Около 70 лет власти большевиков советского периода государства российского представляли собой некий своеобразный эксперимент по тотальному уничтожению религии. Годы перестройки и гласности ознаменовались реабилитацией религии без вероисповедных различий [1, c. 470]. С распадом СССР обретенная религиозная свобода поставила Россию на перепутье религиозного выбора. На смену государственному атеизму пришло иное решение религиозного вопроса: россияне получили возможность свободного религиозного самоопределения.
Празднование 1000-летия Крещения Руси стало переломным моментом в церковно-государственных отношениях. На фоне общего ликования по поводу празднования и открытия православных церквей и монастырей существовал большой интерес к другим ветвям христианства – католицизму, протестантизму, и к иным, нетрадиционным для России конфессиям – буддизму, индуизму. Стали возникать новые религиозные объединения, культы и т.д. Наблюдалась так называемая всеядность в религиозной среде.
Однако, эта эйфория продлилась недолго. После разочарования в Западной модели выстраивания государственных и общественных отношений, будущего страны в целом, которая несла за собой раздробленность и непонимание, и как результат, ослабление и угроза существования государства вообще, пришло понимание, что Россия не должна безоглядно подражать каким бы то ни было странам, а формировать свой индивидуальных путь дальнейшего развития.
В этой связи, Русская Православная Церковь приобрела особое значение. Первые годы после избрания и интронизации Святейшего Патриарха Алексия II, популярность Церкви побила все рекорды предыдущих, да и последующих лет. Она участвовала, буквально, во всех сферах государства. В эти годы предвыборный потенциал кандидата, выдвигавшего в качестве своего кредо христианские ценности, был чрезвычайно велик [2, c. 17].
«Святейший Патриарх Алексий II взошел на первосвятительский престол, когда кризис советского государства вступил в завершающую фазу. Для Русской Православной Церкви важно было в быстро изменяющихся условиях вернуть себе необходимый правовой статус, чтобы утвердить достоинство Церкви как высшей святыни и духовной путеводительницы народа, колыбели его государственного существования» [3, c. 653].
Несомненно, показателем нового этапа взаимоотношений государства и Церкви стало постепенно изменяющееся законодательно в вопросах религии. Вносятся соответствующие коррективы и дополнения в конституцию РФ, принимаются федеральные законы «О свободе вероисповедания» (1990 г.), «О свободе религиозных объединений» (1997 г.), ряд других законодательных актов, указов и распоряжений Президента Российской Федерации.
Перемены, произошедшие к религии в общественном сознании, привели к переосмыслению и переоценке роли РПЦ и Православия в истории и политики российского государства. Выросший массовый интерес к религии, в частности к Православию, повлекли за собой рост престижа и уровня доверия к Русской Православной Церкви. Стоит, однако, отметить, что сама РПЦ в 90-ые гг. в своей проповеди делала акцент на национальных традициях, ценности православной культуры, патриотизме, единстве. За всей этой риторикой терялись такие понятия, как вера, спасение, слова о Боге. Именно поэтому в это время светская власть воспринимала Церковь как общественное объединение, стоящее, наравне с партиями или профсоюзами. А в обществе число ортодоксальных, практикующих верующих практически не росло, и православная вера использовалась, как инструмент самоопределения.
В ельцинское десятилетние государственная власть вела в отношении Церкви политику с позиции вины перед ней. Из гуманитарных соображений власть решила частично вернуть Церкви ее материальное и моральное положение, как субъекту, гражданские права которого были в прошлом ущемлены. Выражалось это следующим образом: государство гарантировало невмешательство в религиозные дела, возврат культовых зданий и финансовую поддержку, ограничение иностранных миссий и враждебных Церкви культов и т.д. [4]
Надо сказать, что политический курс Русской Церкви можно описать одним словом – миротворчество. После подписания Беловежских соглашений в декабре 1991 г. РПЦ выступала с заявлениями о восстановлении утраченного национального самосознания в республиках с помощью мирных средств, дабы не допустить кровопролитных конфликтов между, некогда, единим народом.
Но, призыв Церкви предотвратить межнациональные конфликты не был услышан. Обострение противоречий, в том числе и на религиозной основе, практически на всех территории бывшего Советского Союза привели к военным столкновениям, возникновению так называемых «горячих точек». В этих условиях Церковь стремилась активно содействовать примирению сторон в локальных конфликтах. Практически каждая война была затронута в специальных документах Святейшего Патриарха Алексия II, призывавших к миру и согласию между народами [2, c. 20].
Однако, заботы Церкви не ограничивались миротворческой деятельность. «Начало 90-х г. явилось временем освобождения Русской Православной Церкви из тисков тоталитарного режима, расширения ее влияния на общество, укрепления доверия к ней со стороны всех слоев населения» [3, c. 658]. Но религиозная жизнь этих лет омрачилась острыми конфликтами в ряде религиозных центров, вызвавших раскол и образование параллельных конфессиональных структур, активной работы иностранных религиозных миссий и религиозных новообразований, которые пытались заполнить идеологический вакуум после падения коммунистического строя.
Все ведущие средства массовой информации уделяли огромное внимание влиянию и вредоносности деятельности сект различного толка. История сектантства в России уходит своими корнями еще в XII век, когда на территории Киевской Руси проповедовала свои идея секта богомилов. Взаимоотношения сект и власти складывались различным образом: начиная от изолированности и репрессий в отношении первых, до союзничества с государственной властью[1]. Постсоветский период истории России стал новым этапом взаимоотношений тотальны сект и государства. Старорусские секты, не выдержав конкуренции, не смогли встать на наги, и развернуть свою деятельность с былой силой. На арену вышли секты, корнями уходившие в заграницу: баптисты, адвентисты седьмого дня, пятидесятники, свидетели Иеговы, муниты, Аум Синрикё, сайентологи и многие другие. Атмосфера в стране после распада СССР была для них как никогда благоприятной. Религия, как таковая, была реабилитирована, а благодаря многолетнему атеистическому воспитанию, для многих разница между христианином католиком или, например, адвентистом седьмого дня была несущественна. Только во время перестройки и всеобщей растерянности были возможны встречи с сектантами на самом высоком уровне (встреча М.С. Горбачева с Муном в Кремле), открытие лаборатории сайентологи в МГУ – ведущем ВУЗе страны. Несомненно, основной задачей тотальных сект на территории России была, да и есть до сих пор, подрыв государства изнутри. Особенно эта идея просматривается у сект, принадлежащих к западным религиозным организациям. Ставка делалась на слабость, неопределенность, неуверенность в завтрашнем дне российского общества. Предполагалось, что Россия станет неким плацдармом нетрадиционных религиозных организаций. Но, слава Богу, вовремя опомнившись, общественные, политические объединения и Русская Православная Церковь объединились и организовали антисектантскую кампанию, что помешало развитию сект в России. Конечно, говорить о полном искоренении этих религиозных движений не приходится, но существенный отпор и ущерб их распространению был нанесен.
Как уже говорилось выше, Церковь обрела большое влияние на общественную жизнь в России. Это привело к тому, что многие политические силы стали искать союза с ней. В этих условиях РПЦ была необходима социальная концепция, в которой были бы сформулированы основные взгляды Церкви на проблемы всех сфер жизни государства.
Немаловажным свидетельством, раскрывшим мнение РПЦ на вопросы церковно-государственных отношений, стало интервью тогда Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Он сказал: «Я не сторонник идеи государственной религии. Полагаю, что большинство духовенства и верующих мирян думают так же как и я. Я неоднократно говорил, что лучшее отношение Церкви с государством – это отношения свободного сотрудничества. Предназначения у Церкви и государства разные. Но они призваны к взаимопомощи – без давления друг на друга, без подмены друг друга, без администрирования, без попыток огранить свободу Церкви, государства, общества или индивидуума» [2, c. 27].
В итоговых документах Архиерейских Соборов 1994 г. и 1997 г. были заложены основы будущей социальной концепции РПЦ. В них говорилось о недопустимости вмешательства Церкви и государства в дела друг друга, как основном принципе взаимоотношений духовной власти и светской власти; о полезном взаимодействии в сферах просвещения, благотворительности, миротворчества, науки, культуры, заботы об общественной нравственности и других областях [2, c. 23,33].
Новое тысячелетие Церковь встретила очередным архиерейским Собором (2000 г.), который стал событием особой важности. «Его значение определяется, прежде всего, такими деяниями, как беспримерная канонизация новых мучеников и исповедников, принятие «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви», издание нового Устава» [3, c. 658]. Акты Собора 2000 г. по своей значимости могут сравниться с решениями стоглавого собора или Поместного собора 1917 г.
Русской Православной Церкви удалось возродить и закрепить свою роль в обществе. Православие стало ассоциироваться с национальным символом, стержнем русской самоидентификации не только общества в целом, но деловой и политической элиты, в частности. Ярким примером такого положения вещей стало то, что в имидже президента России важной религиозность явилась важной составляющей.
В заключение, хотелось бы отметить то обстоятельство, что Русской Православной Церкви и православному обществу предстоит еще долгий и нелегкий путь поиска своего места в политической жизни современной изменяющейся России, а России – в развивающемся мире. Несмотря на невысокий процент религиозности в нашей стране (около 30-40 %), и многоконфессиональный характер государства, РПЦ остается самой крупнейшей и древнейшей конфессией в государстве. Она играла существенную и благоприятную роль во всех сферах общественной и особенно политической жизни России на протяжении всей ее истории. Безусловно, данный факт позволяет Русской Православной Церкви занимать исключительное место в жизни нашей страны.
Литература
1. Филатов С.Б., Религия и общество. Очерки религиозной жизни современной России. Послесловие. Религия в постсоветской России.- М.: Летний сад, 2002. - 488 с.
- Чаплин В.А., протоиерей. Церковь и политика в современной России // Религия и государство в современной России / Под. Ред. М.Б. Опкотт и А. Малашенко. – М., сентябрь 1997. – 117 с. - (науч. доклады/ Московский Центр Карнеги; Выпуск № 18).
3. Цыпин В., протоиерей. История Русской Православной Церкви: синодальный и новейший периоды/2-е изд., перераб. – М.: Сретенского монастыря, 2006. - 816 с.
- Тяхта А. Политическое позиционирование Церкви и Путина. // Отечественные записки № 1 (1), 2001. URL:http://www.strana-oz.ru (дата обращения 06.10.2008).
[1] выступая против существующей власти, сектанты становились союзниками революционеров, впоследствии, возглавивших страну
