В статье рассмотрены отдельные проблемы квалификации превышения должностных полномочий, совершенных сотрудниками органов внутренних дел. Приведены результаты изучения материалов уголовных дел. Сформулированы предложения по совершенствованию действующего законодательства.
Ключевые слова: должностные преступления, превышение должностных полномочий, правоохранительная деятельность, органы внутренних дел, полиция
Превышение должностных полномочий является наиболее распространенным преступлением, совершаемым должностными лицами. В 2013 г. осужденные по ст. 286 УК РФ составили 24,2 % от общего числа лиц, осужденных за преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления. В 2014 г. их число снизилось до 22,5 %, а в 2015 г. — до 14,5 % [1]. В целом это можно оценить положительно, однако статистические данные не дают оснований полагать, что противодействие превышению должностных полномочий приобрело полностью благоприятную направленность.
Превышение должностных полномочий, совершаемое сотрудниками правоохранительных органов, зачастую имеет высокий общественный резонанс. Кроме того, выявление такой преступной деятельности подрывает доверие граждан к правоохранительной системе, не способствует взаимодействию правоохранительных органов и институтов гражданского общества, свидетельствует о недостаточно высоком уровне воспитательной работы с личным составом. В связи с изложенным, анализ проблем квалификации превышения должностных полномочий, совершенного сотрудниками правоохранительных органов, представляет научный интерес.
Результаты изучения материалов уголовных дел позволяют заключить, что наиболее часто (свыше 80 % случаев) судами рассматриваются уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст. 286 УК РФ, совершенных сотрудниками территориальных органов внутренних дел, проходящих службу в подразделениях ГИБДД, уголовного розыска, экономической безопасности и противодействия коррупции, патрульно-постовой службы, участковыми уполномоченными. Около 65 % уголовных дел были связаны не только с превышением должностных полномочий, но и с совершением иных преступлений (получения взятки, вымогательства, фальсификацией доказательств). Таким образом, квалификация преступных действий сопряжена не только с подробным установлением обстоятельств превышения должностных полномочий, но и с выявлением конечной цели превышения, которая также должна получать соответствующую закону уголовно-правовую оценку.
Иными словами, превышение должностных полномочий, совершаемое сотрудниками правоохранительных органов (в том числе, сотрудниками органов внутренних дел), как правило, является отдельным звеном в цепочке умышленных действий, служит средством достижения иной (обычно корыстной) цели. Об этом свидетельствует умышленный характер данного преступления (осознание лицом общественной опасности и противоправности своих действий, предвидение существенного нарушения прав и законных интересов граждан и организаций, охраняемых интересов общества и государства). Но в отрыве от того, какими соображениями руководствуется виновный, превышая должностные полномочия, невозможно установить направленность его действий на достижение конкретных целей превышения.
Диспозиция статьи 286 УК РФ не содержит указания на такие признаки субъективной стороны преступления, как мотив и цель. В связи с этим изобличение виновного в превышении должностных полномочий не дает полной информации об иных обстоятельствах, имеющих значение для правильной квалификации содеянного. Таким образом, становится необходимым выявление и установление следственным путем информации о том, в каких условиях имело место превышение полномочий, в связи с чем были совершены преступные действия, и как выстраивались события на месте совершения преступления.
Так, судом было рассмотрено уголовное дело в отношении сотрудника батальона ОВО, который в ходе пресечения административного правонарушения, совершаемого 17-летним подростком, нанес последнему удар головой в лицо, причинив легкий вред здоровью потерпевшего [2]. В данной ситуации представляется очевидным, что превышение должностных полномочий совершалось в условиях исполнения должностных обязанностей, не было сопряжено с иными преступными целями. Фактически это преступление — последствие неправильного представления осужденного о допустимом способе пресечения противоправного поведения. И зачастую условия, способствующие совершению таких преступлений, связаны с недостаточной квалификацией сотрудника и его неспособностью верно оценить ситуацию как допускающую или не допускающую применение физической силы, специальных средств или оружия.
В определенной степени превышение должностных полномочий сотрудниками органов внутренних дел связано с некоторыми дефектами действующего законодательства. Например, высокий общественный резонанс в июле 2016 г. получила информация о том, что сотрудниками полиции пресечены действия гражданина, игравшего в общественном месте в популярную онлайн-игру на личном смартфоне. В объектив камеры смартфона попали двое сотрудников полиции, потребовавших от гражданина прекратить съемку. После краткой словесной перепалки они доставили его в отдел полиции, где он провел, по его словам, около 12 часов. По результатам служебной проверки, проводимой в отношении полицейских, может быть принято решение о возбуждении уголовного дела о превышении должностных полномочий [3]. Правовая проблема в данном случае заключается в законодательной коллизии между нормами ст. 152.1 ГК РФ (охрана изображения гражданина) и ст. 8 Федерального закона «О полиции» (открытость деятельности полиции для общества). Кроме того, имеет значение и то обстоятельство, что фактически гражданин не вел съемку, а использовал личный смартфон в личных же целях. Нуждается в правовой оценке и факт нахождения гражданина в отделе полиции в сроки, не предусмотренные действующим законодательством об административных правонарушениях.
Дефекты законодательства содержат потенциальную опасность в признании факта превышения должностных полномочий после появления официального толкования соответствующих правовых норм. Например, законодательство о проведении публичных мероприятий запрещает их участникам скрывать свои лица, использовать средства маскировки, иные предметы, предназначенные для затруднения установления личности [4]. В Конституционный Суд РФ обратилась группа заявителей, привлеченная к административной ответственности по ч. 5 ст. 20.2 КоАП РФ за то, что при проведении пикета заклеивали рты скотчем. Конституционный Суд РФ разъяснил, что правоприменитель в каждом конкретном случае должен установить, являлась ли нанесенная на лица атрибутика средством маскировки, или нет [5]. Из этого следует, что неправильная квалификация сотрудниками полиции обстоятельств сокрытия участником публичного мероприятия своего лица, повлекшая незаконное привлечение к административной ответственности, может быть положена в основу обвинения в превышении должностных полномочий. Хотя фактически в данном случае достаточно проблематично установить явный выход совершаемых действий за рамки полномочий должностного лица, а также признаки умысла. В то же время, высокий общественный резонанс в таком случае может сыграть определенную негативную роль при правовой оценке ситуации. Такие примеры тоже известны: в частности, приговором суда осужден за превышение должностных полномочий сотрудник полиции, признанный виновным в противоправном применении насилия при пресечении несанкционированного публичного мероприятия. Уголовное дело было возбуждено после многочисленных обращений средств массовой информации в органы прокуратуры [6].
Большую сложность представляет квалификация превышения должностных полномочий, сочетающегося с совершением других преступлений. Например, по уголовному делу о превышении должностных полномочий осуждены сотрудники полиции, инсценировавшие по просьбе знакомого проведение легальных оперативно-розыскных мероприятий, принявшие участие в похищении человека и получившие за это денежное вознаграждение. Поводом для совершения преступления стало обращение предпринимателя о наличии крупной недостачи в отчетности его организации. Инсценируя проведение оперативно-розыскных мероприятий, осужденные оказывали психологическое давление на сотрудников организации, угрожали водворить в изолятор временного содержания, одного из потерпевших вывезли в лесополосу и избили [7]. При совершении указанных действий осужденные осознавали, что действуют в нарушение порядка, установленного для проверки заявлений и сообщений о преступлении, применяют непредусмотренные законом методы воздействия к потерпевшим, участвуют в совершении другого особо тяжкого преступления (похищения человека). Достаточно интересно то обстоятельство, что по данному уголовному делу не нашли подтверждения корыстная мотивация и получение осужденными незаконного вознаграждения.
По изученным уголовным делам чаще всего преступные действия совершались осужденными с целью добиться информации о причастности потерпевшего или знакомых ему лиц к совершению преступлений или административных правонарушений. В частности, в 16 % изученных уголовных дел преступление было совершено в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий, в 36 % — после фактического задержания по подозрению в совершении преступления, но до оформления протокола задержания, в 11 % — после доставления в дежурную часть лиц, изобличенных в совершении административных правонарушений. Названные действия могут дополнительно квалифицироваться по ст. 302 УК РФ как принуждение к даче показаний, но на практике это обычно не происходит, поскольку преступление совершается в отношении лиц, процессуальный статус которых не определен, и допрос их в соответствующем качестве еще не осуществляется.
В заключение можно сделать вывод о том, что превышение должностных полномочий сотрудниками органов внутренних дел может быть связано как с неправильным представлением о порядке исполнения служебных обязанностей, так и с умышленным совершением противоправных действий в целях достижения иной (чаще всего корыстной) цели. Исходя из этого, представляется необходимым установление в ч. 3 ст. 286 УК РФ квалифицирующего признака «из корыстной заинтересованности или с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение». Как представляется, это будет способствовать признанию повышенной общественной опасности таких видов превышения должностных полномочий.
Литература:
- Данные судебной статистики за 2013–2015 годы // Судебный департамент при Верховном Суде РФ [электронный ресурс] — Режим доступа: URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79 — Загл. с экрана.
- Уголовное дело № 1–57/2011 / Архив Киришского городского суда Ленинградской области.
- Депутат просит проверить законность задержания ловца покемонов в Петербурге // РИА «Новости» [электронный ресурс] — Режим доступа: URL: http://ria.ru/incidents/20160726/1472879688.html — Загл. с экрана.
- О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях: Федер. закон от 19.06.2004 № 54-ФЗ [принят Гос. Думой 04.06.2004] (по сост. на 03.07.2016) // Рос. газета. — 2004. — 23 июня.
- Определение Конституционного Суда РФ от 07.07.2016 № 1428-О по жалобе граждан Анохиной Анастасии Владимировны, Бадова Дениса Владимировича и других на нарушение их конституционных прав положениями пункта 1 части 4 статьи 6, части 1 статьи 7 и части 1.1 статьи 8 Федерального закона «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях», а также части 5 статьи 20.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях // Конституционный Суд РФ [электронный ресурс] — Режим доступа: URL: http://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision240541.pdf — Загл. с экрана.
- Дело № 22К-1109/2012 / Архив Санкт-Петербургского городского суда.
- Уголовное дело № 2–0066/2014 / Архив Московского городского суда.
