За последние полтора десятилетия тема киберпреступности стала не только привычной в заголовках газет, но и одной из самых обсуждаемых в рамках экспертных сообществ и международных организаций. Хотя ООН относит киберпреступления к «новым или появляющимся преступлениям», отмечается, что это явления имеет глобальный характер и включает в себя элементы транснациональности, что делает «делает международное сотрудничество ключевым фактором принятия эффективных мер противодействия» [1].
Общепризнанным транснациональный характер киберпреступности наряду с децентрализованной структурой является одними из базовых проблем борьбы с преступностью в киберпространстве: во-первых, отсутствуют механизмы контроля, необходимые для правоприменения, во-вторых, существуют серьезные трудности для расследования преступлений и определения юрисдикции [2, с.92]. Традиционные подходы к борьбе с преступностью, основанные на территориальном принципе определения юрисдикции, оказываются неэффективными. Киберпространство в самой своей сути является международным. Требуется активное международно-правовое сотрудничество, гармонизация материальных и процессуальных норм права, поиск новых подходов к международному сотрудничеству.
Большинство ведущих международных организаций, деятельность которых связанна с обеспечением безопасности в мире, защитой прав человека, защитой и информации, в течение последнего десятилетия принимают активные усилия для налаживания международного сотрудничества в этой области. Активную роль играет Организация Объединённых Наций. В 2010 г. итогом 12-го Конгресса по предупреждению преступности и уголовному правосудию стало создание межправительственной группы экспертов открытого состава для исследования проблемы киберпреступности и ответных мер со стороны стран-членов, международного сообщества и частного сектора. Управление Организации Объединенных Наций по наркотикам и преступности в 2013 г. подготовило Всестороннее исследование проблемы киберпреступности [3]. Согласно выводам экспертов, большинство государств мира не считают необходимым появление дополнительных форма юрисдикции в отношении «киберпространства», так как успешное международное сотрудничество возможно в рамках имеющихся механизмов. Однако сами эксперты отмечают, что существующие полномочия и процедуры сотрудничества зачастую не учитывают «особенности электронных доказательств и глобальный характер киберпреступности» [3]. Примеры эффективного кооперации основаны на правовом сотрудничестве некоторых государств, которые с помощью региональных соглашений создают необходимый уровень гармонизации своих правовых норм и правовые механизмы взаимодействия с учетом специфики киберпреступлений, в частности, через Конвенцию Совета Европы о киберпреступности (Council of Europe, 2001. Convention on Cybercrime and Additional Protocol to the Convention on Cybercrime, concerning the criminalisation of acts of a racist and xenophobic nature committed through computer systems) и Конвенцию Лиги арабских государств о борьбе с преступлениями в области информационных технологии (League of Arab States, 2010. Arab Convention on Combating Information Technology Offences).
Таким образом наблюдается тенденция к фрагментации международно-правового сотрудничества, что отражает внутренний парадокс развития международных отношений в цифровую эпоху: с одной стороны, странам необходимо сотрудничество в борьбе с транснациональными угрозами, с другой стороны, это сотрудничество ведет к росту потенциальной уязвимости каждого государства, вынужденного ограничивать свой суверенитет в двух чувствительных областях — уголовном праве и защите информации. Вследствие этого успешное сотрудничество реализуется в регионах, где достигнут достаточно высокий уровень политического доверия между участниками, в частности в Европе.
Первым этапом стало принятие в 2001 г. в рамках Совета Европы Конвенции по киберпреступности, положения которой способствовали гармонизации норм по основным компьютерным преступлениям и заложили основы процессуального сотрудничества правоохранительных органов стран-участниц Конвенции. Одним из успехов Конвенции стал выход сферы ее действия за пределы европейского региона: ее подписали и ратифицировали Аргентина, Австралия, Израиль, Япония, США и другие страны. К декабрю 2016 г. участниками Конвенции является 50 стран, еще пять подписали, но не ратифицировали этот документ. Россия отказалась от подписания в 2008 г., аргументируя свою позицию тем, что положения о трансграничном доступе компетентных органов стран участниц к компьютерным системам других стран является угрозой для национальных интересов. Таким образом, Конвенция 2001 г. продолжает оставаться достаточно успешным, но региональным инструментом сотрудничества.
В дальнейшем страны-члены Европейского союза максимально углубили сотрудничество в области кибербезопасности через инструменты европейского права. Нормы материального права гармонизированы посредством целого ряда директив, в частности, Директива о противодействии сексуальной эксплуатации детей онлайн и детской порнографии (Directive2011/93/EUof the European Parliament and of the Council of 13 December 2011 on combating sexual abuse and sexual exploitation of children, and child pornography, replacing the Council Framework- Decision 2004/68/JHA), Директива в отношении атак против информационных систем (Directive 2013/40/EU of the European Parliament and the Council of 12 August 2013 on attacks against information systems and replacing Council Framework Decision 2005/222/JHA), Директива о безопасности сетей и информационных систем (Directive (EU) 2016/1148 of the European Parliament and of the Council of 6 July 2016 concerning measures for a high common level of security of network and information systems across the Union). Созданы общеевропейские агентства для организации сотрудничества правоохранительных органов, судебных органов, ведомств, отвечающих за информационную и сетевую безопасность. Сотрудничество с национальными компетентными структурами осуществятся в режиме 24/7. Одним из важных положительных черт особенностей европейского подхода является нахождение баланса между национальной и наднациональной компетенцией. Общеевропейские структуры не подменяют собой национальные ведомства, но являются координирующими центрами, предоставляют информационную, экспертную и техническую поддержку.
Как уже отмечалось, успешный пример сотрудничества стран Европейского союза является примером фрагментации международно-правового сотрудничества и несет в себе угрозы для возможностей широкого консенсуса государств. Несмотря на то, что Управление Организации Объединенных Наций по наркотикам и преступности оказывает поддержку национальным органам для укрепления потенциала в сфере борьбы с киберпреступностью, в том числе техническую, а также сбор данных, проведение исследований и аналитической работы по проблеме киберпреступности [4], ни правовые основы, ни задачи, ни масштабы его деятельности не сопоставимы с примером сотрудничества в европейском регионе. Подобная ситуация может привести к ослаблению роли ООН в сотрудничестве в области борьбы с киберпреступностью, принимая во внимание тот факт, что перспективы принятие универсальных правовых инструментов сотрудничества в рамках ООН выглядят достаточно туманно.
Одной из ключевых проблем в международном масштабе является расхождение позиции различных государств мира. Расхождение это связано с несколькими причинами: базовые различия в подходах к определению понятий, отсутствие четкого понимания границ между различными явлениями, требующими разных механизмов сотрудничества (киберпреступления, кибербезопасность, информационная безопасность), разность подходов к обеспечению безопасности персональных данных, общий уровень взаимного недоверия, что делает невозможным сотрудничества по вопросам трансграничного процессуального сотрудничество. В силу в ООН этого был отклонен предложенный Россией и Китаем проект глобальной Конвенции по киберпреступности в 2010 г. [5, c.97].
Таким образом, современное состояние международного сотрудничества в борьбе с киберпреступлениями характеризуется следующими особенностями:
‒ тенденцией к фрагментации сотрудничества в рамках региональных организаций и интеграционных объединений, создающих свои механизмы сотрудничества;
‒ отсутствием четких понимания явления и общих определений основных используемых понятий, в том числе в научном дискурсе;
‒ наличие правового вакуума, при котором развитие законодательной деятельности существенно отстает от развития информационных технологий, в том числе новых форм киберпреступности;
‒ противоречия между государствами по вопросам процедур сотрудничества, затрагивающих принцип суверенитета.
Фундаментом для положительного сдвига в этой области должно стать разделяемое всеми убеждение, что полноценная борьба с киберпреступностью невозможна без комплексного международного взаимодействия. Для перехода на следующий этап и гармонизации уголовного законодательства необходимо достичь общего понимания криминальных угроз в киберпространтсве. Формирования «общего языка» сотрудничества может происходить в рамках различных мероприятий и при содействии ООН и Интерпола с учетом имеющихся в этой сфере региональных успехов, в частности, текста Конвекции Совета Европы. Российское участие в Конвенции 2001 г. было бы весьма желательным для взаимной выгодой, так как «российское уголовное законодательство нуждается в кардинальных изменениях, а Конвенция содержит в себе нормы, способные дополнить и улучшить законодательную базу нашего государства в этой сфере» [6, с.30]. Но политически события последних лет еще более снизили вероятность такого подписания.
Достижение понятийного консенсуса должно сопровождаться разработкой на международном уровне процессуальных механизмов для эффективного расследования в в киберпространстве, в том числе для решения проблемы получения, исследования и предоставления электронных доказательств. Реализация этой задачи требует активного взаимодействия технических экспертов, сотрудников правоохранительных органов, представителей научного сообщества и международных полицейских организаций, имеющих необходимый опыт.
Для анализа угроз, мониторинга ситуации, экспертной проверки, формирования информационного пула необходимо создание специальных ведомств или подразделений на международном уровне с четким мандатом деятельности и четкими правилами сотрудничества с компетентными органами различных государств. Необходимо расширение деятельности Европейской рабочей группы Интерпола по информационным технологиям преступности компьютерной преступности [7].
Особенностью киберпреступлений помимо их транснационального характера является тот факт, что комплексная борьба с ними возможно с привлечением не различных государств мира, но и негосударственных акторов, включая частные компании и отдельных лиц — участников информационного взаимодействия. Ведь не только государства, но и каждый человек «становятся уязвимыми для посягательств из любой точки земного шара» [8]. В связи с этим важной задачей является повышение информированности населения.
Киберпреступность оказывает влияние не только на развитые страны: интернет-пользователи есть по всему миру, государственные учреждения в развивающихся странах активно используют информационные технологии. Понятно, что эффективно для эффективной борьбы с киберпреступностью требуется глобальное сотрудничество, включая более широкую группу стран, чем нынешние подписанты Конвенции 2001 г. Разработка универсального документа необходима. Для реализации этой задачи необходимо использовать имеющийся региональный опыт и найти консенсус по вопросам определения основных понятий и основных угроз.
Литература:
- Семинар-практикум 3: Укрепление мер реагирования систем предупреждения преступности и уголовного правосудия на появляющиеся формы преступности, такие как киберпреступность и незаконный оборот культурных ценностей, в том числе извлеченные уроки и международное сотрудничество // https://www.unodc.org/documents/congress//Documentation/A-CONF.222–12_Workshop3/ACONF222_12_r_V1500665.pdf
- Номоконов В. А., Тропина Т. Л. Киберпреступность: угрозы, прогнозы, проблемы борьбы // Information Technology and Security” № 1(3). 2013.
- Всестороннее исследование проблемы киберпреступности // https://www.unodc.org/documents/organized-crime/cybercrime/Cybercrime_Study_Russian.pdf
- 13-й Конгресс по предупреждению преступности и уголовному правосудию //http://www.un.org/ru/events/crimecongress2015/cybercrime.shtml
- Brenner S. Cyberthreats and the Decline of the Nation-State. Routledge, 2014.
- Зверянская Л. П., Протосевич А. А. Борьба с киберпреступностью как актуальная задача современной науки // Криминологический журнал БГУЭП. № 3. 2011.
- Li X. International Actions against Cybercrime: Networking Legal Systems in the Networked Crime Scene // Webology, Volume 4, Number 3, September, 2007.
- A Global Convention on Cybercrime? // http://stlr.org/2010/03/23/a-global-convention-on-cybercrime/
