Лексикографическое и психолингвистическое значения слов



Проблема значения слова является классической проблемой языкознания. «Сущность лингвистики заключается в поисках значения» писал Уорф [1, с. 45]. Насколько наука приблизилась к решению этого, вопрос открытый. В одной из первых работ по теории значения Ч. Огдена и Ричардса авторы приводят уже 23 определения этого понятия [2]. На данный момент исчислить все возможные трактовки еще сложнее. Трудность выработки единой дефиниции, бесспорно, является следствием сложности, многогранности самого явления значения, возможности трактовки его с разных ракурсов и подходов. Мы не будем останавливаться на традиционных ключевых, а также спорных вопросах данной теории, список которых приводится в оглавлениях любых хороших учебниках по лексикологии и лексической семантике, для данной работы существенна, прежде всего, трактовка слова с позиции антропоцентрического подхода — а именно «живого» слова, как достояния индивида, и неоднозначная корреляция 2 значений слов — лексикографического и психолингвистического.

Вопрос о соотношении этих двух значений активно обсуждается в последнее время, однако, указание на важность исследования слова, как достояния пользующегося языком индивида, на удивление не ново. Так, еще в 1871 И. А. Бодуэн де Куртенэ отмечал важность «различать категории языковедения от категорий языка» [3, c. 60]. Схожее мнение высказывали Н. В. Крушевский и Л. В. Щерба, указавший на необходимость разграничения языковой системы (словари и грамматики языков, выводимые из языкового материла) и речевой организации индивида, как индивидуального проявления языковой системы, но не равного ей. [4, с. 121]. Очень образно разницу между живым словом и его лексикографическим представлением описал А. А. Потебня «... пример предрассудка мы видим в понятии о слове. Обыкновенно мы рассматриваем слово в том виде, в каком оно является в словарях. Это всё равно, как если бы мы рассматривали растение, каким оно является в гербарии, то есть не так, как оно действительно живёт, а как искусственно приготовлено для целей познания» [5, с. 466]. Он же разграничивал «дальнейшее» значение слова и, «рассматриваемое до определенного предела», «ближайшее» значение, которое как раз и является объектом лингвистов и характеризуется «народностью» — известностью всему языковому сообществу [Там же].

Оформление нового подхода к значению слова связано со становлением науки психолингвистики в середине 20 в. Рассмотрение его как психического феномена, как «динамической иерарархии процессов», [6, с. 8] а не «совокупности вещей», стало более системным. В это же время «сместился и ракурс исследования слова» — оно стало исследоваться «через призму осуществления и восприятия речевой деятельности» [7].

Знаковыми работами в разработке психолингвистической теории слова, живого слова, как достояния человека, являются работы основательницы Тверской психолингвистической школы А. А. Залевской. Ей принадлежит трактовка слова в качестве средства доступа к «единой информационной базе человека», представляющей собой «самоорганизующуюся функциональную динамическую систему — совокупного продукта переработки разнообразного (в том числе речевого) опыта» [8, с. 24–25], «формирующейся по закономерностям психической жизни индивида, но под контролем социума и — шире — культуры» [8, с. 25]. Исследовательница живописно приписывает слову роль лазерного луча при считывании голограммы, акцентируя этим образом то, «что для пользователя языком в естественных ситуациях (в отличие от условий лингвистического анализа) важно не слово само по себе, а именно то, что стоит за словом (т. е. хранится в памяти и может быть из неё извлечено во всём богатстве связей и отношений)» [Там ж с. 25].

В работе [9] А. А. Залевская, путем обобщения богатейшего экспериментального и теоретического материала, накопленного десятилетиями, предлагает «интерфейсную теорию значения слова» и вводит метафору «живой мультимодальный/поликодовый гипертекст» для характеристики того, что стоит за словом. Термин «поликодовый» подразумевает «взаимодействие языковых и неязыковых «кодов» разных модальностей: зрительного, слухового, тактильного и т. д». [9, с. 133], а «навигация» по этому «поликодовому гипертексту предшествующего опыта» рассматривается как способ выхода «на определённый фрагмент образа мира во всём богатстве ситуаций, объектов, связей между ними, а также вероятных следствий, принятых в социуме и специфичных для личности норм и оценок» [Там же]. Данная авторская теория опирается на рассмотрение «лексикона человека как функциональной динамической (самоорганизующейся) системы; обнаружение множественности принципов организации лексикона; выявление специфики индивидуального знания; описание двойственных функций значения слова; применение метафоры голограммы; трактовки слова, как узла пересечения множественных связей (в том числе по разным видам выводных знаний); моделирование процесса идентификации слова, как средства выхода на индивидуальный образ мира [10, с. 16–17].

Итак, остановимся подробнее на 2 видах значения. Системное /лексикографическое значение слова, зафиксированное в словарях в виде словарной дефиниции, представляет собой минимальный набор субъективно определенных лексикографами признаков описываемого понятия [11, с. 12]. Данная совокупность признаков содержит полученные в ходе познания действительности знания о предмете, явлении, называемым словом, об его наиболее существенных, типичных, общеизвестных свойствах. Сведение лексического значения слова к сумме семантических признаков/компонентов является наиболее традиционным в языкознании, восходит к положениям структурной лингвистики и реализуется прежде всего в методе компонентного анализа.

Однако многие исследователи указывали на недостатки такого значения. Так, И. С. Стернин отмечает спорность трактовки выделенных признаков в качестве существенных для носителей языка [10]. Зачастую вместо действительно значимых, лексикографическое значение фиксирует признаки весьма периферийные, что делает его «недостаточным для описание реального функционирования слова в речи» [12, Фридман].

Психолингвистическое, психологически реальное, психическое, индивидуальное, живое — вот набор терминов, используемых для описания «упорядоченного единства всех семантических компонентов, которые реально связаны с данной звуковой оболочкой в сознании носителя языка» [11]. Термин «психологически реальное значение слова» был введен И. А. Стерниным, активно используются и другими исследователями (Е. И. Грищук, А. В. Рудакова, Ж. И. Фридман и др.). В нашей работе мы предпочитаем использовать термин «психолингвистическое значение» (ПЗ), как более определенное и отражающее способ его выявления — с помощью психолингвистических методик. Независимо от выбранного термина, большинство исследователей трактуют его схоже, как «своего рода микромодель, отражающую, каким образом воспринимается мир носителем языка» [13, с. 45]

ПЗ характеризуется наличием выраженной полевой структуры с упорядоченной по яркости иерархией компонентов от ядерных и до периферийных. Исследование ПЗ, проведенное Ж. И. Фридман, выявило его значительно «более высокую оценочность, эмоциональность, образность и субъективностьсемантики» [12, с. 100–102].

Выявляется данное значение чаще всего экспериментально при помощи психолингвистических методик, а именно ассоциативного эксперимента (А. А. Леонтьев, Е. М. Горошко, И. А. Стернин), а также при помощи «исчерпывающего анализа всех зафиксированных контекстов употребления» [11]. Несмотря на существенно большие затраты для их проведения по сравнению с, например, логическом анализом, экспериментальные методы «оказываются несравненно более эффективным и экономным путем определения психологически реального значения слова, чем контекстуальный анализ» [14, c. 122].

Содержание ПЗ намного ближе лексикографического к содержанию концепта — «единице мышления, фиксирующей отраженную, познанную и осмысленную субъектом действительность» [10, с. 13], но никогда не покрывает его полностью. Оба явления, будучи отражением познанной человеком объективной и субъективной действительности, принадлежат, однако, разным видам сознания: концепт — когнитивному, а значение — языковому [Там же, с. 64]. Концепт имеет более «сложную и многогранную» структуру [15, с.7] и помимо компонентов смысла, ассоциируемых со словом, включает в свое содержание энциклопедические знания, а также «отражает общую информационную базу человека» [Там же]. А. А. Залевская противопоставляет концепт как объективно существующее в сознании человека перцептивно-когнитивно-аффективное образование динамического характера значениям как продуктам научного описания [15, c. 22]. Значение, таким образом, является «схваченной знаком» частью концепта, верхушкой этого айсберга, общеизвестной носителям языкового сообщества благодаря своей фиксации в лексикографических источниках. ПЗ намного шире лексикографического варианта представляет концепт, но и оно ни коим образом не исчерпывает его полного объема.

Важнейшей характеристикой ПЗ по мнению И. А. Бубновой, является то, что его структура отражает как субъективное восприятие и осознание мира, так и ограничения, накладываемые «совокупным опытом определенной социальной общности или культуры» [13, c. 46]. Будучи закрепленным в языковой форме, значение становится частью содержания общественного сознания, так как в нем «представлена преобразованная и свернутая в материи языка идеальная форма существования предметного мира, его свойств, связей и отношений, раскрытых общественной практикой» [17, с. 140–141].

Сопоставление двух вышеупомянутых типов значения позволяет сделать следующие выводы.

− Системное значение характеризует лексему — слово, неактуализированное в речи [13, с. 47] и является фактом языка, в то время как ПЗ рассматривается через «призму осуществления и восприятия речевой деятельности» [7], т. е. актуализацию в речи и является фактом языкового сознания.

− ЛЗ создается лексикографами путем приведения наиболее существенных признаков. ПЗ моделируется на основе анализа экспериментального материала.

− ЛЗ строится согласно принципу «логического и описательного редукционизма» [11], ПЗ стремится охватить максимально широкий набор семантических компонентов — все, что связано с этим телом знака в сознании носителей языка.

− Семантические компоненты, включенные в ЛЗ считаются равноценно ядерными. ПЗ строится по полевому признаку с выделением ядерных и периферийных компонентов.

− ЛЗ исследуется методами традиционными методами семантического анализа, ПЗ получают посредством экспериментальных методик, преимущественно свободного ассоциативного эксперимента.

− ЛЗ формируется для представления в ограниченном объеме словаря и отражает предположительно наиболее существенные характеристики предмета, явления, процесса. ПЗ стремится к максимально полному отражению всего, что связано с данной звуковой оболочкой в сознании носителя языка, и помимо общеизвестных и существенных свойств, включает и менее яркие, периферийные компоненты, а также субъективные ассоциации.

Указанные моменты не должны и не смеют умалять роль лексикографов и ценность лексикографических описаний. Более того некоторые исследования показывают отсутствие «принципиальных различий между лексикографической информацией и информацией, полученной другими методами [18, с. 153]. Так, сравнение описанного Э. Рош прототипа птиц c дефиницией слова «птица», представленной в словаре Ожегова, обнаружило в последней тот же набор выявленных признаков [Там же]. Словари относительно успешно справляются со своим назначением — дать возможность опознать искомое слова, однако использование психолингвистических методик и построенных на их материалах значений слов, может использоваться для корректировки лексикографического описания и оптимизации включаемых в него признаков.

Литература:

1. Звегинцев В. А. Зарубежная лингвистическая семантика последних десятилетий // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. X. Лингвистическаясемантика. — М.: Прогресс, 1981. — С. 21–23.
2. Ogden C. K., Richards I. A. The Meaning of Meaning. — New York: Harcourt, Brace & World, Inc., 1923. — 363 p.
3. Бодуэн де Куртенэ И. А. Языкознание, или лингвистика, 19 века // Избранные труды по общему языкознанию. В 2-х т. М., 1963. — Т. 2. — 391 c.
4. Щерба Л. В. О трояком аспекте языковых явлений и эксперименте в языкознании // Языковая система и речевая деятельность. — М., 1974. — С. 24–39.
5. Потебня А. А. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976. — C.465 -466.
6. Леонтьев А. Н. Потребности, мотивы и эмоции. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1971. — 40 c.
7. Уфимцева А. А. Лексическое значение [Электронный ресурс]. Режим доступа http://www.booksite.ru/fulltext/ufimceva/text.pdf
8. Залевская А. А. Значение слова через призму эксперимента / А. А. Залевская. — Тверь: Твер. гос. Ун-т, 2011. — 240 с.
9. А. А. Залевская Что там — за словом? Вопросы интерфейсной теории значения слова [Электронный ресурс]. Режим доступа http://www.rulit.me/books/chto-tam-za-slovom-voprosy-interfejsnoj-teorii-znacheniya-slova-read-421797–1.html
10. Стернин И. А, Рудакова А. В. Психолингвистическое значение слова и его описание. Теоретические проблемы. LAP Lambert Academic Publishing: Saarbrücken, 2011. — 192 с.
11. Стернин И. А. Коммуникативное и когнитивное сознание // Слюбовью к языку. http://www.philology.ru/linguistics1/sternin-02a.htm
12. Фридман Ж. И. Психологически реальное значение слова как феномен языкового сознания: дис. канд. филол. наук: 10.02.19 / Ж. И. Фридман. — Воронеж, 2006. — 219 л.
13. Бубнова И. А. Структура субъективного значения слова (психолингвистический аспект) [Текст]: дис. д-ра филол. наук / И. А. Бубнова. — М., 2008. — 471 л.
14. Стернин И. А. Лексическое значение слова в речи. / И. А. Стернин. — Воронеж, 1985. — 170 с.
15. Пименова М. В. Предисловие // Введение в когнитивную лингвистику / Под ред. М. В. Пименовой. — Кемерово, 2004. — Вып. 4. 208 с.
16. Залевская А. А. Психолингвистический подход к проблеме концепта // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж, 2001. — С. 36–46.
17. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Политиздат, 1975. — 304 с.
18. Харитончик З. А. Очерки о языке. Теория номинации. Лексическая семантика. Словообразование: [избранные труды]. — Минск: МГЛУ, 2004. — 367 с.