Сложность выбора оптимальной модели управления взаимодействием обусловлена следующими причинами:
- во-первых, сосуществованием разных вариантов компиляции моделей экономической политики, в частности существованием классических образцов - англо-американской и японо-германской моделей;
- во-вторых, несовпадением задач и условий позднеиндустриальной и постиндустриальных модернизаций;
- в-третьих, низкой дееспособностью рыночных институтов в период посткризисного развития;
- в-четвертых, своеобразием историко-культурных условий модернизации отдельных стран;
- в-пятых, неоднозначным влиянием лидеров современной мировой экономики на страны, встающие на путь догоняющего развития;
- в-шестых, изменчивостью экономической политики, проводимой самими индустриально-развитыми странами.
В качестве опорных институтов развития допустимо рассматривать такую институциональную структуру экономики, которая способна обеспечить решение актуальных задач социально-экономического развития страны с учетом представленных обстоятельств.
В условиях развернувшегося системного кризиса глобальной хозяйственной системы, характеризующимся резким скачком неопределенности как доминирующей характеристики функционального поля экономических агентов, наиболее остро становится вопрос об управлении уровнем риска как фактическим претворением уровня неопределенности. Социально-экономическая система, находящаяся в условиях кризиса, стагнирует из-за эффекта кумуляции неопределенности (а значит, и риска), наблюдающейся во всех отраслях народного хозяйства.
Формирование нового хозяйственного порядка в рамках глобальной экономики подтверждается неоднородностью посткризисного развития, причем с явным переструктурированием иерархии стран-лидеров и появлением новых акторов на мировой арене. По мнению В.В. Вольчика, важнейшим моментом при исследовании хозяйственного порядка в тех или иных исторических координатах является вопрос о роли государства при его формировании. Фактически данная проблема является частью более широкой – об управленческой роли государства при формировании институциональной структуры экономики. [1]
Современным критерием эффективности антикризисного управления на макроуровне становится выверенность и систематизированность, направленные на снижение уровня неопределенности: все, что мешает четко формулировать цели и задачи, а затем и достигать их, должно ликвидироваться либо заменяться более эффективными формами взаимодействия. На кризисном витке развития наиболее эффективной показывает себя политика усиления роли государства в экономике. Сегодня Е.Г. Ясин, А.Н.Илларионов говорят о качественном повороте российской экономической политики в сторону интервенционизма. Дополнительным аргументом в пользу довода об объективном «самоисчерпании» потенциала рыночной экономики свидетельствует широкое распространение новых институциональных форм частно-государственного партнерства. Специалисты по институциональному анализу отмечают увеличение распространения частно-государственных отношенческих контрактаций. Конкурирующие с ними гибридные сетевые формы можно рассматривать как особые структуры управления сделками, отличные и от рынка, и от иерархии. [2]
Управление совмещением интересов бизнеса и государства позволяют устранить нецелевое расходование средств и сокращают долю провальных проектов. Кроме того, именно такие крупные структуры, несут на себе высокую социальную нагрузку, поскольку являются работодателями для значительной части трудовых ресурсов страны.
Если государственные корпорации осуществляют свою деятельность без взаимодействия с бизнесом, то возникает ряд негативных моментов:
- самостоятельный выбор приоритетных проектов госкорпорациями не всегда следуют единой государственной стратегии и приоритетам развития, что приводит к распылению усилий и нивелированию возможности положительного синергетического эффекта в социально-экономической сфере;
- лоббистские группы топ-менеджмента госкорпораций обладают достаточным капиталом связей для продвижения корыстных проектов и придания им статуса государственного проекта, который, однако, будет учитывать лишь интересы узкой группы управленцев;
- возникает высокий риск оппортунизма, в том числе и в области привлечения посредников для реализации проектов через систему торгов и конкурсов, что означает снижение стимулов к эффективности ведения бизнеса и упрочнения позиций связевого капитала как базисной концепции рентоориентированного поведения.
Важно, что государственные средства для госкомпании - незатратный ресурс, который в отсутствие жесткого контроля расходуется неэффективно. Подводя итог, можно сказать, что в классическом виде, при ослабленном контроле и самостоятельном определении основной части своих задач, госкорпорации представляются инструментами не столько социально-экономического развития, сколько коррупции.
Управление формированием новых институциональных форм взаимодействия корпоративного и государственного секторов продуцирует принципиально новую схему реализации государственной социально-экономической стратегии, базирующуюся на функции государства как институционального инноватора, а корпораций – как саморегулируемых организаций, функционирующих в контуре государственной стратегии, корпоративная стратегия которых базируется не только на принципах экономической эффективности, но и учитывает интересы общества с прогнозируемым социальным эффектом.
В ходе экономических преобразований управление социально-экономическим развитием осуществлялось, в основном, государственными институтами. Принятые регулирующие антикризисные меры позволяют сделать вывод о том, вектор современного посткризисного развития направлен на увеличение социальной ответственности бизнеса и на формирование новых форм взаимодействия государства и бизнеса не только в области реализации экономической политики, но и в области политики социальной.
Институциональный механизм принятия стратегических управленческих решений по обеспечению социально-экономической безопасности развития страны должен быть ориентирован на то, чтобы ставку в долгосрочном развитии делать не на исчерпаемые природные ресурсы, и не на достигнутый уровень технологии, но и на более совершенный организационный потенциал в области воспроизводства социально-экономических ресурсов.
Повышение динамизма технологической жизни и индивидуализация потребностей требует создания таких новых институциональных форм взаимодействия государственного и корпоративного секторов, в которых при имеющихся ресурсах можно добиться успеха в опережающем приспособлении к изменяющейся среде за счет организационных факторов и организационного превосходства над конкурентами. Принципиальной чертой подобных форм является неклассический критерий эффективности, базирующийся не на способности к максимальному снижению издержек, а на способности к минимизации времени продуцирования новых продуктов и услуг, в том числе, в условиях кризисной неопределенности.
Как отмечает в своей работе Ю. В. Яременко, предпосылкой экономического роста является не приобщение к новым технологиям как таковое, а технологическое лидерство, разумеется, не во всех, но хотя бы в некоторых важных направлениях. [3] Если страна не нашла таких технологических ниш, то она вынуждена снижать уровень объема добавленной стоимости.
Страны, которые подключаются к производству новых товаров и услуг, овладению новыми технологиями на завершающем этапе их жизненного цикла, могут иметь уже больший объем выпуска, но значительно меньший объем вклада в национальный продукт. Технологическое первенство самым непосредственным образом трансформируется в экономический рост и будет выступать важнейшим монополизированным ресурсом социально-экономического развития в посткризисных условиях. Вместе с тем основу формирования инновационно-ориентированной модели развития крупных компаний составляет человеческий капитал, поэтому при реализации стратегии развития необходимы институты, обеспечивающие его развитие.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что важнейшим условием социально-экономического развития на настоящем этапе является создание новых институциональных форм взаимодействия бизнеса и власти в контуре антикризисных программ. Опыт модернизации последнего десятилетия показал, что проведение ее на микроуровне без соответствующего проектирования новых институциональных сред функционирования инновационно-ориентированной экономики не дает требуемого эффекта в рамках целостной социально-экономической системы. Настоящий этап требует внедрения новых институциональных форм, ориентированных на плотный контакт бизнеса и государства в рамках реализации крупных, системных проектов, создающих кластерные образования для полноценного функционирования инновационной социально-ориентированной экономики.
Среди методов форсайта, таких как метод Дельфи, построение сценариев развития, создание технологических «дорожных карт», построение деревьев целей, морфологический анализ, SWOT-анализ, метод «мозгового штурма», к анализу внешней информации непосредственное отношение имеет так называемое «сканирование внешней среды».
Термин «сканирование внешней среды» был предложен в 1967 г. Фрэнсисом Агиларом. [4] Сканирование и мониторинг внешней информации – это этап в исследовании перспектив развития, который предшествует другим исследованиям будущего, а, следовательно, предшествует использованию других методов форсайта.
До недавнего времени эта последовательность действий казалась вполне эффективной, а прогнозирование основывалось на так называемой экстраполяции тенденций, когда при помощи построения временных рядов неких количественных характеристик, определенных на основе релевантных ответов систем, вычислялись прогнозные значения этих характеристик.
На основе значений прогнозных характеристик можно было судить о возможных изменениях в состоянии представляющей интерес области. Ученые развивали методы математической статистики, вычисляли возможные ошибки прогнозов, задавали доверительные интервалы, разрабатывали новые меры корреляции, использовали математический аппарат, возникший в недрах экспериментальной физики, в частности теории эксперимента, забывая о том, что имеют дело с «живой жизнью», а не со стабильной системой.
Отраслевые и корпоративные форсайт-проекты нацелены на выбор технологических приоритетов, определение основных факторов, способных повлиять на изменение рынков, оценку потенциальных продуктов, которые могут быть востребованы на этих рынках, выявление технологического потенциала отраслей и корпораций, выбор мер, необходимых для развития существующих и достижения новых конкурентных преимуществ. Проведение форсайт-методов оказывает непосредственное влияние на эффективность инвестиций в научно-технологическое развитие. Методология форсайта зарекомендовала себя как весьма успешный и эффективный инструмент прогнозирования и планирования развития страны, отрасли или компании. Она также используется для создания благоприятного климата для диалога между государственным, научно-образовательным и, что особенно важно, бизнес-секторами. Методология форсайта рассматривает как обязательное условие вовлечение в процесс планирования и прогнозирования представителей государственных учреждений, бизнес-сообщества, представителей научных и образовательных кругов.
Литература:
1. Вольчик В.В. Группы специальных интересов и институт власти-собственности в экономической истории России // Журнал историко-экономических исследований. – 2006. – №7. С. 33.
2. Олейник А.Н. Модель сетевого капитализма // Вопросы экономики. 2003. № 8.С.144.
3. Яременко Ю.В. Экономический рост. Структурная политика // Проблемы прогнозирования. 2001. № 1.С. 7.
4. Aguilar F. J. Scanning the Business Environment. Macmillan Co, 1967. С.41
