Базовое понятие в когнитивной лингвистике, изучающей процессы хранения и передачи знаний посредством языка, - концепт. Современные исследователи, такие, как С.Г. Воркачев, Ю.С.Степанов, указывают на то, что концепт, реализующийся в слове и обладающий лингвокультурной уникальностью, аккумулирует в себе знание и осознание носителем языка высших духовных ценностей этноса. Исследователи выделяют два основных компонента концепта - общеязыковой и индивидуальный. Д.С.Лихачев, в частности, замечает, что концепт представляет собой столкновение языкового словарного значения и эмпирии. В индивидуальной речевой практике словарное значение обретает новые компоненты значения, которые могут быть как латентными в самом слове, так и индивидуальными (1, с. 280-287).
Слово - «имя» концепта, - видоизменяясь в процессе функционирования, влияет и на существование концепта. Исторические изменения традиций, быта этноса, несомненно, влияют на употребление отдельных слов, лексическое и мотивационное значение, на смысл, который индивиды народа вкладывают в то или иное слово. Естественно, что аналогичные изменения происходят и с концептом. Смысловой объем слова исторически меняется, внутренняя сущность концепта также исторически изменчива. Иными словами, изучение концепта той или иной культуры позволяет пройти путь от архаических социально-культурных, психических и психологических феноменов через эволюцию представлений о них к современному, фиксированно существующему в сознании носителя языка культурному концепту.
Скажем сразу: поле концептов являет собой весьма многоликое образование. Можно выделить как более конкретные, так и более абстрактные, вплоть до философских, универсалии. Эта характерная особенность концепта сближает его с художественным образом, заключающим в себе обобщающие и конкретно-чувственные моменты. Смысловое колебание между понятийным и чувственным полюсами делает концепт гибкой, универсальной структурой, способной реализовываться в дискурсах разного типа (2). В контексте наших размышлений особую значимость приобретает понятие художественный концепт, осмысляемое сегодня как многомерное образование, полисемантизм которого выражается лексическими, фразеологическими единицами, прецедентными текстами, этикетными формулами, а также речеповеденческими тактиками (3).
В. Зусман справедливо утверждает, что художественные концепты диалогичны, поскольку связаны с множеством одновременно значимых точек зрения. Порождающее и воспринимающее сознания в этом смысле равноценны. Композитор, художник, писатель не могут существовать без читателей, слушателей или зрителей. Конечно, художник может адресовать свои творения зрителям и слушателям потенциальным, “лазеечным” (М. Бахтин), удаленным от него во времени и пространстве. Однако восприятие представляет собой вариант их нового порождения. В.Зусман подчеркнул: опираясь на идеи С. Аскольдова, можно сказать, что создание и восприятие — двухсторонний коммуникативный процесс. В ходе коммуникации создатели и потребители концептов постоянно меняются местами. Сращение концептов ведёт к порождению «третьего» смысла, более глубокого, оригинального, превосходящего смысл каждого составляющего цепочку элемента. Вереницы художественных концептов образует коммуникативные системы, отличающиеся разомкнутостью, латентной полисемантичностью, подвижностью. В итоге, именно цепочки художественных концептов образуют в языковом поле и определяют специфику «национального образа мира» (Г. Гачев).
В каждой культуре модель мира составляется из целого ряда универсальных концептов и констант культуры (таких, как пространство, время, бытие, стихии, своё и чужое, любовь, враг, зверь и т.п.), но у каждого народа концепт «наполнен» своим специфическим содержанием и характеризуется уникальными связями с другими концептами. Это и создает основу национального мировидения.
Фольклорно-мифологические тексты особенно привлекательны для исследователя, поскольку имеют коллективное авторство, зафиксированное во времени семантическое значение, представляют собой образцы национальной языковой картины мира. Поскольку концепты рождаются благодаря интерференции различных составляющих национальной культуры – традиции бытовой повседневности и фольклора, религии и политической идеологии, жизненного опыта народа и образцов искусства и проч., то любое творчество, и фольклорное, в первую очередь, – это уникальный продукт общенародного обиходного языка.
До настоящего времени ни в китайской, ни в российской филологии практически не исследовались художественные концепты фольклорно-мифологических текстов в сопоставительном аспекте. Этими факторами и обусловлена актуальность исследования.
…Очень давно люди в разных частях Земли обратили внимание на некоторые свойства удивительного существа – змеи. Например, человека всегда поражала её особая жизненная сила: её тело можно было изрубить, но оно продолжает извиваться, вызывая чувство страха и удивления.
Образ змеи представлен почти во всех мифологиях мира как символ, с одной стороны, земли, мудрости, женской силы, воды, домашнего очага, огня (особенно небесного). С другой стороны, люди, помня, что змея может смертельно укусить, отождествляли её с силами зла, тьмы, подземного мира.[4]
М.М. Маковский, описывая мифопоэтические представления славян о змее, показал их противоречивое отношение к этому существу. Например, иногда змея была тесно связана с представлениями о жизни и смерти, и поэтому иногда считалась прародительницей всего живого на земле, а иногда – символом космического зла. Змея часто отождествлялась с тенью. Славяне-язычники верили, что тень змеи могла оплодотворить женщину. Они также считали, что глаз змеи обладал особой магической силой [5, с. 175 – 179].
Конечно, в русском фольклорно-мифологическом дискурсе самые популярные змеевидные существа – это Змей Горыныч и Тугарин Змеевич. Но нас интересуют в русских сказках змеи – героини. Существует, например, слепая Змея (женского рода), которая один раз в год, на Иванов (Купалы) день, обретает зрение, и тогда она бросается на человека или зверя, пробивая свою жертву насквозь[5].
Особый интерес представляют сказки, в которых врагом русского богатыря является не Змей, а Змеиха/ змеица, жена или сестра, или невестка убитого Змея. В одной из сказок Саратовской области говорится о том, что после победы богатыря над Змеем «в целом доме осталось в живых только сама змеиха да три ее снохи, сидят они в горнице и говорят между собой: „Как бы нам злодея Ивана-крестьянского сына сгубить?“». А в одной из сказок Сибири говорится о змеице «о двенадцати головах». Змеиху часто побеждают кузнецы, ухватив клещами за язык [6].
В русском фольклорно-мифологических текстах встречается женщина-змея по имени Змеедива - жена богатыря Святогора. После того, как Святогор убил Змеедиву, она освободилась от змеиного вида и стала прекрасной девушкой, а потом, после нескольких приключений, – женой Святогора.[6]
Ещё один образ женщины – змеи – змеёвка. Это дочь славянского бога Великого Полоза, у которой есть несколько сестёр. Все они очень худые, потому что умеют превращаться в золотых змей. В темноте они светятся. Как и их отец, превратившись в змею, они оставляют за собой золотой след. Одна из самых известных сказочных змеёвок – Золотой Волос, которая является одновременно и символом богатства подземного царства, и символом соблазнительной женской силы [7].
В китайских сказках широко известен образ «женщины-змеи», отношение китайцев к которой не однозначно. С одной стороны, она - олицетворение коварства и зла. Древние китайцы верили в связь змеи с огненной стихией (катастрофическими пожарами). Очень древнее китайское божество огня И Хо Шэ изображалось со змеей в руках. Змею считали связанной с ядовитыми растениями.
В то же время к змее в Китае относятся с благоговением и почтением из-за якобы присущей ей сверхъестественной силы и ее родства с «благожелательным драконом» - мифическим существом, живущим на небе и приносящим удачу. В китайских нравоучительных сочинениях говорится, что змее свойственны чувства благодарности и
верности долгу. Верность же долгу — одна из основных заповедей конфуцианского кодекса чести[8].
Кроме того, змеи – волшебные существа, которые всегда знают, что происходит вокруг них, на земле, кто из людей является добрым и кто – злым. Они помогают добрым и наказывают злых. Змея может выступать чудесной и мудрой помощницей человека, который оказывается глупым, жадным и бессердечным. Известен сюжет о том, как однажды маленький мальчик спас маленькую белую змейку, которая, много лет спустя, нашла ему клад и бедный ребёнок смог стать крупным вельможей при дворце императора. Однажды он потребовал у ослепшей уже от старости белой змеи её сердце. Змея ничего не ответила и лишь безмолвно раскрыла свою огромную пасть. Думая, что это сделано, чтобы он достал сердце, вельможа смело шагнул туда. Но - змея сомкнула пасть [9].
Пребывание доброй красавицы-умницы в не-человеческом – змеином - обличье приносит страдание и обладательнице двойственной натуры, и тем, кто ее любит [10].
По мнению китайцев, в каждом доме, под полом, живёт змея. Кто-то встречался с ней, кто-то – нет, но убить или покалечить змею всегда считалось плохим знаком. Именно поэтому в фольклорно-мифологических произведениях Китая нет и не может быть сюжета борьбы со змеёй – человек способен лишь помогать ей.
Одна из самых популярных сказок на этот сюжет – «Биография белой змеи». Давным-давно жил бедный крестьянин Сюу Сянь. Однажды по дороге домой он встретился с белой змеёй, которая очень замерзла и чуть не умерла. Сюу Сянь подобрал змею, принёс в дом, обогрел и накормил. Змея выжила, а позже ушла из дома своего спасителя. Прошло 500 лет. Змея превратилась в волшебницу с большой магической силой. Она часто вспоминала о том, как её спас от смерти Сюу Сянь. Однажды, превратившись в прекрасную девушку по имени Бай Су Чжень, она пришла к своему спасителю и увидела, что он по-прежнему живёт один. Девушка решила помогать ему по хозяйству. Через год они поняли, что любят друг друга, и поженились. Но их счастье было недолгим, враги разлучили влюблённых. Женщина-змея не могла быть женой человека. По мнению древних китайцев, связь со змеями была не только противоестественной, но и пагубной для человека. По народным поверьям, змеиные чары вредоносны для здоровья людей.
Свойство змеи менять кожу породило у древних китайцев убеждение в ее способности к оборотничеству. В легендах девы-духи часто выступают в облике змеи, а змея — в облике человека. Китайцы верили, что змеи используют свои способности к оборотничеству для плотских утех с женщинами. В древнем сборнике «Продолжение собрания записей о духах» есть рассказы о любовных похождениях «Белой змейки» - соблазнительнице мужчин.
Таким образом, рассмотрение анималистического концепта женщины-змеи в китайских и русских сказках, позволяет сделать выводы о том, что
- во-первых, и в русской, и в китайской фольклорно-мифологической традиции женщины-змеи могут выступать как положительными, так и отрицательными персонажами; однако,
- во-вторых, у славян змея практически всегда выступает как «чёрная», злая сила, а у китайцев змея при контакте с человеком проявляет себя существом двойственным, способным под воздействием любовных и дружественных чувств стать положительным персонажем.
Можно предположить, что в анималистическом концепте русских и китайских фольклорно-мифологических текстов отразилась особая мировоззренческая система взглядов наших предков: русским свойственна антагонистическая картина мира с двумя полюсами «чёрное/белое», «добро/зло» и т.п., в китайской же картине мира характерными чертами являются дуальность, амбивалентность и т.д.
Литература
1. Лихачёв Д.С. Концептосфера русского языка// Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. М.: Academia, 1997.
2. Зусман В. Концепт в системе гуманитарного знания/В.Зусман// Вопросы литературы. – 2003. - №2.
3. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике.- Воронеж: «Истоки», 2003.
4. Белякова Г.С. Змеиное многообразие. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://dragonest.by.ru/glossary/snake1.html.
5. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. – М.: Гуманит. Изд. Центр ВЛАДОС, 1996. – 416 с.
6. Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://paganism.msk.ru/liter/rybakov11.htm
7. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://arfon2.narod.ru/Page18/f02.htm
8. Вячеслав Кузнецов. Такие разные, разные змеи. http://www.n-i-r.ru/nir2.php?id_stat=550.
9. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://arfon2.narod.ru/Page18/f02.htm
10. Лян Чжи. Веристские принципы трактовки женских образов в творчестве Дж. Пуччини и их аналогии в китайской художественной традиции. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.rusnauka.com/NTSB_2006/MusicaAndLife/1_ljanchzhi.doc.htm
