Сравнительный анализ языковой политики тоталитарных государств ХХ века, к которым по мнению большинства современным политологов и историографов однозначно относятся фашистская Италия Б.Муссолини, нацистская Германия А.Гитлера, Советский Союз под руководством И.В.Сталина, режим генерала Ф. Франко в Испании, Китай периода правления Мао Цзэду́на, Албания времен правления Э. Ходжи и другие [5, 8] позволяет утверждать, что наряду с репрессивной политикой в отношении диалектов, прослеживается и националистический (расистский) централизм в отношении языков национальных меньшинств [7]. Причем, совпадают не только основные тенденции, как, например, постепенный запрет использования родного языка в различных областях, вплоть до употребления в семейном кругу, но и методы проведения этой политики, приобретающей все больше характер языковой ксенофобии. Основным содержанием правительственного курса в отношении национальных меньшинств, малых и/или малочисленных народов становится ассимиляция и денационализация населения. В тоталитарных государствах ассимиляция имеет ярко выраженный насильственный характер и в языковом плане связана с принудительным навязыванием иного языка и культуры, что нашло свое отражение в соответствующих лингвистических терминах, как итальянизация, германизация, испанизация или русификация населения. Обратимся к фактам и в качестве первого примера рассмотрим языковую политику фашистского правительства Италии в присоединенном после Первой мировой войны Южном Тироле, где основная часть населения говорила на немецком языке.
Насильственная ассимиляция представляет собой «систему мероприятий правительства или местных властей в области школьного образования и других сферах общественной жизни, направленных на искусственное ускорения процесса ассимиляции путем подавления или стеснения языка и культуры этнических меньшинств» [4, с.19]
Процесс денационализации в Южном Тироле проходит в быстром темпе, с использованием большого количества различных указов, декретов, распоряжений правительства. Первоначально запрет на использование родного языка в Южном Тироле касался школьного образования. Согласно декрету от 1 октября 1923 г итальянский язык становится общим языком преподавания в школе. Родной немецкий язык первоначально можно было изучать факультативно. Начиная с 1925 года (декрет от 22 ноября 1925г.) [13, с.234] преподавание языков национальных меньшинств в средней школе было запрещено вообще. В дальнейшем этот запрет распространился на немецкие начальные школы, детские сады и высшие учебные заведения. (1931-32 гг.). Большинство немецкоговорящих учителей и преподавателей было отстранено от должности и замененено на итальянских. Следствием этой языковой политики явилось возникновение так называемых катакомбных школ. Тайно, с соблюдением строжайшей конспирации немецкое население обучало своих детей родному языку.
Единственным исключением для немецкого языка было сделано для католической церкви, оставшейся единственным носителем немецкого языка и немецкой культуры. Латеранские договоры (Lateranverträge) 1929 года предполагали проведение церковных служб и преподавание религии вне стен учебных заведений на немецком языке.
К 1925 году итальянский язык стал официальным языком управленческих структур и судопроизводства. Языковая политика начинает приобретать все более репрессивный характер и вторгается в частную жизнь немецкого населения. Так, после 1925 года, был запрещен немецкий алфавит и немецкое написание. В соответствие с указом итальянизации подвергались и немецкие личные имена, причем не только живущих, но и умерших людей. Немецкое население было вынуждено стирать немецкие надписи с надгробий и заменять их на итальянские [15].
Тоталитарная языковая политика была тесно связана с уничтожением самоидентификации населения. После вооруженного вторжения итальянских войск в Южный Тироль и захвата власти было запрещено само название «Тироль», а также все производные слова и словосочетания типа «тиролец». (Tiroler), «южно-тиролец» (Südtiroler) и т.д. Географическое название Южный Тироль по инициативе фашиста и националиста, сенатора Этторе Толомея было заменено итальянским термином Alto Adig (высокая река), берущий свое начало из эпохи Наполеона. Ему же принадлежат и предложения по итальянизации топонимики Южного Тироля [9, с. 73].
Большие надежды Южных тирольцев на улучшение ситуации, связанные с приходом А. Гитлера к власти и провозглашением лозунга «Один народ - один рейх- один лидер» (Ein Volk – ein Reich – ein Führer) и далее присоединением Австрии к Германии, не оправдались. В своем политическом завещании А. Гитлер выступил за неприкосновенность существующих границ Альпийского региона. После заключения в 1939 году соответствующего соглашения между Германией и Италией жители Южного Тироля были поставлены перед дилеммой либо переселиться в Третий Рейх, либо остаться и подвергнуться полной ассимиляции [13, с.72]. Примечательно, что ситуация в Южном Тироле несколько улучшилась на фоне общего улучшения политических отношений между Германией и Италией. В соответствии с выстроенной осью «Берлин-Рим» в 1936 году Б. Муссолини после более чем десятилетнего запрета разрешил выпуск газет и журналов на немецком языке.
Более жестокий характер имела языковая политика в отношении словенцев и хорватов, которые, аналогично южным тирольцам, получили статус языковых меньшинств и впоследствии были обвинены в близости к коммунистам. Специальными правительственными указами были закрыты все славянские школы. Родители не имели права давать своим новорожденным детям славянские имена, а существующие должны были быть заменены на итальянские соответствия [12, с. 455-460].
Аналогичные действия были предприняты правительством А. Гитлера в Эльзасе, начиная с 1940 года. В лингвоисториографии эта политика носит название «Entwelschungs-Kampagne.» (кампания по искоренению всего французского). Согласно указу от 7 августа [14] все местное население в общественной жизни должно было использовать немецкий язык. Постепенно запрет распространяется и на частную жизнь эльзасцев. Онемечиванию подвергались французские имена, названия улиц, вывески магазинов, а также надписи на памятниках истории и культуры и надгробных камнях. Уничтожению подвергались даже французские надписи на кухонной утвари sel (соль) и poivre (перец) и на водопроводных кранах chaud и froid (горячий, холодный) По приказу гауляйтера Вагнера из обихода были исключены формы приветствия и прощания boschur (привет) und arrewar (пока). Все официальные запреты сопровождалась наглядной агитацией - плакатами, листовками и т.д. Пик борьбы с французским языком пришелся на период 1940-1941 гг. и ознаменовался публичным сжиганием изъятых у населения книг на французском языке. Исполнение приказов строго контролировалось соответствующими государственными структурами. За неповиновение можно было попасть в концентрационный лагерь или подвергнуться иным репрессиям.
Подобная политика проводилась не только на вновь присоединенных территориях, но также и внутри страны. Показательным примером тому служит положение лужицких сербов – славянских народов, проживающих на территории Германии южнее Берлина. Собственно говоря, правительства Германии, уже начиная с ХIХ века, стремились германизировать эту часть населения, официально запрещая двуязычие и проводя другие мероприятия, направленные на ассимиляцию населения. И только благодаря усилиям самих сербов, опирающихся на поддержку панславянских кругов в Европе, прежде всего в Праге, им удалось сохранить свою культуру и свой язык [11, с.126-127]. Начиная с 1937 года, тоталитарная власть, опираясь на идеи единого государства с единым народом и единым языком, начинает проводить масштабную политику по привлечению части интеллигенции и фермеров на свою сторону. Исходным пунктом стала поддержка их стороны идеи о якобы изначальном германском происхождении этой народности и ее последующей славянизации. Не найдя положительного отклика в общине, правительственные круги переходят к репрессивным действиям. Прежде всего была запрещена домовина – главный общественный и культурный орган лужицких сербов, были конфискованы библиотеки, архивы, собрания фольклора. Все это сопровождалось депортацией учителей и священников. Сторонники лужицких сербов были арестованы и отправлены в концентрационные лагеря. В школах, в детских садах, в церквях был запрещен сербский язык.
После периода относительного благоприятствования развития языков национальных меньшинств в СССР, с конца 1930 гг. со сменой политического и экономического курса происходит смена языковой политики. Под благовидным предлогом о якобы начавшемся процессе стирания национальных и языковых различий начинается процесс насильственной русификации национальных меньшинств, которая проявилась во вторичном переходе уже созданных алфавитов для языков национальных меньшинств на основе латиницы на графику кириллицы. Многие лингвисты того времени, поддерживая инициативу правительственных кругов, объясняли ее тем, что «русская графика облегчила усвоение заимствований из русского языка» [3, с.17]) и тем, что латинизированные алфавиты «являлись до известной степени тормозом в усвоении русского языка» [6, с.17].
Русификация осуществлялась, кроме того, и при установлении нормы новых литературных языков. Так, в 30 - е гг. при создании учебных грамматик для народов СССР широко использовался метод, получивший впоследствии определение «шапирографии» (по фамилии автора учебной грамматики по русскому языку А.Б.Шапиро). Смысл этого метода заключался в механическом перенесении явлений русской грамматики на грамматику другого языка с минимальными коррективами вроде исключения категории там, где ее нет. [1]. Обогащение лексики языков национальных меньшинств шло преимущественно за счет заимствований из русского языка и в среднем составляли 70-80% новых слов [10, с. 309].
В КНР во времена «культурной революции» малочисленные языки были также подвергнуты дискриминации. Помимо запрета на использование родного языка в общественной жизни, была свернута работа по созданию письменности для бесписьменных народов. Некоторым малочисленным народностям было рекомендовано выбрать наиболее подходящую письменность другой национальности [4].
Таким образом, проведенный эмпирический анализ в рамках нарративно-релятивисткого деидеологизированного метода исследования, позволяет утверждать, что политика в отношение языков национальных меньшинств в тоталитарных государствах носит отнюдь не единичный, случайный, а закономерный репрессивный характер, и является составной частью общей языковой политики тоталитарных государств.
Литература:
1. Алпатов В.М. Общественные сознание и языковая политика в СССР (20-40-е гг.) //Язык в контексте общественного развития. – М., Институт языкознания РАН, 1994. – С. 29-46.
2. Исаев М.И. Языковое строительство в СССР. М.: Наука.1979. – 350 с.
3. Исаев М.И.Словарь этнолингвистических понятий и терминов: – М.: Флинта, Наука, 2003. – 200 с.
4 .Москалев А. А. Политика КНР в национально-языковом вопросе (1949 – 1978). – М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1981. – 213 с.
5. Сердюк Е. В. Феномен тоталитаризма в оценках зарубежной и отечественной историографии (20 – 90 гг.). – Кемерово: Кемеровский ун - т, 2001. – 133 с.
6.Советкин Ф.Ф. (ред.) Национальные школы в РСФСР за 40 лет. М. 1958. . – 302 c.
7. Bochmann K. Rascism and/or nationalism: Minorities and language policy under fascist regimes. . Режим доступа www.stm.unipi.it/Clioh/tabs/libri/7/09-Bochmann_127-138.pdf.
8. Jesse E. Totalitarismus im 20. Jahrhundert. Eine Bilanz der internationalen Forschung. //Bundeszentrale für politische Bildung. Schriftenreihe Band 336. – Bonn: 1996. – 620 S.
9. Klein G. La politica linguistica del fascismo. – Bologna: Il mulino, 1986. – – 234 p.
10. Lewis G.E. Implementation of language planning in the Soviet Union// Progress in language planning: International perspectives. – Berlin-New-York-Amsterdam, 1983. – 328 p.
11. Polenz Peter von. Deutsche Sprachgeschichte. Vom Spätmittelalter bis zur Gegenwart- Bd. III. – 19. und 20. Jahrhundert.- Berlin, New York: Walter de Greyter, 1999. – 758 S.
12. Salvemini G.. Mussolini diplomatico (1922-1932). Bari: Editori Laterza. 1952.– 536 p.
13. Salvi S. Le lingue tagliate. Storia delle minoranze linguistiche in Italia. Mailand: Rizzoli Editore. – 1975. – 293 p.
14. Simon G. Zwangsbücherverbrennungen und KZ. Die ideologiegeschichtlichen Hintergründe der nationalsozialistischen Sprachpolitik im Elsass. Режим доступа: http://www. homepages.uni-tuebingen.de/gerdsimon
15. Steiniger R. Die Südtirolfrage. Режим доступа http://www.rolfsteininger.at/bilder/aufsatz_Steininger.
