В статье рассмотрены тенденции развития избирательного права на примере выборов в Учредительное собрание. Проанализированы особенности борьбы политических сил за голоса избирателей. Подведены итоги результатов голосования.
Ключевые слова: избирательное право, Учредительное собрание, голосование, избирательная кампания, избиратели
Своими корнями Учредительное собрание уходит в идеологию западноевропейского Просвещения. Историки отмечают, что в формально-юридическом смысле Учредительное собрание может считаться любой представительный орган, наделенный учредительными функциями, от собрания граждан в античной республике до современного парламента [5, с. 12]. С этим мнением невозможно не согласиться. Тем не менее, отметим, что в общеупотребительном смысле этого понятия принадлежит Новому времени и своим происхождением обязано Великой Французской революции конца XVIII века, когда оно стало примером и символом борьбы с королевским абсолютизмом за конституцию и права граждан.
Учредительное собрание в России, парламентское учреждение, заседание которого начало свою работу 5(18) января 1918 г. в Таврическом дворце в Петрограде. После победы Февральской революции 1917 г. идея Учредительного собрания была популярна среди широких масс буржуазии. Лозунг Учредительного собрания поддерживали большевики, меньшевики, кадеты, эсеры и другие партии. Его созыв считался главной задачей Временного правительства, о чём оно и заявило 2 (15) марта 1917 г.
Весть о свершившейся Февральской революции достигла Костромы и губернии 28 февраля. Для рабочих Костромы и солдат гарнизона известия, полученные из Петрограда и Москвы, явились сигналом для немедленного революционного выступления.
После Февральской революции с Учредительным собранием связывались надежды на радикальную демократизацию общества, справедливое решение коренных социально-экономических проблем. С 7 августа 1917 года приступила к работе Всероссийская комиссия по выборам в Учредительное собрание. Получив необходимые инструкции из центра, местные власти приступили к формированию органов управления выборным производством. Избирательным округом считалась губерния. 31 августа была создана, Костромская Окружная комиссия (Оквыборы). Ее возглавил председатель губернской земской управы, В. А. Дмитриев, а городскую, начавшую свою деятельность в октябре — член окружного суда Н. Н. Николаевский. Уездные и городские объединения в обязательном порядке вели журналы заседаний и предоставляли их копии в Оквыборы, два раза в неделю отчитывались перед последними о ходе работ по выявлению количества избирателей, места проведения выборов, распределении соответствующей местности на участки и т. п., а также посылали образцы всех выпускаемых объявлений [1, с. 2].
Губернские комиссары Временного правительства обращались ко всем должностным лицам, общественным и правительственным учреждениям с просьбой оказывать комиссиям всяческое содействие, а уездным комиссарам без задержек и в срочном порядке исполнять поручения Увыборы по доставке в волости необходимой документации. Каждая комиссия обязана была установить ежедневные приемные часы для консультаций населения и приема жалоб. Для всемерного просвещения рекомендовалась различная литература, своеобразные пособия для избирателя, при чем указывалось, кому и что читать, в зависимости от социального положения и образования.
Первоначально основной заботой местных властей являлось составление списков избирателей, которое возлагалось на городские, поселковые и волостные земские управы или заменяющие их учреждения [1, с. 3]. Со страниц газет в октябре-ноябре не сходила разнообразная информация об избирательной кампании: сообщения о собраниях и лекциях, о месте нахождения избирательных комиссий и участков, партийная агитация, призывы к гражданам о необходимости проверки избирательных списков и т. п. Считалось, что печатное слово особенно дорого для каждого грамотного гражданина накануне выборов во Всероссийское Учредительное собрание [3, с. 4].
В Костромской губернии списки избирателей были вывешены – точно в срок 3 октября 1917 года, тем не менее во Всевыборы поступали сведения о том, что в большей части округа ощущается недостаток опытных специалистов, а распутица задерживает ход выборов, к тому же, выяснение рода занятий избирателей занимает слишком много времени. Еще одной проблемой, с которой столкнулись комиссии, являлось вручение именных удостоверений и избирательных записок гражданам. Сами они, несмотря на многочисленные призывы, совсем не торопились что-либо получать, поэтому земские управы нанимали специальных курьеров, дабы разнести всю необходимую документацию по домам. Удостоверения выдавались лично и по доверенности, записки могли просто оставляться членам семей. В крайнем случае, все это можно было получить во время выборов. И, все-таки, 11 ноября костромская газета «Поволжский вестник» посетовала на то, что вследствие спешности работ и небрежности некоторых исполнителей, многие избиратели так и не получили удостоверений, или же на них отсутствовала подпись члена управы, что могло «вызвать их недействительность». Поэтому «Вестник» призывал исправить все ошибки «сегодня до 12 часов ночи». Автор одной из статей осуждал неторопливость граждан в этих вопросах, предупреждал их, что потом придется длительное время стоять в очередях, а рассуждения о том, что их голос не решит исход выборов, по его мнению, являются преступлением. «Проснитесь, не губите Родину!» — взывал он [3, с. 2].
В Костромской губернии в выборной гонке приняло участие пять партий и объединений. Были выставлены списки эсеров (ПСР) в блоке с советом крестьянских депутатов, партия народной свободы (ПНС), большевиков (РСДРП (б)) и меньшевиков, а также заявили о своем участии объединенное духовенство и миряне епархии.
И это только те, что были зарегистрированы. Свое желание участвовать в кампании выразило гораздо большее количество претендентов.
В Костроме не публиковались перечни девяти крестьянских групп по причинам того, что они не удовлетворяли законным требованиям (не было двух копий списка, не указано имя, отчество, возраст, местожительство кандидатов, не приложено подтверждение их согласия и, поэтому отклонялись.
Избирательная кампания развернулась осенью 1917 г. Проводились митинги, лекции и беседы, издавались брошюры, организовывались фонды поддержки выборов. Выпускалось множество обращений и воззваний, призывавших все население принять участие в голосовании и том числе отдать предпочтение определенным спискам. Посылались агитаторы в уезды.
После Октябрьской революции отношение населения губернии к Учредительному собранию было неоднозначным. 1 ноября 1917 года все демократические организации, социалистические партии и Советы обратились к гражданам с призывом содействовать своевременному созыву, но большевики допускали возможность его разгона в случае конфронтации с советской властью.
Выборы в губернии проходили с 12 по 14 ноября на основе всеобщего, прямого, тайного и равного голосования. Общее число членов Учредительного собрания от округа (губернии) определялось на основе пропорциональной системы из расчета 1 депутат от 200 тысяч жителей. Таким образом, от Костромского округа избирались 8 депутатов.
Округ делился на участки, по каждому из которых существовал отдельный список избирателей. Возрастной ценз составлял для военнослужащих 18 лет, для остальных граждан — 20 лет. Для участия в голосовании каждый гражданин получал именное удостоверение. Избирательное право осуществлялось только лично. Выборы проходили по партийным кандидатским спискам, один из которых каждый гражданин подавал в день голосования. На избирательные участки пришло около половины граждан, внесенных в списки. Итоги оказались следующими: эсеры набрали 45 % голосов, большевики — 40,8 %, кадеты — 7,5 %, меньшевики- 3,5 %, духовенство и миряне 3,2 %. Крестьянские уезды дали перевес социалистам-революционерам, промышленные и отходнические — РСДРП (б), в воинском гарнизоне за эту партию высказалось 79,6 % избирателей. В Костроме в голосовании приняли участие 70,5 % жителей, имевших право выбора депутатов. В результате список № 1 собрал 10 % голосов, № 2 выявил преобладающий перевес большевиков. Здесь же наблюдалось и наибольшее увлечение программными положениями группы духовенства и мирян.
Исходя из численности населения, Костромская губерния избирала восемь депутатов Учредительного собрания. Кандидатами выставлялись 51 человек, словом, было из кого выбрать. Интересно то, что лишь очень небольшую часть из них 12 человек составляли крестьяне, рабочие и солдаты. Но и они, в большинстве своем, широко занимались разнообразной общественной и партийной работой, поэтому, скорей всего, уже не являлись «чистыми» представителями своего социального слоя.
Несмотря на сложную внутриполитическую ситуацию в стране, голод, забастовки, дальность расстояний между губернскими центрами и отдельными уездами и волостями, бездорожье, нехватку транспорта, частое отсутствие финансирования местных комиссий из центра, заставлявшее их брать кредиты у земских и городских управ, местные власти сделали все возможное и необходимое для того, чтобы выборы состоялись.
По Костромской губернии прошли: от ПСР — крупный ученый-экономист Н. Д. Кондратьев, лидеры губернских эсеров С. М. Лотошников и Н. А. Козлов, а так же крестьянин, председатель ИК Нерехтского СКД, И. П. Мальцев; от РСДРП(б) — бывший меньшевик-интернационалист, член ИК Петросовета, Ю. Ларин (М. А. Лурье), местные партийные и советские работники С. С. Данилов, Д. П. Малютин, Н. П. Растопчин.
В Костромском округе результаты выборов отражали общероссийские тенденции с некоторым усилением большевиков (по России набрали в среднем 30 %). Эсеровская популярность достигла максимума в Костромском округе. В основном, проявлялась следующая тенденция: земледельческие уезды поддержали ПСР, промышленные и отходнические, а также рабочие районы и гарнизоны — РСДРП(б), непролетарское городское население — ПНС. При чем популярность последних двух партий со времени последних выборов возросла, а эсеров снизилась. Деревня, что было заметно и в общероссийском масштабе, голосовала активней города, прежде всего потому, что ждала от Учредительного собрания справедливого разрешения земельного вопроса, поскольку массированная агитация, прежде всего, эсеров убедила ее в этом. Вторым фактором являлась общинная психология, привычка действовать «всем миром», на сходах принимались решения, за кого голосовать, которые позже четко воплощались в жизнь. Несмотря на многочисленные предупреждения о том, что деревня с марта 1917 г. устала постоянно выбирать в какие-нибудь советы, комитеты, управы и земства и не станет участвовать в голосовании, прогноз не оправдался, и именно сельская местность подала пример горожанам в смысле гражданской сознательности. В городе был выше не только абсентеизм, но и разброс политических симпатий, в чем проявлялась его разнородность, наличие множества слоев и групп имевших разные цели и задачи.
5 января 1918 года в Петрограде состоялось первое и последнее заседание Учредительного собрания. Известия о его роспуске были получены не сразу, в Костроме лишь 9 января, а в отдаленных районах намного позднее [4, с. 2]. Эта новость была воспринята неоднозначно. Большевики считали, что, разогнав Учредилку, советская власть спасла дело мировой революции, и было немало положительных откликов на это событие, в первую очередь, от советов, комитетов РСДРП(б), рабочих организаций, ряда крестьянских сходов.
Печатались обращения к населению, в них говорилось, что международная буржуазия стремится задушить русскую революцию. А Собрание — маска, под которой выступают все враги трудового народа, чтобы «совершить свой кровавый налет, ограбить рабоче-крестьянскую Русь и отдать ее на новые муки капиталистическому строю». В качестве примера приводился самарский Комуч, восстановивший на своей территории все старые порядки. Учредительное собрание называлось «подтасованным народным представительством, претендующим быть хозяином земли русской», считалось, что за него выступают лишь помещики, фабриканты, заводчики и «прочие мародеры» [6, с. 4].
В Костромской губернии имелось немало противников роспуска. В первую очередь ими являлись органы местного самоуправления. Костромская городская Дума рассматривала акт разгона, как преступление против воли народа и считала, что это учреждение — единственный путь спасения и возрождения страны. Данная резолюция принадлежала перу эсеров и меньшевиков, альтернативная, предложенная РСДРП(б), признавала разгон неизбежным следствием развивающейся классовой борьбы. Большинством в два голоса при одном воздержавшемся было принято первое постановление.
Кроме городских дум и земств и ряда социально-профессиональных организаций в поддержку Собрания высказывались и представители оппозиционных партий. Одна из прокламаций костромских меньшевиков призывала «все живое в стране, и, прежде всего, весь рабочий класс и армию стать с оружием в руках на защиту власти народной в лице Учредительного собрания».
Первого мая 1918 года костромские меньшевики пришли на демонстрацию с лозунгами, посвященными Учредительному собранию. Возникла паника, но порядок быстро восстановили. Меньшевики покинули центральную площадь. Шествие продолжалось под лозунгами: «Долой контрреволюцию!», «Да здравствует рабоче-крестьянская советская власть!». «Правда» сообщала об этом событии как о крупной победе местных большевиков.
В конце мая, по некоторым заводам города прокатилась волна забастовок на продовольственной почве с призывами: «Вся власть Учредительному собранию!», «Свобода торговли!», «Отмена хлебной монополии!». Подобные выступления имели место и в уездах. Сообщения о поддержке Собрания поступали с мест и в июле и в августе 1918 г.
В ответ на майские стачки костромская «Советская газета» 25 мая напечатала статью, в которой в частности, говорилось: «Пусть не надеются товарищи, что их хлебом накормит Учредилка. Оттого, что она соберется, манна небесная в рабочие кварталы с неба не посыплется, останется все тоже, что есть, даже хуже. Если рабочие хотят Учредилки, — продолжал автор, — это значит, что они хотят нашим хлебом накормить войска союзников, которые к нам придут, и увеличить голодный кризис. Союзные войска будут есть наш хлеб, при их помощи буржуазия сожмет в бараний рог рабочих и крестьян и заткнет им рот, но не хлебом, а свинцом. Вот что значит Учредилка и свободная торговля хлебом» — резюмировалось в заключении [4, с. 66].
Крестьянские выступления, имевшие место, в Костромской губернии летом 1918 г. так же были связаны с защитой Учредительного собрания.
Но общая ситуация не менялась. Те, кто проиграл с роспуском Собрания: представители местного самоуправления, оппозиционных партий и других, не поддерживающих большевиков организаций очень резко критиковали новое правительство. Те, кто, наоборот, получил власть, прежде всего, сторонники РСДРП(б) и советские работники приветствовали решения ВЦИК и СНК. Настроения рядовых граждан, их политические симпатии были неустойчивы и во многом зависели от способности или неспособности нового руководства улучшить их положение. С ухудшением экономической ситуации усиливался поиск альтернативных путей развития и лозунг Учредительного собрания получал новый импульс.
Оппозиционная пресса считала, что русский народ ничем не ответил на смерть своей многовековой, светлой мечты и надежды только потому, что не понял произошедшего на его глазах. Возможно, он считал, что ничего не потерял с роспуском Собрания, а даже выиграл и теперь быстрее получит все, что желает, но это не так. Считалось, что создалось такое положение, при котором закону подчиняются только в случае собственной выгоды. Конечно, большевики могут силой заставить всех слушать себя, но будет ли их власть прочной, ведь на штыках и дубинах долго не просидишь. Далее следовал призыв объединяться в Учредительном собрании, иначе в разрухе погибнут все завоевания революции [2, с. 4]. Время шло, Россию захлестнули другие проблемы, и идея Учредительного собрания отодвигалась все дальше и дальше.
Литература:
- Воля народа (Кострома). — 1917.
- Галичанин. — 1917, 1 октября.
- Поволжский вестник. (Кострома). — 1917, 11 ноября.
- Помбрак Л. А., Синяжников М. И. Костромские большевики в борьбе за власть Советов. — Кострома, 1957.
- Протасов Л. Г. Всероссийское Учредительное собрание: история рождения и гибели. — М.: РОССПЭН, 1997.
- Свободное слово. — 1917, 11 ноября.
