В истории становления нашего государства взгляды относительно значимости права на свободу совести и вероисповедания постоянно менялись от признания невозможности успешного развития государства без наличия стабильных государственно-конфессиональных отношений до полного отрицания ценности духовно-нравственного воспитания личности. В настоящее время происходит кардинальное изменение роли религии и религиозных объединений в жизни общества: государство и церковь осознают важность их сотрудничества в вопросах укрепления нравственности и сохранения культурного наследия, что оказывает влияние на развитие нормотворческой базы, направленной на защиту со стороны государства деятельности религиозных объединений.
На данный момент практика привлечения к ответственности лиц за совершение деяний, посягающих на свободу совести и вероисповедания, не велика. Возможно, это связано с отсутствием толкования понятий «верующие», «публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу». Так, правильное понимание вышеуказанных терминов, а также понятия «государственно-конфессиональные отношения» имеет значение для конкретизации объекта и объективной стороны преступлений, посягающих на свободу совести и вероисповедания.
Уголовный кодекс РФ (далее — УК РФ) [1] предусматривает ответственность за совершение деяний, направленных на порождение религиозной вражды и ненависти. Тем не менее универсального критерия деления статей УК РФ, направленных на защиту свободы совести и вероисповедания, выделить довольно сложно, поскольку только одна статья — 148 УК РФ — напрямую предусматривает ответственность за посягательство на указанное конституционное право человека, во всех остальных статьях, которые так или иначе можно отнести к религиозным преступлениям, свобода совести и вероисповедания выступает в роли дополнительного или факультативного объекта.
Ст. 148 УК РФ содержится в разделе, посвящённом преступлениям против личности, то есть родовым объектом указанного противоправного деяния являются общественные отношения по охране личности, видовым объектом выступают общественные отношения по охране конституционных прав и свобод. Таким образом, законодатель, признавая неокрепший опыт мирного сосуществования различных религиозных объединений, устанавливает уголовную ответственность за деяния, напрямую посягающие на свободу совести и вероисповедания, которая является непосредственным объектом рассматриваемого преступления.
В большинстве научной литературы, содержащей комментарии к УК РФ, раскрытию термина «свобода совести и вероисповедания» вообще не уделяется внимание, что, скорее всего, свидетельствует об уверенности авторов в однозначном его понимании. Тем не менее, вопрос о значении указанного понятия является дискуссионным.
Так, совесть — формальное понятие и его содержание может быть бесконечно разнообразным, в зависимости от того, в какой области знаний оно трактуется. Не применительно к какой-либо области знаний И. Г. Фихте считал, что совесть — это непосредственное, не основанное на каком-либо внешнем авторитете, сознание определённой нашей обязанности. Применительно к религии под совестью понималась точка опоры религии, то есть, орган религиозных идей, вера в положительное содержание которых зависит от восприятия самого человека. То есть религиозные убеждения создаются независимо от логической доказанности существования каких-либо фактов и основаны только на восприятии совести.
Для правильного понимания объекта преступления, предусмотренного в ст. 148 УК РФ, имеет значение содержание термина «свобода совести». Свобода совести включает в себя возможность человека не только внутренне ощущать свою принадлежность к какой-либо религии, но и способность проявлять эту принадлежность внешне, то есть поступать так, как предписывают ему правила той религии, к которой он принадлежит по своей совести. Проявление своей принадлежности к определённой религии может выражаться в проведении религиозных обрядов и церемоний, свободном распространении своих религиозных убеждений. В одной из правовых позиций Конституционного Суда РФ указано, что «возможностью реализации права на свободу совести и вероисповедания является создание религиозных объединений, «что предполагает и возможность совершения в соответствии с избранными убеждениями религиозных обрядов и церемоний, распространения своих религиозных убеждений, религиозное обучение и воспитание, благотворительность, миссионерскую, подвижническую и иную деятельность, определяемую соответствующим вероучением» [2]. Стоит заметить, что в настоящее время термин «свобода совести» характеризуется не только как возможность проявлять свою принадлежность к какой-либо религии, но и как возможность не исповедовать никакую религию вовсе, то есть придерживаться атеистических взглядов. Такой подход к пониманию рассматриваемого понятия соответствует положениям ст. 28 Конституции РФ, согласно которой «каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой…» [3].
В диспозиции ст. 148 УК РФ законодателем при описании объективной стороны состава преступления используется термин «верующие», толкования которого судебная практика не содержит. Подобная терминологическая неопределённость не может не оказывать негативного воздействия на правоприменительную практику. Содержание указанного термина напрямую зависит от понимания смысла государственно-конфессиональных отношений, поскольку эти понятия соотносятся между собой как общее и частное: одним из элементов государственно-конфессиональных отношений выступают верующие — как субъекты указанных отношений.
Важным положением для понимания государственно-конфессиональных отношений является то, что эти отношения должны соответствовать высокому уровню образования и информированности современного человека, таким образом, чтобы личность, находящаяся в поиске своих нравственных идеалов, могла отвечать на любые вопросы, возникающие у неё относительно роли Бога в жизни человека. В настоящее время, наиболее распространённой является позиция, согласно которой субъектами государственно-конфессиональных отношений признаются только государственные органы и религиозные объединения. Такой подход является преобладающим. Однако некоторыми авторами отмечается небезукоризненность мнений, согласно которым «государственно-конфессиональные отношения сведены к системе двустороннего сотрудничества в рамках соперничества». Так, С. Градировский и Е. Малахова предлагают признать субъектами государственно-конфессиональных отношений «религиозную журналистику, академические структуры в лице профессорско-студенческих корпораций, адвокатуру — и как бизнес, и как правозащиту, отстаивающую права верующих в случае их нарушения как со стороны государства, так и со стороны религиозных организаций, экспертные советы, состоящие из специалистов в области религиоведения и права, представителей религиозных организаций, академических и государственных структур, которые выносят взвешенные суждения по спорным вопросам правоприменения, межрелигиозные советы — коммуникативно — совещательные площадки, объединяющие представителей широкого круга конфессий, международные организации, различного рода ассоциации и объединения верующих, особенно на уровне местного самоуправления» [4]. Безусловно, уголовно-правовая охрана не может быть направлена на защиту такого большого количества объектов, поскольку ряд из них не реализуют свое право на свободу совести и вероисповедания. Тем не менее, сведение государственно-конфессиональных отношений к двусубъектным и тем самым, понимание под «верующими» только религиозных объединений — это необоснованное сужение рассматриваемого понятия. Следовательно, под «верующими» по смыслу ст. 148 УК РФ можно понимать религиозные организации, зарегистрированные в установленном законом порядке (п. 1 ст. 8 Федерального закона от 26.09.1997 № 125-ФЗ «О свободе совести и религиозных объединениях» — далее ФЗ «О свободе совести и религиозных объединениях») [5], религиозные группы, как объединение верующих, придерживающихся одного вероисповедания, которое имеет свое вероучение, организационную структуру и своеобразие в богослужении, а также отдельно взятую верующую личность. При этом, стоит согласиться с указанными выше авторами, по мнению которых неоправданной будет уголовно-правовая защита только так называемых «традиционных религиозных объединений», под которыми понимаются структурные подразделения некоторых религиозных организаций, так как они внесли более значительный вклад в развитие и поддержание духовных ценностей и укрепление российской государственности, чем, другие структурные подразделения тех же самых религиозных организации, поскольку такое ограничение объекта посягательства ст. 148 УК РФ противоречило бы принципу равенства личности вне зависимости от отношения к какой-либо религии, провозглашенному п. 3 ст. 3 ФЗ «О свободе совести и религиозных объединениях».
В настоящий момент остается неясным, совершение каких именно публичных действий, выражающих явное неуважение к обществу и совершенных в целях оскорбления религиозных чувств верующих, является уголовно наказуемым. Между тем, согласно п. 6 ст. 3 ФЗ «О свободе совести и религиозных объединениях»: «воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и свободу вероисповедания, в том числе сопряженное с насилием над личностью, с умышленным оскорблением чувств граждан в связи с их отношением к религии, с пропагандой религиозного превосходства, с уничтожением или с повреждением имущества либо с угрозой совершения таких действий, запрещается и преследуется в соответствии с федеральным законом. Проведение публичных мероприятий, размещение текстов и изображений, оскорбляющих религиозные чувства граждан, вблизи объектов религиозного почитания запрещаются». Таким образом, из системного толкования положений ст. 148 УК РФ и п. 6 ст. 3 ФЗ «О свободе совести и религиозных объединениях» можно сделать вывод о том, что общественно-опасным деянием как обязательным признаком объективной стороны состава преступления, предусмотренного ст. 148 УК РФ, можно считать действия, связанные с умышленным оскорблением чувств граждан в связи с их отношением к религии, а именно с пропагандой религиозного превосходства, а также с размещением текстов и изображений, оскорбляющих религиозные чувства граждан. По такому пути идет и немногочисленная судебная практика, однако необходима конкретизация способов совершения указанных деяний так, как это сделано в зарубежном законодательстве.
В условиях становления демократического государства крайне важно сохранение межрелигиозного мира и согласия в интересах защиты жизни и здоровья граждан. Однако терминологическая неопределённость уголовного законодательства способствует неоднородности правоприменения, вследствие чего порождается неравное положение субъектов государственно-конфессиональных отношений, что недопустимо в силу обязанности государства отстаивать права и свободы всех членов общества.
Литература:
- Уголовный Кодекс Российской Федерации [Электронный ресурс]: федер. закон от 13 июня 1996 № 63-ФЗ // Собр. Законодательства Рос. Федерации. — 1996. — 17 июня. — № 25. — Ст. 2954. — (в ред. от 30 дек. 2015 г.). — СПС «Консультант Плюс».
- По делу о проверке конституционности п. 3 ст. 9 Федерального закона «О политических партиях» в связи с запросом Коптевского районного суда г. Москвы, жалобами общероссийской общественной политической организации «Православная партия России» и граждан И. В. Артемова и Д. А. Савина [Электронный ресурс]: постановление Конст. Суда Рос. Федерации от 15 дек. 2004 г. № 18-П // Собр. Законодательства Рос. Федерации. — 2004. — № 51. — Ст. 5260. — СПС «Консультант Плюс».
- Конституция Российской Федерации [Электронный ресурс]: принята всенародным голосованием 12 дек. 1993 г. // Собр. Законодательства Рос. Федерации. — 2014. — 4 авг. — (с учётом поправок, внесённых Законами Российской Федерации о поправках к Конституции Российской Федерации от от 30 дек. 2008 г. № 6-ФКЗ, от 30 дек. 2008 г. № 7-ФКЗ, от 5 фев. 2014 г. № 2-ФКЗ и от 21 июля 2014 г. № 11-ФКЗ). — СПС «Консультант Плюс».
- Градировский С., Малахова Е. Противоречия статусности религиозных объединений и организаций [Электронный ресурс] / С. Градировский, Е. Малахова // Сб. «Преодолевая государственно — конфессиональные отношения». — 2004. — Режим доступа: http://www.sova-center.ru/religion/publications/state-confessional/2004/02/d1697/.
- О свободе совести и религиозных объединениях [Электронный ресурс]: федер. закон от 26 сент. 1997 г. № 125 — ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. — 1997. — № 39. — Ст. 4465. — (в ред. от 28 нояб. 2015 г.). — СПС «Консультант Плюс».
