Международный уголовный суд и Республика Казахстан: проблемы и перспективы ратификации Римского Статута



Уроки двух мировых войн, Балканские войны, геноцид в Руанде подтолкнули мировое сообщество к созданию первого в истории международного уголовного права постоянного институционального учреждения — Международного уголовного суда.

МУС — это квинтэссенция идей, зарожденных еще в период XVII века «отцом международного права» Гуго Гроцием в его труде «О праве войны и мира». Мнение Гроция сводилось к тому, что у каждого государства есть право и обязанность наказывать лицо, совершившее преступное деяние независимо от того, где было оно совершено и гражданином какого государства данное лицо является, потому что каждое преступление посягает на правовой порядок, который вбирает в себя все государства [1]. На наш взгляд, данное положение отражает современные основы дефиниции «универсальная юрисдикция».

На сегодняшний день 124 государства признали юрисдикцию Международного Уголовного Суда путем ратификации Римского Статута.

В состав МУС входят 34 государства Африканского Континента, 19 стран Азиатско-Тихоокеанского региона, 18 стран Восточной Европы, 28 государств Латинской Америки и 25 стран Западной Европы и др. [2].

Ратификация Римского Статута влечет за собой признание всех видов юрисдикции МУС на территории государства — участника. Предметная юрисдикция Суда ограничивается 4 составами международных преступлений: геноцид, преступления против человечности, военные преступления и агрессия [3].

Несмотря на тот факт, что МУС является гарантом привлечения к ответственности за самые жестокие преступления, в последнее время наблюдается регресс касательно количества государств — участников. Например, 16 ноября 2016 года Президент РФ В. В. Путин подписал Распоряжение об отзыве подписи под Римским Статутом, что является прямым отказом от ратификации [4].

Существует ряд проблем, связанных с принятием обязательств по Римскому Статут государством.

Казахстан был участником дипломатической конференции в Риме, И. И. Рогов, председатель Конституционного Совета РК, представлял нашу страну. Во время своего выступления профессор подчеркнул, что Конституция Республики Казахстан провозглашает следующее: права и свободы человека принадлежат каждому от рождения, признаются абсолютными и неотчуждаемыми. На данный момент, по его словам, Казахстан поддерживает без каких-либо сомнений идею создания МУС. В то же время, не только универсальные вопросы должны быть приняты во внимание, но и проблематика гарантии суверенитета и независимости каждого государства [5]. На наш взгляд, эта гарантия фиксируется в преамбуле РС — государства-участники подчеркивают, что Международный уголовный суд, учрежденный на основании настоящего Статута, дополняет национальные органы правосудия. Также участие МУС возможно только тогда, когда такие системы отсутствуют или не могут или не желают преследовать преступников [6].

Однако, на сегодняшний день РК все еще не является участником РС МУС. В данной работе мы сделаем попытку исследовать проблемы, которые препятствуют присоединению и ратификации РС Республикой Казахстан.

Несомненно, изначально следует выделить конституционно-правовую группу проблем.

Во-первых, положение преамбулы РС о его комплементарности противоречит Конституции РК: в соответствии со ст.75 судами Республики являются Верховный Суд Республики, местные и другие суды, учреждаемые законом, в то время как учреждение специальных и чрезвычайных судов под каким-либо названием не допускается [7]. Для устранения данного препятствия необходимо внесение изменений в данную статью. Мы считаем, что решение подобной проблемы Францией, могло бы стать приемлемым и для Казахстана. Перед тем как Франция ратифицировала Римский статут, было несколько изменений в Конституцию. 8 июля 1999 г. Конституция Франции была дополнена статьей 53–2, которая признала обязательность положений РС [8].

Таким образом,ст.75 Конституции РК может быть дополнена следующим положением:

«Республика Казахстан признает юрисдикцию Международного Уголовного Суда, как это предусмотрено Римским Статутом от 17 июля 1998 г»..

Во-вторых, вопрос об ответственности высших должностных лиц является актуальным и спорным. В западной доктрине существует 2 мнения:

1. Законодатели утверждают, что официальное должностное положение влияет на меру ответственности и дает прерогативы
2. Законодатели считают, что ответственность должна быть равной для всех независимо от того, кем является преступник — президент или рядовой работник [9].

В этой ситуации Казахстан является первым «законодателем», а РС вторым.

В соответствии со статьей 27 Римского статута этот документ применяется в равной мере ко всем лицам без какого-либо различия на основе должностного положения. Также иммунитеты или специальные процессуальные нормы, которые могут быть связаны с должностным положением лица, будь то согласно национальному или международному праву, не должны препятствовать Суду при осуществлении его юрисдикции в отношении такого лица [6]. Таким образом, это означает, что никто не может избежать наказания, даже президент. Но в соответствии со статьей 47 Конституции нашей страны есть только одно преступление, за которое президент может нести ответственность и быть освобожден от должности Парламентом — государственная измена [7].

Казахстан не является первым государством, которое сталкивается с такого рода проблемой. Нидерланды, Испания, Чехия, Бельгия, Швеция, Южная Корея также столкнулись с этой сложностью и их решения отличались друг от друга.

Будучи конституционной монархией, Бельгия, Нидерланды и Испания были крайне осторожны при попытке найти решение этого противоречия. Так, Государственный совет Испании и Совет Нидерландов решил, что монарх мог уйти от ответственности и наказанию, если государственные акты были подписаны должностным лицом, которое принимало возможность наступления индивидуальной уголовной ответственности. Швеция признала полную несовместимость со статьей 27 Римского статута и абсолютного иммунитета монарха и принято решение о создании конституционных поправок по этому вопросу [10].

Испания и Чехия признала, что иммунитет должностного лица может быть снят после рассмотрения в Парламенте. В Южной Корее конфликт между ст. 27 Статута и ст. 84 Конституции был решен следующим образом: национальное законодательство должно толковаться в соответствии с международными обязательствами государства [11].

Решение Украины кардинально отличается от общепринятых: Конституционный Суд Украины в своем Заключении от 11 июля 2011 г. постановил, что «положения Статута не запрещают установления положений и не отменяют положения Конституции Украины, касающиеся неприкосновенности народных депутатов, Президента Украины и судей, а лишь вытекают из того, что неприкосновенность этих лиц связана с национальной юрисдикцией и не может служить препятствием для осуществления Международным уголовным судом его юрисдикции, касающейся тех из них, кто совершил преступления, указанные в Статуте» [12].

На наш взгляд, последняя вариация разрешения коллизии является наиболее соотносимой с конституционными положениями Казахстана. Однако, стоит отметить, что КС Украины вынес подобное Заключение, основываясь на ст. 111 Конституции Украины, которая предусматривает импичмент Президента не только в случае акта государственной измены, как это предусмотрено Конституцией Казахстана, но и при условии совершения им «иных преступлений». Формулировка «иные преступления», с нашей точки зрения, не является предельно точной, что может создать в будущем проблемы при ее толковании и практическом применении.

Резюмируя вышесказанное, мы считаем, что целесообразным будет внесение следующих изменений и дополнений в п.2 ст. 47 Конституции РК:

«Президент Республики несет ответственность за действия, осуществленные при исполнении своих обязанностей, и может быть отрешен от должности Парламентом в случае совершения государственной измены и преступлений, посягающих на мир и безопасность человечества».

В-третьих, Конституция РК не провозглашает абсолютный запрет на выдачу граждан Казахстана иностранному государству, что,по сути, не создает преград для осуществления юрисдикции МУС, однако, РС в ст.107 проводит разграничение понятий экстрадиция (extradition) и передача (surrender): передача означает доставление лица государством-участником в МУС, а экстрадиция — доставку лица одним государством в другое в соответствии с положениями двусторонних международных договоров.

Хамидова М. Ф. в своем диссертационном исследовании предлагает выбрать государствам, намеревающимся ратифицировать РС, одно из следующих предложений:

а) дать такое толкование своим конституционным нормам, исходя из которого запрещается выдача, но не передача, т. е. провести разграничение данных понятий, при этом указав, что при выдаче — лицо подлежит экстрадиции в другое государство, в то время как МУС — не другое государство;

б) внести такую поправку в конституцию, которая позволяла бы осуществить передачу лиц, совершивших преступления, подпадающие под юрисдикцию МУС [13].

Таким образом, в целях соответствия положений национального законодательства положениям Римского Статута в части передачи лиц, совершивших международные преступления, мы предлагаем внести следующее дополнение в п.1 ст. 11:

«Гражданин Республики Казахстан не может быть выдан иностранному государству либо передан органам международной уголовной юстиции, если иное не установлено международными договорами Республики».

В-четвертых, одним из конституционных прав осужденного лица, которое закреплено в ст.15 Конституции Республики Казахстан, является обращение о помиловании. Согласно казахстанскому УК, помилование является прерогативой Президента Республики Казахстан [14].

В соответствии со статьей 84 Статута пересмотр осуждения или приговора является исключительной прерогативой Апелляционной палаты МУС. Также статья 110 подчеркивает, что государство исполнения приговора не может освободить лицо до истечения срока действия приговора, вынесенного судом. Только Суд имеет право принимать решение о каком-либо сокращении срока наказания и выносит постановление по этому вопросу, заслушав лицо [6].

Некоторые правоведы считают, что это может являться нарушением суверенитета государства, но помилование применяются к преступлениям, которые предписаны только национальным законодательством, т. е. они являются внутригосударственными. Таким образом, президент все еще обладает прерогативой по помилованию для заключенных, которые были осуждены национальными судами. Более того, не стоит забывать, что только такие серьезные преступления, как геноцид, преступления против человечности и военные преступления, повлекшие массовые жертвы, входят в предметную юрисдикцию МУС.

Относительно проблем, имеющих характер международно-правовых, в российской доктрине выделяют противоречие положений РС принципу международного права, закрепленному в Международном Пакте о гражданских и политических правах 1966 г. (Далее МПГПП) — ne bis in idem. Принцип, согласно которому, никто не может быть вторично судим или наказан за преступление, за которое он окончательно осужден или оправдан в соответствии с законом и уголовно-процессуальным правом каждой страны, имеет статус конституционного принципа в Республике Казахстан.

Статут МУС также исходит из указанного принципа, но с одним важным отличием: МУС вправе привлечь к ответственности лицо, уже осужденное или оправданное национальным судом по обвинениям в геноциде, агрессии, преступлениях против человечности или военных преступлениях, если сочтет, что судебное разбирательство предназначалось для того, чтобы оградить соответствующее лицо от уголовной ответственности, или по иным признакам не было проведено независимо или беспристрастно.

Ведерникова считает, что ратификация РС может породить коллизию международно-правовых актов, которая разрешится не в пользу Статута, так как МПГПП имеет статус универсального документа, принятого в рамках ООН, тогда как РС является лишь международным договором группы государств [15].

Однако, Г. В. Игнатенко справедливо отмечает, что «исключение из общего правила, допускаемое во взаимоотношениях международного уголовного правосудия и национального правосудия, касается лишь наиболее тяжких международных преступлений и обусловлено согласованными решениями заинтересованных государств» [16].

Следовательно, основное предназначение рассматриваемого запрета — это защита лица от осуждения за одно и то же преступление в рамках юрисдикции одного и того же государства, а не в рамках международной юрисдикции.

Достаточно часто в науке международного уголовного права поднимался вопрос иерархии обязательств государств — участников МУС, а именно действия государства — участника в случае получения запроса на передачу лица Суду и идентичного ходатайства о выдаче со стороны государства — не участника Статута в соответствии с двусторонним соглашением.

Однако, на наш взгляд, ст. 90 РС в полной мере отражает порядок действий запрашиваемого государства в случае коллидирующих запросов о выдаче: Если запрашивающее государство не является государством — участником настоящего Статута, то запрашиваемое государство, в том случае, если оно не связано международным обязательством по выдаче лица запрашивающему государству, отдает предпочтение просьбе о предоставлении в распоряжение, поступившей от Суда, если Суд признал

это дело приемлемым [6]. Другими словами, в случае наличия двустороннего Соглашения запрос одобряется в пользу Стороны такого Соглашения.

В 2015г. Казахстан ратифицировал Межамериканскую конвенцию о взаимной правовой помощи по уголовным делам от 1992г., которая закрепляет право государства-участника отказать в запросе, если он был выдан по ходатайству международного трибунала или трибунала ad hoc [17]. Данная Конвенция отражает нигилистическое отношение ряда государств, в числе которых США — партнер РК по Плану пятилетнего военного сотрудничества,- к самой идее международной уголовной юстиции.

США являются одними из семи государств, проголосовавших против принятия РС МУС, мотивируя данное решение тем, что данный трибунал будет осуществлять политически мотивированные преследования американских военных, находящихся на территории государств- участников Статута. В целях обеспечения безопасности своих граждан и военнослужащих на территории государств — участников Статута, Вашингтон заключил ряд двусторонних договоров с подобными государствами о невыдаче граждан договаривающихся сторон МУС. Например, Правительства Республики Таджикистан и Соединенных Штатов Америки, ссылаясь на п. 2 ст. 98 РС, подписали 26 августа 2002 г. соглашение о неприкосновенности американских служащих перед Международным уголовным судом [10].

П.2.ст. 98 гласит: «Суд не может обращаться с просьбой о предоставлении в распоряжение, которая требовала бы от запрашиваемого государства действий, не совместимых с его обязательствами по международным соглашениям, в соответствии с которыми для предоставления какого-либо лица в распоряжение Суда требуется получение согласия направляющего государства, если только Суд сначала не заручится сотрудничеством направляющего государства в деле получения согласия на предоставление в распоряжение» [6].

Ключевым положением является формулировка «направляющее государство». В докладе международной неправительственной организации «Amnesty International» указано, что история разработки п. 2 ст. 98 Римского статута свидетельствует о том, что он был включен с целью обеспечения гарантии того, что существующие соглашения о статусе вооруженных сил не утратят силу в связи с принятием РС. Далее вполне справедливо отмечается, что сама терминология ст. 98 (2), даже без всякой ссылки на историю разработки данной статьи, четко указывает на то, что ее разработчики имели в виду соглашения о статусе вооруженных сил, а не другие соглашения, поскольку оборот «направляющее государство» в п. 2 ст. 98 Римского статута является юридическим термином, используемым почти исключительно в подобных соглашениях для обозначения государства, чьи вооруженные силы дислоцированы в другом государстве (государство пребывания) в соответствии с соглашением [13].

Таким образом, как отмечает С. В. Глотова, «соглашения, заключенные США, не будут подпадать под условия ст. 98 (2) и поэтому не будут иметь эффекта предупреждения выдачи лиц МУС» [10].

Исходя из вышесказанного, присоединение к МУС может породить для Казахстана новые двусторонние обязательства, которые способны оказать огромное влияние на внешнюю политику нашего государства.

Мы считаем, что в случае ратификации РС Казахстаном, заключение двустороннего соглашения, подобного Соглашению США и Таджикистана, поставит под сомнение заинтересованность нашей страны в осуществлении международного правосудия, а также бросит тень на имидж Казахстана на международной арене, как первого государства Центральной Азии, избранного в качестве непостоянного члена Совета Безопасности ООН.

В связи с вышеизложенным, ниже представлены основные итоги исследования некоторых категорий проблем ратификации Римского Статута Казахстаном:

Категория	Проблема	Пути решения/Обоснование
1.Конституционно-правовая	1.Противоречие принципа комплементарности МУС статье 75 Конституции РК, согласно которой на территории РК законными являются только национальные суды.	Ст.75 Конституции РК может быть дополнена следующим положением: «Республика Казахстан признает юрисдикцию Международного Уголовного Суда, как это предусмотрено Римским Статутом от 17 июля 1998 г»..
	2.Недопутимость ссылки на должностное положение противоречит ст. 47 Конституции РК, которая регламентирует ограничивает иммунитет Президента РК только в случае государственной измены.	Внесение следующих изменений и дополнений в п.2 ст. 47 Конституции РК: «Президент Республики несет ответственность за действия, осуществленные при исполнении своих обязанностей, и может быть отрешен от должности Парламентом в случае совершения государственной измены и преступлений, посягающих на мир и безопасность человечества».
	3.Разграничение понятий экстрадиция (extradition) и передача (surrender):	Мы предлагаем внести следующее дополнение в п.1 ст. 11: «Гражданин Республики Казахстан не может быть выдан иностранному государству либо передан органам международной уголовной юстиции, если иное не установлено международными договорами Республики».
2.Международно-правовая	Исключения из принципа Ne bis in idem	Основное предназначение рассматриваемого запрета – это защита лица от осуждения за одно и то же преступление в рамках юрисдикции одного и того же государства, а не в рамках международной юрисдикции. Также, исключения из принципа допустимы хотя бы потому, что они касаются самых тяжких международных преступлений и необходимы для осуществления неотвратимости наказания за их совершение.

Литература:

1. Гроций Г. О праве войны и мира. М:Ладомир, 1994. — 868 с.
2. Интернет-ресурс: официальный сайт Международного Уголовного Суда (дата обращения: 20.01.2017 г.)
3. Трикоз Е. Н. Начало деятельности Международного уголовного суда: состояние и перспективы // Журнал российского права. 2005. № 3. С. 134.
4. Интернет-ресурс: официальный интернет- портал правовой информации: , (дата обращения:24.01.2017 г.)
5. Нурмуханов Б. Римский статут — дополнительная гарантия неотвратимости ответственности за международные преступления//Правовая реформа в Казахстане.Алматы:2003, < http://articlekz.com/article/4817 >
6. Римский Статут Международного Уголовного Суда от 17 июля 1998 г., вступивший в силу 1 июля 2002 г.,< http://www.un.org/ru/law/icc/rome_statute(r).pdf> (дата обращения:24.01.2017)
7. Конституция Республики Казахстан от 30.08.1995 г.(с изменениями от 02.02.2011 г.)< http://adilet.zan.kz/rus/docs/K950001000_ >, (дата обращения: 26.01.2017 г.)
8. Constitution of France, 4 October 1958,Art.53–2 (дата обращения:26.01.2017 г.)
9. Duffy H. National constitutional compatibility and the International Criminal Court// Duke Journal of Comparative & International Law. 2001.Vol. 11:5. P. 5–38.
10. Глотова С. В. Сотрудничество государств с Международным уголовным судом // Правоведение. 2009. № 1. С. 48–66.
11. Глотова С. В. Конституционно-правовые вопросы, связанные с обеспечением иммунитета высших должностных лиц в практике имплементации Римского статута Международного Уголовного Суда.//Конституционное и муниципальное право.2009.№ 4 С.28–30.
12. Заключение Конституционного суда Украины по Делу об обращении Президента Украины в Конституционный суд для получения заключения относительно соответствия Конституции Украины Римскому статуту Международного уголовного суда (№.1–35/2001) от 11 июля 2011 г.// (дата обращения: 27.01.2017 г.)
13. Хамидова М. Ф. Правовые последствия присоединения Таджикистана к статуту Международного Уголовного Суда.-СПБГУ,2014–176 С.
14. Уголовный Кодекс Республики Казахстан от 1.01.2015 г.,Общая часть, ст.78 (дата обращения:28.01.2017 г.)
15. Ведерникова О. Н. К вопросу о ратификации Римского статута Международного уголовного суда // Уголовное судопроизводство. 2010. № 4. С.19.
16. Игнатенко Г. В. Запрет повторного привлечения к ответственности (ne bis in idem) как общий принцип права // Российский юридический журнал. 2005. № 1 (45). С. 75–87.
17. Межамериканская конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам, 1992г., ст.9, дата обращения: 29.01.2017 г.)