Селфи: возвращение телесности вкиберпространство
Могилевская Галина Исаевна, кандидат философских наук, доцент
Донской государственный технический университет (Ростов-на-Дону)
В статье исследуется феномен селфи, возникший в глубинах постсовременного общества. Автором изучаются особенности киберпространства в ракурсе интереса к селфи как новому явлению тела в пространстве виртуальности.
Ключевые слова: селфи, автопортрет, телесность, киберпространство, постсовременная культура, визуальность, виртуализация
Популярность селфи в настоящее время бьет все мыслимые рекорды, что не может не вызывать вопрос о причинах популярности данного явления. Наибольший интерес вызывает этот феномен у психологов, которые трактуют селфи как проявление нарциссизма, которому подвержены люди «с истероидной акцентуацией характера, склонных к демонстративному поведению» [1], и некоторые исследователи (К. Томпсон) готовы видеть дальнейшую эволюцию этой естественной потребности в сторону ее усиления. Н. Карр полагает, что под влиянием технической революции произошло изменение мышления фотографа, который в большей степени склонен производить новости о самом себе, нежели беспокоиться о сохранении памяти.
Простота самофотографирования, не претендующего на передачу внутреннего мира и создания целостного образа, делает затруднительной дефиницию этого понятия, поэтому интересной представляется позиция исследователей, отстаивающих мысль о том, что селфи ничем принципиально не отличается от автопортрета, являясь продолжением многовекового опыта изображения человеком самого себя, что селфи является результатом эволюции автопортрета от наскальных рисунков до шедевров современной живописи и фотографии [2]. Эти ученые полагают, что селфи, будучи автопортретом, представляет собой просто жанр фотографии, и его оценка не может отличаться от критериев оценки иных жанров искусства, и цениться может только по эстетическим соображениям. «Также как и любой популярный жанр не может быть симптомом для какого либо диагноза человека, но может быть симптомом для определения современной культуры и социума» [3]. Так ли уж селфи идентично традиционному автопортрету, или мы имеем дело с феноменом, далеким от искусства, как бы эстетично он не был выполнен. Автопортрет, хоть и является изображением художника, представляет автора, обращенного к Миру, выражает его отношение не столько к своему телу, сколько позиционирует роль автора в общении с Другими, селфи же не обращено ни к кому, кроме самого себя, оно не является коммуникацией, оно позиционирует лишь собственную телесность.
Изучая данный феномен, можно проследить историю селфи, и исходя из генезиса данного явления, попытаться выявить истоки его популярности. Неоднократно отмечалось, что автопортрет в фотографии родился задолго до появления селфи, что Р. Корнелиус в 1839, великая княжна Анастасия в 1914 сделали снимки своей внешности, что в первых автопортретах, сделанных с помощью фотоаппарата, прослеживается стремление к исследованию собственного лица, которое мы видим только посредством зеркала. И не зря в ряде исследований мы встречаем мысль о том, что селфи подчинено нашей потребности в саморедактировании (Дж. Килмер).
Несомненно, причину распространения селфи следует искать в простоте этого явления, ибо создание селфи не требует ни специальной подготовки, ни уникального оборудования. Однако, несмотря на внешнюю незамысловатость данного явления, нельзя не отметить, что популярность селфи трудно объяснить только модой или стремлением человека к самолюбованию. Распространенность селфи следует искать в особенностях постсовременной культуры, которая не только породила этот жанр фотографии, но и особенностями которой он постоянно воспроизводится.
Нам представляется, что селфи в полной мере отразило такие особенности постсовременной культуры как ее виртуализацию и визуализацию, в одно и то же время, соответствуя этим тенденциям, и в то же время, споря с ними.
Так, всеобщая компьютеризация и виртуализация превращают материю в номинальный объект, что не могло не сказаться на понимании проблемы телесности, которая растворилась в виртуальном мире. Компьютерные технологии «загоняют человека в искусственные условия активизации как можно большего числа каналов, раздражающих и пробивающих перцептивную анемию и броню невозмутимости, …пытаются деформировать как внутреннее, так и внешнее тело человека, его жесты, действия, поступки» [4, с.25]. Киберпространство нивелирует реальное тело, лишая его гендерных характеристик, превращает его в дигитальное тело, в результате чего формируется новая телесность искусственных существ. Эта виртуальная, новая телесность характеризуется отсутствием тела. Сам факт возможности моделирования внешности, модифицирования ее до неузнавания, умножения телесности приводит к такой особенности новой телесности как отсутствие тела как такового. Селфи — это своеобразный протест против новой телесности виртуального пространства, так как киберпространство элиминирует стремление человека к самоидентификации и самовыражению. Массовый человек «в лице селфи стремится покорить виртуальный мир, обжить его. Причем обжить не как абстрактный безжизненный конструкт, а «во плоти», по крайней мере в той «плоти», которая, приняв вид бинарного кода, оказывается перемещенной в Интернет» [5, c.80–81]. Селфи — это представление своего тела, пусть и приукрашенного доступными программами, в киберпространстве.
Виртуальный мир бестелесного отступает перед доминирующими особенностями постсовременной культуры, сориентированной на визуальный образ. В конце ХХ века произошла деформация социокультурного поля, так называемый, «иконический поворот» (Г.Бём), когда слово уступило место визуализации. В свое время Ж. Коен-Сеа, анализируя особенности визуальной и вербальной коммуникации, отмечал принципиальное различие между ними. Философ полагал, что под влиянием визуальной информации происходит изменение самого субъекта, формируется особый мир (иконосфера). Визуальная коммуникация влечет переструктурирование мира субъекта, который в свою очередь, передает виртуальному миру собственную реальность, утрачивая контроль над своим воображением. Вербальное же сообщение не влечет за собой никаких материальных изменений [6].
Культура, отказавшись от рациональности, формирования духовности, заменила дух его противоположностью — телом, воззвав к «новой архаике», когда в центре ментальности и дискурса оказывается тело и плоть» [7, c. 37].
Постсовременное общество представляет телесность как форму самовыражения, будь это проявления сексуальности или особенности имиджа. Постмодернизм выводит духовность за границы самооценки человека, выставляя на первый план представление о себе как о телесном существе, что и предопределяет приоритеты в принятии важных решений. Поэтому физическая красота превращается в главный способ самореализации человека, в модус автономности и субъективности. Визуальные нарративы занимают все большее место в постсовременной культуре, о чем свидетельствует Instagram, ставший доминирующей формой коммуникации, когда селфи, выложенные в социальную сеть, обретают характер повествования, показывая жизнь тела массового человека. Мир селфи не слишком многообразен, он включает в себя шесть основных видов, когда человек делает снимок рядом со «звездой», показывает себя за тренировкой во время пробежки или в спортивном зале, фотографируя пищу, стол, уставленный блюдами, демонстрируя себя за шопингом, пляжные селфи. Т. е. мир телесности — еда, одежда, даже фотографирование на фоне достопримечательностей — это отказ от Духа, это представление своего физического присутствия, как «Киса и Ося были здесь». Через социальные сети транслируются символы успеха, подтверждающиеся числом лайков.
Следует учитывать тот факт, что селфи изначально предназначены не для личных альбомов, они делаются для размещения в социальных сетях, в том числе и в Instagram. Это тем более удивительно, что социальные сети элиминируют реальную телесность, статусность и возраст, позволяя массовому человеку предстать анонимно, под маской, строго дозируя личную информацию, где человек может сформировать любой образ, где можно приписать себе те черты, которые ему и не присущи [8, с.517]. Селфи в социальных сетях удовлетворяет две потребности, с одной стороны, оно позволяет репрезентировать именно свою, а не новую виртуальную телесность, с другой являть не реальный, а желанный образ.
Для современной культуры свойственен отказ от неспешного созерцания, углубленного восприятия, поиска сущности. Визуальность, будучи ядром постсовременной культуры, порождает новое сознание, для которого характерна фрагментарность, сиюминутность, калейдоскопичность. Взгляд скользит по поверхности, образы сменяют друг друга; селфи в полной мере отражает эту новую темпоральность, запечатлевая мгновения тела, но это тело значимо, что и пытаются подчеркнуть с помощью других тел (селфи со звездами), с помощью знаковых событий (селфи на фоне похорон, автокатастроф), с помощью произведений искусства (селфи в музее). Современный человек, протестуя против поглощения телесности в виртуальном пространстве, не обладая способностью проявлять свою духовность, может компенсировать эту растворенность телесности, только подчеркивая значимость тела, возвращая его всеми доступными ему средствами в киберпространство. Потому стоит ли удивляться селфи, сделанными с риском для жизни, ибо представленность своего тела в экстремальных условиях как бы подтверждает право данного тела занять определенное место в киберпространстве.
Отдавая должное психологическому и историческому подходам к анализу селфи, исходя из распространенности селфи в молодежной среде, следует понять, какие особенности современной культуры фундирует этот жанр. Как бы ни привлекали к себе внимания исключительные случаи проявления селфи-мании, когда человек не может прожить день, не делая по 25 снимков и не размещая их в социальных сетях, нельзя данное явление сводить к какой-то личностной девиации, дающей пищу для размышления только специалистам в области психопатологии. Данный феномен культуры повседневности требует от исследователя анализа особенностей современной культуры, создающей условия для его возникновения и развития. Так как культура постсовременности все в большей степени становится визуализированной и виртуализированной, селфи оказалось в нужное время в нужном месте, органически вписавшись в «иконический поворот», превратившись в скорректированную репрезентацию телесности в Сети и став доминирующим методом самовыражения в виртуальном пространстве вообще, и социальных сетях в частности.
Литература:
- Селфи — мода или диагноз? [Электронный ресурс]. URL:http://www.mk.ru/social/2014/07/02/selfi-moda-ili-diagnoz.html (дата обращения: 04.07.2016)
- Кандаурова А. От Спаса Нерукотворного к селфи [Электронный ресурс]. URL: http://chrdk.ru/weekend/2015/6/11/selfie/ (дата обращения: 04.07.2016)
- Гринькова Е. А. Селфи — взгляд на историю культурного феномена // Современные научные исследования и инновации. — 2015. — № 1 [Электронный ресурс]. URL:http://web.snauka.ru/issues/2015/01/40930 (дата обращения: 04.07.2016)
- Савчук В. Конверсия искусства. — СПб.: Петрополис, 2001. — 288 с.
- Б. Г. Соколов Реванш новоевропейского субъекта: селфи //Вестник СПбГУ. Сер. 17. Философия. Конфликтология. Культурология. Религиоведение. — 2016. — Вып. 1 — С. 72–81
- См.: Cohen-Seat G. Problemes actuels du cinema et de l'information visuelle. P.: Presses Universitaires de France, 1959.
- Тульчинский Г. Л. Слово и тело постмодернизма: от феноменологии невменяемости к метафизике свободы // Вопросы философии. — 1999. — № 10. — С. 37.
- Могилевская Г. И. Социальные сети как актуальный способ самовыражения массового человека // Молодой ученый. — 2012. — № 4. — С. 517–520.
