На практике не встречаются случаи лишения родительских прав по заявлению второго родителя, основанием к которому было бы уклонение родителя от обеспечения несовершеннолетнему права на образование. В представленных нами примерах судебной практики инициатором иска был либо компетентный муниципальный орган в лице органов опеки и попечительства, либо компетентный государственный орган в лице прокуратуры, а, следовательно, информация о нарушении прав несовершеннолетних поступает к таким органам из других источников.
Прокуратура РФ в соответствии с Федеральным законом «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» компетентна принимать меры по защите любых прав и законных интересов несовершеннолетнего, в том числе его права на образование[1].
В соответствии с указанным законом, Комиссия по делам несовершеннолетних и защите их прав, получив информацию о выявленных случаях нарушения прав несовершеннолетних на образование, труд, отдых, жилище и других прав, а также о недостатках в деятельности органов и учреждений, препятствующих предупреждению безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних, обязана принять меры по защите прав последних.
В свою очередь, органы опеки и попечительства призваны в рамках правового поля не только реагировать на заявления граждан, но и самостоятельно собирать и аккумулировать информацию по вопросам, непосредственно относящимся к их компетенции. Но, обязательная система сбора и обработкиинформации о несовершеннолетнем, связанная с его непосредственными правами на жизнь, здоровье, получение образования совершенно отсутствует. На практике такие органы в основном проводят проверки по заявлениям граждан и организаций, но самостоятельно не проводят массовый мониторинг с целью выявления правонарушений в отношении несовершеннолетних.
В этой связи возникает вопрос о том, не будет ли такая система сбора и обработки информации излишне вмешиваться в дела семьи? В настоящее время наметилась тенденция определения юридических граней такого вмешательства. Еще совсем недавно в юридических научных изданиях и СМИ активно обсуждалось предложение о создании в РФ системы ювенальных судов и расширения полномочий органов опеки и попечительства, которым, даже предлагалось изымать ребенка из семьи при наличии малейших подозрений о нарушении его прав[2]. Отдельными учеными высказывалась поддержка указанных мер. Например, по мнению А. М. Нечаевой расширение полномочий органов опеки и попечительства оправдано случаями причинения вреда ребенку, по этому поводу она пишет: «…разве возникновение ситуации, естественно чрезвычайной, когда за закрытой дверью жестоко обращаются с ребенком, истязают его, когда он погибает от голода и холода, не есть основание для доступа в жилище, где пусть даже предположительно гибнут дети. Возможность войти в это жилище без разрешения находящихся в его стенах совершеннолетних граждан или, когда их рядом с детьми вовсе нет должна быть обеспечена правом доступа, предоставленного уполномоченным на защиту прав ребенка лицам или тем, кому это поручено» [3, c. 23–28].
Действительно, такие возможности могли бы иметь место, учитывая высокий уровень насилия в отношении несовершеннолетних в семье[3]. Но не следует забывать и о возможности злоупотребления со стороны этих компетентных органов своими правами, что уже практикуется в таких странах как Финляндия, Швеция, Голландия. Ярким примером может служить широко обсуждаемое в СМИ дело в отношении гражданки РФ, у которой забрали в интернат 14-ти летнего ребенка в Финляндии. Поводом стали следующие факты «мама-россиянка чрезмерно эмоциональна и слишком любит своего ребенка»[4].
Видимо этот и другие примеры повлияли на активное обсуждение этого вопроса учеными-правоведами и специалистами в области защиты и охраны прав несовершеннолетних, немалую роль сыграла и активная позиция граждан по этому вопросу — в итоге законодатель пришел к выводу: система ювенальной юстиции и ювенальных судов в том виде, в котором она существует на сегодняшний день в зарубежных странах, не может быть внедрена на территории нашей страны. «На заседании круглого стола, прошедшего 15 апреля 2010 года…посвященного реформе пенитенциарной системы, судья Верховного Суда РФ В. В. Дорошков сообщил о том, что на государственном уровне принято решение, согласно которому в России больше не будут создаваться ювенальные суды, так как наша страна в настоящее время не готова к введению ювенальной юстиции…Программа, на основании которой ювенальные суды создавались, снята с правительственного контроля» [4, c. 17–20]. Этим, очевидно, можно объяснить и отклонение в 2010 г. Государственной Думой РФ Проекта Федерального конституционного закона о внесении изменений в судебную систему Российской Федерации, которым предполагалось введение ювенальных судов на всей территории РФ[5].
Но отказ от принципов и методов ювенальной юстиции не должен привести к снижению эффективности работы компетентных органов. Новые реалии современной жизни семьи требуют от них гибкого изменения, понимания того, что именно на них лежит огромная ответственность — помощь маленькому гражданину страны, без которой он не сможет стать полноценным участником социума. Роль и значение образования в жизни ребенка трудно переоценить. Это его право и потенциальная возможность реализации заложенных способностей, что, в итоге, приводит и к выполнению им обязанности перед поддержавшим его государством. Ведь гражданин получивший возможность реализации в профессии не только приносит пользу своим непосредственным трудом, он еще и налогоплательщик, он не бремя, а опора государства.
Именно эти факторы должны быть основой надлежащей работы компетентных органов, призванных выявить и пресечь нарушение законных прав несовершеннолетнего, в контексте рассматриваемой нами темы — права на образование.
Следовательно, с учетом юридических пределов вмешательства в дела семьи, но и с учетом своей непосредственной обязанности по защите прав ребенка, компетентные органы должны выработать и применять обязательную систему сбора и обработкиинформации по вопросу обеспечения права ребенка на получение образования.
В настоящее время работа таких органов неэффективна. Например, по мнению судьи областного суда Липецкой области Т. П. Москаленко деятельность органов опеки и попечительства (а также таких организаций как: комиссий и инспекций по делам несовершеннолетних, руководителей городского департамента образования, центров занятости, участковых уполномоченных, психологов, в ряде районов — глав сельских администраций, представителей церкви) носит в основном формальный характер. В своей работе по делам о защите прав несовершеннолетних судьи сталкивались продолжительное время с тем, что органами опеки и попечительства при предоставлении в суд акта (заключения) об обследовании семьи фактически не учитывались истинные взаимоотношения в семье, отношение к ребенку. Акты и заключения носили общий характер: могли быть отражена площадь жилого помещения, его состояние (грязное или убранное), наличие продуктов в холодильнике. Очевидно, что эти данные не могут свидетельствовать о положении ребенка в семье. И только в результате того, что в суде стали организовывать совместные встречи представительств всех компетентных органов, ситуацию удалось изменить. Т. П. Москаленко отмечает: «…при организации таких встреч судьи столкнулись со «сложностями» в их проведении. Мы не сразу были поняты нашими коллегами из служб профилактики. Была некая настороженность, непонимание того, что мы делаем общее дело. Но мы были последовательны, настойчивы, что позволило найти точки соприкосновения…в результате совместной целенаправленной работы органами опеки и попечительства были разработаны бланки актов, выработаны критерии, которые должны быть отражены в них. Так, помимо общих сведений о ребенке и его семье органы опеки и попечительства указывают на личностные особенности ребенка, особенности взаимоотношения ребенка с окружающей средой, на то, насколько условия воспитания соответствуют его интересам, каково отношение родителей к ребенку, правильно ли они понимают родительские обязанности и др.» [1, c. 19–23].
Пример положительного опыта Липецкой области свидетельствует и о том, что необходимо менять методы работы таких компетентных органов.
Свидетельством активного поиска новых форм защиты прав ребенка служит факт возобновления в Совете судей РФ работы группы по созданию ювенальной юстиции, которая переименована теперь в «группу по вопросам дружественного к ребенку правосудия в системе правосудия Российской Федерации». Такое сообщение размещено на сайте Совета[6]. Сообщается, что дружественное к ребенку правосудие будет основано на следующих принципах: активное использование в судебном процессе данных о детях, условиях их жизни и воспитания; усиление охранительной функции суда по отношению к ребенку; приоритет мер воспитательного воздействия, взаимодействие судов со специализированными вспомогательными службами, в том числе службами примирения (например, школьными).
Необходимым представляется и изменение работы органов опеки и попечительства. Предложенная нами к внедрению система сбора и учета информации о ребенке может функционировать и без столь болезненного шага для семьи, как посещение ее работником органа опеки и попечительства.
Такая система могла бы функционировать с помощью организованных централизованных запросов органов опеки и попечительства в медицинские учреждения на местном уровне (детские поликлиники) с целью создания реестра несовершеннолетних по дате рождения. Такой реестр позволит охватить всех детей, проживающих на конкретной подведомственной территории и отследить на первоначальном этапе соблюдение права ребенка на получение медицинского обслуживания. Нередко встречаются ситуации, при которой родитель сознательно избегает такой помощи, что, по нашему мнению, противоречит интересам ребенка. Известны случай и полного отказа от медицинского обслуживания ребенка его родителями по религиозным соображениям[7].
Данная проблема требует самостоятельного глубокого исследования, и все же, создание подобной мониторинговой системы сбора и учета информации позволило бы значительно снизить или вовсе исключить подобные случаи проявления родительского усмотрения в ущерб интересам ребенка.
На последующем этапе Система сбора и учета информации о несовершеннолетнем позволит компетентным органам выяснить в какое учебное заведение он поступил, какую иную форму получения образования избрали родители и, в случае необходимости, немедленно отреагировать на нарушение права ребенка на получение образование. Без обращения в каждую конкретную семью, информацию можно запросить в учебных заведениях и внести ее в реестр, с учетом, что в реестре содержится информация о каждом ребенка на территории муниципального образования и вполне осуществим обмен информацией между компетентными органами разных муниципалитетов, объем необходимой для обеспечения защиты прав информации будет максимально полным.
Полагаем, и далее, в процессе обучения ребенка, информация о нем может поступать в распоряжение органов опеки и попечительства, если работа между этим органом и образовательным учреждением будет изменена. Так, допустимым считаем сообщение в орган опеки и попечительства информации о систематических пропусках занятий без уважительных причин, наличии неудовлетворительных оценок по итогам учебного гола, фактах систематического нарушения дисциплины. Все это может свидетельствовать о неблагополучной обстановке, которая сложилась в семье и, следовательно, о необходимости проведения проверочных мероприятий в отношении конкретной семьи.
Изложенное позволяет прийти к выводу: действия компетентных органов в лице органов опеки и попечительства на современном этапе не отвечают требованию надлежащей защиты прав и интересов несовершеннолетнего, и требуют изменения. Решением возникшей проблемы с учетом отказа от принципов и методов ювенальной юстиции может и должна стать Система сбора и учета информации о несовершеннолетнем, которая представляет собой банк данных, формируемых на основе официальных запросов органов опеки и попечительства в медицинские, образовательные и иные организации. На основании этих данных органами опеки и попечительства должно составляться ежегодное заключение о соблюдении прав и законных интересов несовершеннолетнего, а, в случае необходимости, такая информация служит основанием к его защите. Органы опеки и попечительства разных муниципальных образований вправе производить обмен информацией, в случае переезда несовершеннолетнего на другое место жительства.
С учетом изложенного, представляется необходимым и внесение соответствующих изменений в п. 1 ст. 77 Семейного кодекса РФ, с тем, чтобы формулировка указанной нормы была представлена следующим образом: «Органы опеки и попечительства формируют Систему сбора и учета информации о несовершеннолетних, которая представляет собой банк данных о несовершеннолетнем, основанных на официальных запросах органов опеки и попечительства в медицинские, образовательные и иные организации. На основании полученных данных органами опеки и попечительства составляется ежегодное заключение о соблюдении прав и законных интересов каждого несовершеннолетнего, а, в случае необходимости, такая информация служит основанием к его защите. Органы опеки и попечительства разных муниципальных образований вправе производить обмен информацией, в случае переезда несовершеннолетнего на другое место жительства.
При непосредственной угрозе жизни ребенка или его здоровью орган опеки и попечительства вправе немедленно отобрать ребенка у родителей (одного из них) или у других лиц, на попечении которых он находится.
Немедленное отобрание ребенка производится органом опеки и попечительства на основании соответствующего акта органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации либо акта главы муниципального образования в случае, если законом субъекта Российской Федерации органы местного самоуправления наделены полномочиями по опеке и попечительству в соответствии с федеральными законами».
Литература:
- Москаленко Т. П. Развитие правовых механизмов защиты детей и семей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, в гражданском судопроизводстве (опыт Липецкой области) // Вопросы ювенальной юстиции. — 2013. — № 3. — С. 19–23.
- Малеина М. Н. Обязанность родителей заботится о здоровье своих детей и отказ родителей от медицинского вмешательства в отношении своих детей в возрасте до 15 лет // Медицинское право. — 2011. — № 3. — С. 21–25.
- Нечаева А. М. Право доступа в семью как предпосылка защиты интересов ребенка // Семейное и жилищное право. — 2010. — № 1. — С. 23–28.
- Тимошина Е. М. О ювенальных судах в России // Вопросы ювенальной юстиции. — 2012. — № 4 (42). — С. 17–20.
[1]Федеральный закон от 24 июня 1999 г. № 120-ФЗ (в ред. от 14 октября 2014 г.) «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» // СЗ РФ. 1999. № 26, ст. 3177; 2014. № 42, ст. 5609.
[2] См., например: Распоряжение Правительства РФ от 17 ноября 2008г. № 1662-р «О Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года» (вместе с «Концепцией долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года») в ред. Распоряжения Правительства от 8 августа 2009 г. № 1121-р // СЗ РФ. 2008. № 47, ст. 5489; 2009. № 33, ст. 4127; см. также: Указ Президента РФ от 1 июня 2012 г. № 761 «О Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 годы» // СЗ РФ. 2002. № 23, ст. 2994.
[3]Так, 18 февраля 2013 года в Общественной палате РФ прошли масштабные слушания, посвященные выработке общих подходов к борьбе с домашним насилием. Предлагался к обсуждению вопрос о внедрении закона «Об основах социально-правовой защиты от насилия в семье». Депутат Государственной думы Татьяна Москалькова отмечает, что насилие в той или иной форме наблюдается в каждой 4-ой российской семье: «…ежегодно от рук мужей в России гибнет 10 тыс. женщин, а 2 тыс. детей кончают жизнь самоубийством. 5 тыс. детей уходят из дома, а 50% всех изнасилований несовершеннолетних совершается отцами или отчимами», Более подробно см.: zakonia.ru. См. также: Проект федерального закона «Об основах социально-правовой защиты от насилия в семье» (внесен депутатами ГД А. В. Апариной, Е. А. Костериным, В. К. Кошевой, П. Г. Свечниковым, А. В. Селивановым, Л. Н. Швецом, Л. Б. Нарусовой, Н. В. Кривельской, Э. А. Памфиловой) (в настоящее время снят с рассмотрения, что, по нашему мнению, не может являться положительным результатом работы Общественной палаты и Государственной Думы РФ) (http:// www.base.garant.ru/html).
[4]Павел Астахов про «ювенальный террор»: у русской матери снова отняли ребенка. (http:// www. juvenaljustice.ru/html).
[5] См.: Постановление ГД ФС РФ от 8 октября 2010 г. № 4212-5 ГД «О проекте Федерального конституционного закона № 38948-3 «О внесении дополнений в Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации» (СЗ РФ. 2010. № 42, ст. 5335).
[6] Официальный сайт Совета судей РФ. (http:// www.ssrf.ru/html).
[7] Так, в прокуратуру поступило заявление руководства областной больницы об отказе родителей на проведение лечения (переливание крови) 12-летней дочери, необходимого по жизненным показаниям. Прокурор направил в федеральный районный суд иск об ограничении родительских прав. Приняв во внимание тяжелое состояние девочки, суд уже на следующий день удовлетворил иск - родители девочки были лишены родительских прав. Ребенка передали органам опеки, которые незамедлительно дали разрешение на лечение. Супругов-иеговистов лишили родительских прав за отказ от лечения дочери. (http:// www. medportal.ru /html [2, с. 21-25]).
