В статье рассматриваются теоретические и методические аспекты гендерной лингвистики, актуальные при сопоставительном изучении русского и узбекского языков.
Ключевые слова:концепт, картина мира, гендерная лингвистика, методика, русский язык, узбекский язык, языковой уровень, морфология, словообразование, категория рода, категория лица.
В современной лингвистике гендерные исследования представляют собой интенсивно развивающуюся область науки, которая связывает по объекту исследования и методологической направленности целый ряд направлений: когнитивную лингвистику, лингвокультурологию, социолингвистику, психолингвистику. Как известно, гендерная лингвистика является одним из актуальных лингвистических направлений в российском языкознании [1]. Подобные исследования проводятся и в Узбекистане, что отражено в ряде диссертаций и статей, причем не всегда в их названиях терминологически обозначена гендерная тематика [2]. Однако в целом гендерные исследования в Узбекистане еще не «развернулись» в полной мере, хотя сравнение разных типов воплощения концепта «пол живого существа» на лексическом (а также фразеологическом), словообразовательном, морфологическом и синтаксическом ярусах в двух таких взаимодействующих языках, как узбекский (тюркский агглютинативный язык) и русский (славянский флективный язык), представляет и теоретический, и практический интерес.
Общепризнанными основными направлениями гендерной лингвистики являются:
- Социолингвистические гендерные исследования.
- Феминистская лингвистика.
- Собственно гендерные исследования, изучающие языковое поведение обоих полов.
- Исследования маскулинности (самое молодое направление, возникшее в конце 20 столетия).
- Психолингвистические исследования. (В рамках этого направления проводятся работы в области нейролингвистики, изучения онтогенеза речи, сюда же относятся и исследования по когнитивным различиям между мужчинами и женщинами и их проявлениями в речи).
- Кросскультурные, лингвокультурологические исследования, включающие гипотезу гендерных субкультур.
Следует отметить, что для ряда западных и российских работ пока характерны преобладание теории над практикой, некоторая декларативность, явная недостаточность опоры на конкретный и систематизированный материал разных языков.
В аспекте гендерной лингвистики большой интерес представляют исследования по сопоставительному изучению воплощения концепта «пол живого существа» в разносистемных языках, которыми являются русский и узбекский языки. В круг вопросов, которые целесообразно рассмотреть в процессе исследования гендерных отношений в русском и узбекском языках, с нашей точки зрения, входят:
‒ гендер и языковая картина мира (гендер как фактор грамматики, лексики, словообразования, коммуникации, художественного творчества);
‒ соотношение категорий лица-нелица и анимативности в узбекском языке; категории рода и одушевленности русского языка в аспекте гендерной;
‒ словообразовательные категории личных существительных узбекского языка в гендерном аспекте, шире — субстантивные словообразовательные категории русского языка в гендерном аспекте и др.
Следует учитывать, что языковая картина мира(ЯКМ) формируется не только лексическими, но и словообразовательно-мотивационными средствами, а гендерные аспекты русской словообразовательной системы исследованы к настоящему времени поверхностно.
При изучении морфологии современного русского языка в русской аудитории сохраняется проблема выявления сущности категории рода, в которой исследователи открывают все больше глубинных семантических аспектов [3, с. 25, 207–208 и др.], а также изучение воплощения гендерных отношений на словообразовательном уровне.
В «Русской грамматике» категория рода рассматривается как собственно грамматическая (причем с преимущественным вниманием к синтаксическому выявлению), без соотношения с лексикой и словообразованием [4, с. 465–470]. Однако на самом деле данная ГК является мощным системообразующим фактором русской лексики, а также важнейшим средством организации русского словообразования. Это связано с взаимодействием категории рода с категорией одушевленности, так как для одушевленных и неодушевленных существительных характерны разные типы родовых противопоставлений: неодушевленные представлены всеми тремя родами, а одушевленные — только мужским и женским (за исключением слова дитя, которое относится к среднему роду). За этим формальным различием стоят глубокие функционально-семантические различия: род неодушевленных существительных — это по преимуществу его формальная характеристика, а род одушевленных существительных семантически нагружен именно по выражению гендерных отношений.
В узбекском языке номинация лиц женского пола осуществляется в основном через непроизводные лексемы или аналитическим способом, при помощи лексемы хотин (женщина). «Система обозначения лица в русском языке резко контрастирует с соответствующей системой узбекского языка, в котором в связи с отсутствием категории рода отсутствует и регулярная парность имен лиц мужского и женского пола, выражаемая словообразовательными средствами. В этом отношении интересны немногочисленные пары однокоренных лексем наподобие аддиб — аддиба, шоир — шоира, муаллим — муаллима, мархум — мархума. Внешне они напоминают корреляции русского языка кум — кума, супруг — супруга, учитель — учительница, однако специфика языковой картины мира (ЯКМ) узбекского языка заключается в том, что дифференциация лиц по полу проводится, «минуя» категорию рода» [5, с. 12]. В русском же языке в области личных имен «род-пол» представляют собой пару сопряженных признаков в сознании носителей языка, поэтому так продуктивны производные существительные со значением женскости.
Самое непосредственное отношение в выражению гендерных отношений в русском языке имеют производные существительные со значением женскости, невзрослости и совместности:
‒ Соседка, пассажирка, узбечка, грузинка, воровка, плутовка, чертовка, студентка, претендентка, христианка, мусульманка, учительница, школьница, переводчица, создательница, блокадница, красавица, царица, дьяволица, любимица, певица, страдалица, однофамилица, работница, долгожительница, лгунья, хохотунья, гостья, сватья,стюардесса, принцесса, директриса, кузина, синьорина, старуха, сварщица, разливщица, шахиня, богиня; голубка, перепелка, индюшка, тетерка, волчица (волчиха), львица, тигрица, верблюдица.
‒ Поваренок, казачонок, турчонок, татарчонок, негритенок, китайчонок, слесаренок, писаренок, пастушонок, конюшонок, барчонок, барич, барчук; совенок, щегленок, волчонок, кенгуренок, змееныш, утеныш, гаденыши др.
‒ Соавтор, сопостановщик, соучастник, сослуживец, попутчик, сообщник, сорежиссер, сотрудник, собеседник, одноклассник, однокурсник, сожитель, соплеменник, однополчанин, однопалатник и др.
Таким образом, система русского словообразования играет важную роль в оформлении гендерных отношений, что особо существенно в сопоставительном аспекте.
Закономерно, что все существительные со значением женскости относятся к женскому роду, однако отнесенность производных со значением невзрослости и совместности исключительно к мужскому рода достаточно идиоматична; причем если от существительных со значением совместности в большинстве случаев возможно образование со значением женскости (соучастница, сообщница, сожительница, разг. соавторша), то существительные невзрослости жестко ограничены обозначением молодых существ мужского пола.
И категория рода, и существительные со значением женскости и невзрослости ярко контрастивны по отношению к узбекскому языке и представляют значительные трудности для усвоения узбекскими учащимися, однако существительные со значением совместности находят опору в производных той же семантики в узбекском языке: ватандош «земляк», синифдош «одноклассник», ҳамфикир «единомышленник», ҳамсухбат «собеседник»,ҳамсафар «товарищ по путешествию» идр.
Идиоматичным для узбекских учащихся является и словообразовательное оформление названий животных наряду с названиями лиц (голубка, индюшка, тетерка волчица, львица, тигрица, верблюдица; совенок, щегленок, волчонок, кенгуренок, змееныш, утеныш). Это не соответствует ЯКМ узбекского языка, в котором названия животных четко разграничиваются с личными существительными и отвечают на вопрос нима? (что?). Поэтому при изучении данного участка пересечения категории рода и словообразовательного значения «женскость» в узбекской аудитории необходима система методически обоснованных упражнений, способствующих усвоению способов выражения наименования живых существ женского пола в русском языке.
На синтаксическом уровне, помимо общей проблемы согласования прилагательных и причастий с существительными в роде (а также в числе и падеже) для узбекских учащихся особого внимания требует своеобразное воплощение среднего рода (вообще не находящего опоры в грамматике и ЯКМ узбекского языка) в безличных предложениях, например: В этой катастрофе его вполне могло убить.
По нашим данным, наименее исследованным является методический аспект гендерной лингвистики, хотя для преподавания языков разных типов чрезвычайно важен вклад гендерных отношений в организацию языковых картин мира, лексической и словообразовательной подсистем языка. Методические аспекты гендерных отношений в сопоставительном плане связаны прежде всего с контрастами сопоставляемых языков на разных языковых уровнях, в связи с чем требуются и теоретические исследования в данной области, и разработки специальных методических указаний, упражнений, пособий.
Литература:
- Кронгауз М. А. Sexus, или Проблема пола в русском языке // Русистика. Славистика. Индоевропеистика. — М., 1996. — С. 510–525; Горошко Е. И. Особенности мужского и женского речевого поведения (психолингвистический анализ). — Дисс.... канд. филол. наук. М., 1996; Кирилина А. В. Гендер: лингвистические аспекты. — М.: РАН, 1999; Кирилина А. В. Гендерные аспекты языка и коммуникации: Дисс… докт. филол. наук. — М., 2000; Коновалова С. А. Гендерная специфика выражения предикативных отношений в тексте русской народной волшебной сказки: Автореф … канд. филол. наук. — М., 2005 и мн. др.
- Искандарова Ш. М. Узбек тили лексикаси мазмуни майдон сифатида (шахс микромайдони): Автореф. дисс… докт. филол. наук. — Тошкент, 1999; Расулова М. И.. Проблемы лексической категоризации в лингвистике: Дисс. … докт. филол. наук. — Ташкент, 1999; Тухтасинов И. М. Лингвокультурологические и гендерные особенности сложных слов в художественном тексте (на материале английского и узбекского языков): Автореф. дисс…канд. филол. наук. — Тошкент, 2011; Ашурова Д. У. Гендерные факторы в стилистике // Замонавий тилшунослик ва хорижий тиллар укитишнинг долзарб масалари: Илмий-амалий анжуман материалари. — Тошкент, 2008. — С. 337–342; Расулова М. И. Проявление гендера на лексическом уровне // Филологиянинг долзарб муммолари. — Тошкент: НУУз, 2008. — С. 81–84; Расулова М. И. О гендерном аспекте актов наименования // Хорижий филология. — № 3. — Ташкент, 2011. — С. 81–86 и др.
- Колесов В. В. Русская ментальность в языке и тексте. — СПб.: Петербургское Востоковедение, 2007. — 624 с.
- Русская грамматика Т. I. — М.: Наука, 1980. — 784 с.
- Абдурахманова А. К. Способы номинации лиц как отражение языковой картины мира в узбекском и русском языках: Автореф. дисс… канд. филол. наук. — Ташкент, 2007. — 24 с.
