The article deals with the archaic motif of activity of hero as an archetype in the Kyrgyz epos in comparison with materials of world folklore. The aim of the research is to show the artistic image of the archaic motifs in the Kyrgyz epic of the mythological and poetic context. The objectives of the study are to determine the role of archaic motifs in the formation and development of the epic. In writing the research article we have used the comparative-typological method of folklore study. The research results can be applied to studies of folklore in the philological aspect, particularly in the study of epic.
Key words: archetype, archaic motifs, world folklore, ancient worldview, activity of hero, epic.
Оживление богатыря или других героев в архаико-героических эпосах — явление обычное. Несмотря на то, что оживление не соответствовало реальным представлениям народа в его начальном эпическом мышлении, создатели эпосов этот мотив использовали, чтобы показать любовь народа к богатырю, победу правого дела, недопустимость ограничивать его лишь одной жизнью. А оживление отрицательных героев говорит наоборот о трудности победить зло. Так, в алтайском эпосе “Когутей” Кускун-Кара-Матыр (кемчет) дважды оживляет Когутея. В первый раз — перепрыгиванием через разрубленное тело и поливая обугленные остатки тела героя морской и родниковой водой — во второй. Подобный мотив несколько раз встречается и в другом эпосе алтайцев “Алтын-Бизе”. Убитый врагами Алтын-Бизе вместе с семизубым конем Сары оживляет своих помощников-племянников Алтын-Эргека и Каралдай-Мокона [1]. Оживление или исцеление героев довольно часто наблюдается и в сюжете эпоса “Алпамыш”, бытующий в разных вариантах у кыргызов, хакасов, азербайджанцев, туркмен, казахов, узбеков.
Вечная борьба добра и зла, положительных героев с отрицательными, способность негативных персонажей и после смерти приносить людям горе и несчастье в виде болезней или в обличии ведьм и чертов как общее для мирового эпического мышления, встречается во многих древних эпосах. Ярким тому подтверждением может служить бурятский эпос “Гэсэр”, где останки Атай-Улана, поверженного богатырем Гесер, превращаются в различных отрицательных персонажей и существ (голова-в Архан-Шудхээр, позвонок-в Галь-Нурман хана, правая рука-в тигра, левая рука-в Шэрэм-Минат, ноги-в Лойро-Лобсоголдоя) [3]. В тоже время в эпосе хакасского народа “Алтын-Арыг” одноименный богатырь как бы исправляет ошибки вышеназванных героев. Он тела cвоих поверженных врагов сбрасывал в глубокие трещины между камнями, чтобы предотвратить их возможное оживление. Как видно из вышесказанного древний эпос “Манас”, с присущими ему героико-архаическими и историко-эпическими качествами, не остался в стороне от подобного сюжетного мотива. В его южных вариантах богатырь Манас трижды умирает и трижды оживляется. Рождение богатыря, наречение его именем, женитьба, смерть и воскрешение –сближает южные варианты кыргызского эпоса с эпическими наследиями других народов. Сказитель Султанов Борубай в своей версии повествует о том как Манас не слушает женщину с прозорливым взором и с языком прорицательницы Накылай и погибает от её проклятий- от пули Доштука. Его оживляет мать Куурсун на кладбище Ак-Мазар в Таласе. Этот эпизод созвучен с мотивом якутского олонхо, где батыр погибает от рук врагов, а его мать собирает кости сына, кладет их в железную колыбель и качая, оживляет его. [6]. В варианте Ташматова, как уже было отмечено, Манас умирает трижды. В первом случае он принимает смерть от рук Кёкёчо, во втором-от пули стрелка Токтобая и в третий раз-от великана Кара. Но при этом столько же раз оживает. Примечательно, что здесь Манас и женится три раза-сначала на дочери хана Букары Атемира Каныкей, потом на ханской дочери Канымжан и, наконец, на дочери Айкожо Алтынай. Следует отметить и о том, что всегда, когда умирал Манас, рядом с ним находились его кречеты, борзая тайган, конь Аккула, слёзы которых превращались в снег, плачь — в шумный ветер, дошедшие до слуха всевышнего.
И в варианте С. Орозбакова, и в варианте С. Каралаева Манас вместе со своими сорока дружинниками подвергается отравлению с остороны своих завистливых родичей. Однако их замыслу не суждено было сбыться. Манас выживает. Мотив смерти Манаса и его оживление, характерное южным вариантам эпоса, появился позднее, когда сказители приблизили сюжет к реальной жизни человека.
В древних мифах мысли человека о жизни и смерти, о счастье, о бессмертии героя-защитника народа — является вечными темами. Это широко распрастранено и в мировом фольклоре. Так, в героической поэме Месопотамии “Гильгамеш” получеловек, полубог Гильгамеш не может смириться со смертью друга Энкиду и всячески хочет оживить его. Желание его было настолько сильным, что он отправляется в долгое и опасное путешествие к единственному в мире бессмертному человеку Утнапишу в посках секрета бессмертия. Народ не желает смерти Манасу, хочет его видеть вечно живущим. По мнению народа, у такого богатыря должно быть не одна жизнь. Такое отношение к герою можно объяснить истинно народной любовью. Вообще, стремление человека к бессмертию, поиск средств и возможностей к вечной жизни занимоло человечество с тех самых пор, когда человек отделился от природы как разумное существо, о чем свидетельствуют древние эпосы, эпистемологические источники [4. 87].
Мотив смерти и оживление богатыря встречается и в мифологическом эпосе “Эр Тёштюк”. В записанном варианте ученого В.В Радлова Тёштюк погибает от рук великана Чоюна. Богатыря оживляет его конь Чалкуйрук, имеющий восемь жизней, одну из которых отдает своему хозяину [7. 569]. Причательно, что Чалкуйрук, превратившись в борзую, долго не мог найти костей богатыря. Обнаружил только томук(надколенную чашечку), которую проглатил, а потом вытащил наружу, из чего и явился Тёштюк, сказав: «как долго я спал». Примечательно, что оживание богатырей с подобной фразой для эпосов тюркоязычных народов считается общим мотивом. Здесь проявляется древнее поверье, согласно которого душа покидает тело человека или животного, когда он спит и возвращается при его пробуждении. Но в случае смерти душа может вернуться только в особых ситуациях. В эпосе Джодарбешим», считающийся продолжением эпоса «Эр Тёштюк», Джоларбешим, оказавшись в трудном положении, подпалил перья сказочной птицы, дым отчего свидетельствовал об обращении к ней за помощью. В итоге на выручку прилетает большая птица, которая проглатывает его вместе с конем и затем отрыгивает их здоровыми, а богатыря пуленепробиваемым. Этот фольклорный мотив заглатывания и вырывания как старый метод широко встречается в тюрко-монгольских эпосах.
Как отмечает ученая Р. З. Кыдырбаева: “...на всех исторических уровнях развития эпоса “Манас” наблюдаются генетические и типологические связи его с общетюркским эпическим наследием. Обнаруживаются факторы взаимовлияния и взаимообогащения их, что в свою очередь порождает расширение тем, сюжетов, соответственно киргизского эпоса, который выбирая и раздвигая свои художественные возможности, развивает их по сугубо традиционным, специфическим законам эпического бытования” [5. 276]. Отмеченная проблема дана в сопоставительном плане вариантов кыргызских эпосов с эпосами алтайского, якутского, хакасского, узбекского и азербайджанского народов. Это, во-первых, дает возможность определить архаико-эпические мотивы в эпосах тюркоязычных народов, во-вторых, традиционные устойчивые эпические мотивы, характерные для манасчи. Эпос “Манас” богат на мифологические мотивы. Они играют важнейшую роль в мастерстве сказителей, в сохранении древних сюжетов и являются закономерными. Бытование и дальнейшее развитие в эпосе таких мотивов, как долгая бездетность родителей богатыря, чудесное рождение будущего богатыря, его быстрое взросление, рождение его коня, поиск невесты и женитьба, борьба и победа над врагами и другими мифическими персонажами, смерть богатыря и его оживление и достижение уровня историко-богатырских эпосов, свидетельствуют о древности эпохи возникновения монументального эпоса и о его общей судьбе с другими эпосами тюркских народов.
Сопоставление архаических сюжетных мотивов в разных вариантах эпоса “Манас” с другими эпосами тюркских народов открывает ещё один путь к пониманию того какие пласты эпоса являются самыми древними, какие возникли позже, каким образом манасчи запомнили и донесли до нас тексты такого объема. По мере развития эпоса манасчи использовали архаические сюжетные мотивы в соответствии со своими творческими способностями и при этом не выходили за рамки традиционности. Каждый вариант хоть и имел определенные отличительные особенности, в целом строился по традиционному древнему сюжетному мотиву.
Как видно из приведенных сопоставлений и примеров вопрос традиционности и типологической схожести в эпосах характерна не только вариантам эпоса “Манас” или “Эр Тёштюк”, а являются закономерными фольклорными явлениями у тюкских народов и в мировых эпосах.
Литература:
- Алтын-Бизе. Героическое сказание. — Алтайское книжное издательство, 1965. — 288 с.
- Алтын-Арыг. Хакасский героический эпос. — М.: Главная редакция восточной литературы, 1988. — 237 c.
- Гэсэр. Бурятский героический эпос. — М.: Художественная литература, 1968. — 278 с.
- Жамгырчиева Г. Т. Кыргыз эпосторундагы архаикалык мотивдер (“Манас”, “Эр Төштүк”, “Кожожаш” эпостору боюнча). — Ош, 2015. — 305 б.
- Кыдырбаева, Р. 3. Эпос “Манас”. Генезис. Поэтика. Сказительство. — Б., 1996. — 407 с.
- Манас. Эпос. В сказании Б. Султанова. НАН КР, рукописн. фонд, инв. № 389–178.
- Радлов В. В. Образцы народной литературы северных тюркских племен. Ч.5. — С.-Пб., 1885. — 599 с.
