История изучения сарматских древностей очень обширна, очень много ученых занимается исследованием сарматской культуры. Сарматы –– собирательное название гигантского конгломерата ираноязычных и, видимо, не только ираноязычных кочевых племен, среди которых наиболее известны племенные объединения языгов, роксолан, сираков, аорсов и алан. Каждое из них в свою очередь являлось этнополитическим объединением, группировавшимся вокруг племени гегемона. Сведения о расселении и истории сарматов содержаться в трудах многих греко-римских писателей. Наиболее ценные данные о сарматах в последних веках до н. э. имеются в работе знаменитого географа Страбона «География», где имеется подробная картина расселения варварских племен Восточной Европы. В причерноморских степях в это время главную роль играли языги и роксоланы. Прикубанье занимали сираки, а в волго-донских степях в III — I вв. до н. э. жили аорсы и верхние аорсы.
Как известно в IV в. до н. э. на политической арене Восточной Европы появляется новое мощное военно-политическое объединение –– сарматы. Впервые они упоминаются в IV в. до н. э. в трудах Псевдо-Скилака, Евдокса Книдского, Эфора, где фигурирует племя сирматы, живущее вблизи Танаиса и около Меотиды, а на страницах произведений Гераклида Понтийского и Теофраста (конец IV в. до н. э.) появляется название страны Сарматия. Скорее всего, термин «сирматы» –– это искаженное, неправильно переданное наименование нового ираноязычного кочевого объединения –– «сарматы». При этом в Волго-Донских степях фиксируется исчезновение савроматской археологической культуры и появление новых памятников, которые принято относить уже к другой, раннесарматской (прохоровской) культуре. Сформировавшись в южноуральских степях в IV в. до н. э. сарматы начинают свое продвижение на запад, в степи Поволжья и Подонья. Не исключено, что первоначальным толчком этого движения послужил поход Александра Македонского в Среднюю Азию. Савроматы Геродота были, вероятно, покорены пришельцами и частично включены в состав нового объединения, а частично вытеснены из Нижнего Поволжья. Начинается натиск сарматов на Скифию, они переходят Дон, с чем и связано появление Сарматии –– страны лежащей к западу от Танаиса. Однако установление полной гегемонии сарматов в степях Северного Причерноморья относится к более позднему времени, ко II в. до н. э. Былая мощь Скифии в конце III — начале II в. до н. э. рухнула и на первый план здесь выдвигаются сарматы, могущество которых подчас простиралось до Северо-Западного Причерноморья. В конце II — начале I в до н. э. они оказались втянуты в политическое и военное противостояние между Римом и Понтийским царством. Обе стороны стремились привлечь сарматов на свою сторону, но в большей степени в этом преуспел царь Понта Митридат VI Евпатор. Правда это ему помогло мало –– победа осталась за Римом.
К рубежу н. э. сарматы становятся ведущей военно-политической силой в Северном Причерноморье и на Северном Кавказе. С этого времени их культурное влияние ощущается и в античных государствах Причерноморья. Постоянное давление сарматов начиная с рубежа н. э. испытывают не только греческие государства Северного Причерноморья, но и Римская империя. А в середине I в. н. э. римская провинция Мезия подвергается опустошительным нашествиям роксолан. Не были мирными и отношения между отдельными сарматскими объединениями. В 49 г. н. э., во время войны Митридата и Котиса за боспорский престол, сираки выступали на стороне Митридата, аорсы –– на стороне Котиса, поддерживаемого Римом.
Проследить этногенез сарматской культуры помогают археологические и антропологические исследования материалов. Изучение нового материала позволило более глубоко изучить проблему становления различных стадий сарматской культуры. Антропологические исследования проводились на основе краниологических и остеометрических измерений, в основном измерялись посткраниальные скелеты взрослых людей.
Исследованию антропологического материала сарматского времени посвящено много работ, но в основном в данных работах рассмотрено только взрослое население. Что же касается детских погребений, то данных материал используется, только в статистических исследованиях.
Большое количество детских захоронений в раннесарматских могильниках, видимо, связано с обрядом хоронить всех умерших детей под курганами. В курганах-кладбищах захоронения детей имеются как в коллективных, так и в индивидуальных могилах. По демографическим данным в отдельных раннесарматских курганов-кладбищ процент детской смертности варьирует в пределах от 16,7 % до 46,1 %. При этом доля младенческой смертности (дети до 1 года) составляет от 16 до 40 %.
Что касается среднесарматских серий, то доля детских захоронений не достигает 20,0 % и есть все основания полагать, что в это время сокращается количество детских захоронений под курганами, или, скорее всего, не всех детей хоронили под курганами. Количество младенцев в могильниках около 10 %.
В позднесарматских сериях в большинстве случаев в могильниках детские костяки вообще отсутствуют.
Таким образом, если по наличию антропологического материала раннесарматского времени можно судить о детской смертности, то на материалах среднесарматского и позднесарматского времени определение детской смертности затруднено. Распределение детской смертности по возрастам в раннесарматской и среднесарматской хронологических группах соответствует общепринятым для древности и средневековья нормам. Более 20,0 % детей умирали в первый год жизни [1, с. 38; 2, с. 8].
Сохранность посткраниальных скелетов очень разная, но в большинстве случаев плохая. На начальной стадии работы по общепринятой программе, разработанной В. П. Алексеевым, были измерены длинные кости [3]. Остеометрическое исследование было проведено с использованием «Остеологического бланка» (институт этнографии имени Н. Н. Миклухо-Маклая, образец 1965г.).
Признаки:
− На плечевых костях — наибольшая длина (Н1), вся длина (Н2), наибольший диаметр середины диафиза (Н5), наименьший диаметр середины диафиза (Н6), наименьшая окружность диафиза (Н7), окружность середины диафиза (Н7а).
− На лучевых — наибольшая длина (R), наименьшая окружность диафиза (R3).
− На локтевых — наибольшая длина (U1), наименьшая окружность (U3).
− На ключицах — наибольшая длина (U1), окружность середины диафиза (U6).
− На бедренных костях — наибольшая длина (F1), окружность середины диафиза (F8).
− На большеберцовых костях — полная длина (T1), наименьшая окружность диафиза (T10b).
− На малых берцовых костях — наибольшая длина (М1).
Указатели:
− На плечевых — указатель сечения (H6:H5) и указатель массивности (H7:H1);
− На локтевых костях — указатель массивности (U3:U2), указатель сечения (U11:U12) и указатель платолении (U13:U14);
− на лучевых костях был вычислен указатель сечения (R5:R4) и указатель массивности (R3:R2);
− на бедренных костях — указатель массивности (F8:F2) и указатель пилястрии (F6:F7);
− на больших берцовых костях был также вычислен указатель сечения (T9а:T8а).
Программа охватывает все длинные кости скелета, а также ключицу. Далее были вычислены средние значения: среднеквадратичное отклонение, среднее значение. И составлена соответствующая таблица средних значений.
Оценка абсолютных значений признаков давалась в соответствии с рубрикациями, составленными В. В. Бунаком [4, с. 24–27] и А. Г. Тихоновым [5]. Указатели сечений проанализированы с помощью рубрикации В. П. Алексеева [3].
Скелет человек, очень индивидуален и формируется в процессе развития самого человека. На растущий детский организм, очень сильно влияют внешние факторы, которые сопровождают его жизнедеятельность, одним из важнейших показателей жизнедеятельности ребенка, является уровень физиологических стрессов у индивида. В неблагоприятных условиях растущий организм или замедляет свой рост, или прекращает расти до тех пор, пока стресс не будет преодолен (Медникова, 1995). В данных обстоятельствах для нас доступен способ изучения динамики ростовых процессов при изучение продольных и поперечных размеров в разных когортах детей и подростков. С помощью измерения посткраниальных скелетов детей мы можем выявить этапы и темпы роста у сарматских детей.
В данной исследование все дети были разделены на пять возрастных когорт:
- от рождения до 1 года;
- от 1 года до 3-х лет;
- от 3-х лет до 7 лет;
- от 7 лет до 12 лет;
- от 12 лет до 16 лет.
Продольные размеры плечевой кости замедляют свой рост у детей с 1 года до 3 лет, затем в период от 7 до 12 лет мы наблюдаем резкий скачок роста, как плечевой кости, так лучевой, локтевых костей. Бедренные кости так же медленно развиваются в период от 1 года до 3-лет, в возрасте от 3-х до 7 лет происходит выравнивание ростовых процессов. Заметное увеличение наблюдается в период от 7 до 12 лет. В случае с большими берцовыми костями мы наблюдаем иную ситуацию, в возрасте до трех лет происходит активный рост бедренной кости, а в период с 3 до 7 лет наблюдается замедление ростового процесса. Сразу же после этого периода в возрасте с 7 до 12 лет резкий ростовой скачок.
Наступление подросткового спурта наблюдается не позднее 12 лет, индивиды продолжили расти в длину до 16 лет. Выше изложенные данные свидетельствуют о снижение роста в когортах в период от 1 года 3-х лет и задержкой ростового спурта. Возможно это следствие бедности диеты в послегрудничковом возрасте (Медникова, 1995).
Литература:
- Батиева Е. Ф. Население Нижнего Дона в IX в. до н. э. — IV в. н. э. (палеоантропологическое исследование) / Е. Ф. Батиева. — Ростов-на-Дону: Изд-во ЮНЦ РАН, 2011. — 160 с.
- Балабанова М. А. Половозрастная структура населения позднесарматского времени Нижнего Поволжья / М. А. Балабанова // РА. — 2009б. — № 4. — С. 79–88.
- Алексеев В. П. Остеометрия. Методика антропологических исследований / В. П. Алексеев. — М.: Наука, 1966. — 252 с.
- Мамонова Н. Н. Опыт применения таблиц В. В. Бунака при разработке остеометрических материалов / Н. Н. Мамонова // Проблемы эволюционной морфологии человека и его рас. — М.: Наука, 1986. — С. 21–23.
- Тихонов А. Г. Физический тип средневекового населения Евразии по данным остеологии: автореф. дис. канд. ист. наук / Тихонов Алексей Геннадьевич. — М, 1997. — 36 с.
- Медникова М. Б. Древние скотоводы Южной Сибири: палеоэкологическая реконструкция по данным антропологии / М. Б. Медникова. — М., 1995. – 216 с.
