Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации (далее — КАС), который вобрал немало передовых и прогрессивных идей, отражает современные представления об административной юстиции и основывается как на отечественном, так и на европейском опыте. Однако реализация некоторых его положений, содержание отдельных норм вызывают многочисленные вопросы как у практических работников, так и в научных. Ведь становление административно-процессуальной науки, внедрение разного рода реформ в сфере процессуального законодательства возможны только в условиях научного переосмысления многих теоретических концепций и законодательных конструкций. В этом аспекте углубленного исследования требуют вопросы установления административно — процессуальной правосубъектности субъектов спорных административно-правовых отношений.
Проблемным вопросом административной процессуальной правосубъектности органов и лиц, участвующих в административном судопроизводстве, посвящены многочисленные научные публикации, материалы научно-практических конференций и тому подобное. Основные исследования в данном направлении принадлежат таким отечественным ученым: В. И. Шишкину, Н. В. Александровой, И. А. Хару, В. К. Матвийчуку, Р. А. Куйбиде, А. Т. Комоюку, А. А. Селиванову, И. Б. Колиушко, А. В. Кузьменко т. д., однако сформулированные положения требуют дальнейшего развития.
В рамках общей проблемы определения правового статуса участников административного процесса возникает необходимость определить в целом юридическую природу правовой категории «правосубьектность», поскольку как в теории права, так и в отдельных юридических науках не существует единства во взглядах относительно содержания данного термина для чего обратимся к справочным и другим источникам, которые раскрывают содержание этого понятия.
Так, в Большом энциклопедическом юридическом словаре «правосубъектность» определена как способность физических и юридических лиц в установленном порядке быть субъектами права, то есть носителями субъективных прав и юридических обязанностей. Правосубъектность физических лиц состоит из их правоспособности и дееспособности. В отдельных случаях правосубъектность включает также деликтоспособность. У юридических лиц, согласно словарю, это способность выявляется в их компетенции, совокупности прав и обязанностей, которые предоставляются им для выполнения соответствующих функций.
К видам индивидуальной правосубъектности отнесены: 1) общая — способность лица быть участником правовых отношений вообще; 2) отраслевая — способность лица быть участником отношений, которые регулируются нормами той или иной отрасли права; 3) специальная — способность субъекта быть участником определенного круга правоотношений в рамках данной отрасли права.
Специальная правосубъектность имеет такие разновидности: а) активная правосубъектность, которой наделены носители властных полномочий; б) пассивная правосубъектность, которая предоставлена подчиненным субъектам [1, с. 697]. Учитывая такое определение правосубъектности, подчеркнем, что у юридических и физических лиц она характеризуется не одинаково. Такое различие проявляется в количественном и качественном составе элементов правосубьектности.
В этом контексте попробуем сравнить общепринятое мнение о сущности и содержания указанной категории, помещенную в справочном издании, с теми, что представлены в учебных источниках.
Так, в научных работах советского времени ученые, в большинстве случаев отождествляли понятие «правоспособность», «дееспособность», «правосубъектность». Например, А. В. Венедиктов указывал на отсутствие оснований для разграничения правоспособности и дееспособности, охарактеризовав правоспособность (дееспособность) как способность иметь права и обязанности, способность быть самостоятельным носителем, субъектом этих прав и обязанностей» связей [2, с. 86]. Кроме того, ученый отмечал, что способность быть носителем прав и обязанностей в различных областях правоотношений может быть определена как его общая правосубъектность; способность быть носителем прав и обязанностей в определенной области правоотношений — как его отраслевая правосубъектность: административная, гражданская, трудовая и тому подобное. Общая правосубъектность гражданина, по мнению А. В. Венедиктова, оказывается в отраслевой правосубъектности [3, с. 17–28].
Иную точку зрения высказывал С. Ф. Кечекьян, подчеркивая, что необходимо различать правоспособность как общую, абстрактную возможность получения прав, общую способность быть субъектами права; и специальную правоспособность как способность иметь определенные права. Дееспособность, по его мнению, является ничем другим, как видом специальной правоспособности, способностью иметь права на осуществление действий, которые вызывают юридические последствия [4, с. 85].
С. С. Алексеев признавал, что правосубъектность является первичным звеном юридических норм, где определяется общее юридическое положение субъекта — субъекты имеют те или иные отношения друг с другом. Ученый определял же правосубъектность как категорию, которая имеет абстрактный характер и является потенциальной возможностью лица быть участником правовых отношений [5, с. 140]. Стоит отметить, что подобная характеристика правосубъектности подробно отражает этапы реализации правового статуса субъекта права. С другой стороны, при таком подходе сужается содержание самой правосубъектности.
Несколько иного мнения придерживался А. В. Мицкевич, считая, что понятие «правосубъектность» включает в себя не только правоспособность, но и права и обязанности, непосредственно вытекающие из законов (в частности речь шла о конституционных права граждан). Ученый раскрывал понятие «общее право» только в отношении гражданского права. В других отраслях права такие права, по его мнению, были предпосылкой конкретных отношений, которые определяют содержание поведения лица или организации в разных жизненных обстоятельствах [6].
Относительно учения о правосубъектности в других отраслях права, то необходимо отметить, что оно получило свое развитие и в трудовом и в гражданско-процессуальном праве. Например, относительно понятия гражданской процессуальной правосубъектности в науке гражданского процессуального права также не существует единой точки зрения. Ученые-цивилисты в советское время вообще отрицали существование такой категории, как правосубъектность. Главным аргументом при этом было то, что попытка введения в оборот еще одного процессуального термина «правосубъектность» не решит практических задач гражданского судопроизводства.
Так, А. К. Сергун считал, что нет оснований выделять правосубъектность отдельным правовым институтом, а с другой стороны, не отрицал существования правосубъектности как чисто теоретического понятия [7, с. 90]. Подобное утверждение, по нашему мнению, является спорным, поскольку правосубъектность является правовым явлением, которое имеет научно практическое значение хотя бы потому, что оно является предпосылкой возникновения процессуальных правоотношений, раскрывает правовой статус всех субъектов процессуальной деятельности. Более того, правоспособность, как и дееспособность, а также субъективные права и обязанности, являются одной из составных частей правосубъектности.
С. Н. Братусь понимал правоспособность как право быть субъектом прав и обязанностей. Правоспособость и правосубъектность ученый рассматривал как равнозначные понятия. Правоспособность, по его мнению, — это лишь общее выражение любых проявлений субъективных прав, общее построение, без которого невозможны конкретные полномочия. Существенная черта правоспособности — связь прав и обязанностей. Кроме правоспособности, автор различал общую и специальную работоспособность. Последняя обычно, как подчеркивал ученый, возникает одновременно с возникновением специальной правоспособности [8, с. 84].
В современных научных работах понятие правоспособности, дееспособности и правосубъектности разграничиваются. Например, тот же С. С. Алексеев указывает на конкретизирующую роль правосубъектности в механизме правового регулирования. По его мнению, она является средством фиксации (закрепления) круга субъектов — лиц, которые обладают способностью быть носителями субъективных юридических прав и обязанностей, и представляет собой первую строчку в процессе внедрения юридических норм в социальную жизнь. Отраслевую правосубъектность определяет отрасль законодательства, которая действует в отношении лица и таким образом конкретизирует круг правоотношений, в которых лицо может участвовать. Правосубъектность представляет собой особое субъективное право, которое входит в состав общих правоотношений. При этом субъективные права, по сути, являются ничем иным, как юридическими возможностями [9, с. 380–381].
С. С. Алексеев также рассматривает общую, отраслевую и специальную правосубъектность. Общая правосубъектность характеризует способность лица в пределах определенной политической и правовой системы быть субъектом права. Отраслевая правосубъектность — это способность лица быть участником правоотношений в пределах определенной отрасли права. Специальная правосубъектность определяет способность лица быть участником только определённого круга правоотношений в рамках данной отрасли права [9, с. 383–386].
Как видим, развитие теории правосубъектности свидетельствует о неоднозначности определения ее содержания. В юридической литературе проматривается также и тенденция выделять общую, отраслевую и специальную правосубъектность.
По общему правилу теории права, правосубъектность — это самостоятельная правовая категория, существующая наряду с правами и обязанностями. Правосубъектность отражает правовую способность лица быть носителем прав и обязанностей и представляет собой постоянное гражданское положение лица, а не способность или возможность обладания правами. Она является предпосылкой приобретения субъективних прав. При этом содержание правосубъектности рассматривается как определенный набор субъективных прав каждого человека [10, с. 535–536].
Теоретики права А. В. Зайчук и Н. М. Онищенко называют правосубъектность одной из обязательных юридических предпосылок правоотношений, возможностью или способностью лица быть субъектом права со всеми вытекающими последствиями. Без различия между правосубъектностью физических лиц и юридических лиц, структуру право-субъектности рассмотрено как: 1) правоспособность; 2) дееспособность; 3) деликтоспособность, как способность отвечать за гражданские правонарушения; 4) осудность, как условие привлечения к уголовной ответственности [11, с. 444–445].
Относительно понятия административной процесуальной правоспособности и дееспособностито, то её содержание закреплен в ст. 5 КАС. Так, способность иметь процессуальные права и нести процессуальные обязанности в административном судопроизводстве (административная процессуальная правоспособность) признается в равной мере за всеми гражданами, органами государственной власти, иными государственными органами, органами местного самоуправления, их должностными лицами, общественными объединениями, религиозными и иными организациями, в том числе некоммерческими, а также общественными объединениями и религиозными организациями, не являющимися юридическими лицами, если они согласно КАС и другим федеральным законам обладают правом на судебную защиту своих прав, свобод и законных интересов в публичной сфере. (ч. 1 ст. 5 КАС).
Способность своими действиями осуществлять процессуальные права, в том числе поручать ведение административного дела представителю, и исполнять процессуальные обязанности в административном судопроизводстве (административная процессуальная дееспособность) принадлежит: 1) гражданам, достигшим возраста восемнадцати лет и не признанным недееспособными; 2) несовершеннолетним гражданам в возрасте от шестнадцати до восемнадцати лет и гражданам, ограниченным в дееспособности, — по административным делам, возникающим из спорных административных и иных публичных правоотношений, в которых указанные граждане согласно закону могут участвовать самостоятельно. В случае необходимости суд может привлечь к участию в рассмотрении административного дела законных представителей этих граждан; 3) органам государственной власти, иным государственным органам, органам местного самоуправления, избирательным комиссиям, комиссиям референдума, общественным объединениям, религиозным и иным организациям, в том числе некоммерческим; 4) общественным объединениям и религиозным организациям, не являющимся юридическими лицами, — по административным делам, возникающим из спорных административных и иных публичных правоотношений, в которых эти объединения и организации согласно законодательству могут участвовать.
(ч. 2 ст. 5 КАС).
В аспекте сформулированных положений и исходя из анализа предписаний ст. 5 КАС можно утверждать, что административная процесуальная правосубъектность — это категория, которая содержит административную процессуальную правоспособность и административную процессуальную дееспособность. Наличие у определенного круга лиц правосубьектности является необходимым условием возникновения и развития административного процесса с их участием. Неправоспособное лицо, лицо, которое ограниченно в деспособности, вообще признанное недееспособным, не может быть полноценным участником административного процесса, его действия не вызывают никаких правовых последствий.
В процессуальной литературе учеными обсуждался вопрос о том, что правосубъектность является абстрактным, общим понятием, которое применяется одинаково ко всем участникам юридического процесса, или правосубъектность имеет конкретный характер, то есть у каждого участника процесса существует своя, строго определенная правосубъектность [12, с. 120].
В данном случае общая (абстрактная) правосубъектность должна рассматриваться как одна из предпосылок возникновения правоотношений, а конкретная правосубъектность — как характеристика правового статуса участников административного процесса. То есть для участия в административном процессе, кроме общей административной процессуальной правоспособности и дееспособности, необходимо иметь также конкретную административную процессуальную правоспособность и дееспособность.
Правосубъектностью обладают все без исключения участники административного процесса, однако у каждого субъекта правосубъектность строго индивидуальна. К административно — процессуальной правосубъектности стоит причислять не только возможность быть участником соответствующих правоотношений, но и другие права и обязанности, предоставленные законом. Необходимо также отметить, что элементы содержания правосубъектности по конкретной административно-процессуальной правосубъектности имеют специальный, а не общий характер.
Считаем, что содержание правосубъектности состоит в том, что данная категория характеризует свойства субъекта права. Такие особенности субъект права получает исходя из области правового регулирования, что позволяет говорить об отраслевом содержании правосубъектности. Следовательно, административно-процессуальная правосубъектность, как атрибут субъекта административного процесса предполагает общие предпосылки право владения, а также правовладения в системе всех правовых институтов данной отрасли права и имеет соответственно структурно сложное содержание.
Элементами системы административно-пропроцессуальной правосубъектности являются: административная процессуальная правоспособность, административная процессуальная дееспособность; конкретные административно-процессуальные права и обязанности. Административно-процессуальная правосубъектность, таким образом, закрепляет правовое положение субъектов административного процесса. Ее структура проявляется в том, что все ее элементы составляют органическое единство и функциональную связь. Так, административно-процесуальная правосубъектность определяет возможность субъекта права иметь процессуальные права и обязанности и является юридическим средством для приобретения других прав и обязанностей, направленных на осуществление процессуальных функций субъектов процессуальной деятельности.
Относительно административно-процессуальной дееспособности, то она в структуре правосубъектности является способом лица своими действиями приобретать административно-процессуальные права и осуществлять административно-процессуальные обязанности. Функциональная связь двух названных категорий в структуре административно-процессуальной правосубъектности заключается в том, что административно-процессуальная дееспособность является средством осуществления административно-процессуальной правоспособности.
Если рассматривать конкретные административно-процессуальные субъективные права и обязанности, то их место в составе административно-процессуальной правосубъектности определяется тем, что они не являются произведенными правоспособностью и дееспособностью, а принадлежат субъекту права и возлагаются на него в соответствии с законодательными предписаниями. При этом отраслевая правосубъектность рассматривается как предпосылка возникновения административных процессуальных правоотношений. Конкретная правосубъектность должна рассматриваться как характеристика правового статуса участника административного процесса. Отраслевая и конкретная правосубъектность неразрывно связаны друг с другом, поскольку лицо через отраслевую правосубъектность становится участником административных процессуальных правоотношений и, получая такой статус, занимает в процессе конкретное пропроцессуальное место среди других лиц, участвующих в деле.
Путем обобщения вышеизложенного можем определить административно-процессуальную правосубъектность как специфическую особенность участников административного процесса, которая определяет их возможность быть носителями прав и обязанностей и возможность вступать в административно-процессуальные правоотношения. Административно-процессуальная правосубъектность также закрепляет круг лиц, которые могут быть субъектами прав и обязанностей, конкретизируя тем самым круг правоотношений, которые возникают на основе административно-процессуальной правосубъектности.
Литература:
- Большой энциклопедический юридический словарь / [под ред. Ю. С. Шемшученко]. — М.: Юрид. мнение, 2007. — 992 с.
- Венедиктов А. В. Государственная социалистическая собственность / А. В. Венедиктов. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948. — 840 с.
- Венедиктов А. В. О субьект социалистических правоотношений / А. В. Венедиктов // Советское государство и право. — 1955. — № 6. — С. 17–29.
- Кечекьян С. Ф. Правоотношения в социалистическом обществе / С. Ф. Кечекьян. — М.: Изд-во АН СССР, 1958. — 187 с.
- Алексеев С. С. Общая теория права: в 2 т. Т. 2 / С. С. Алексеев. — М.: Юрид. лит., 1981. — 360 с.
- Мицкевич А. В.Субьекты советского права — М.: Юрид. лит., 1962. — 436 с.
- Сергун А. К. Процессуальная правоспособность и правосубьектность -1975. — Т. 38. — С. 78–83.
- А. К. Сергун // Вопросы науки советского процессуального гражданского права. — 1975. — Т. 38. — С. 72–103.
- Братусь С. Н. Субъект гражданского права/С. Н. Братусь. — М: Госюриздат, 1950. — 367 с.
- Алексеев С. С. Общая теория права: учебник / С. С. Алексеев. — Второй изд., Перераб. и доп. — М.: Велби; Проспект, 2008. — 576 с.
- Скакун О. Ф. Теория государства и права (Энциклопедический курс): учебник / А. Ф. Скакун. — Х.: Эспада, 2006. — 776 с.
- Теория государства и права. Академический курс: учебник / [под ред. А. В. Зайчука, Н. М. Онищенко]. — М.: Одиссей, 2006. — 688 с.
- Богдан И. И. Правосубьектность органов финансового управления в советском гражданском процессе / И. И. Богдан // Вестник Львовского университета. Серия юридическая. — 1982. — Вьип. 21. — С. 64–73.
- «Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации» от 08.03.2015 N 21-ФЗ (ред. от 03.07.2016)// интернет-ресурс: www.consultant.ru.
