В статье рассматривается вопрос о автобиографичности Пушкина и биографическом методе в исследовании творчества писателя. На материале двух рецензий Ходасевича: Пушкин в жизни и В. Вересаев. В двух планах. Выбор темы обусловлен прежде всего тем, что пушкинистика Ходасевича несправедлива забыта, биографический метод забыт в области методологии.
Задачей исследования становится: проследить полемику Ходасевича и Вересаева; их методологические установки.
Интерес к изучению биографии Пушкина напрямую связывался с так называемой проблемой автобиографичности поэта. Пушкинисты были заинтересованы в как можно более точном определении, насколько конкретный материал, имеющий отношение к жизни поэта, соотносим с его художественным творчеством.
Вересаев, увлекшись Пушкиным, стал собирать факты, делать выписки о привычках, настроении, характере писателя. Так «совершенно случайно» появилась на свет книга В. Вересаева «Пушкин в жизни». По его мнению, эта оригинальная и увлекательная книга, «…в которой Пушкин встает совершенно как живой» [6, с. 143]. Великий пушкинист Ходасевич относился к Пушкину специфически. В его строчках он искал не только образцы художественного совершенства, но и духовную отчизну. Ходасевич, не поддерживает в этом Вересаева. Он считает, что «Пушкин без творчества — живой труп» [6, с. 143]. Невозможно узнать автора, откинув от него творчество. Оно может показать нам, настоящего Пушкина в разных жизненных ситуациях. Его творческая личность была намного интереснее, чем его привычки, одежда и манеры. Ни одному мнению его современников, его друзей и знакомых верить точно невозможно: Пушкин был откровенен только сам с собой, когда писал свое очередное произведение. И только в них, мы увидим настоящую личность. С полной уверенность можно говорить в той или иной мере о том, что автобиография присутствует в пушкинском творчестве. Иногда она присутствует в общей концепции произведения, иногда в мельчайших деталях. Ведь сам Вересаев, сомневается в высказываниях тех людей, которые окружали Пушкина. В его книге нет проверенной критической информации, а существует лишь материал в хронологическом порядке в котором существует глупое и умное, точное и перепутанное.
Вересаев сознательно не приводит в пример ни одного поэтического произведения, которое бы явно доказывало автобиографичность Пушкина. Он считает, что глупо изучать личность автора, по его творчеству. Вересаев говорит: «…все хорошо, что не стихи» [6, с. 145]. Однако, в книге есть мнения самого Пушкина — из дневников, заметок, но они существуют в ничтожном количестве, что читая книгу, их не замечаешь. Мало того, что они еще и сокращены. Тогда о каком понимании и правдивости идет речь? Зачем они тогда вообще нужны в тексте? Разве что для количества материала. «Самое примечательное в его книге — это ее метод, возникший из неестественного желания представить Пушкина — без творчества, а биографа лишить права на критическую обработку материала» [6, с. 142]. По Ходасевичу, книга Вересаева, с ее «биографическим» формализмом», характерна для советского литературоведения 1920-х годов. Многие формалисты и учёные, требовавшие от литературоведения создания теории, а не истории литературы, откровенно высмеивали как саму постановку рассматриваемой проблемы, так и существующие варианты её решения. Одним из ярых сторонников «радикального антибиографизма» выступал Б. М. Эйхенбаум, неоднократно подчёркивавший в своих трудах, что факты биографии не могут верифицироваться ни по художественным произведениям, зачастую не имеющим к реальной жизни никакого отношения, ни даже по дневникам. Позже, Вересаев пишет еще одну книгу «В двух планах», где противоречит своим убеждениям, считая, что изучать поэта по его произведением, значит сложить о нем неправильное мнение. Следом же, чтобы написать свою книгу, он сопоставляет стихи с биографией, делая вывод, что «в творчестве Пушкина нет ни единой фальшивой ноты»[5, с. 528]. Можно приводить множество казусов, допущенных Вересаевым, но самый главный минус в том: что Вересаев сознательно «вытравливает авторскую мысль» из своих книг. Волей не волей, изучая творчество Пушкина, становишься его биографом. По мнению Ходасевича: «Пушкинское творчество насыщенно воспоминаниями» [5, с. 529]. Это объясняется тем, что его произведения различных жанров — автобиографичны.
Читая, изучая его произведения, не зная биографии — одно и тоже, что читать книгу закрытыми глазами. До сих пор, существует мнение, что нет полной, обоснованной биографии Пушкина. Это не означает, что все пушкинисты ленивы. Допустим Лернер, изучая поэта, кидается из стороны в сторону, анализируя то рукописи, то критический материал. Это оправдывается тем, что нельзя написать биографию без творчества писателя, не учитывая той эпохи в которой он творил. Возникают противоречия по поводу того, что не научно становиться критику биографом, а биографу опираться на творчество. Увы, только не в нашем случае. Нельзя изучать Пушкина, отрывая творчество от жизни и наоборот. Лернер, изучал Пушкина со всех сторон. Называя этого автора, Ходасевич пытается дать понять, что он, по отношению к фигуре Вересаева — неплохой пушкинист и стоит на более высшей ступени. Большинство времени в своей жизни, Лернер посвятил изучению биографии. Итогом его работы, стала книга «А. С. Пушкин. Труды и дни» в которой события, происходившие в жизни поэта, даны в хронологическом порядке. Вся существующая информация, достоверная и проверенная. А в Вересаевской работе, существуют сомнения. Которые в контексте помечаются звездочкой.
В некоторых случаях, можно сказать о минимальной автобиографичности, изучая его любовные стихи не важно, кто его очередная муза, главное смысл остается неизмененным. Но часто без автобиографичности невозможно, иначе все будет как в искаженном зеркале. Пример — произведение «Граф Нулин». Комментарий Пушкина, требует объяснения, как минимум ни одного, их нужно искать в биографии автора. Впервые обратил внимание на это Гершензон.Всвоей работе «Граф Нулин», автор пытается сказать, что в душе и в разуме поэта живут сомнения, связанные с декабристами и с теми суевериями, которые находятся в голове Пушкина. Ведь сам он считает, что именно «Нулин» спас ему жизнь. Это мы узнаем благодаря комментарию самого Пушкина, на который обратил внимание именно Гершензон. Так как Гершензон, не изучал творчество Пушкина, без реальных жизненных событий, происходивших с поэтом. «Граф Нулин», ни является какой-то шуткой, как считалось со времен Белинского — это есть пример автобиографического произведения, которое сыграло немало важную роль в жизни автора.
Положение Гершензона, по отношению к фигурам Лернера и Вересаева, в глазах Ходасевича занимает наивысшею ступень в изучении Пушкина биографическим методом. Гершензон, сочетает в своих работах как жизнь, так и творчество автора.Он категорично отстаивал тезис об исключительной фактографической «честности» Пушкина. По его мнению, Пушкин явил собой настолько гармоничное единство человека и творца, что «никогда не выдумывал фактов… напротив, он был правдив и точен до мелочей». Именно в этом, поддерживает его Ходасевич, для него — он идеальный Пушкинист. В случаи с Пушкиным, нельзя разъединять биографическую и литературную личность. Он был необычайно честен, и в своем поэтическом творчестве он просто не мог ничего придумать, чего он не знал по собственному духовному опыту; художественная способность “перевоплощения”, сочувственного изображения чужих духовных состояний основана у него именно на широте его собственного духовного опыта. Стоит учитывать и изучать жизненные события и факты, которые отражаются в произведениях поэта. Всякая, абсолютно чистая, появившаяся биография с голыми фактами, будет неоспорима. Но то, как эти факты будут освещать творчество, какое значение играть в жизни Пушкина, это все будет подвергаться спору с иными доводами и выводами. Отсюда понимаем, что все зависит от личностных качеств исследователя и от эпохи, в которой он живет. И это может длиться до тех пор, пока анализируемый материал не потерял интереса, среди исследователей. «Критическое исследование поэзии, сколько бы ни опиралось на «факты», — само по себе есть творчество» [6, с. 142]. Разными способами, поэты и критики творят свой мир. Поэты используют голые жизненные факты — преображая и создавая свой новый мир. Критики же раскрывают поэзию, смотря на нее другими глазами, пытаясь вскрыть правду. Другими словами, задача критика — создание собственной концепции (чего нет в работе Вересаева). Но объединяет их то, что те и другие не имеют право искажать действительность.
По мнению Ходасевича, изучать Пушкина целесообразно с помощью биографического метода, который в 20–30-е годы XX века в науке господствовал и несправедливо забыт в наше время. Ведь творчество автора, без его жизненных событий становится порой непонятным и даже неправдивым. Вересаев, сам себя лишает достоверных фактов, его книги становятся лишь грудой материала, который не интересен даже критикам. Тем самым, он борется с теми критиками и учеными (М. О. Гершензон, В. Ф. Ходасевич, Н. О. Лернер), которые представляют личность Пушкина, как великого поэта. В. Ходасевич как никто другой апеллировал к Пушкину всю жизнь. В его жизни он видел отрывки своей. Он всю жизнь прожил в бедности и занимался литературной поденщиной. В этом отношении, как и во многом другом, он моделировал свою жизнь по Пушкину. Ходасевич остается тонким наблюдателем, чутким исследователем и охранителем творчества великого Пушкина.
Литература:
- Вересаев В. В. В двух планах. — М.: Захаров, 2000
- Вересаев В. В. Пушкин в жизни: В 2 т. — Т.1. — М., 1990
- Гершензон М. О. Статьи о Пушкине // Граф Нулин. — М.: СПб: ГАХН, 1926
- Лернер Н. О. А. С. Пушкин. Труды и дни: Хронологические данные, собранные Николаем Лернером. — М., 1903
- Ходасевич В. Ф. В. Вересаев. В двух планах. Статьи о Пушкине. — Москва, 1929. — Стр. 205. // Современные записки. — 1930. — ХLIV (34).
- Ходасевич В. Ф. «Пушкин в жизни» // Собрание сочинений в 4 т. — Т.2. — М., 1996
