В настоящей статье рассматриваются радикальные формы ислама как явление, объективно существующее в рамках современной социально-политической обстановки на Ближнем Востоке, в частности, в Королевстве Марокко. Автор поэтапно анализирует теоретические и практические аспекты, имеющие отношение к данному деструктивному явлению. Исследование включает в себя перечень методов, применяемых против исламистов как потенциальных, так и активно угрожающих власти. Кроме того, в работе сравнивается отношения режима и его исламистской оппозиции в разные временные отрезки.
Ключевые слова: Марокко, ислам, политический ислам, радикализм, исламский терроризм, ИГИЛ
На политическом уровне марокканский режим — абсолютная монархия с конституцией и многопартийной политической системой. Это означает, что исламисты вынуждены конкурировать с властью режима, со структурными ограничениями идеи политической либерализации и легитимностью неисламистских партий. Кроме того, монархия обладает собственной религиозной легитимностью и, по сути, определяется как «священная» по Конституции (статьи 20 и 28 Конституции Марокко). Король является религиозным и политическим лидером страны и имеет право вмешаться, если он посчитает, что ислам, официальная религия государства (статья 6 Конституции Марокко), находится под угрозой. Таким образом, монарх является продолжателем исламской традиции, восходящей к пророку Мухаммаду. Любой член парламента, который каким-либо образом выказывает неуважение к исламу, может лишиться своего иммунитета (статья 37 Конституции Марокко).
Столкнувшись с проблемой исламизма и активности организации ИГИЛ (запрещена в Российской Федерации), Марокко предложило свои собственные идеологические интерпретации Корана и исламской традиции. Государство мобилизовало свои собственные религиозные активы, чтобы предотвратить возможный захват власти исламистами в мечетях. В частности, была усилена роль Министерства по Делам Ислама, которое контролирует их строительство; подбор, обучение и зарплаты религиозных чиновников; все религиозные программы в СМИ; надзирает за религиозным образованием в школах. Также Министерство следит за содержанием пятничных проповедей и контролирует их распространение и чтение во всех мечетях страны. Любой имам, который отказывается от сотрудничества, сталкивается с серьезными рисками.
Эта стратегия пропагандируется Министерством внутренних дел (далее — МВД), которое сосредоточилось на трёх ключевых элементах в борьбе с исламистами: контроль за строительством мечетей, экзаменация религиозной клики и оценка проповедей, читаемых в мечетях. МВД держит под постоянным надзором всё вышеперечисленное, чтобы предотвратить попытки исламистов взять под наблюдение возведение мечетей посредством частного финансирования, попутно вычленяя священнослужителей, читающих радикальные проповеди. Существуют три официальных пути достижения этой цели: подготовка священнослужителей, назначение проверенных служителей и интеграция сотрудников ведомства в иерархическую структуру духовенства, а именно в Совет улемов. Важно отметить, что сам Король, как Повелитель правоверных и Председатель Верховного Совета Улемов, назначает председателей региональных советов улемов [1, с. 343–345].
Для ограничения потенциального охвата исламистских трактатов, правительство совершило несколько символических уступок, обратившись к наиболее консервативным мусульманам. По радио и телевидению передаётся призыв к молитве, транслируется много религиозных программ. Министерство образования увеличило в школьных программах количество часов, отданных для изучения ислама, открыло кафедру исламских исследований во всех факультетах искусств и социальных наук страны и ввело занятия по классической философии.
Однако рынок труда был не способен поглотить всех выпускников с учёной степенью по религиозному воспитанию, что сделало их потенциальной аудиторией радикалов и, в частности, ИГИЛ [2]. Шок от взрывов 2003 года в Касабланке прекратил заигрывания властей с исламистами. Некоторые источники указывают, что целью террористов были места встречи иудеев, но так как трагедия произошла в пятницу, жертвами стали лишь мусульмане и христиане. Король объявил о «конце эпохи слабости». Все депутаты проголосовали за антитеррористический закон. Власти начали кампанию по очищению религиозной арены через подтверждение королевской монополии на фетвы; через реформы учебников и программы религиозного образования (ранее школьные и университетские учебники завозились из Королевства Саудовской Аравии). Также, аппарат безопасности запустил мощную репрессивную кампанию против замешанных в теракте лиц. Многих из них арестовывали, похищали, пытали, заключили в тюрьму, а некоторых обвиняли в работе на Иран. Аресты производились даже на территории Европы. Не меньшим ударом по исламистам стала и политика Короля Мухаммада VI, прозванного «первым феминистом» Марокко. В 2004 г. был принят Семейный кодекс, предоставляющий женщинам буквально равные права с мужчинами по многим семейным вопросам. Кроме того, помощь в борьбе с радикалами оказал берберский вопрос: популяризация берберства и введение берберского языка в школах, которые нанесли удар по исламистам, всегда выступавшим против признания самобытности и прав берберов [3, с. 301].
Радикальные группы имеют очень сложную, многоуровневую стратегию. Семья считается для них первым фронтом борьбы. Например, исламисты проводят альтернативные свадебные церемонии в противоположность марокканской традиции, а беднякам полностью оплачивают торжество. Такие церемонии в конечном итоге являются завуалированными политическими собраниями. Из подобной семьи затем предполагается создать фундамент для исламского общества.
Мечеть является вторым фронтом идеологической борьбы. Исламисты хотят завоевать лояльность местных имамов, которые станут затем распространять их понимание ислама. Учитывая состояние контроля за мечетями, они поддерживают священнослужителей, проповедовавших в официальных «освобожденных» или в неофициальных мечетях, финансируемых частными местными или иностранными субсидиями. Эти «самосозданные» священнослужители не получали официальное, санкционированное государством образование. Чтобы заручиться поддержкой бедных слоев населения, радикалы и ИГИЛ компенсируют недостатки государства и предоставляют социальные услуги в дополнение к пропаганде веры. Пренебрегающий государственной помощью, таким образом, имеет доступ к бесплатным социальным услугам. Порой на религиозные праздники бедные семьи получают овцу. Это было особенно актуально в середине 90-ых годов ХХ века, когда доля трудоспособного безработного населения достигала 30 % от общего населения государства.
Третий фронт исламистов — предоставление социальных услуг. В больницах завербованный персонал всегда имеет хорошую репутацию. Они обращаются с пациентами с бóльшим состраданием, что очень ценится и контрастирует с поведением менее мотивированного регулярного персонала. Исламисты также навещают больных, особенно тех, у кого нет родственников. В бедных кварталах исламисты предоставляют бесплатные медицинские услуги, помогают нуждающимся студентам. Дети и молодежь также извлекают пользу из поездок в исламистские летние лагеря, где их «игры» находятся на грани зомбирования. Этот комплекс мероприятий позволил исламистам заручиться поддержкой части целевой аудитории, закрепить себя в обществе, а в некоторых случаях и собирать митинги на внутренней и внешней политических аренах по разным вопросам. ИГИЛ делает упор именно на третий фронт борьбы, ибо он более всего связан с материальной помощью. Проникнуть так глубоко в марокканский социум, как это сделало «Аль-адль уа ль-Ихсан» (Объединение Справедливости и Благодеяния — ОСБ), ИГИЛ пока не удалось.
В 1969 г. через вербовку бывших левацких боевиков с одобрения Короля было создано «Харакят аш-Шабаб аль-Исламия» (Исламское молодёжное движение — ИМД), которое было признано в 1972 г., его создание стало ответом марксистскому движению, и оно стало частью королевской стратегии идеологического сдерживания левых сил. ИМД стало привлекать в свои ряды учителей средних школ и студентов, создавались незаконные милицейские образования, проводились несколько кампаний запугивания прогрессивных лидеров, интеллектуалов и старшеклассников. В 1980-ые, желая добиться юридического признания фракции как политической партии, руководству пришлось сделать несколько уступок режиму, в том числе признать легитимность монархии и сменить название. В 1998 г. партия стала известна под именем «Хизб аль-Адала уа т-Танмия» (Партия Справедливости и Развития — ПСР). Её лидер Абдэлилах Бенкиран с 2011 г. занимает пост премьер-министра страны, несмотря на тяжёлые теракты 2003 года. Лидеры левых партий, поддержав антиисламистскую репрессивную кампанию, надеялись, что режим пойдёт на избавление от своих так называемых исламистских противников — ПСР. Находясь под риском расформирования, ПСР поддерживала едва ли не каждую королевскую инициативу. Для предотвращения каких-либо успехов ПСР на местных выборах 2009 г. власти организовали сильное давление на высшее и среднее руководство партии, но в 2011 г. партия со своей либеральной исламской программой победила на выборах в парламент [4, с. 67].
В Марокко исламистский пейзаж продолжает становиться всё более разнообразным. На данный момент выделяется три различных течения: реформистское, революционное и джихадистское. Первая группа действует незаметно, две последних делают ставку на более активные действия из подполья, оказывая давление на общество. Осуществляются попытки проникнуть в органы безопасности и запугивание политических лидеров. Так, в своё время ИМД (а в наши дни — ИГИЛ) обратило свою пропаганду к молодым людям, чтобы те соблюдали принципы ислама во всех аспектах своей жизни. Группа состояла из двух крыльев: гражданское и «военное». Первое включало пять профессиональных секторов: профессоры, преподаватели, студенты, рабочие и ремесленники (крестьяне).
Двумя основными представителями реформистского течения являются ПСР и ОСБ, бывшая под руководством Абдэссаляма Ясина. Они разделяют одинаковую цель создания исламского марокканского государства, но расходятся по многим вопросам, в том числе по типу лидерства и по процессу выстраивания тактики и стратегии управления государством.
От ИМД в 1980-ых откололась ячейка, впоследствии взявшая название «Движением Реформы и Обновления» (ДРО). Они искали возможности сближения с режимом: признали легитимность монархии, присоединились к маликитскому мазхабу и к так называемым священным национальным ценностям — исламу, арабскому языку, монархии и территориальной целостности. Сейчас ДРО очень важная логистическая структура по финансированию исламистской деятельности, по сути схожая с ИГИЛ. Она включает в себя около 30 благотворительных объединений в нескольких городах Королевства Марокко. Для расширения социальной базы ДРО использовало следующие средства: организация занятий в мечети; общественные конференции и культурные симпозиумы; пикники, поездки в лагеря для членов и сторонников; публикация книг и журналов. Помимо мечетей и культурных центров, зависящих от Министерства по Делам Ислама, движение также использует те объекты распространения информации о национальных ценностях, что аффилированы с Министерством по Делам Молодежи и Министерством Спорта и Культуры.
Будучи идеологической силой, ОСБ определяло кризис в мусульманском мире как кризис цивилизации и утверждало, что его можно преодолеть за счёт обновления рядов через молодёжь, так как последние — связующее звено между традицией и современностью [5, с. 302]. Движение позиционировало себя как канал исламистского импульса среди молодежи. Оно управлялось шейхом Абдэссалямом Ясином (1927–2012) и сейчас живёт лишь благодаря его мистическому наследию. Бывший инспектор по образованию, он стал широко известен в 1974 г., когда послал открытое письмо к Королю Хасану II, под названием «Ислам или потоп». Ясин был помещен в психиатрическую лечебницу и выпущен только в 1978 г. Создаваемые им ячейки закрывались, его статьи запрещались. Даже после его помещения под домашний арест, он оставался непреклонен. Это ограничение было отменено, когда Король Мухаммад VI пришёл к власти. Таким образом, наряду с официальными мерами, имели место и неофициальные, такие как усмирение или негласные «джентльменские соглашения» с властью. Однако Ясин решил написать критичное письмо и новому монарху, что, безусловно, возымело свои негативные последствия. Обе стороны соревновались между собой за поддержку населения. Ясин называл джихад битвой идей, который подготовит гражданское общество для «каумы» (переворота). Таким образом, Ясин постоянно играл с терминами, становясь либо сподвижником власти, либо её прямым оппонентом. Он то утверждал, что исламский режим многому научится у демократии, то осуждал атеизм (в его глазах — источник всякого зла) и не удерживал своих последователей от нападок на университет и культурные левацкие силы. На сегодняшний день ОСБ насчитывает около 30000 членов [5], представляя собой альянс двух течений — суннитов и мистиков. Чтобы присоединиться, потенциальный член проходит ритуал посвящения, близкий к суфийскому. Он должен думать во сне о шейхе. Этот сон рассматривается как доказательство того, что кандидат не сомневается в непогрешимости слов руководства, и что он будет подчиняться его приказам. Безусловно, более формальная организация ИГИЛ не допускает подобных вольностей, используя традиционные варианты инициации.
Новый ученик, привлечённый один раз, привлекается к усре (ячейке), которая руководствуется сообщениями шейха и его приказами. Следующий уровень — «шу'ба» (секция) состоит из десятков уср одного района. Военизированные последователи ОСБ подвергаются религиозному аскетизму и должны следовать учебной программе, объединяющей классическую политическую технику (агитация, пропаганда) с духовным образованием. ОСБ также организовало дни открытых дверей в домах некоторых своих членов в различных городах страны, чтобы вербовать новых членов. Те, кто присутствовал на этих днях, ознакомились с механизмами движения посредством печатных и электронных материалов (видео, CD и DVD-диски). Ответные меры властей выразились в опечатании нескольких из этих домов и конфискации компьютеров и информационных брошюр с описанием структуры движения. Последние методы также используются ИГИЛ, однако, с меньшим размахом. ОСБ выстроила сеть из более чем 200 социальных и культурных объединений. В неё входят структуры, ответственные за поддержку для бедных, живущих в трущобах и во времянках на окраинах крупных городских центров. В эту поддержку входило предоставление школьных учебников, медицинской помощи, выплаты стоимости погребения и т. д. Схожую схему уже на протяжении двух лет пытается выстроить ИГИЛ. Для поддержки всех этих программ ОСБ собирало средства от спорта и отдыха, летних лагерей и пожертвований членов, живущих как в Марокко, так и за рубежом. Однако, в 2000 г. властями были запрещены летние лагеря.
ОСБ завидовало автономности международных исламистских сетей (ИГИЛ и Аль-Каида), но относилось к ним с подозрением и видело в них соперников. Поэтому оно продолжало пропагандировать тот факт, что их путь — исключительно марокканский и исламистский, что уменьшает возможности ИГИЛ по вербовке умеренных мусульман. ОСБ также держалось на расстоянии от эмиссаров Аль-Каиды, пытавшихся включить ОСБ в свой состав, а также от других групп международной сети. Помимо идеологических институтов марокканские ИГИЛ и традиционные радикалы используют несколько печатных изданий и сайты сети «Интернет». Из-за отсутствия свободного доступа к населению ОСБ и ИГИЛ используют сеть «Интернет», распространяя свои работы и комментируя текущие события. Власти пока не могут полностью помешать этому. Традиционалистские партии (даже левые), в отличие от организации ИГИЛ, только начинают осознавать стратегическую важность сети «Интернет» как средства коммуникации. Тут прослеживается ощутимый результат их строгого контроля со стороны геронтократов, всё ещё мысленно живущих в доглобализационной эпохе.
Из-за политического многообразия, авторитета Короля и легитимности его режима, маловероятно, что (по крайней мере, в среднесрочной перспективе) в Марокко исламисты добьются успеха и станут реальной угрозой для монархии. Главный представитель исламизма — ОСБ, может исчезнуть вслед за своим историческим лидером. Тем не менее, ИГИЛ и иные исламисты имеют долгосрочную стратегию по строительству базы, которая продолжает расширять круг сторонников. Политическая культура и традиция Марокко всегда ставила исламистски настроенных граждан в жёсткие рамки официального диалога, что отразилось в привычке к именно умеренным методам: демонстрации, митинги, выборы, собрания. Основной идеей стала борьба с радикалами на духовном уровне. Король уверенно лавирует между либерализацией режима и пропагандой исламских ценностей, и, как и его отец, выступает в роли надпартийного арбитра, чем лишь укрепляет свой авторитет и легитимность.
Литература:
- Barry Rubin, Guide to Islamist Movements. Armonk, NY: M. E. Sharpe, 2010. 2 vols., Р. 343–345;
- Shana Cohen. Searching for a different feauture: the rise of a global middle class in Morocco. Duke university press. — 2004;
- Исламские радикальные движения на политической карте современного мира: Страны Северной и Северо-Восточной Африки. — М.: ЛЕНАНД, 2015. — С. 301.
- Н. П. Подгорнова. Арабская весна в странах Магриба. М.: 2014. — С. 67.
- Подцероб А. Б. Марокко: исламисты во власти // Институт Ближнего Востока. М.: 2012.
