Сущность конфликта культур заключается в том, что различные взгляды на жизнь, стереотипы мышления и поведения, традиции и обычаи мешают взаимопониманию людей, затрудняют развитие чувства толерантности и вызывают озлобление в отношении представителей иных культур.Конфликт культур — это насилие, которое не знает страха смерти. Именно поэтому подобные конфликты наиболее иррациональные. Попытка решения конфликта культур требует нетрадиционных методов анализа и понимания его природы. Подобная необходимость исходит из того, что эти конфликты являются конфликтами сообществ. Примеры конфликтов встречаются нам повсюду, начиная с мелких ссор и заканчивая международными противоборствами. Следствие одного из таких противоборств — исламский радикализм — рассматривается в масштабах одной из наиболее крупных глобальных проблем, граничащих с угрозой Третьей мировой войны [3]
В последнее время мировое сообщество с тревогой следит за нарастанием экстремизма и терроризма на южно-азиатском субконтиненте. До недавнего времени исламский фундаментализм считался западными государствами феноменом, присущим только арабскому миру. Южно-азиатскому региону, за исключением Афганистана и Пакистана, (там вели и ведут свою деятельность крупнейшие ультрарадикальные международные террористические организации «Аль-Каида» и Талибан), уделялось мало внимания. [2]Несмотря на то, что наиболее многочисленная и необеспеченная часть всего мусульманского населения, имеющая самые низкие экономические и социальные показатели, проживает именно в Южной Азии и насчитывает около 480 миллионов человек. [1, с.53] Среди главных факторов развития терроризма в Индии, Пакистане, Бангладеше определяющим является национализм, основанный на религиозной и этнической принадлежности. Однако есть исключения и некоторые особенности, характерные для каждой из стран в отдельности.
В Индии получили распространение религиозный, этнический и идеологический виды терроризма. В этой стране этническая принадлежность зависит от конфессиональной, поэтому большое распространение получил религиозный сепаратизм — мусульманский в штате Джамму и Кашмир и сикхский в штате Пенджаб. Одной из основных причин развития исламского сепаратизма в штате Джамму и Кашмир стал длительный политический конфликт между Пакистаном и Индией за его принадлежность. Этнический сепаратизм. Несмотря на то, что основная часть населения Индии исповедует индуизм, здесь нельзя выделить этнос, способный быть выразителем интересов всей индийской нации. В государстве существует явление национализма крупных индийских этносов (бенгалов, тамилов, маратхов) и немногочисленных народностей (ассамцев, нага, мизо и др.). Особо напряженными являются отношения между представителями племен и властями на северо-востоке Индии. Там проживает 217 племен, каждое из которых разделено на множество кланов, а также представители крупных этносов — ассамцы и бенгальцы. 66 % населения исповедуют индуизм, в основном жители штатов Ассам, Манипур и Трипура, 19 % — мусульмане, в основном мигранты из соседней Восточной Бенгалии (с 1971 г. — Бангладеш), 9 % — христиане, проживающие на территории Нагаленда, штата Мегхалая и Мизорама, остальные — буддисты и анимисты.На северо-востоке происходили и происходят постоянные этнические конфликты. Так, из исторической провинции Ассам под влиянием леворадикальных и сепаратистских движений началась «война» за создание государства народа нага. Усилиями Джавахарлала Неру и других политических деятелей удалось добиться компромисса — создания штата Нагаленд. Но ситуация осложнилась наличием других многочисленных племен, и вслед за Нагалендом из состава Ассама отпочковались вначале союзные территории, а потом — равноправные штаты Аруначал Прадеш, Манипур, Мегхалая, Мизорам, Трипура. Несколько иная судьба у Сиккима — некогда самостоятельного княжества, для которого придание статуса штата было скорее снижением степени суверенитета. Эффект домино, приведший к созданию новых штатов, еще не исчерпал себя, и представители отдельных племен продолжают борьбу: кто-то — за статус, равный статусу уже признанных групп, а кто-то — за расширение своей территории — от штата к государству. Например, представители племен Бодо выступают за создание отдельного штата Бодоленд, члены племенной группы димаса из числа Бодо-качари хотят создания своего штата Димараджи. За штат Хмаррам борются экстремисты из состава племени хмар, карби требуют создания штата Карби Англонг, рабха — штата Рабхаленд. Добившиеся создания собственного штата Манипур члены племенной группы мейтеи требуют его полной независимости, и экстремисты из их числа борются за «независимый социалистический Манипур». Кроме требований большей автономии или независимости племена активно поддерживают также кампании за предоставление государственного статуса их языкам. На северо-востоке распространены митинги «за чистоту края», но нередки и теракты. При этом кампании за национальный язык или территории и антииммигрантские акции усиливают друг друга. Движение против иммигрантов, объединяющее весь северо-восток Индии, нередко становится катализатором сепаратистских движений, противопоставляющих друг другу тот или иной народ края, то или иное племя. Развитию этнического сепаратизма в Индии способствует также социально-экономический фактор (нехватка природных ресурсов; несправедливое перераспределение общинных земель в пользу некоренного населения; борьба за рабочие места, отнятые мигрантами). Третий вид терроризма в Индии идеологический. Немногие знают о том, что в современной Индии идет гражданская война, что в ее сельских районах действуют настоящие подпольные армии в лице наксалитов. Это последователи маоизма или люди, вышедшие из маоистской традиции. Движение наксалитов началось в конце 60-х XXвека с восстаний крестьян и насильственных переделов земли. Наксалиты планируют «совместить опыт русской и китайской революций», сочетая партизанскую войну в деревне («народная война») и вооружённые восстания в городах. Маоистские активисты слились с крестьянским населением. Вычислить их по внешнему виду или ещё как-либо почти невозможно. Они контролируют ряд территорий, которые делятся на «базовые зоны», находящиеся полностью в руках партизан и «зоны активности» (где партизанские отряды ведут активные боевые действия).Всего в Индии насчитывается не менее ста независимых группировок наксалитов, различающихся по идеологии и методам борьбы, включая и вооруженную. Они борются за социальное равенство (против кастовой системы и «справедливое» преобразование социально-политической), что вызывает поддержку среди малоимущих социальных и этнокастовых групп.[2]
В Пакистане развитие терроризма также основывается на идеях национализма — религиозного и этнического. Развитие терроризма в Пакистане можно разделить на несколько этапов: 1) 1947–1977 гг. — характеризуется развитием этнонациональных движений и снижением фактора исламской идеологии как объединяющего; 2) 1977–1989 гг. насаждение «исламизма» сверху, что обусловило радикализацию ислама в армии, спецслужбах, сфере религиозного образования и обострило внутриконфессиональные противоречия (прежде всего суннитов и шиитов); 3) 1989–1994 гг. афганский «джихад» сменился сначала поддержкой индийских сепаратистов в Джамму и Кашмир, а затем и началом «джихада» исламских экстремистских группировок, базировавшихся в Пакистане уже против Индии Лашкаре-Тайба («Армия Бога») и др.; 4) современный этап конец XX начало XXIвека, характеризующийся ростом исламистского экстремизма.В стране возросло влияние пуританских мусульманских сект «Джамаат-э ахл-э хадис» (Общество последователей хадиса), возрождаются воинственные группы «Марказ дава ва-л-иршад», «Алихван», «Хизб ал-муджахидин», «Сепах-е сахаба», «Лашкар-е джангви», и растет напряжение между суннитами и шиитским меньшинством. В целом все действующие исламские организации в Пакистане можно условно разделить на следующие группы: радикальный фундаментализм школы А. А. Маудуди; деобандская школа и школа барелви (Barelvis составляют большинство суннитов, которые мигрировали в Пакистан из индийских провинций Уттар-Прадеш и Бихар, после раздела в 1947 г., представители деобандской школы происходят из индийских штатов Пенджаб и Харьяна); салафизм/ваххабизм («ахл-е хадис»); шиизм. Суннитское большинство в Пакистане принадлежит к двум главным школам — Барелви и Деобанди. Последователи первой считаются представителями умеренного, «либерального» ислама; приверженцы второй отличаются фундаментализмом и нетерпимостью к иным религиозным течениям. Существует также небольшая группа суннитов «Ахль-э-Хадис», близкая к ваххабизму. Большая часть боевиков в Пакистане принадлежит к школе Деобанди. Радикальные сунниты считают последователей Барелви и шиитов «еретиками». По некоторым данным, суннитские боевики имеют связи с Аль-Каидой. Именно представителей радикального суннизма обвиняют в большинстве атак на религиозные меньшинства и западные организации в Пакистане.Шиитские организации Пакистана делятся на три ветви: двунадесятники, исмаилиты и ахл-и-таши.
Ваххабиты представлены в Пакистане фундаменталистским течением Ахл-и-Хадис, возникшим в ХIХ веке в Панджабе. В 1960-е годы также было создано движение «Джамиат-и-Улама-и-Ахл-и-Хадис” (ДУАХ) (Общество улемов людей предания), с центром в Лахоре, которое получает моральную и материальную поддержку от ваххабитов Саудовской Аравии. ДУАХ не признает никаких форм светской демократии, выступает за введение законов шариата, против культуры и традиций суфизма, считает шиитов неверными, настаивая на том, чтобы их признали немусульманской сектой [5]
Бангладеш, Непал и Мальдивы — самые слабые государства в Южной Азии. Это три наиболее уязвимых звена в системе безопасности региона. И все они находятся под давлением разнонаправленных сил: с одной стороны, это напор ваххабитского радикализма, с другой, — попытки Индии сдержать его наступление. Бангладеш, одно из самых густонаселённых и бедных государств мира, по-прежнему остаётся даже не на третьем, а лишь на четвёртом, если не на пятом плане внимания международного сообщества. Эта южноазиатская страна может стать не только надёжной и удобной базой для международных террористов, но и оказаться настоящим детонатором для постоянно идущего конфликта ядерных Индии и Пакистана, объектом для политических интриг которых Бангладеш был фактически на протяжении всей своей истории. Местные же политические силы продолжают использовать разные группировки исламистов, в особенности их боевые отряды, для разборок с противниками, излишне активными сторонниками демократии и журналистами. При этом власти очень обижаются, когда Бангладеш называют рассадником исламского экстремизма в регионе, указывая, что всё это лишь попытки нанести ущерб имиджу страны. Бангладешские исламисты являются практически точным повторением братьев по вере и борьбе в других регионах мира.
Все три государства представляют собой плацдарм для сил радикального ислама, угрожающего, в конечном счете, завоевать весь субконтинент. [4]
Таким образом, в ближайшие десятилетия проблема терроризма в Индии и Пакистане будет развиваться и влиять не только на ситуацию в регионе, но и на общемировое развитие. Это обусловливает необходимость дальнейшего пристального изучения данного феномена в Южной Азии.
Литература:
- Ганковский Ю. В. Ислам и социальные структуры Ближнего и Среднего Востока. М., 1990.
- Лихачев К. А. Проблема терроризма в Южной Азии в конце XX — начале XXI века. URLhttp:// cheloveknauka.com›…terrorizma-v-yuzhnoy-azii-v…xx…(дата обращения 25.10.2016).
- Примеры конфликтов. Виды конфликтов. URLhttp://fb.ru/article/198436/primeryi-konfliktov-vidyi-konfliktov (дата обращения 27.10.2016).
- Радикальный ислам в Бангладеш, Непале и на Мальдивских островахURLhttp://nnre.ru›politika/radikalnyi_islam_vzgljad…indii_i…(дата обращения 29.10.2016).
- Формирование и развитие террористических организаций в Пакистане.URL http:// nnre.ru›politika/radikalnyi_islam_vzgljad…indii_i…(датаобращения 30.10.2016).
- uchi.ucoz.ru›…i…terroristicheskikh…v_pakistane…gg…(дата обращения 31.10.2016).
