Традиционная культура Балканских народов издревле включала в себя обычаи, обряды, ритуалы, которые исполнялись при переходе от одного цикла к другому. Прежде всего это периоды народного календаря, наполненные празднично-обрядовым содержанием: святки, Пасхальный цикл, Тодорова и Лазарева субботы, праздники, связанные с уборкой урожая и пр. Происхождение многих ритуалов и игр уходит корнями в древние времена. В сербской праздничной культуре ритуалы и традиционные игры восходят к дромене — своеобразным миметическо-катарсическим действам и зрелищам, целью которых являлось поддержание и актуализация духа единения, обеспечении плодородия и благополучия.
Греческое слово δρώμενα происходит от глагола δράω (совершать, делать, действовать). Исходя из постулатов дромены, Дж. Харрисон в своей книге «Themis» рассматривает вопрос о происхождении драмы и способов её исполнения. Вводя упомянутый термин и понятие в сравнительную антропологию, Харрисонова на примерах гомеопатической инициации, ежегодных праздников плодородия доказывает глубинную связь их с культами Аттиса и Осириса, в недрах которых и зарождалась дромена. Приводится по: 8 Благодаря постоянной трансформации культурных процессов, греческая дромена переходит в трагедию, которая исполнялась во время знаменитых Великих Дионисий. В определённой степени архаическая дромена определила и особенности древнегреческого театра. Этим театр, как развивающий вторичный дериват (то, что происходит от чего-либо) ритуальности, отделяется, отрывается от своего генетического цикла и становится независимым, самостоятельным искусством.
После окончательного оформления греческой трагедии, дромена (понятие принято сербским языком) нашла свой приют в сербской традиционной культуре, в которой сохранились ритуально-магические и драматическо-миметические характеристики, присущие греческой дромене. Хотя последние десятилетия нашего времени маркируются как время упадка и исчезновения упомянутых форм празднования, уместно обратиться к работам театроведов и этнологов о преемственности и традиции маскированных ритуалов, т. е. дромены в пространствах Балканского полуострова.
У балканских народов дромена содержит видимую или латентную ноту священного акта. Речь идёт о примитивных, неразвитых формах мимодрамы или о магическо-религиозных зрелищах, целью которых в большинстве случаев является задобрение духов или божеств. У исполнителей дромен часто проявляются «религиозный экстаз или страх перед демоническим, в том случае если по-прежнему магические действия базирутся на коллективном веровании в их эффективность».1, с. 10 Магическо-религиозная дромена — по отношению к её цели — всегда находится вне художественного плана, хотя её можно рассматривать как эмбриональную форму театра из-за неизбежной необходимости выражения через диалог, жест, пластику и ритуальные ролевые установки. Существенную часть дромены такжесоставляет игра-развлечение или забава. Дромена лиминальна и пронизана свободой.Приводится по: 7Она пограничное поле; этнологическое и театральное в ней находится где-то посередине, является точкой соприкосновения с театром. Таким образом, дромена характеризуется амбивалентностью. Особенности дромены проявляются в общем эстетическом и театральном «языке», в «типизации сценических персонажей и ситуаций и обязательно в контексте существующей традиции, которая управляет как самим действом, так и его восприятием. " 1, с. 9 Содержание дромены почти всегда комическое и сатирическое; включает пародии социальной реальности.Система человеческого общения в дромене не сводится к статической модели «отправитель — сообщение — адресат». Существует определённая флюидность (психологическое взаимовлияние) между пассивными и активными участниками зрелища, когда трудно отделить «создателя» от зрителя, потому что каждый из присутствующих является, по существу, сотворцом действа, праздника.
Сегодня, в эпоху социальной дезынтеграции и солипсизма, амбивалентный характер дромены — из-за социально-общественных преобразований и постоянных трансформаций — предоставляет возможность превращения эзотерической картины в экзотерическую. Тем самым, внутренный мир «объединения» компенсируется внешной картиной «разделения», в результате чего преимущество получают не собственно обрядовые, а некоторые иные виды праздничного действа, как карнавал или шоу.
Целью данного исследования является подтверждение существования дромены в свете изменений и трансформаций на протяжении веков на территории, где проживают сербы. Также должна быть проанализирована природа всех элементов и их взаимоотношений, которые были использованы в определённых обрядах и ритуалах.
Природа дромены изначально опиралась на символ. Символ сам был предметом познания. Но за символом «всегда стоит объективное содержание, содержание так называемого «объективного» предмета, потому что слова нет без явления, без события.6, с. 139 Путём обозрения символов в структуре каждого обряда создаются условия для осмысления определёного предмета (масок, реквизита, костюма и т. д.); это необходимое условие для познания объекта, явления. В традиционной сербской культуре символы систавляют базис ролевых установок, пластики, костюмов, инструментов и реквизита, т. е. всех составляющих праздничных дромен, которые традиция установила на пьедестал народной культуры.
Проявление символа в структуре каждой дромены лучше всего отражается в формах деревенских маскированных шествий, таких, как коледа, покладе, лазарице, краљице, додоле и различных традиционных играх. Для их исполнения не нужна была сцена или подмостки — это могло быть любое свободное пространство, где исполнители могли двигаться (место ритуала, место где в деревне чаще всего собирались люди — площадь, улица, поле, во дворе, даже и в замкнутом пространстве — дом, кафе и прочее). Язык, используемый в монологах и диалогах, нерафинированный: это едкая и грубая, но всегда образная крестьянская речь. Текст не фиксируется, но исполнители знают содержание игры и театрализованного действа, потому что они повторяются в течение многих лет. Основой ритуалов с масками являются: акция или действие, маскировка человека в некоего объективизированого персонажа, наличие эстетических функций как художественного облагораживания действий и выработанное традицией взаимоотношение исполнителей и публики. Элементы, без которых невозможно шествие — маски, определённый реквизит и музыка.
Маски. Маскированые шествия у сербов приурочены к переходным периодам годового круга, связаны с солнечной и лунной фазами, со сменой циклов в обработке земли и сельскохозяйственными работами. В конечном счёте они определяются существовавшей аграрной картиной мира, в основе которой архаическая концепция космического, биологического и исторического времени.
В таких процессиях обычными были маски животных или мифические персонажи-маски с женскими атрибутами (кожаные одеяния мехом наружу, длинные волосы наподобие гривы лошадей, подчеркнуто гиперболизованные груди; хвосты; ноги, как у птицы; накидывание кожи волка и т. д.). Большинство зооморфных и антропоморфных масок имеют рога. Наиболее распространённой является маска оленя. Как пишет В. Марьянович, «оленя (по-сербски клоцалица, шербуља, цурка) из-за ветвистых рогов, которые периодически обновляются, сравнивали с древом жизни. Он является символом плодородия, ритмов роста и возрождения».4, с. 68 Маскировка в животных имеет не только духовный и космический смысл, но и сильную семантическую структуру, которые не дают маске выйти за рамки ритуального действа и перерасти в клише повседневной жизни. Обычными среди участников процессии были люди, выступающие под видом арабов или цыган, закоптелых и звонивших в колокольчики или вооруженных трещотками, которые создавали большой шум.
Одной из постоянных масок является маска бабушки. Опираясь на её поведение и внешний вид, мы можем предположить, что она является потомком матери — тотема, прародительницы. Исполняя с масками ритуальные игры, она с их помощью пророчествует, колдует, защищает людей. Другая интерпретация данного образа сводится к тому, что он связан или являлся когда-то божеством земного плодородия, нечто вроде Terra Mater. Как отмечает В. Маръянович: «В маскированой фигуре бабушки наличествуют определённые атрибуты, такие как преувеличённая грудь, т. е. она предстаёт как мать, которая кормит, в то же время утрированно большой живот понимается как утроба, беременность, повышенная эротичность, т. е. символ огромной и тёплой заботы, которая рождает, согревает, питает, и является идеальной защитой от всего, что есть в реальности».Там же, с. 45
Почти все маскированные шествия включают пародирование свадебной церемонии, что изначально входило в состав аграрно-миметических представлений эротической направленности, с магическими танцами и словесными текстами, представлявшими собой настоящие оргии. Центральным персонажем здесь является невеста. В обязательном акте символического ритуала плодородия обычно она — травестированный персонаж: обряжена в мужчину и едет на импровизированной лошади. Всё это заканчивается смертью и воскрешением главной героини-героя, что является прямой инсинуацией христианской победы жизни над смертью.
Реквизит. Реквизит у большинства участников в масках имеет наиболее архаичное происхождение. Весна Марьянович пишет, что «чаще всего используются колокольчики, трещотки, палки, метлы, цепи, теперь в употреблении находят место и порно журналы, корзины, куклы, кастрюли и горящие угли».Там же, с. 34Фаллос был одним из важнейших средств для выполнения дромены. Сделанный от дерева, он имел большие размеры и часто окрашивался в красный цвет. Магия плодородия, как правило, проявляется в стремлении максимально использовать фаллос в непристойных сценах, особенно в символическом осуществлении коитуса.
Музыка. В контексте праздничных шествий дромена, практически всегда, соединяется с музыкой. Игру на традиционных музыкальных инструментах обязательно сопровождают различные движения, что часто приводит к тому, что участники такой процессии в определённые моменты впадают в ритуальный транс. В сербских ритуалах музыка играет важную роль, так как придает образу и понятию повышенное значение. Известно, что музыка стимулирует аллегорическое видение дионисийской общности. Целью музыкальных инструментов в ритуалах сербской дромены является мелодичными звуками вызвать трансную дрожь, сильное эмоциональное напряжение, что достигалось за счёт чёткого ритма и постоянного повторения основной темы (повтор компульсивного гула) и сопровождения ударными инструментами. Тем самым, музыка трансформировала ощущение времени и пространства.
Во время исполнения праздников музыка была наиболее ярко представлена, как пишет Д. Антониевич, «в полночь на Малое (Старое) Рождество (по-серб. Мали Божић), при обходе домов колядовщиками, объявлявшими своё прибытие пением колядных песен и громкими выкриками, ударами палок и звоном колокольчиков». 1, с. 57 Обрядовые и ритуальные песни, музыка и танец осуществляли «круговой поток драматических картин, постепенно вовлекая каждого участника в драматическую игру». Там же, с. 59В маскированных процессиях коляующих (по-серб. коледара) вся группа участников с импровизированными и настоящими музыкальными инструментами в конце обряда обходила и играла вокруг тарелки (таннура) с различными фруктами, которые после игры подбрасывались вверх.
Большую роль во всех годовых аграрных праздниках играли акустические ритуальные средства, отпугивающие демонов: клоцалице (по-серб.)и колотушки; щёлканье пальцами, хлестание большим кнутом, удары по металлической кухонной утвари, возгласы и крики (по-серб. «икање»). 2, с. 24
В последние годы, в условиях социально-исторических изменений, сербская дромена испытала существенную трансформацию своей природы. Из-за утраты магическо-катарсического образа мира, на пространстве самой сербской дромены происходит перераспределение ценностей: ритуально-магический компонент уходит на задний план, усиливается эстетическая функция, а содержание сводится к восприятию дромены лишь как забавы и развлечения. Тем самым дромена стала своеобразной эмблемой национальных ценностей, а не её непосредственным символом познания. Всё вышеупомянутое способствовало развитию карнавальных действ и современной визуализации, кибер-мониторинга, а также кооперации по линии технология-человек.
Карнавал может быть определён как анти-праздник, так как он содержит все элементы, представляющие собой антипод гармонии праздника в его первоначальном смысле — как святого, сакрального времени. «Это своего рода массовая, специфическая игра, в которой все сообщество принимает участие добровольно, с принятыми правилами поведения». 3, с. 9 В последнее время карнавал переводится в массовые зрелища и шоу; нарушаются границы традиционной культуры, а действия (эпизоды, сцены) осмысляются не столько с помощью классических элементов, сколько с помощью использования цифровых байтов, различных эффектов иллюминации и пр. Таким образом, сцена превращается в медиа-образ и кибер-картину. В связи с этим Д. Антониевич отмечает, что «ритуальный церемониал при потере мифологической структуры, /.../ которая черпает свою эффективность от надлежащим образом выполнения «церемонии», «ритуала», превращается в забавы, развлечения» 1, с. 10; праздник оказывается освобожденным от магических функций с точки зрения формы и от «метафизических» намерений (желание, сила воли, плодородие и т. д.) в её содержании. Природа дромены становится бледной картиной этических-внутренных ценностей, на основе которых держится эстетическая-внешняя картина любого зрелища.
В ситуации современной экранизации и визуализации, дромены превращаются в развлекательные мероприятия, которые являются одновременно «национальными и транснациональными эмблемами, как и медиа-событиями». 5, с. 149 Трансформация элементов дромены в современных условиях способствует усилению значения массовых сцен, репрезентация выходит на первый план, в то время как презентация подавляется; зеркало, которое отражает, заменяется зеркалом, которое завораживает, вместо концентрации символов совершается его гипертрофия, динамизм выступает против активности, а цельное, полное изображение приобретает все большее значение в результате отмены сегментированного изображения первоначальной традиционной сербской дромены.
Понятно, что сейчас невозможно реанимировать или даже в какой-то мере возродить прежние традиции, обычаи и обряды. Современная праздничная система складывается по-другому, она во многом интернациональна и однообразна и лишена глубоких идейных, философских, образовательных и воспитательных смыслов. Тем более важным и актуальным становится обращение к традиционной культуре, но обращение, подразумевающее знание её исторических корней, законов, функций и символики. Это позволит рационально — не допуская грубых искажений — использовать богатейшее культурное наследие сербского народа и тем самым способствовать сохранению национальной идентичности, собственного лица современной сербской культуры.
Литература:
- Антонијевић Д. Дромена / Д. Антонијевић — Београд: Српска академија наука и умјетности (САНУ), Балканолошки институт; Чигоја штампа, 1997–216 с. Перевод наш.
- Јанковић Д. С. Драмски елементи у нашим народним орским играма и народна орска игра као драмски елеменат народних обичаја / Д. С. Јанковић, Београд: Гласник етнографског музеја у Београду, 1940 — № XV — 93 с. Перевод наш.
- Марјановић В. На крају и на почетку карневала / В. Марјановић — Београд: Етнографски музеј у Београду, 2011–70 с. Перевод наш.
- Марјановић В. Маске, маскирање и ритуали у Србији / В. Марјановић. — Београд: Чигоја штампа; Етнографски музеј у Београду, 2008–330 с. Перевод наш.
- Лукић-Крстовић М. Антрополошки концепт спектакла у мрежи ритуала, светковина и догађаја / М. Лукић-Крстовић — Београд: Гласник Етнографског института САНУ (Српске академије наука и уметности), 2007 — № LX(1) — 269 с. Перевод наш.
- Симеуновић В. Филозофија и збиља III / В. Симеуновић — Сарајево: ИП «Веселин Маслеша», 1991–484 с. Перевод наш.
- Turner V. Variations on a Theme of Liminality. In S. F. Moore and B. G. Meyerhoff (Eds.), Secular Ritual / V. Turner — Assen/Amsterdam: Van Gorcum, 1977–275 s. Переводнаш.
- Harison J. E. Themis: a study of the social origins od greek religion / J. E. Harison — Cambridge: at the University Press, 1912–604 с. Переводнаш.
