Статья посвящена историческим взглядам классикам русской литературы на русское народничество.
Ключевые слова: литература, русское народничество, революционное движение, социализм, исторические взгляды
Русская классическая литература во все времена являлась зеркалом социально-экономических и нравственных проблем российского общества. Литературный процесс был тесно связан с контекстом эпохи и активно влиял на формирование передовых социальных воззрений своего времени. Одни литераторы выражали свою позицию в открытой форме, другие завуалировано, но в любом случае она была понятна читателю и находила отклик в обществе.
Проблематика творчества представителей демократической литературы подводит нас тому кругу писателей, которые, не разделяя революционных устремлений народников, тем не менее, также приходили к заключению о необходимости коренных изменений существующего устройства. Среди этих писателей были гении русской литературы: И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой. Поворот крупнейших писателей-реалистов к глубокому критическому анализу современной действительности соответствовал конкретному этапу народнического движения, поэтому они, так или иначе, обращались к образам и идеям народников.
Среди виднейших писателей-реалистов, не согласных с революционными решениями вопросов преобразования действительности, но вместе с тем утверждавших своим творчеством необходимость этого преобразования, одно из первых мест принадлежит И. С. Тургеневу. Романы, повести и рассказы И. С. Тургенева были излюбленным чтением той передовой молодежи, которая затем пошла «в народ» и «в революцию». Об огромном воздействии И. С. Тургенева на русское общество писали С. М. Степняк-Кравчинский, П. Л. Лавров, и др.
Хотя большая часть жизни писателя протекала за пределами России, однако он был в курсе тех событий, которыми жило передовое русское общество. И. С. Тургенев внимательно присматривался к тем демократическим, разночинским кругам, которые были ему знакомы в 40-е годы, когда произошло его сближение с Белинским, совместная работа с Чернышевским и Добролюбовым в «Современнике», знакомство с Писаревым.
В летописи идейной жизни русского общества, которую образуют романы И. С. Тургенева, люди 40-х годов получили отражение в «Рудине» и «Дворянском гнезде», демократы — разночинцы — в «Накануне» и «Отцах и детях», народническое поколение — в «Нови».
В «Нови» Тургенев уловил и художественно запечатлел зарождение и характерные черты народнического движения начала 1870-х гг. Наблюдая над пореформенной Россией и размышляя о ее будущем, Тургенев пришел к выводу о том, что дворянство как класс уже сыграло свою роль: оно не только не способствует быстрому развитию новых, исторически прогрессивных общественно-экономических отношений, но, напротив, тормозит их. Идею будущего прогресса России И. С. Тургенев связал в «Нови» не с дворянством, а с выходцами из народа — с «серыми, простыми, хитрыми» Соломиными, что уже само по себе говорит о об известной исторической прозорливости писателя [1].
Вслед за «Новью» Тургенев написал стихотворения в прозе «Чернорабочий и белоручка» (1878) и «Порог». Литературоведы обычно датируют «Порог» 1878 г. и считают его откликом на дело Веры Засулич, но ряд лиц, близких к Тургеневу (П. Л. Лавров, А. И. Зунделевич, Н. С. Русанов), свидетельствовали, что «Порог» был написан как отклик на казнь Софьи Перовской в 1881 г.
Будучи в основе своей социально-политическим движением, народничество оказало огромное воздействие на русское национальное самосознание и тем самым на русскую культуру, особенно сильное в 70–80-е гг. XIX в. В литературе сложилось даже особое направление «народнической беллетристики» (Г. Успенский, Н. Златовратский, Е. Каротин, П. Засодимский и др.). Однако самым крупным явлением в этом ряду был, несомненно, Л. Толстой, мировоззрение которого иногда определяют как особую форму народничества — религиозное народничество. Не случайно о Толстом и его учении так много писали практически все видные сторонники революционно-социалистического народничества: П. Л. Лавров, Н. К. Михайловский и др. [4].
Толстой, в отличие от Тургенева и ряда других классиков отечественной литературы (как, например, Г. И. Успенский, К. М. Станюкович, В. М. Гаршин, В. Г. Короленко), почти не имел личных знакомств с революционерами, но, «обладая поистине барометральной чувствительностью» к злобе дня, он воспринимал ход освободительной борьбы так же заинтересованно, как Тургенев.
В 60-е годы Л. Н. Толстой под свежим впечатлением разрыва с кругом П. Г. Чернышевского отреагировал на революционное движение враждебно — двумя «антинигилистическими» пьесами: «Зараженное семейство» (1864) и «Нигилист» (1866). Антинигилизм» Толстого 60-х годов удостоверяет и его негодующий отклик на выстрел народника Д. В. Каракозова в Александра II 4 апреля 1866 г. [7].
Но в 70-х годах Л. Н. Толстой сумел оценить народников как «лучших, высоконравственных, самоотверженных, добрых людей» и стал изображать их таковыми: это — и персонажи романа «Воскресение», политические ссыльные Симонсон, Набатов, Щетинина, Крыльцов, и герой рассказа «Божеское и человеческое» (1906) Светлогуб, списанный с реального Дмитрия Лизогуба.
Деятельность революционеров-пропагандистов, по его мнению, была «законною», но «им задержали эту деятельность — явились бомбы…» «Нельзя запрещать людям высказывать друг другу свои мысли о том, как лучше устроиться. А это одно, до бомб, делали наши революционеры» [7, с. 80,81].
Еще до суда над первомартовцами, между 8 и 15 марта 1881 г., Толстой написал известное письмо Александру III. Писатель убеждал царя в бесплодности репрессий против революционеров: «убивая, уничтожая их, нельзя бороться с ними. Не важно их число, а важны их мысли. Для того, чтобы бороться с ними, надо бороться духовно. Их идеал есть общий достаток, равенство, свобода. Чтобы бороться с ними, надо поставить против них идеал такой, который был бы выше их идеала, включал бы в себя их идеал». В качестве такого идеала Толстой предлагал самодержцу «идеал любви, прощения и воздаяния добром за зло», считая возможным, чтобы Александр III «позвал этих людей (цареубийц!), дал им денег и услал куда-нибудь в Америку» [7, с. 114].
Когда казнь совершилась, писатель больше не вступался перед царем за осужденных революционеров, сознавая, что это бесполезно, но продолжал живо интересоваться политическими процессами и сострадал их жертвам.
В еще большем разладе с демократическим движением 60-
70-х годов находился Ф. М. Достоевский. Вынеся из пребывания на каторге убеждение в неправомерности революционного пути изменения действительности, писатель со страниц журналов «Время» и «Эпоха» вел страстную и острую полемику с революционным лагерем по всем коренным вопросам общественного развития, противопоставив учению о революции свою противоречивую и шаткую доктрину — о смирении русского народа, о роли христианской церкви в самоусовершенствовании нравственной природы человека и т. д.
«Записки из подполья» (1864) были первым художественным произведением, в котором ясно выразилась воинствующая враждебность Достоевского идеям революционной демократии. В дальнейшем путем художественного анализа действительности гениальный писатель-реалист стремился найти такие доводы в защиту своих убеждений, которые показали бы с полной очевидностью несостоятельность революционных учений.
К концу 60-х — началу 70-х годов острота борьбы Достоевского с революционным лагерем нарастает. Бывшего петрашевца приводила в смятение и ярость неистребимость революционного движения. Исторические обстоятельства неожиданно дали в его руки благодарный материал для нового, сокрушающего, по его мнению, удара по противникам. 21 ноября 1869 года в парке Земледельческой академии пятеро конспираторов из революционного сообщества «Народная расправа» обманом завлекли единомышленника в отдаленную часть парка и зверски убили. Погибший усомнился в целесообразности распоряжений руководителя сообщества С. Г. Нечаева, за что поплатился жизнью. Обезображенный труп несчастного вскоре обнаружили случайные прохожие. В Москве и других городах империи начались аресты. На первых же допросах выяснилось, что Нечаев провозглашал основой политической борьбы вседозволенность, а для достижения поставленных целей внедрял в революционную практику подлог, шантаж, мистификации, убийства.
Ф. М. Достоевского, в котором многие годы зрело желание обратиться к сюжету о революционерах, нигилистах, ниспровергателях традиционной морали, «нечаевское дело» потрясло. Писатель ужаснулся, увидев, куда толкают Россию последователи его бывших друзей, и принялся за роман-памфлет, населив его гротескными персонажами, способными предупредить, прокричать о нависшей катастрофе, о гибельных увлечениях расшатывать и разрушать, о приближении бесовского шабаша. В этом романе и сам Достоевский желал покаяться в прежних заблуждениях, объяснить страдания, причиненные ему в дни молодости и не оставлявшие его более двух десятилетий.
Достоевский изобразил народников, больше знакомых ему по «нечаевскому делу», в романе «Бесы», опубликованном в «Русском вестнике» М. Н. Каткова за 1871–1872 гг. В «Бесах» писатель стремится не столько опровергнуть революционеров — их теории, по его уверению, недостойны того, чтобы с ними полемизировать, — сколько скомпрометировать, показать их уродливость, беспринципность, нравственный цинизм и т. п.
Как и ожидал писатель, его роман вызвал многочисленные и противоречивые критические отклики. Публикация «Бесов» написанных, по выражению М. Е. Салтыкова-Щедрина «руками, дрожащими от гнева», вызвала бурю критики, как в народнической, так и в писательской среде.
В дальнейшем эволюция взглядов Достоевского на народников продолжилась. Он внимательно следил за ходом народнического движения (присутствовал на судебном процессе Веры Засулич 31 марта 1878 г. и на казни Ипполита Млодецкого 22 февраля 1880 г., болезненно реагировал на казнь В. Д. Дубровина, А. А. Квятковского, А. К. Преснякова) и по мере того, как все больше присматривался к движению, все меньше упорствовал в своем предубеждении против него. «Мы говорим прямо: это сумасшедшие, — писал он К. П. Победоносцеву 19 мая 1879 г., — а между тем у этих сумасшедших своя логика, свое учение, свой кодекс, свой Бог даже, и так крепко засело, как крепче нельзя» [5].
Итак, следует отметить, что появление и развитие народнического движения было напрямую связано с русской литературой, являвшейся в то время настоящим рупором образованной части общества. Писатели с одной стороны подмечали и отражали в своих произведениях появление «новых людей» и присущих этим людям новых взглядов. С другой стороны идеи народников формировались во многом благодаря «литераторам», имевшим высокий духовный, просветительский авторитет в обществе.
Литература:
- Буданова Н. Ф. Роман И. С. Тургенева «Новь» и революционное народничество 1870-х годов. Л., 1983. С.116.
- Достоевский Ф. М. Собр. соч. в 15 т. Т.12. Дневник писателя. Л., Наука, 1994. С. 61.
- Жукоцкий В. Д., Жукоцкая З. Р. Русская Реформация ХХ века: статьи по культурософии советизма. М., 2008. С. 85–107.
- Кузнецова Т. В. Проблема народности в духовном наследии народников // Философия и общество. 2005. Вып. 1 (38)С. 11–19.
- Лурье Ф. Бесы вымышленные и реальные // Нева. 2012. № 6. С. 146.
- Михайловский Н. К. Комментарии к «Бесам» // litportal.ru. (Дата обращения: 12.06. 2016)
- Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений Т. 76. С. 114.
