Особенности разрешения курдского вопроса вТурецкой Республике вXXI веке
Джошкун Турал, студент;
Мирзаев Ифой Афанди оглы, студент;
Сюэрден Бурак, студент
Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского
Статья посвящена проблеме изменений по курдскому вопросу в Турецкой Республике в XXI веке. Обозначены основные причины изменений, сделанных турецкой элитой по курдскому вопросу. Выявлена роль правящей Партии справедливости и развития в изменениях по курдскому вопросу в Турецкой Республике.
Ключевые слова: курдский вопрос, Турция, Партия справедливости и развития, ЕС
2016 год для Турецкой Республики ознаменовался среди прочего рядом крупных терактов. В первую очередь заслуживает упоминания взрыв в Анкаре 13 марта, унесший жизни более 30 человек [4, c. 7]. Именно это событие во многом перечеркнуло усилия как части турецкой политической элиты, так и курдских организаций, отрицающих террор как метод политической борьбы, направленных на ослабление противоречий.
Важно отметить, что процесс европейской интеграции (крайне значимый для турецкой политической элиты!) привёл к усилению значимости эффектов субгосударственных националистических акторов. Курдский субгосударственный национализм в Турции также был затронут в процессе европейской интеграции. ЕС обязал Турцию провести реформы по демократизации, причём в числе копенгагенских критериев для полного членства Турции в ЕС содержатся требования относительно курдского меньшинства в Турции [12, р. 187]. Именно после саммита ЕС в Хельсинки 1999 года турецкое правительство ввело ряд конституционных изменений и пакеты гармонизации, касающихся курдского меньшинства [12, р. 190].
В целом период с 2002 г. по настоящее время можно назвать особым этапом в отношениях государства и курдского населения Турции. С одной стороны, государство признало существование курдской проблемы, и продолжает смягчать законодательство, с другой стороны — эти уступки не решают саму проблему, и совершенно недостаточны, с точки зрения радикальной части курдов. Поэтому боевые действия в Турецком Курдистане то возобновляются, то утихают. Со своей стороны, турецкое правительство возобновило политику репрессий в адрес легальных прокурдских организаций. Играет роль и тот фактор, что турецкая элита начала охладевать к идее вступления в Европейский союз (хотя европейский вектор крайне значим для турецкой внешней политики уже не одно десятилетие! [2, с. 529; 3, с. 160; 6, с. 50; 7, с. 242]), поэтому давление со стороны ЕС в пользу признания прав курдов уже не играет той роли, как ранее [1, с. 19].
Результатом внешнеполитических причин, означенных нами выше, а также и позиции правящей партии Партии справедливости и развития (ПСР) по курдскому вопросу стал ряд изменений. Изменения в законодательстве в основном были приняты в виде трёх так называемых демократизационных пакетов, принятых с февраля по август 2002 года [11, р. 128]. Первый пакет был внесен на рассмотрение парламента в феврале, и принят как Закон № 4744. Этим законом были внесены изменения в статьи 159 (оскорбление представителей власти), 312 (разжигание вражды) Уголовного кодекса, и в закон об исполнительных процедурах в судах государственной безопасности. В очередной раз были внесены изменения в статью 8 закона «О терроризме» (о пропаганде сепаратизма), в частности, уменьшены сроки за «подрыв неделимой сущности государства и нации» — сепаратистскую деятельность или пропаганду [10, р. 579].
Второй из означенных нами выше пакетов представлял собой принятый в апреле 2002 года Закон № 4748. Им вносились поправки в законы об общественных объединениях, о собраниях и митингах, о жандармерии, о политических партиях и других, обеспечивая большую свободу собрания и выражения мнения [10, р. 567–568]. Наконец, третий пакет, закон «О поправках в законодательные акты» № 4771 от 3 августа 2002, содержал в себе законодательные изменения, которые самым прямым образом касались курдского вопроса. В частности, данным законодательным актом вносились поправки в Акт о регистрации и вещании радио и телевидения — отныне было разрешено вещание на других языках, при условии соблюдения конституционных норм о единстве турецкой государственности.
На основании именно этой поправки в ноябре 2002 года турецкие власти, наконец, разрешили вещание на курдском языке. При этом его объём должен был быть крайне ограниченным — не более 4 часов в неделю для радио, и не более 2 часов — для телевидения. Вещание должно было осуществляться только на государственных каналах, частное вещание на курдском языке по-прежнему было запрещено.
Кроме того, в 2006 году правительство Р. Т. Эрдогана разрешило создание коммерческого курдского канала, подконтрольного властям, для противодействия вещанию СМИ Рабочей партии Курдистана из европейских стран. Благодаря конституционным поправкам, был изменен закон «О преподавании на иностранных языках», на основании которого запрещалось преподавание на курдском языке. Он стал называться «Закон о преподавании на иностранных языках, и других языках и диалектах турецких граждан». Теперь закон давал возможность преподавания на языках национальных меньшинств, однако исключительно в частном порядке.
Была также серьёзно расширена свобода печати в ТР. Органам безопасности было запрещено заставлять журналистов раскрывать источники информации. Были отменены действующие сроки и наказания, назначенные в прошлом за нарушения законов, ограничивавших свободу информации. Наконец, закон устанавливал, что смертная казнь может применяться только в военное время, или в случае неизбежной угрозы войны [9, р. 557]. Против принятия поправок голосовала правоконсервативная Партия Национального Действия (ПНД), которая посчитала таковые неприкрытыми уступками курдским боевикам. Как заявил один из членов ПНД, «Мы не можем позволить оставшимся в горах террористам спуститься в города и организовывать курсы курдского языка. Вместо того чтобы тушить пожар, мы его разжигаем».
Тем не менее, большинством голосов пакет поправок был принят. Отмена смертной казни в мирное время, а также настоятельные требования Европейского союза, заставили турецкий Суд государственной безопасности изменить приговор А. Оджалану. Вместо смертной казни он в октябре был приговорен к пожизненному заключению без права амнистии и досрочного освобождения [1, с. 18–19].
Можно, разумеется, указать, что при помощи упомянутых нами выше поправок в действующее турецкое законодательство не удалось разрешить курдский язык как язык обучения в государственных школах, или уменьшить порог 10 % на всеобщих выборах. Тем не менее, эти реформы имели большое значение, так как они отражают парадигматические изменения зрения турецкого государства по курдскому вопросу. Эти реформы проложили путь для обеспечения возможности представительства курдских требований курдской политической партией в Национальной ассамблее. Таким образом, про-курдская политическая партия DTP, смогла сформировать парламентскую группу в национальном собрании в 2007 году благодаря относительно более демократической атмосфере, по крайней мере, по сравнению с предыдущими годами, когда это было табу даже говорить о курдской идентичности или курдского вопроса [12, р. 194].
В целом нельзя не признать, что ответные шаги навстречу турецкой политической элите сделали и курды. Турецкие курды и особенно их руководители отлично осознают, что возможная смена власти, возвращение к управлению страной республиканцев и националистов кардинально изменит ситуацию, положив конец всем начавшимся реформам. Как республиканцы, так и националисты признают лишь одну национальную идентичность — турецкую, отказывая курдам в праве считаться отдельным народом. Поэтому нет сомнений, что депутаты от курдской партии будут отклонять все попытки оппозиции провести вотум недоверия правительству. Голоса курдских представителей могут сыграть особо значимую роль, с учетом того что число сторонников и противников Р. Т. Эрдогана в парламенте вполне сопоставимо. Вместе с тем, важнейшим препятствием достижению примирения остается 66 статья Конституции Турции, которая гласит, что все граждане страны являются турками. Эта статья в течение многих лет представляет собой важнейший фактор внутренней дестабилизации. Поэтому в случае коррекции Конституции Р. Т. Эрдогану будет обеспечена поддержка курдской парламентской Партии мира и демократии [5, с. 123].
Показательно также, что во время антиправительственных демонстраций в мае — июле 2013 г. (прежде всего вокруг Гези и Таксим в Стамбуле) активисты Курдской рабочей партии и Партии мира и демократии по большей части воздерживались от участия в акциях из опасения затормозить начатый Анкарой процесс решения курдского вопроса [8, с. 249].
Таким образом, уместно сделать вывод, что в XXI веке в Турецкой Республике было сделано немало (причём, как политической элитой страны, особенно выходцами из правящей Партии справедливости и развития, так и курдскими политиками) для сглаживания остроты курдского вопроса в Турции. Упрочение достигнутых результатов по решению курдского вопроса ещё возможно, однако шансы на таковое после мартовского теракта 2016 года сильно уменьшились.
Литература:
- Ахмедов Т. А. Курдский вопрос и законодательные реформы в Турции в начале XXI века // Казанская наука. 2015. № 4. С. 18–20.
- Бородина М. Ю. Основные направления ближневосточной политики ФРГ 2000–2014 гг. // Молодой ученый. 2014. № 20. С. 528–530.
- Веселова А. С., Репина М. Е., Фоменков А. А. Феномен выхода из азиатских спортивных организаций: спортивный и неспортивный аспект // Регионы мира: проблемы истории, культуры и политики сборник статей. Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского; Под ред.: Корнилов А. А. и др.. 2016. С. 157–161.
- Гаджиев А. На курдах ставят клеймо // Новая газета. 2016. 16 мар. С. 7.
- Гладырь М. В. Турецкий аспект курдского вопроса на современном этапе // Наука и современность. 2014. № 32–1. С. 120–126.
- Масьуд Г. Сотрудничество Турции с НАТО и ее влияние на внешнюю политику Турции в Центральной Азии // Вестник Таджикского национального университета. 2016. № 3–2 (198). С. 47–53.
- Офлаз Бакыр. Влияние событий в парке Гези на внешнюю политику Турции // Научное мнение. 2013. № 12. С. 241–244.
- Проблемы международных отношений и глобального развития / С. В. Ануфриенко, Р. Т. Базаров, Э. И. Басырова и др. / под общей редакцией С. С. Чернова. Новосибирск: ЦРНС, 2013. 258 с.
- Alexander Y. Turkey: terrorism, civil rights, and the European Union / y. alexander, s. krause. london, 2008. 578 р.
- Guney N. Сountry report on turkey // Terrorism as a challenger for national and international law: security versus liberty? Berlin, 2004. 579 p.
- Özbudun E. Democratization and the politics of constitution-making in Turkey. Budapest, 2009. 150 р.
- Saylan I. The europeanization process and Kurdish nationalism in Turkey: the case of the democratic society party // Nationalities Papers. 2012. Vol. 40 (2). рр. 185–202.
