В современный период правовое регулирование ограничений свободы оставляет желать лучшего. Прежде всего, отметим то обстоятельство, что ни в международных, ни в отечественных правовых актах не дается определения понятия «свобода». Между тем в философской и правовой литературе разброс мнений об этой категории весьма широкий. Отметим также и то обстоятельство, что нормы позитивного права ограничивают в этом естественном праве прежде всего лиц, находящихся в местах лишения свободы.
Обобщенное понятие свободы разделяется на отдельные составляющие, важнейшие из которых закреплены, в частности, во второй главе Конституции Азербайджанской Республики. Ограничения каких же из них наиболее ощутимы для осужденных? На наш взгляд, для соответствующих категорий граждан таковыми являются: свобода передвижения; выбора рода деятельности; личная свобода, т.е. свобода общения с тем, с кем пожелаешь и возможность проводить время по своему усмотрению; политические свободы.
Анализ отечественного законодательства показывает, что ограничения перечисленных свобод урегулированы явно недостаточно и неопределенно. В настоящее время, условия содержания арестованных и лиц, отбывающих наказание, в тюрьмах, следственных изоляторах и колониях регламентируются Временным положением по содержанию лиц в местах содержания под стражей от 7 декабря 2002 г. [3] и Кодексом об исполнении наказаний от 14 июля 2000г. [20] и в целом отвечают международным стандартам и положениям ст. 46 Конституции Азербайджанской Республики [82]. В последнее время Президентом Азербайджанской Республики предприняты ряд кардинальных мер по гуманизации режима содержания задержанных, арестованных и лиц, отбывающих наказание. Так, помимо колоний Указом Президента Азербайджанской Республики «О передаче следственных изоляторов Министерства внутренних дел в состав Министерства юстиции» от 9 октября 1999 г. [14] в ведение Министерства юстиции были переданы также следственные изоляторы, что практически устранило ведомственную заинтересованность полиции в получении показаний от подследственных, содержащихся в следственных изоляторах.
Указом Президента Азербайджанской Республики «О мерах по укреплению законности, обеспечению порядка в процессе исполнения наказаний в исправительно-трудовых учреждениях и следственных изоляторах и проведении правовых реформ» от 11 февраля 1999 г. [13] была создана специальная комиссия, которой было поручено реализовать комплексные меры по усовершенствованию пеницитарной системы, в том числе и по улучшению условий содержания и подготовить проект соответствующей программы,
Кодекс об исполнении наказаний развивает положения, закрепленные в ст. 46 Конституции Азербайджанской Республики:
- исполнение наказания не имеет цель причинить осужденному физические страдания или унизить его человеческое достоинство;
- осужденные сохраняют общий правовой статус гражданина за некоторыми вынужденными изъятиями;
- осужденным предоставлено право на личную безопасность;
- персоналу категорически запрещены жестокие, бесчеловечные или унижающие человеческое достоинство действия, а применение специальных средств регламентируется законом.
Довольно сложной представляется проблема ограничения фундаментального права человека на достоинство личности в отношении осужденных. Дело в том, что достоинство, в отличие от жизни и свободы, как социальное благо, не является объектом уголовного наказания. Наказывая за преступление, т. е. карая, государство не ставит при этом цели унизить человеческое достоинство. Соответствующие нормы содержатся и в международно-правовых документах.
Однако фактически наказание в виде лишения свободы при его исполнении в определенной мере все же принижает достоинство личности. На это обстоятельство указывали, в частности, А.И. Васильев, В.Б. Малинин, Н.Т. Медведева, С.Н. Пономарев. Так, И.С.Ной, говоря о «тяжких моральных страданиях», которым подвергается осужденный в колонии, задается в значительной мере риторическим вопросом: «Разве можно считать, что нахождение человека в заключении не унижает его человеческого достоинства?!» [10, с. 64-65].
И в самом деле уже сам факт заточения свободного человека ущемляет его достоинство. Но это не цель, а следствие, причем неизбежное, реализации наказания в виде лишения свободы. Он является следствием сознательного деяния преступника. Признание такого подхода имеет принципиальное значение. Это позволяет не уклоняться от изучения данной проблемы, прикрываясь вышеприведенными законодательными формулировками о гарантиях естественного права человека на достоинство личности, а, напротив, тщательно исследовать факторы, в наибольшей степени, влияющие на ограничение достоинства, и тем самым способствовать приведению их в соответствие с требованиями социальной справедливости.
Существенно на достоинство личности в пенитенциарных учреждениях влияют жилищные условия. О «мучительном» характере «вынужденного общего сожительства» арестантов писал еще Ф. М. Достоевский [4, с.41]. Необходимо признать, что многие отрицательные явления в этих учреждениях, живучесть в них «воровских» традиций, уродливой «арестантской» культуры имеют корни как раз в подобных обычных жилых помещениях, «рассчитанных на полное подавление личности»[16, с.23].
Назовем еще один фактор, который в определенной мере принижает достоинство личности осужденных: внешний вид исправительных учреждений. В большинстве случаев колонии огорожены далеко не эстетического вида заборами со многими рядами колючей проволоки, вышками для часовых конвойной охраны и ассоциируются с печально известными концлагерями [11, с.54]. Думается, в силу того, что наказание в виде лишения свободы сопряжено с наибольшим объемом правоограничений, то вопрос о том, где осужденному предстоит их претерпевать в течение нередко многих лет, должен быть отражен в нормативных актах в более полном виде, в том числе это касается и требований к внешнему виду основных сооружений и ограждений, которые не должны возбуждать чрезмерно тягостных впечатлений.
Можно ли нейтрализовать указанные факторы? Думается, в отношении обысков ответ должен быть отрицательным, поскольку они безусловно необходимы в целях профилактики правонарушений. Однако порядок их производства должен быть четко урегулирован в законодательстве, причем следует четко указать, что при проведении обысков не должно допускаться излишних моральных страданий. Вопрос с преобразованием «обычных жилых помещений» в нормальные жилые комнаты (на несколько человек) и внешним видом колоний связан с большими материальными затратами и зависит от общего экономического положения в стране. Представляется, что в обозримом будущем эта проблема будет полностью разрешена. Однако уже сегодня в Азербайджанской Республике в этом направлении сделано немало. Так, в течение 1998-2000 гг., в соответствие с требованиями действующего законодательства, стандартов прав и свобод человека ООН и Совета Европы, а также международно-правовых актов, посвященных защите осужденных, на территории находящейся в подчинении Главного управления Министерства юстиции Азербайджанской Республики Гобустанской тюрьмы были построены и сданы в эксплуатацию 4 новых режимных корпусов, что создало условия для переселения приговоренных к пожизненному заключению осужденных с СИЗО в Гобустанскую тюрьму. В этих зданиях, с учетом безопасности приговоренных к пожизненному заключению осужденных, предусмотрено размещение в камерах не более двух человек, а также созданы необходимые материально-бытовые условия. К примеру, сравнительно большой размер окон камер дает возможность проникновению естественного света для чтения книг в дневное время, беспрепятственному проникновению чистого воздуха достаточного для нормального проживания и обеспечению сохранности нормальной температуры в них [19, 5. 50].
Бесспорно, право на достоинство личности осужденных в тюрьмах во многом зависит и от отношения к ним персонала. Согласно ст. 10 Кодекса об исполнении наказаний «персонал учреждения или органа, исполняющего наказание, обязан вежливо относиться к осужденным»[20]. Представляется, что отношения между персоналом и осужденными должны в большей степени определяться общепринятыми в обществе моральными нормами.
Необходимость уважения человеческого достоинства осужденных к тюремному заключению подчеркивается и в международных документах по правам человека, в том числе касающихся сферы исполнения уголовных наказаний. Однако полагаем, что положение о том, что все лица, лишенные свободы, имеют право на гуманное обращение и уважение достоинства, присущего человеку, требует уточнения.
Например, согласно ст.1 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 г. под пыткой имеется в виду любое действие, которым причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное [7]. Между тем в этой же статье зафиксировано, что «в это определение не включаются боль или страдания, которые возникают лишь в результате законных санкций или вызываются ими случайно». Отсюда вытекает, по меньшей мере, возможность причинения боли и страданий при реализации законных санкций (к которым, безусловно, относится и уголовное наказание), и такие боль и страдания не являются пыткой.
Данный момент является чрезвычайно важным, он перекликается с отмеченным ранее тезисом о том, что наказание в виде лишения свободы неизбежно причиняет физические страдания и ущемляет достоинство личности, поскольку это неотъемлемое свойство наказания, без которого оно теряет свой смысл. Таким образом, в указанной Конвенции пусть косвенно, но подтверждается возможность ограничения права на достоинство.
С учетом изложенного, необходимо точнее говорить не об уважении достоинства лиц, содержащихся в исправительных учреждениях, а об уважении их прав и свобод, которые хотя и ограничены, но в этих ограниченных объемах требуют такой же охраны и защиты, как и для всех граждан.
Таким образом, и в отношении фундаментального естественного права человека на достоинство личности формула: «никто» не может подвергаться наказанию, унижающему человеческое достоинство, требует оговорки - в отношении некоторых категорий лиц определенное ограничение достоинства все же происходит, несмотря на то, что цели такой государство не ставит.
Наибольшие ограничения права на неприкосновенность частной жизни, сохранение личных и семейных тайн происходят при отбывании наказания в виде лишения свободы, а также в уголовном процессе и в оперативно-розыскной деятельности. В исправительных учреждениях допускаются так называемые режимные, в том числе личные обыски (для их проведения не нужны какие-либо конкретные основания), осуществляются цензура корреспонденции, досмотр посылок, бандеролей и передач, а также досмотр вещей и одежды лиц, входящих в пеницитарное учреждение и выходящих из него.
Наибольшие ограничения права человека на личную неприкосновенность предусмотрены для осужденных, содержащихся в местах лишения свободы. «Право неприкосновенности личности ограничивается тем, - писал НА. Стручков, - что в любой момент осужденный, его личные вещи, спальное место могут быть подвергнуты обыску. Вся корреспонденция осужденных проходит цензуру, а поступающие к ним посылки, передачи и бандероли -досмотр». Как отмечает А.А.Беляев, «право неприкосновенности на осужденных распространяется не в полной мере»[2, с. 51]. При этом степень ограничения во многом зависит от того, соблюдает или нет осужденный установленные в исправительных учреждениях правила поведения.
Непростым представляется вопрос о неприкосновенности жилища осужденных. В исправительном учреждении им выделяется индивидуальное спальное место, которое не является их собственностью. Кроме того, жилище осужденных представляет собой не комнату, а «обычные жилые помещения», т. е. общежитие. Многие десятилетия в законодательстве об обысках жилища осужденных вообще ничего не говорилось.
К элементам личной неприкосновенности относятся также тайна переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, личная тайна. Право на эту тайну в условиях отбывания наказания в исправительных учреждениях подлежит ограничению. Здесь, однако, необходимо подчеркнуть, что в данный аспект личной неприкосновенности правомерно могут вторгаться только представители администрации. Другие осужденные и иные лица (за исключением случаев, указанных в уголовно-процессуальном порядке) без согласия владельца не имеют права читать его письма, личный дневник, рассматривать фотографии и т. д. Это общепринятые правила в жизни общества.
В некоторой степени личная неприкосновенность правопослушных осужденных ограничивается во время медицинских осмотров и, в случае необходимости, их санитарной обработки. Медосмотр также предусматривает обнажение и прощупывание тела, осмотр его частей и органов. Возникает вопрос: является ли данная мера обязательной для осужденных?
Проведение медицинских осмотров является необходимой мерой. Многие из осужденных поступают в учреждения из следственных изоляторов, где условия содержания, как известно, далеко не всегда соответствуют санитарным требованиям, в связи с чем они могут иметь болезни, опасные как для них самих, так и для окружающих. Только одно это обстоятельство оправдывает обязательность медосмотров для всех осужденных без исключения. К тому же медосмотры имеют очевидную гуманную направленность.
Итак, право на личную неприкосновенность в местах лишения свободы для
всех осужденных, т. е. независимо от того, соблюдают они установленные правила поведения или нет, ограничивается обязательным проведением:
1) личных обысков;
2) обысков жилых помещений и личных вещей;
3) медицинских осмотров, а в случае необходимости и санитарной обработки;
4) цензуры корреспонденции, прослушиванием телефонных переговоров, а в случае необходимости проверки личных записей.
Все указанные ограничения, как было отмечено, нуждаются в более точной регламентации. Будучи закрепленным в законе, т. е. в нормах позитивного права, естественное право на личную неприкосновенность в оставшемся объеме подлежит государственной охране и защите, а это означает, что любое неправомерное нарушение личной неприкосновенности влечет за собой соответствующую правовую ответственность.
Кроме рассмотренных ограничений, личная неприкосновенность осужденных может быть дополнительно ограничена в случаях нарушений осужденными требований режима содержания путем применения физической силы, специальных средств и оружия, если они оказывают физическое сопротивление работникам исправительных учреждений, проявляют буйство или другие насильственные действия. Применение оружия возможно в качестве исключительной меры в случае нападения или иного умышленного действия, непосредственно угрожающего жизни работников исправительных учреждений либо других лиц, а также при побеге из-под стражи.
В практической деятельности исправительных учреждений указанные положения представляли серьезные трудности, особенно в случае неповиновения осужденных законным требованиям персонала. Согласно закону, пресечение должно было предотвращаться применением наручников и смирительной рубашки, и ничего не говорилось о применении физической силы. Создавалась
парадоксальная ситуация: наручники применять можно, а физическую силу нет. Между тем для того, чтобы надеть наручники осужденному, который сопротивляется этому, неизбежным является использование физической силы, сопряженное с нанесением болевых ощущений и даже причинением телесных повреждений. Поэтому физическая сила фактически, конечно, применялась, а законодательная неопределенность приводила к нарушению законности и порождала многочисленные коллизии. И.В. Шмаров отмечал, что «отсутствие правовой регламентации, оснований их (физической силы, спецсредств, оружия) применения приводило на практике к необоснованному привлечению сотрудников ИТУ к ответственности, особенно в тех случаях, когда боевые приемы самбо применялись для пресечения противоправных действий осужденных» [6].
Как видно, наблюдается достаточно четкая тенденция законодателя к более подробной регламентации вопросов в рассматриваемой сфере. И это правильно, поскольку применение физической силы, специальных средств и оружия в максимальной степени ограничивает право осужденных наличную неприкосновенность.
Однако ряд вопросов в законодательных нормах отрегулирован еще недостаточно. В частности, не решен вопрос о том, какие виды спецсредств может и должен иметь при себе персонал, находясь на территории исправительного учреждения; в какой мере, хотя бы в общих принципах, допускается применение физической силы; можно ли использовать иные спецсредства, если перечисленные в законе отсутствуют, и др. В юридической литературе они также не исследованы. Это и неудивительно. Данная тема длительное время находилась под неофициальным запретом, исходящим из общих идеологических соображений и из концепции исправительно-трудовой политики, в соответствии с которой главная задача исправление и перевоспитание осужденных предполагала в качестве основного принципа воздействия
убеждение, а не принуждение, что не соотносимо с применением физической силы; соответственно отсутствовала необходимость в научно-практических разработках.
Вопросы применения физической силы правоохранительными органами стали предметом специальных исследований лишь в последние годы. Применительно к органам внутренних дел их изучал, в частности, Ю.П. Соловей. По его мнению, физическая сила, - это «не сопровождающиеся применением специальных средств и огнестрельного оружия физические действия сотрудников милиции, направленные против отдельных лиц либо имущества и состоящие в ограничении неприкосновенности этих лиц, свободы их действий, передвижения или распоряжения какими-либо предметами... в целях прекращения активного противоправного поведения этих лиц или, в случае их противоправного бездействия, самостоятельного исполнения сотрудником милиции своего законного требования»[12, с. 108]. Здесь же раскрывается понятие боевых приемов борьбы, под которыми имеются в виду «насильственные действия, состоящие в причинении лицу, против которого они направлены, боли или телесных повреждений» [12, с. 108].
При применении физической силы существенным является вопрос о пределах этой принудительной меры, Ю.П. Соловей полагает, что здесь главное состоит в соразмерности силе оказываемого сопротивления, т. е. действия не должны быть явно, очевидно для всех, в том числе и для сотрудника, чрезмерными в конкретной ситуации [12, с.109].
Ю.П. Соловей рассматривает также ситуацию, связанную с правомерностью применения физической силы, когда лицо совершает правонарушение в словесной форме, например, оскорбляет сотрудника или других лиц и не реагирует на требование прекратить оскорбления. По мнению этого автора, физическая сила допускаться может, но при условии, что вред, причиненный ею, не должен быть тяжелее, чем легкое телесное повреждение. Не вступая в дискуссию по этому небесспорному выводу, отметим, что хотя найти эквивалент словесного оскорбления и принудительного средства его пресечения очень трудно, поскольку оцениваются разно-порядковые явления, искать его необходимо - этого требует практика; в равной степени нужны рекомендации о конкретных способах пресечения данного и других видов нарушений.
Таким образом, при применении физической силы в основу должны быть положены, на наш взгляд, следующие принципы:
1) предельно ясное и четкое разъяснение противоправности поведения лица, в отношении которого предполагается применение физической силы;
2) предупреждение об использовании физической силы;
3) выбор наиболее оптимальных при создавшейся ситуации приемов
задержания и сопровождения, имея в виду эффективную принудительную
реализацию предъявляемого требования с минимальным причинением боли и
физического вреда;
4) оказание при необходимости своевременной медицинской помощи. В связи с
изложенным представляется нецелесообразным определение строгих пределов
интенсивности применения физической силы, как, например, предлагает Ю.П.
Соловей в рассмотренной выше конкретной ситуации (не тяжелее, чем легкое
телесное повреждение), поскольку невозможно смоделировать типичное
поведение людей в случае их неправомерного отношения к сотрудникам
правоохранительных органов с необходимой для этого точностью. Разные люди в
одной и той же ситуации ведут себя по-разному, у них неодинаковое физическое
развитие, и, следовательно, физическое сопротивление законным требованиям
также разное, а от этого в значительной мере зависит степень правомерного
причинения вреда.
Теперь затронем вопрос о том, в какой мере свобода, достоинство личности и личная неприкосновенность могут быть объектом уголовного наказания в виде лишения свободы, исполнение которого будет нами исследоваться именно в аспекте ограничения этих социальных ценностей. В перечне видов уголовных наказаний УК указывается на лишение (ограничение) только свободы. Достоинство личности и личная неприкосновенность не называются в числе благ, которые ущемляются в порядке уголовного наказания за совершенное преступление. Более того, специально подчеркивается, что наказание не может иметь своей целью причинение физических страданий лицу, совершившему преступление, или унижение его достоинства.
Данная формулировка в свое время была предметом активной дискуссии в правовой литературе. В частности, отмечалось, что, не имея указанных целей, наказание фактически при его исполнении в определенной степени причиняет физические страдания и унижает достоинство [9, с. 30-31; 16, с. 7], поскольку это неотъемлемое свойство наказания, обойтись без которого невозможно, не изменяя самого существа наказания [9, с. 31].
Таким образом, формально в местах лишения свободы целенаправленно уменьшается объем естественного права на свободу. Правда на достоинство личности и личную неприкосновенность, не будучи объектами прямого, специального, целенаправленного государственного посягательства, тем не менее также ущемляются, но отнюдь не незаконно; такое посягательство является неизбежным следствием наказания в виде лишения свободы.
Правовые нормы, определяющие принципы и содержание ограничений прав лиц, содержащихся в исправительных учреждениях, в совокупности представляют собой правовой институт ограничений естественных прав на свободу, достоинство личности и личную неприкосновенность в местах лишения свободы. Делая общий вывод, можно констатировать, что в настоящее время в данной сфере отсутствуют четкая система и преемственность ограничительных норм в схеме «международно-правовые нормы - конституционные нормы - нормы текущего законодательства», в связи с чем данные вопросы требуют соответствующего исследования и совершенствования.
Заслуживает поддержки предложение С.Б.Бахина о разработке специальной международной конвенции об ограничении прав человека, поскольку эта проблема имеет важное и принципиальное значение [1, с. 46]. Такая конвенция могла бы стать первой составной частью рассматриваемого института ограничений естественных прав осужденных. Равным образом это касается мысли А.В.Малько, который считает, что «точно так же, как существуют международные стандарты всеобщих прав, должны существовать и стандарты их ограничений с комментариями целей и условий их применения»[8, с. 72].
Понятие правового института ограничений естественных прав осужденных, его основные положения позволяют определить более эффективные, отвечающие духу правового государства подходы и решения вопросов законотворчества и правоприменительной практики в такой важнейшей сфере, как права человека в местах лишения свободы [15, с. 40].
«С 1997 г. в пенитенциарной системе Азербайджанской Республики ведутся серьезные и кардинальные реформы»[18, 8.54]. Данный момент был констатирован на 2-ом Международном «круглом столе» Омбудсменов, организованном в г. Баку совместно Уполномоченным по правам человека в Азербайджанской Республике и Программой развития ООН. Участники мероприятия - омбудсмены Российской Федерации, Молдавии, Казахстана, Узбекистана, Грузии, Швеции и других стран посетили Главное управление по исполнению судебных решений Министерства юстиции Азербайджанской Республики, провели обмен мнений с руководством управления, ознакомились с результатами проведенных за последние годы реформ. Посетив воспитательное учреждение для несовершеннолетних осужденных и учреждение по отбыванию наказания № 4, где содержатся осужденных женщины, омбудсмены ознакомились с осужденными, условиями их содержания, здоровьем, состоянием их привлечения к труду и убедились в том, что «за последнее время ситуация в учреждениях республики по отбыванию наказания значительно улучшилась и приведена в соответствие с европейскими стандартами, что в условиях содержания осужденных произошли коренные изменения» [17, с. 60].
Ильгар Ализаде
Библиографический список
1. Бахин С.Б. О классификации прав человека в международных соглашениях // Правоведение, 1991, № 2.
2. Беляев А.А. Правовое положение осужденных в местах лишения свободы. Нижний Новгород, 1977.
3. Временное положение по содержанию лиц в местах содержания под стражей от 7 декабря 2002 г. // Бюллетень нормативно-правовых актов центральных органов исполнительной власти Азербайджанской Республики, 2002, № 12.
4. Достоевский Ф.И. Записки из мертвого дома. М., 1983.
5. Конституция Азербайджанской Республики от 12 ноября 1995 г. // Собрание законодательства Азербайджанской Республики, 2002, № 9, ст.554.
6. Комментарий к Исправительно-трудовому кодексу Российской Федерации. М., 1994.
7. Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 г. // Действующее международное право. В 3-х т. М., 1999, Т 3.
8. Малько А.В. Стимулы и ограничения в праве: теоретический аспект. Саратов, 1994.
9. Ной И.С. Вопросы теории и наказания в советском угаловном праве. Саратов, 1962.
10.Ной И.С. Теоретические вопросы лишения свободы. Саратов, 1965.
11. Рожков С. Концепция уфимцев эффективна // Прблемы перестройки деятельности органов, исполняющих наказания в виде лишения свободы. Уфа, 1991.
12. Соловей Ю.Л. Правовое регулирование применения милицией силы // Государство и право, 1993, № 4.
13. Указ Президента Азербайджанской Республики «О передаче следственных изоляторов Министерства внутренных дел Азербайджанской Республики в состав Министерства юстиции Азербайджанской Республики» от 9 октября 1999 г. // Собрание законодательства Азербайджанской Республики, 1999, № 10, ст.577.
14. Упоров И.Б. Правовое регулирование естественных прав человека в местах лишения свободы. Рязань, 1998,.
15. Утяшев М.М., Утяшева Л.М. Права человека в России: состояние и перспективы. Уфа, 1997.
16. Эбзеев Б.С. Конституция. Правовое государство. Конституционный Суд. М., 1996.
17. Энтин М.Л. Международные гарантии прав человека. Опыт Совета Европы. М., 1997.
18. Sayadlı E. Uzun müddətə və ömürlük həbs cəzasına məhkum olunmuş şəxslərə rəftar // Cəviyyət və cəza, 2003, № 1.
19. Zeynalov İ.M. İnsan hüquqları və azadlıqları problemi // Dövlət və hüquq, 1999, № 1-2.
20. Кодекс об исполнении наказаний от 14 июля 2000 г. Бфлн., 2000.
