Проблемные аспекты гражданского законодательства по противодействию корпоративному захвату и шантажу



Несмотря на многообразие правовых исследований, законодательная база по противодействию корпоративному захвату и шантажу находится только на стадии своего формирования. Это объясняется тем, что корпоративные отношения затрагивают многие отрасли законодательства и внутриорганизационные нормы юридических лиц. Для осуществления своих деяний рейдеры используют действующие гражданско-правовые нормы, регулирующие предпринимательскую деятельность. На мой взгляд, устранение выявленных противоречий и пробелов законодательства позволит существенно снизить количество корпоративных захватов, затруднит возможность осуществления корпоративного шантажа и сделает процесс осуществления корпоративной деятельности более защищенным.

Понятие и виды корпоративного захвата

В настоящее время в Российской Федерации нет легального определения корпоративного захвата или «рейдерства». Более того, в юридической литературе нет единого мнения ученых по толкованию и определению такого понятия. Безусловно, это создает определенные трудности в понимании совершаемых деяний и их разграничении. В частности, многие авторы трактуют корпоративный захват только как преступное деяние. К примеру, согласно Памятке гражданину от 2006 года Общественной палаты РФ «Если вам угрожает рейдерство», «рейдерством» является недружественный, вне пределов гражданского законодательства, направленный против воли собственника, захват чужого имущества в пользу другого лица, установление над имуществом полного контроля нового собственника в юридическом и физическом смысле с использованием коррумпированности чиновников и с применением силы [1]. Данное определение характеризует корпоративный захват только как противозаконные действия, но враждебное поглощение компании можно совершить и без нарушения закона. Это будет абсолютно законная сделка, которая, все же, не соответствует интересам собственников поглощаемого бизнеса. Достаточно часто корпоративный захват и враждебное поглощение рассматриваются как идентичные понятия, что также неверно. Согласно Кодексу корпоративного поведения, утвержденного Письмом Банка России, поглощением является легальное приобретение более 30% голосующих акций общества [2]. В качестве враждебного или недружественного поглощения можно выделить такое поглощение, посредством которого отдельные акционеры утрачивают свою возможность по управлению обществом.

На основании вышесказанного, на мой взгляд, корректнее определять «рейдерство» или корпоративный захват как деятельность, направленную на установление фактического контроля над юридическим лицом вопреки воле его учредителей. Причем установить, законна такая деятельность или нет невозможно, в силу большого количества способов и видов корпоративного захвата.

Анализ юридической литературы, а также судебной практики позволяет выделить следующие виды корпоративного захвата:

1.Черное «рейдерство»

Оно, как правило, является самым опасным не только для владельцев компании, но и для экономики государства и общества в целом, поскольку совершается с нарушением уголовного законодательства. Более того, нередко черными рейдерами используется силовой захват компании, осуществляемый с помощью бандитизма, применения физической силы, коррупции. В Уголовном Кодексе РФ предусмотрены следующие виды преступлений, с помощью которых осуществляются захваты: неправомерное использование инсайдерской информации (ст.185.6 УК РФ), принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения (179 УК РФ) и многое другое.

2.Серое «рейдерство»

К наименее опасному, серому «рейдерству», можно отнести механизмы и способы, нарушающие гражданское законодательство, в частности ГК РФ, ФЗ «О регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», ФЗ «Об акционерных обществах», ФЗ «об обществах с ограниченной ответственностью» и так далее. Данный вид характеризуется сочетанием незаконных и квазизаконных мер. Одним из самых распространенных способов серого «рейдерства» выступает проведение незаконного собрания акционеров, при котором акционеры, способные повлиять на принятие решений, либо не допускаются к голосованию, либо вовсе не оповещаются о проведении общего собрания.

3.Белое «рейдерство»

Данный вид корпоративного захвата осуществляется полностью в рамках закона. Более того, существует отдельный рынок – Mergers and Acquisitions (M&A) (в переводе с английского – слияния и поглощения), в котором наряду с дружественными слияниями, существуют и недружественные поглощения. Считается, что такой способ захвата положительно сказывается на экономике, поскольку устраняет неэффективное руководство у жизнеспособных субъектов рынка [3]. Необходимо указать, что широкое распространение такой вид «рейдерства» получил в США, в России же он признан нерентабельным.

Понятие корпоративного шантажа

Корпоративный шантаж или «greenmail», что в переводе с английского «зеленое письмо», представляет собой деятельность, направленную на получение сверхприбыли за счет спекуляций акционеров или злоупотребления ими своими правами по отношению к акционерному обществу [4]. Легальное определение корпоративного шантажа также отсутствует, но стоит указать, что в судебной практике суды часто квалифицируют те или иные действия в качестве корпоративного шантажа. Так, определением Арбитражного суда Свердловской области от 2 июня 2014 года по делу о корпоративном споре было указано: «Основной целью истца является корпоративный шантаж, что в свою очередь противоречит основам гражданского законодательства».

Проблемные аспекты гражданского законодательства по противодействию корпоративному захвату и шантажу

Российское гражданское законодательство в настоящее время существенно осложняет способы проведения корпоративных захватов и корпоративного шантажа: введение норм о восстановлении корпоративного контроля, устранение «карманных» третейских судов, реализация нотариального контроля при осуществлении деятельности в ООО. Но это лишь малая часть должного правового регулирования. На мой взгляд, законодателю необходимо не только вводить новые правовые нормы, регламентирующие корпоративные отношения между участниками, но и устранять те противоречивые моменты, которые затрудняют восстановление своих утерянных прав, препятствуют восстановлению корпоративного контроля.

Одной из наиболее дискуссионных норм является часть 3 статьи 65.2 Гражданского Кодекса РФ: «Если иное не установлено настоящим Кодексом, участник коммерческой корпорации, утративший помимо своей воли в результате неправомерных действий других участников или третьих лиц права участия в ней, вправе требовать возвращения ему доли участия, перешедшей к иным лицам, с выплатой им справедливой компенсации, определяемой судом, а также возмещения убытков за счет лиц, виновных в утрате доли. Суд может отказать в возвращении доли участия, если это приведет к несправедливому лишению иных лиц их прав участия или повлечет крайне негативные социальные и другие публично значимые последствия. В этом случае лицу, утратившему помимо своей воли права участия в корпорации, лицами, виновными в утрате доли участия, выплачивается справедливая компенсация, определяемая судом» [5]. Следует указать, что в настоящее время отсутствует судебная практика по восстановлению корпоративных прав со ссылкой на указанную норму. Прежде всего, это связано с противоречивостью и неопределенностью ее положений.

На мой взгляд, указанная норма требует конкретизации. Исходя из ее содержания, возвращение доли участия в организации, утраченной в результате неправомерных действий со стороны ответчика, предполагается с выплатой истцом компенсации ответчику. Это условие нарушает принцип справедливости, поскольку правомерный собственник обязан выплатить возмещение понесенных расходов недобросовестному приобретателю. Может быть, законодатель имел в виду компенсацию именно добросовестному приобретателю, который не знал и не мог знать, что данная доля выбыла из рук собственника незаконно, однако как такую норму будет толковать суд неясно.

Довольно неоднозначным является положение, где указано, что суд может отказать в возвращении доли участия, если это повлечет негативные социальные и другие публично значимые последствия. В первую очередь неизбежно встает вопрос о том, последствия какого характера должны наступить, чтобы владение недобросовестных приобретателей и третьих лиц фактически было приоритетным перед правами титульных владельцев.

Хотелось бы отметить, что восстановление доли участия одного участника неизбежно влечет последствия и для других. Однако в статье не сказано, будет ли суд учитывать требования и интересы других участников общества, а также самостоятельно определять возможность рассмотрения не только спора о праве, но и предотвращении негативных последствий для других лиц.

Законодательное урегулирование института восстановления корпоративного контроля и защиты корпоративных прав является обязательным элементом по противодействию корпоративному захвату. Для повышения эффективности такой нормы представляется необходимым внести следующие коррективы:

1. Конкретизировать каким лицам истец выплачивает компенсацию при возвращении доли. Наиболее корректным, на мой взгляд, является установить компенсацию только для добросовестных приобретателей.
2. Внести ясность в понятие «справедливая компенсация». Размер «справедливой компенсации» никак в законе и судебной практике не определен. Исходя из этого, можно предположить, что наиболее верным будет установить размер такой компенсации как величина действительной стоимости доли, размер стоимости такой доли при ее приобретении или же определенного процента от ее стоимости.
3. Требуется уточнить характер крайне негативных социальных и иных публично значимых последствий. Возможно, с помощью судебного толкования.
4. Регламентировать возможность участия в судебном заседании о возращении доли участия заинтересованных членов корпорации для предотвращения возможных негативных последствий для таких лиц.

Одними из наиболее старых пробелов в законодательстве, которые помогают рейдерам осуществлять свою деятельность, являются положения Федерального закона от 08.08.2001 № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей». Согласно указанному федеральному закону, налоговые органы, при регистрации изменений, вносимых в учредительные документы юридических лиц, не проверяют достоверность поступающих сведений. В результате, осуществление захвата происходит посредством регистрации любых вносимых изменений, касающихся корпоративного управления и перепродаже долей в уставном капитале общества. Те протоколы общего собрания, которые вносятся на регистрацию, как правило, являются поддельными, причем, иногда заметить подделку подписи довольно просто. Однако регистрирующий орган может отказать только при наличии определенных формальных обстоятельств.

Проблематика касательно указанного закона поднималась еще в 2009 году. Согласно Докладу Совета Федерации Федерального Собрания РФ 2009 года: «Основанием для осуществления государственной регистрации юридических лиц является предоставление заявителем соответствующих документов, по которым регистрирующий орган не вправе проводить правовую экспертизу на предмет их достоверности и соответствия законодательству. Это приводит к тому, что при отсутствии формальных оснований для отказа в государственной регистрации регистрирующий орган обязан произвести такую регистрацию независимо от того, соответствуют ли представленные документы законодательству. Данное положение позволяет недобросовестным заявителям представлять для государственной регистрации недостоверные и подложные документы, что способствует мошенническому хищению имущества, в том числе в рамках так называемых корпоративных захватов (рейдерства). Кроме того, государственный реестр юридических лиц в значительной степени теряет свое значение, поскольку не обеспечивает достоверность содержащихся в нем сведений, притом, что в отношении ряда сведений, реестр имеет правоустанавливающее значение» [6].

На основании вышесказанного, на мой взгляд, наиболее эффективной мерой для противодействия корпоративному захвату будет установление обязательного нотариального удостоверения решений общего собрания акционеров в акционерных обществах идентично тому, как такая мера осуществлена в ООО. Это позволит регистрирующему органу быть уверенным в том, что решение подлинно и что никаких фальсификаций произведено не было. Все же стоит отметить, что многими авторами юридической литературы также предлагаются следующие изменения в указанный закон, с актуальностью которых нельзя не согласиться:

1. Регламентировать обязательное уведомление исполнительного органа юридического лица и мажоритарных участников (акционеров) при регистрации изменений, связанных с корпоративным управлением;
2. В случае обнаружения признаков фальсификации налоговая служба должна будет немедленно направить материалы в органы внутренних дел;
3. Требуется введение нормы об обязательном удостоверении вносимых изменений подписью участника, доля которого уменьшается, вносимыми изменениями;
4. Утвердить дополнительное удостоверение подписью одного из участников акционерного общества, уполномоченного компетентным органом управления самого общества, заявления о регистрации изменений по смене руководителя [7].

Многие авторы, в частности И. С. Шиткина, выделяют в качестве самого простого способа корпоративного шантажа злоупотребление акционером или участником общества с ограниченной ответственностью правом на информацию. Так, лица, обладающие достаточно небольшим количеством акций, начинают требовать от эмитента предоставление огромного количества копий протоколов общего собрания акционеров и других документов за несколько лет. В целях исключения такого способа корпоративного шантажа, существует необходимость введения положения в Федеральный закон «Об акционерных обществах» и Федеральный закон «Об обществах с ограниченной ответственностью», запрещающего акционерам либо участникам общества истребовать документы общества, которые были приняты не ранее 3 лет до того, как само лицо приобрело долю либо акции этого общества. Указанное изменение позволит сократить основания для осуществления деструктивной деятельности профессиональным шантажистам и недобросовестным миноритариям.

Достаточно спорным положением российского законодательства является договор, предусмотренный пунктом 9 статьи 67.2 Гражданского кодекса РФ. По своему содержанию и правилам регулирования он является корпоративным договором, с тем лишь отличием, что одной его стороной являются участники хозяйственного общества, а другой кредиторы такого общества или третьи лица. Исходя их вышесказанного, можно прийти к выводу, что раз такой договор является корпоративным и направлен на осуществление одной стороной своих корпоративных прав, то фактически он позволяет третьим лицам и кредиторам получить контроль над обществом, выражать те или иные свои интересы, получать доход и при этом не нести никакой ответственности за свои действия. Вся ответственность лежит на самом обществе. Иными словами, рейдер может подписать такой договор с большинством участников общества и без труда им манипулировать. При этом нужно добавить, что раскрывать положения такого договора перед другими участниками общества не требуется, более того, его положения являются охраняемой законом тайной. На мой взгляд, такой договор можно считать законодательно установленным способом совершения корпоративного захвата. Необходимо законодательно установить, чтобы такой договор мог заключаться только в соответствии с нормами устава. Если основные правила корпоративного управления будут предусмотрены уставом, то это позволит учредителям компании оградить себя от захвата посредством введения в устав норм об ограничении корпоративного договора. Например, нормы о запрете акционерам голосовать на общем собрании определенным образом, если вопросы в повестке дня направлены на отчуждение имущества либо акций. Такой способ регулирования корпоративного договора успешно применяется в Германии [8].

Литература:

1. Дронова М. И., Афоничева А. А., Вершинина В. М., Дикусара В. М., Захаркина В. А., Панферова А. Н., Пржездомский А. С., Фадеева Н. П., Четверикова В. В., Шугаева С. Ю. Памятка гражданину из серии «Библиотечка антикоррупционера» Если вам угрожает рейдерство // 2006. URL: http://www.gov.karelia.ru/Leader/Reform/raider.pdf/ (дата обращения 21.12.2015).
2. О Кодексе корпоративного управления: письмо Банка России от 10.04.2014 № 06-52/2463 // Вестник Банка России. 2014. № 40.
3. Корпоративное право: учебник / Е. Г. Афанасьева, В. Ю. Бакшинскас, Е. П. Губин и др.; отв. ред. И. С. Шиткина. 2-е изд., перераб. и доп. М: КНОРУС, 2015. 1080 с.
4. Оськина И., Лупу А. Нет корпоративному шантажу! // ЭЖ-Юрист. 2011. № 43. С. 1, 8.
5. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая): федеральный закон от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 03.07.2016) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. №32. Ст. 3301.
6. О состоянии законодательства в Российской Федерации. Мониторинг правового обеспечения основных направлений внутренней и внешней политики: доклад Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации 2009 года. [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы«КонсультантПлюс».
7. Федоров А. Ю. Рейдерство и корпоративный шантаж (организационно-правовые меры противодействия). Монография. М.: Волтерс Клувер, 2010.
8. Рыбина О. Корпоративный договор // Консультант. 2014. № 13. С. 64-69.
9. Об акционерных обществах: федеральный закон от 26.12.1995 № 208-ФЗ (ред. от 03.07.2016) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. №1. Ст. 1.
10. Об обществах с ограниченной ответственностью: федеральный закон от 08.02.1998 N 14-ФЗ (ред. от 03.07.2016) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. № 7. Ст. 785.
11. О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей: федеральный закон от 08.08.2001 № 129-ФЗ (ред. От 03.07.2016) // Собрание законодательства РФ. 2001. № 33 (часть I). Ст. 3431.