополия, олигополия, монополистическая конкуренция, чистая конкуренция [32]. При этом нет четкой «количественной» границы между этими рынками и, соответственно, между «конкуренцией» и «недобросовестной конкуренцией». Такая классификация не отражает и интенсивность происходящих на рынках процессов.

Второй подход, основывается на использовании финансовых показателей хозяйствующих субъектов — низкая норма прибыли говорит о незначительной рыночной власти, а высокая — о значительной власти, ограничивающей конкуренцию.

В основе третьего подхода лежит предположение о том, что уровень конкуренции находится в обратной зависимости от концентрации рыночных долей хозяйствующих субъектов на рынке: чем выше доля товаров нескольких субъектов по сравнению с долями остальных субъектов, тем менее конкурентной считается рыночная среда. Разработано достаточно много показателей для количественной оценки уровня концентрации: индексы концентрации (трех дольный, четырех дольный и т. д.), индекс Херфиндаля — Хиршмана, коэффициент относительной концентрации, коэффициент энтропии, коэффициент вариации рыночных долей, модифицированный коэффициент Джинни, ранговый индекс концентрации (индекс Холла — Тайдмана, индекс Розенблюта), индекс максимальной доли и другие индексы. Ниже рассматриваются индексы, в которых количественная оценка концентрации производства оценивается по долям субъектов в общем балансе реализуемых товаров на рынке.

1)                Коэффициент концентрации рынка подсчитывается по формуле

где — () объем продаж -ого субъекта на рынке,  — число самых крупных субъектов участников рынка,  — общее число хозяйствующих субъектов на рынке.

Индекс концентрации измеряется в относительных долях (или процентах). При равных долях всех участников . При фиксированном выборе в этом случае , если . То есть с увеличением числа равноправных субъектов (их товара) коэффициент концентрации уменьшается.

Поскольку , то увеличение доли продаж самых «крупных» субъектов на рынке, по сравнению с долей продаж остальных субъектов увеличивает индекс концентрации (). То есть чем ближе значение этого показателя к 1, тем слабее конкуренция. Для трех субъектов рынок считается неконцентрированным, если , умеренно концентрированным при значениях и высококонцентрированным при значениях.

В США и Франции индекс концентрации рассчитывается для четырех, восьми, двадцати, пятидесяти или ста крупнейших компаний. В ФРГ, Англии, Канаде для подобных расчетов обычно берутся данные о трех, шести, десяти и т. д. компаниях в отрасли или на рынке. В России этот показатель стал рассчитываться и публиковаться в официальной статистике с 1992 г. для трех (), четырех (), шести () и восьми () крупнейших продавцов [30]. В соответствии с законом РФ о защите конкуренции [61] деятельность на рынке трех субъектов с максимальными долями считается доминирующей, если их суммарная доля на рынке выше 50 % (), а для пяти субъектов установлена граница в 70 % ().

Индекс концентрации не учитывает размер тех субъектов, которые не попали в выборку, не учитывает распределения долей внутри разных групп субъектов.

2)                Индекс Херфиндаля—Хиршмана учитывает доли всех субъектов и подсчитывается по формуле

.

В случае равных долей (,) . То есть с увеличением числа равноправных участников индекс Херфиндаля—Хиршмана уменьшается. Если доля хотя бы одного субъекта увеличивается, а остальных уменьшается, то увеличивается, приближаясь к 1. Этот индекс с одной стороны является показателем концентрации, а с другой стороны, в отличие от индекса , характеризует распределение долей между всеми участниками рынка. Концентрация считается низкой, если , средней, если , высокой, если .

3)                Индекс энтропии подсчитывается формуле

.

При одном участнике рынка индекс энтропии равен нулю, а при участниках с равными долями . Поэтому, чем меньше значение индекса энтропии, тем концентрированнее считается рынок.

4)                Индекс Джини ‑

.

При равных долях всех участников рынка . Если приближается к единице, то, поскольку , значение будет приближаться к единице. Поэтому чем ближе значение индекса Джини к единице, тем концентрирование считается рынок.

5)                Дисперсия ‑

,.

6)                Дисперсия логарифмов ‑

.

Дисперсия и дисперсия логарифмов характеризуют отклонение объемов продаж от среднего значения.

Наиболее часто при работе со статистическими данными используются коэффициент концентрации и индекс Херфиндаля—Хиршмана.

Индекс Линда используется в странах Европейского союза для анализа различий в группе крупнейших субъектов. С его помощью определяется «ядро» рынка — количество доминирующих субъектов. Для этого рыночные доли субъектов располагаются в порядке убывания

.

Индекс Линда для двух субъектов подсчитывается по формуле

,

для трех субъектов ‑

,

для четырех субъектов ‑

,

для пяти субъектов ‑

.

Если доли всех субъектов одинаковы, то индекс Линда равен единице. Если доля одного субъекта будет все время расти, то индекс Линда будет все время увеличиваться. Поэтому подключение каждого нового субъекта должно сопровождаться уменьшением индекса. Если начиная с -го субъекта индекс начинает увеличиваться, то субъект будут составлять «ядро» рынка.

Все рассмотренные выше количественные характеристики оценки уровня конкуренции носят локальный во времени характер, поскольку постоянная смена технологических укладов [14] меняет и систему экономических взаимоотношений, способы производства и реализации продукции, сокрытие доходов и многое другое, что развивается с опережением по сравнению с методами контроля доминирующего положения нескольких субъектов. Одновременно с этим невозможно определить с помощью количественных оценок и наличие «недобросовестной» конкуренции, поскольку причины изменения в работе субъектов могут быть самыми разнообразными, в том числе и не связанными с технологическими цепочками производства и реализации продукции. Критерии концентрации нашли достаточно широкое применение в исследовательских работах [1, 2, 5, 7, 11, 18, 21, 22, 31, 36, 37, 39, 47, 48, 52, 53, 62] при анализе структуры рынков и банковского сектора.

Внешняя торговля России как субъекта. Многовековая эволюция территориальных (государственных) образований сопровождалась накоплением совокупного произведенного продукта. И если жизненный цикл каких-то образований заканчивался, то на их месте со временем возникали новые образования и процесс воспроизводства продукции восстанавливался [58]. При этом постоянно происходила смена различных видов продукции, поскольку время их жизни конечно. В целом процесс производства и реализации продукции территориальным объединением происходит на временном интервале значительно большем, чем временные интервалы существования конкретных предприятий. Территориальное образование можно рассматривать и как единый субъект, производящий совокупный продукт и реализующий его на межтерриториальном рынке. Существенным здесь является то, что на длительном временном промежутке все территории постоянно пересматривали «правила» внутренних и внешних взаимоотношений [35, 56]. Изменения приводили как к увеличению товарооборота, так и к его уменьшению [17]. В XIX веке в России и в государствах Европы не было антимонопольных органов. Регулирование товарно-производственных взаимоотношений осуществлялось распоряжениями властей и постоянным изменением таможенных пошлин [35, 56]. Поэтому, на первый взгляд, можно попытаться сделать количественную оценку «недобросовестной конкуренции» на международном рынке XIX века, применяя при анализе статистических данных сегодняшние критерии оценки уровня конкуренции.

В XIX веке статистическая отчетность регионов России, несмотря на существование Центрального статистического комитета, была фрагментарной. Наиболее полные данные по международному торговому обмену (экспорту и импорту) представлены в работах С. Гулишамбарова [17], М. Покровского [49], В. де Ливрона [38] и в статистическом сборнике за 1851 год [50].

Обороты внешней торговли. Объемы импорта и экспорта товаров за весь XIX век оценивались в серебряных рублях. На рис. 1 отражена динамика роста экспорта России с 1743 по 1795 год (данные за 1743 год приняты равными 1), на рис. 2 — с 1802 по 1914 год, на рис. 3 — динамика роста экспорта и импорта с 1802 по 1914 год. Символом отмечены статистические данные. Пунктирная линия на рис. 1 соответствует экспоненциальной зависимости с показателем , а на рис. 2 — с . На рис. 2–3 данные за 1840 год приняты равными 1. Локальное увеличение скорости роста после 1861 года (рис. 2, рис. 3) можно объяснить появлением дополнительных производительных сил после отмены в стране крепостного права [17]. Разброс данных с 1865 по 1897 год можно объяснить погрешностью статистических данных и нестабильностью денежной системы (стабильная система возникла после 1897 года). Как следует из рис. 1–3 темпы роста импорта и экспорта были, практически, одинаковыми. На рис. 4 отражена динамика экспорта российского зерна и общего экспорта. Темпы роста экспорта зерна () были выше, чем темпы роста общего экспорта [46]. То есть российские производители зерна более интенсивно осваивали рынки. Таким образом, из этих данных сделать вывод о «недобросовестной» по отношению к России конкуренции на международном рынке не представляется возможным.

Рис. 1.

 

Рис. 2.

 

Рис. 3.

 

Рис. 4.

 

Иностранные государства как субъекты на российском рынке товаров. Статистические данные по общим объемам мировой торговли и торговли России с ведущими странами за 1881–1894 гг. приведены в работе С. О. Гулишамбарова [17]. Экспорт товаров из России в Великобританию, Германию, Францию, Австро-Венгрию, Италию составлял около половины всего российского экспорта. Объем продаж на международных рынках колебался в разных странах по-разному. Однако, как показал анализ статистических данных, коэффициент корреляции при сравнении данных по годам изменялся в диапазоне от 0.80 до 0.99. На рис. 5 отражена динамика всего («накопленного») экспорта России и отдельно экспорта в Великобританию, Германию, Францию и Италию за эти годы (общее количество реализованной продукции), а на рис. 6 — динамика импорта (данные за 1881 год приняты равными 1). Как следует из анализа статистических данных «накопленные» объемы экспорта (рис. 5) и импорта (рис. 6) возрастали по линейной зависимости по всем ведущим странам. Линейная зависимость говорит об устойчивости товарооборота. Наращивание объемов торговли наиболее высокими темпами осуществлялось на рынках Великобритании (рис. 5). Российские рынки наиболее быстро заполняла продукция Италии (рис. 6). Таким образом, по этим результатам нельзя сделать вывод о наличии «недобросовестной конкуренции» для России на ранках стран Европы в конце XIX века.

Рис. 5.

 

Рис. 6.

 

Рост объемов международной торговли весь XIX век увеличивался не только в целом, но и с отдельными странами. В табл. 1 приведены данные по росту торговых оборотов (сумме экспорта и импорта) со странами Европы, Азии и Африки: во сколько раз увеличивался объем товарооборота с 1829 до 1848 года, с 1840 до 1870 года и 1875 до 1895 года. В табл. 2 приведены данные по оборотам торговли (в %) десяти стран на российском рынке в 1848 году и в 1898 году. Но, несмотря постоянное увеличение товарооборота (табл. 1, табл. 2), рынок России для иностранных государств в целом был высококонцентрированным. Так, например, в 1895 году для 22 стран Европы, Азии и Африки [17] коэффициент концентрации , а индекс Херфиндаля—Хиршмана . Для данных, содержащихся в табл. 2, коэффициент концентрации , а индекс Херфиндаля—Хиршмана за 1848 год, и , а за 1898 год, превышают свои пороговые значения и соответственно. При этом «ядро» рынка составляли две страны: Германия и Великобритания (табл. 2). Таким образом, несмотря на постоянный рост объемов торговли зарубежных стран на российском рынке он оставался для них высококонцентрированном с «ядром» из двух стран: Великобритании и Германии. При этом Германия за 50 лет переместилась со второго на первое место по объемам продаж (табл. 2).

 

Таблица 1

Рост торговых оборотов (Россия) с 1829 до 1848 г., с 1840 до 1870 г., с 1875 до 1895 г. (“разы”).

Страна/годы	1829–1848	1840–1870	1875–1895	Страна/годы	1829–1848	1840–1870	1875–1895
Австрия	0.15			Китай			2.0
Австро-Венгрия		2.4		Норвегия			1.7
Бельгия			3.1	Персия			8.6
Болгария			0.7	Пруссия	0.94
Великобритания	0.26	2.8		Румыния			2.9
Ганзейский союз	0.40			Сербия			1.4
Германия		5.4	1.6	США			1.8
Голландия	0.99	1.8	8.0	Турция	0.12
Дания			2.0	Финляндий			5.6
Египет			2.0	Франция	1.76	2.5	1.7
Индия			5.0	Швеция	0.66
Испания	0.60		1.8	Япония			7.0
Италия	1.57		4.0

 

Таблица 2

Доля оборотов стран на российском рынке в 1848 и в 1898 годах (%).

Страна/Год	1848 год	1898 год
Англия	36.9	24.0
Германия	12.6	34.2
Франция	10.8	8.1
Китай	7.3	4.2
Голландия	6.8	7.7
Дания	6.7	1.1
Турция	5.5	1.8
Италия	3.0	4.7
Австрия	3.8	5.4
США	3.0	5.2
Испания	1.5	0.8
Швеция	1.5	2.0

 

Торговые дома. На российском рынке в XIX веке действовали российские «торговые дома» (субъекты) и «торговые дома» разных стран Европы [59]. Одни торговые дома со временем прекращали свою деятельность, другие начинали. Торговые обороты торговых домов в период их активности не были монотонно возрастающими во времени. Наибольшее количество зарубежных торговых домов принадлежало Великобритании и Германии. Наиболее крупные из них английские

                   Thomson, Perets, Bonar & Co,

                   Ross, Paris, Warre & Co,

                   Thornton, Cayley jnr. & Co,

                   Thornton, Smalley, Bailey & Co,

немецкие

                   H. W. Boetlink,

                   Gebr. Blendow,

                   F. Schumacher,

                   P. Richter,

российские

                   D. Amiro,

                   E. K. Belli,

                   John D.,

                   Z. Barats.

Показатели концентрации 1) — 6) и число субъектов в «ядре» (определялось по индексу Линда), рассчитанные для внешнеторговых оборотов за отдельные годы первой половины XIX века для 36 субъектов, приведены в табл. 3. Коэффициенты корреляции между первыми шестью показателями изменяются от 0.8 до 0.99. Показатели концентрации , , и , а также дисперсии и со временем уменьшаются (табл. 3). То есть, если ориентироваться на показатели концентрации 1) — 5), то начиная с 1795 года в первой половине XIX века конкурентная среда постепенно улучшалась. Коэффициент концентрации 1) и индекс Херфиндаля—Хиршмана 2) характеризуют рынок «торговых домов» как неконцентрированный (табл. 3, и за все годы).

 

Таблица 3

Показатели концентрации (торговые дома, 1795–1863 гг.)

Год/Показатель							Ядро
1795	0.338	0.065	0.123	0.362	0.09	-0.194	3
1804	0.360	0.070	0.121	0.391	0.12	-0.231	3
1812	0.307	0.058	0.125	0.319	0.07	-0.149	3
1830	0.249	0.045	0.096	0.310	0.04	-0.151	3
1848	0.202	0.038	0.100	0.246	0.02	-0.095	3
1850	0.150	0.031	0.097	0.205	0.01	-0.065	6
1856	0.179	0.033	0.097	0.217	0.01	-0.072	3
1863	0.160	0.032	0.097	0.229	0.01	-0.085	4

 

Торговые дома Одессы и Архангельска. Ввоз товаров в Россию и вывоз товаров из страны осуществлялся через крупные морские порты: в Одессе, Архангельске, С.-Петербурге. Около половины товаров ввозилось и вывозилось через одесский порт. В Одессе в первой половине XIX века было более 40 крупных торговых домов [40]. Динамика годовых доходов от внешней торговли четырех торговых домов («Родоконаки», «Залли», «Папудов», «Мавро») с 1833 по 1860 отражена на рис. 7. Символом * отмечены статистические данные. Данные за 1833 год для всех субъектов приняты равными 1. Периоды роста годовых доходов сменялись периодами их падения (рис. 7). Однако, суммарный рост торговых оборотов у этих субъектов во времени возрастал (рис. 8), но с разной скоростью. На рис. 8 отражена динамика изменения «накопленных» годовых оборотов этих субъектов.

Показатели концентрации 1) — 6) для 40 субъектов г. Одесса с 1883 по 1892 год приведены в табл. 4. Коэффициенты корреляции между первыми пятью зависимостями во времени лежат в диапазоне значений от 0.40 до 0.95. Коэффициент концентрации 1) и индекс Херфиндаля—Хиршмана 2) за эти годы характеризуют рынок «торговых домов» как неконцентрированный (, ). Все показатели не являются монотонно изменяющимися. Первые шесть значений индекса Линда приведены в табл. 5. Как следует из этого показателя в «ядро» рынка входило в зависимости от года от 3 до 7 субъектов.

Примером «высококонцентрированного рынка могут быть торговые дома г. Архангельск в 1880-ые годы [59]. В табл. 6 приведены значения показателей концентрации 1) — 6) для 30 торговых домов г. Архангельск. коэффициент концентрации 1) и индекс Херфиндаля—Хиршмана 2) говорят о высокой концентрации (, а ).

Рис. 7.

 

Рис. 8.

 

Таблица 4

Показатели концентрации (Одесса, 1883–1892 гг.)

Год/Показатель
1883	0.323	0.062	0.106	0.474	0.09	-0.534
1884	0.324	0.062	0.100	0.495	0.09	-0.572
1885	0.242	0.053	0.105	0.422	0.06	-0.617
1886	0.315	0.066	0.114	0.395	0.10	-0.298
1887	0.293	0.060	0.116	0.378	0.08	-0.303
1888	0.282	0.057	0.105	0.435	0.07	-0.412
1889	0.299	0.058	0.120	0.374	0.07	-0.252
1890	0.301	0.063	0.121	0.412	0.09	-0.302
1891	0.358	0.076	0.107	0.540	0.14	-0.599
1892	0.444	0.093	0.123	0.538	0.22	-0.606

 

Таблица 5

Индекс Линда (Одесса, 1883–1892 гг.)

Год/Показатель							Ядро
1883	1.042	1.182	1.452	1.550	1.70	1.826	3
1884	1.277	1.296	1.490	1.563	1.577	1.692	3
1885	1.898	1.676	1.588	1.520	1.509	1.496	7
1886	2.504	2.158	1.949	2.143	2.211	2.196	5
1887	1.805	1.998	2.066	2.019	1.957	1.895	3
1888	1.801	1.671	1.723	1.783	1.763	1.775	4
1889	1.137	1.273	1.544	1.613	1.647	1.718	3
1890	1.260	1.487	1.471	1.458	1.538	1.557	3
1891	1.086	1.104	1.121	1.354	1.503	1.780	3
1892	1.023	1.031	1.448	1.679	1.778	1.877	3

 

Таблица 6

Показатели концентрации (Архангельск, 1879–1881 гг.)

Год/Показатель							Ядро
1879	0.782	0.195	0.150	0.631	0.91	-0.79	2
1880	0.703	0.196	0.120	0.719	0.83	-1.204	2
1881	0.725	0.225	0.124	0.717	1.05	-1.127	2

 

Годовые колебания торговых оборотов (рис. 1–4, рис. 7) можно объяснить не сбалансированностью промышленного производства, периодически приводящего к кризисам [16, 17, 26]. В XIX век торгово-промышленные кризисы были:

                   в США в 1804, 1814, 1825, 1837, 1848, 1857, 1861, 1873, 1881, 1890 и 1893 годах;

                   в Великобритании, Франции, Австрии, Германии в 1815, 1825, 1836, 1839, 1844, 1857, 1857, 1863, 1864, 1866, 1873, 1882 и 1890 годах.

То есть за 75 лет в разных странах Европы в общей сложности произошло не менее 13 кризисов. Кроме кризисов в европейских странах в XIX веке произошло несколько революций и восстаний. На показатели внешней торговли России отразились и войны XIX века, в которых участвовала страна. Все это не могло не отразиться на годовых показателях торговли.

В математическом моделировании взаимодействующих популяций ставится разные задачи о конкуренции между популяциями [4, 9, 19, 20, 27, 29, 54, 55, 66, 67]. Методы популяционной биологи стали применяться и при моделировании процессов в экономике [12, 39, 45, 63–64, 68,69]. Анализ статистических данных по международной торговле Росси за XIX век показал, что процессы в экономических сообществах по скоротечности изменения основных характеристик [17] и качественному отличию от процессов, происходящих в биологических сообществах [27, 46], могут отличаться значительно. Поэтому необходимы более «эффективные» модели для описания процессов, происходящих в рыночной среде [15, 28], позволяющие дать прогноз не только по взаимодействию отдельных хозяйствующих субъектов, но и по прогнозу «экстремальных» ситуаций — кризисных событий [27].

Заключение. Как следует из анализа статистических данных за XIX век, установить наличие недобросовестной конкуренции по суммарным оборотам внешней торговли не представляется возможным. Более ста лет обороты росли практически с неизменными темпами роста. На них не повлияли не изменения внутри страны, не внешнее давление-конкуренция. По отдельным субъектам обнаружить высококонцентрированный рынок также не удается. Рынок, как правило, был неконцентрированным для торговых домов, но концентрированным для государств. При этом происходило саморегулирование уровня концентрации рынка без участия внешних контролеров в виде антимонопольных органов. Существующие сегодня показатели концентрации при их применении к статистическим данным XIX века дают результаты, не противоречащие факту расширения российской внешней торговли. Соответственно установленный сегодня в рамках закона о защите конкуренции трехдольный коэффициент концентрации вполне мог бы использоваться и в XIX веке. Вместе с эти сегодняшние показатели концентрации не объясняют рост торговых оборотов иностранных государств в XIX веке на российском рынке в условиях «недобросовестной конкуренции». Это можно объяснить появлением новых технологий производства продукции, повышением скорости доставки продукции, расширением и улучшение средств сообщений, позволявшим постоянно увеличивать объем товарообмена всем участникам рынка.

 

Литература:

 

1.              Абраамян К. В., Скорова Ю. О. Оценка влияния концентрации финансовых ресурсов на результаты производственной деятельности // Молодой ученый. — 2014. — № 21. — С. 257–259.
2.              Багунц М. Г. Конкурентоспособность региона: сущность и понятие // Молодой ученый. — 2015. — № 10. — С. 502–505.
3.              Бадалян Л. Г., Криворотов В. Ф. История. Кризисы. Перспективы: Новый взгляд на прошлое и будущее. М. Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2010. — 288 с.
4.              Базыкин А. Д. Нелинейная динамика взаимодействующих популяций. Москва-Ижевск: Институт компьютерных технологий, 2003. — 368 с.
5.              Батаев А. В. Основные направления развития банковского рынка в России и мире // Молодой ученый. — 2015. — № 9. — С. 520–526.
6.              Бауэр С. У. История Древнего мира: от истоков цивилизации до падения Рима. М.: АСТ, 2014. — 988 с.
7.              Белоус Л. В., Березий А. Б Структура отраслевого рынка как фактор формирования конкурентной стратегии компании // Молодой ученый. — 2015. — № 10.2. — С. 100–103.
8.              Васильев А. Н. Конкуренция. М.: Большая Советская энциклопедия, 2010. Т. 15. — 767 с.
9.              Вольтерра В. Математическая теория борьбы за существование. Москва-Ижевск:, Институт компьютерных технологий, 2004. — 288 с.
10.         Вишняцкий Л. Б. Человек в лабиринте эволюции. М.: Весь Мир, 2004. — 156 с.
11.         Гасратова Н. А., Гасратов М. Г. Сетевая модель управления запасами для случая количественной конкуренции // Сибирский журнал индустриальной математики. — 2015. — Т. 18. — № 1. — С. 14–27.
12.         Гасратова Н. А., Столбовая М. В., Неверова Е. Г., Бербер А. С. Математическая модель «ресурс-потребитель» // Молодой ученый. — 2014. — № 10 (69). — С. 5–14.
13.         Гиляров А. М. В поисках универсальных закономерностей организации сообществ: прогресс на пути нейтрализма // Журнал общей биологии, — 2010. — Т. 71. № 5. — С. 386–401.
14.         Глазьев С. Ю. Новый технологический уклад в современной мировой экономике // Международная экономика. — 2010. — № 5. — С. 5–27.
15.         Горыня Е. В., Колпак Е. П. Математические модели поиска экологической ниши // В сборнике: Устойчивость и процессы управления Материалы III международной конференции. — 2015. — С. 469–470.
16.         Гринин Л. Е., Коротаев А. В. Глобальный кризис в ретроспективе: Краткая история подъемов и кризисов от Ликурга до Алана Гринспена. М. Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2010. — 336 с.
17.         Гулишамбаров Ст. О. Всемирная торговля в XIX в. и участие в ней России. СПб: тип. В. Киршбаума. 1898.
18.         Гурова И. Е., Севрюков А. В. Методический подход к оценке влияния концентрации ресурсов на эффективность производства // Молодой ученый. — 2015. — № 1. — С. 201–204.
19.         Екимов А V. Анализ множества достижимости нелинейных управляемых систем // Естественные и математические науки в современном мире. — 2014. — № 15. — С. 8–13.
20.         Екимов А. В. К вопросу об ограниченности интегральной воронки в билинейных управляемых системах // Системы управления и информационные технологии. — 2014. — Т. 56. — № 2.1. — С. 138–142.
21.         Зайцева Е. В. Оценка кредитоспособности предприятий малого бизнеса кредитным экспертом банка // Молодой ученый. — 2015. — № 11. — С. 847–851.
22.         Зорина В. В. Банковская конкуренция в российской экономике // Молодой ученый. — 2015. — № 18. — С. 260–263.
23.         Калиева О. М. Эволюция научных взглядов о сущности конкурентоспособности [и др.] // Молодой ученый. — 2015. — № 1. — С. 226–227.
24.         Калиновский Б. О развитии и распространении идеи свободной торговли и применении ее к положительным законодательствам в главных западноевропейских государствах. С.Петербург, тип. Рюмина и комп., 1859. — 221 с.
25.         Кейнс Дж. М. Экономические возможности наших внуков // Вопросы экономики. — 2009. — № 6. — С. 60–69.
26.         Киндлбергер Ч., Алибер З. Мировые финансовые кризисы. Мании, паники и крахи. СПб.: Питер, 2010, — 544 с.
27.         Колпак Е. П., Бронникова А. И., Полежаев В. Ю. Математическая модель стачечного движения в России в начале XX века // Молодой ученый. — 2015. — № 3 (83). — С. 4–15.
28.         Колпак Е. П., Горыня Е. В. Математические модели «ухода» от конкуренции // Молодой ученый. — 2015. — № 11. — С. 59–70.
29.         Колпак Е. П., Горыня Е. В., Крылова В. А., Полежаев Д. Ю. Математическая модель конкуренции двух популяций на линейном ареале // Молодой ученый. — 2014. — № 12 (71). — С. 12–22.
30.         Коцофана Т. В., Стажкова П. С. Сравнительный анализ применения показателей концентрации на примере банковского сектора РФ // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 5. Экономика. — 2011. — № 4. — С. 30–40.
31.         Крайнова К. А., Кулина Е. А., Сатушкина В. С. Методика анализа финансовой устойчивости предприятия в условиях кризиса // Молодой ученый. — 2015. — № 11 (3) — С. 46–50.
32.         Кроливецкий Э. Н., Андреев П. А. Виды конкуренции и сопутствующие им модели рынка // Петербургский экономический журнал. — 2015. — № 2. — С. 55–69.
33.         Крымин В. Н. Введение в экономическую историю. М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2010. — 208 с.
34.         Кулишер И. М. История экономического быта Западной Европы. Т. 1‑2. Челябинск: Социум, 2008. — 1030 с.
35.         Кулишер И. М. Основные вопросы международной торговой политики. Челябинск: Социум, 2008. — 479 с.
36.         Кураева Н. К., Аникин А. В. Индикаторный анализ конкуренции в российском банковском секторе // Молодой ученый. — 2015. — № 12. — С. 433–438.
37.         Лазаренко А. А. Методы оценки конкурентоспособности // Молодой ученый. — 2014. — № 1. — С. 374–377.
38.         Ливрон В. Статистическое обозрение Российской Империи. С.-Петербург: тип. тов. Общественная польза, 1874. — 370 с.
39.         Миндлин Ю. Б., Колпак Е. П., Гасратова Н. А. Отличительные признаки кластеров и практика их применения в России // Политика и общество. — 2015. — № 5. — С. 666–675.
40.         Морозан В. В. Крупнейшие торгово-банкирские дома Одессы в XIX веке. // Экономическая история: Ежегодник. 2007. М.: Российская политическая энциклопедия, 2008. — С. 137–192.
41.         Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений. Российская аеадемия наук. Ни-т русского языка им. В. В. Виноградова. М.: Азбувовик, 1999. — 944 с.
42.         Олмстед А. Т. История Персидской империи. М.: ЗАО Центрполиграф, 2012. — 575 с.
43.         Орленко Л. В. История торговли. М.: ИД Форум, 2006. — 352 с.
44.         Попов Г. Х. Об экономическом кризисе 2008 года // Вопросы экономики. — 2008. — № 12. — С. 112–119.
45.         Прасолов А. В. Математические методы экономической динамики. СПб.: Изд-во Лань, 2008. — 352 с.
46.         Рогатко С. А. История продовольствия России с древних времен до 1917 г. Историко-экономический взгляд на агропромышленное развитие Российской империи. [Т. 1]. Развитие основных сельскохозяйственных и пищеобрабатывающих отраслей. М: НП ИД «Русская панорама», 2014. — 1024 с.
47.         Саяпин В. В., Ляпин Н. А., Ширяев С. А. Подходы к определению показателей конкурентоспособности грузового автотранспортного предприятия // Молодой ученый. — 2015. — № 6. — С. 210–214.
48.         Саяпин В. В., Ширяев С. А., Ляпин Н. А. Показатели конкурентоспособности грузового АТП // Молодой ученый. — 2015. — № 5. — С. 309–315.
49.         Сборник сведений по истории и статистике внешней торговли России. Ред. М. Покровский. Том 1. СПб.: тип. М. П. Федоровой, 1902.
50.         Сборник статистических сведений о России, издаваемый статистическим отделением Императорского географического общества. Книжка 1. Спб. 1851.
51.         Светуньков М. Г., Волков А. В. Проблема измерения уровня конкуренции в целях разработки предпринимательских решений // Вестник Оренбургского государственного университета. — 2010. — № 8 (114). — С. 107–113.
52.         Свешников Н. Г. Принятие управленческих решений на основе показателей оценки стоимости бизнеса, основанных на доходном подходе // Молодой ученый. — 2014. — № 4.2. — С. 146–149.
53.         Соколова К. А. Влияние кооперации и модернизации на конкурентоспособность медицинского кластера Тутлинген // Молодой ученый. — 2014. — № 4. — С. 607–609.
54.         Степенко Н. А. О диссипативности неавтономных систем по нелинейному приближению // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 10: Прикладная математика. Информатика. Процессы управления. — 2004. — № 3–4. — С. 160–169.
55.         Степенко Н. А. О некоторых критериях диссипативности колебательных систем с переменными параметрами // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 1. Математика. Механика. Астрономия. — 2004. — № 1. — С. 50–54.
56.         Струве П. Б. Торговая политика России. Челябинск: Социум, 2007. — 282 с.
57.         Стрыгин А. В. История мировой экономики. М.: Кнорус, 2009. — 160 с.
58.         Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. Мир и Запад. М.: АСТ Астрель; Владимир: ВКТ. 2001. — 318 с.
59.         Томпстон Стюар Росс Российска внешняя торговля XIX — начала XX в.: организация и финансирование. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2008. — 471 с.
60.         Туган-Барановский М. И. Конкуренция. Б.‑Э. СПб: тип. И. А. Ефрона, т. XVI. — 480 с.
61.         Федеральный закон Российской Федерации от 26 июля 2006 г. № 135-ФЗ. http://krimlin.ru/act/bank/24149. (20.01.2016).
62.         Фомина Т. А. Анализ рынка операторов сотовой связи // Молодой ученый. — 2014. — № 18. — С. 466–468.
63.         Ekimov A. V. Qualitative analyses of attainability set of nonlinear controllable systems // Proc. 20th Int. Workshop Beam Dynamics and Optimization, St.Petersburg, Russia, 2014, p. 51.
64.         Ekimov A. V. The estimate of the integral vortex of controlled systems by the Lyapunov functions method // Proc. 11th IFAC Workshop Control Applicat. Optimization, St. Petersburg, Russia, 2000. — pp. 91–94.
65.         Kabrits S. A., Kolpak E. P. Numerical study of convergence of nonlinear models of the theory of shells with thickness decrease // В сборнике: AIP Conference Proceedings. — 2015. — С. 300005.
66.         Kolpak E. P., Kabrits S. A., Bubalo V. The follicle function and thyroid gland cancer // Biology and Medicine. — 2015. — Т. 7 (1). — BM060.15.
67.         Murray D. D. Mathematical biology. N. Y. Springer, 2002. — 551 p.
68.         Polyakhova E. N., Starkov V. N., Stepenko N. A. Solar sailing out of ecliptic plane // В сборнике: 2015 International Conference «Stability and Control Processes» in Memory of V. I. Zubov (SCP) 2015. — С. 65–68.
69.         Starkov V. N., Stepenko N. A. Simulation of particle motion in the given speed fields // В сборнике: 2015 International Conference «Stability and Control Processes» in Memory of V. I. Zubov (SCP) 2015. — С. 75–77.