В настоящей статье рассматриваются этапы формирования национальной идентичности трех ведущих стран мира Великобритании, ФРГ и России. Сравнительно-исторический анализ, используемый автором, позволяет проследить появление титульной нации в исторической ретроспективе, а также выявить основные факторы, влияющие на ее развитие и функционирование. На современном этапе в контексте феномена национальной идентичности рассматриваются тенденции мультикультурализма, ведущие к эрозии титульной нации. Данное исследование носит теоретический характер, основанный на привлечении работ известных социологов и политологов прошлого и современности.
Ключевые слова: нация, национальная идентичность, мультикультурализм, государство, национальная политика
Общеизвестный факт заключается в том, что нации формируются под влиянием взаимодействия этносов, проживающих на территории рассматриваемого государства. Причем это взаимодействие не всегда носит характер добрососедских отношений, так как вторжение другого этноса на уже обжитую территорию вызывает столкновение ценностей, лежащих в основе разных культур. Неудивительно, что на заре наших государств ассимиляция носила вооруженных характер, и завоевание территорий влекло за собой множество невинных жертв. Сейчас нации более или менее устоялись, но для того, чтобы поддерживать их единство требуется постоянное вмешательство со стороны государства, чтобы поддерживать мирное существования этносов путем проведения грамотной политики в области национальной идентичности. В настоящем исследовании предлагается рассмотреть, как решаются вопросы формирования единой национальной идентичности в Британии, Германии и России.
В своем монументальном труде «Хозяйство и общество» Макс Вебер последовательно проводит идею о том, что нация и государство — это два образования, необходимые друг другу для совместного выживания. При этом нация должна стать государством, чтобы защищать границы своего культурного сообщества от «эрозии» и посягательств со стороны «приветливых» соседей, в свою очередь, и государство должно стать нацией, чтобы заложить основы внутреннего единства. «Нация — это понятие, которое в результате эмпирических исследований однозначно не определяется. Оно свидетельствует о том, что нация в определенный момент требует наличия чувства солидарности между определенными человеческими группами для сохранения единства» [13, с. 528].
Приоритетные направления политики национального государства, по мнению Вебера, — формирование общей национальной идентичности и расширение территории. Как реализуются данные направления сегодня?
Например, в Великобритании отсутствует государственная политика, направленная на формирование единой нации, так как англичане представляют собой довольно сплоченную этническую группу, формирование которой в целом завершилось к XI веку н. э., когда власть, а, следовательно, и элитные позиции в обществе захватила представители французских норманнов. Эта нация образовалась в процессе ассимиляции коренных жителей британских островов (пиктов и скоттов) с переселенцами (кельтами) и завоевателями из северных областей Европы (англами, саксами и скандинавами). И сегодня ее представители демонстрируют перед представителями других этносов особую гордость за принадлежность к британской нации. «Англичане живут во всех частях земного шара.., но во всех странах мира, от суровой Канады до роскошной Индии, англичанин ведет жизнь по обычаям своего отечества, везде он — английский патриот, и везде его помыслы и чувства сосредоточены на Англии» [3, c. 171].
Само понятие «британский» используется с начала XVIII века и выполняет ту же функцию, что «понятие «римский»… в условиях культурного и этнического разнообразия Римской империи» [8, c. 97], а термин «Британское Содружество Наций» был введен в 1921 году на конференции доминионов, на которой Великобритания и доминионы — «суть автономные государственные единицы внутри британской империи, равные по статусу, ни в каком отношении не подчиненные одна другой в каком бы то ни было смысле в их внутренних и иностранных делах, хотя и объединенные общим подданством короне и свободно объединившиеся в качестве членов Британского Содружества Наций» [6, c. 169]. Международное единство британцев и их бывших доминионов поддерживается за счет английского языка, общности образования англизированной элиты и религии. «Единство колонистов как протестантов не в меньшей мере, чем их единство как англичан, позволило создать Канаду и Австралию, Южно-Африканский Союз и Новую Зеландию» [10, c. 84].
Однако сплоченность британского общества как внутри Туманного Альбиона, так и за его пределами по этническому признаку явление кажущееся, нежели действительное. Дело в том, что взаимоотношения четырех ключевых наций (англичане, шотландцы, уэльцы и ирландцы) британской идентичности не свободны от внутренних противоречий и конфликтов. Ситуацию обостряет и поток эмигрантов из стран Африки и Азии. Согласно переписи населения, проведенной в Соединенном королевстве в 2001 году 7,9 % населения страны относят себя к группе национальных меньшинств. При этом почти 50 % этнических меньшинств (индийцы, пакистанцы, темнокожие представители стран Карибского бассейна и Африки, уроженцы Бангладеша) проживают в Лондоне. Следовательно, сегодня понятие «британец» отражает не принадлежность к однородной этнической группе, а скорее носит мультикультурный характер. Понятие этническая идентичность не тождественно понятию этнического многообразия, следовательно, попытка «построить сплоченное общество, создать национальную британскую идентичность с помощью мультикультурализма, который в Британии предполагает расцвет этнического многообразия, затруднительна» [1, c. 221]. Таким образом, формирование единой нации (англичане, британцы), осуществленное на ранних этапах становления британского общества, сегодня приобретает новые оттенки, связанные с необходимостью поиска компромисса между явлением мультикультурализма, являющимся «устойчивым атрибутом современных государств» [1, c. 215] и однородной национальной идентичностью.
В Германии, наоборот, большое внимание уделяется вопросам национальной идентичности в силу исторических особенностей формирования немецкой государственности. Так, во времена Вебера формирование единой нации было насущной задачей в связи с недавним объединением немецкого государства (1871 г.). Вновь созданная германская империя состояла из 25 самостоятельных политических образований (четырех королевств, шести великих герцогств, четырех герцогств, восьми княжеств и трех вольных городов — Гамбурга, Бремена и Любека), т. е. единой национальной идентичности в сознании немцев, переживших несколько веков разрозненного существования, не было. Ее отсутствие компенсировала принадлежность к общностям, процветавшим в немецкой глубинке в XVIII-XIX вв.: «Их обитатели компенсировали изолированность от веяний и интересов более крупных обществ сильным местным самомнением, чувством единства и … общительностью, что нашло выражение в их семейных радостях и совместных праздниках и развлечениях; вместе отмечали годовщины, справляли именины и участвовали в деятельности несметного числа организаций, членами которых они были; церковных обществ, хоров, музыкальных ансамблей, клубов любителей игры в скат и кегли и тому подобное» [5, c. 21].
Отсутствие единой национальной идентичности, этническая раздробленность сохранялась в Германии и в период Третьего Рейха. Быть может, идея немецких философов, перехваченная и популяризированная руководством НСДАП, об особой миссии немецкого народа была той самой попыткой компенсировать нехватку чувства единой нации и создать иллюзию таковой. Немецкий историк Р.Вагнер пишет: «В своей тоске по «немецкой славе» немец обычно не в состоянии мечтать ни о чем другом, кроме чего-то подобного реставрации Римской империи» [5, c. 23]. Поражение Германии во второй мировой войне, как ни парадоксально, несколько облегчило задачу с формированием единой национальной идентичности у немцев. Переселенцы со всех районов Германии, гонимые нуждой в промышленно развитые центры, создавали базу для национальной гомогенизации немецкого общества. «Миллионы беженцев стерли прежде еще довольно резко выраженные наследственные профили швабов или баварцев, нижнесаксонцев или гольштинцев и тем самым частично лишили германский федерализм его традиционной этнической базы» [4, c. 114].
Бурное развитие промышленности ФРГ в послевоенные годы породило тенденцию к приглашению временных низкооплачиваемых и зачастую низко квалифицированных работников (гастарбайтеров) из менее развитых стран (например, Турции). Однако последним так и не удалось разделить единую национальную идентичность с коренными немцами. «Нельзя не заметить, что новая группа населения осталась в германском обществе более или менее чужеродным телом. Ее судьбой стало занимать наименее привлекательные рабочие места и жить в таком социальном окружении, которое не очень-то дружески настроено по отношению к иностранцам» [4, c. 114]. В целом, немецкая политика по национальным вопросам в отличие от Великобритании не поощряет развитие мультикультуралистских тенденций и носит однозначный характер: «Ассимилируйся или уезжай!» [1, c. 222]. Иностранцы, наряду с инвалидами, одинокими стариками и бездомными в Германии относятся к маргинальным группам. Таким образом, положение Вебера о формировании единой нации как залоге существования стабильного государства находит свое отражение в национальной политике современной Германии.
Задача формирования единой нации для эффективного управления государством, обозначенная М.Вебером в его концепции власти, для Российской Федерации приобрела особую остроту после распада Советского Союза в связи ликвидацией объединяющей коммунистической идеологии и, как следствие, обострившимися сепаратистскими тенденциями. Сегодня политика, направленная на сохранение общей национальной идентичности, реализуется посредством укрепления вертикали власти и принципа федерализма, однако теоретические поиски национальной идентичности продолжаются.
В целом, русская идентичность сложилась много веков назад из представителей разных этносов, населявших обширную территорию нашей страны. Быть русским не означает быть им по крови, но скорее отражает принадлежность индивида к Российскому государству, т. е. в нашем случае национальная идентичность совпадает с гражданской идентичностью, и это объясняется несколькими причинами: общее имперское и советское прошлое, традиционный коллективизм.
Совместное проживание народов на общей территории в течение продолжительного периода времени — это только материальный факт, история же единой нации начинается тогда, когда появляется идея, отражающая ее призвание. «Настоящая история этого народа начнется лишь с того дня, когда он проникнется идеей, которая ему доверена и которую он призван осуществить, и когда начнет выполнять ее с тем настойчивым, хотя и скрытым инстинктом, который ведет народы к их предназначению». [12, c. 147]. Православные ценности и мировоззрение, пришедшее из Византии, стали основным связующим звеном русского этноса и определили его назначение на ранних этапах становления государства Российского.
Со временем русская национальная идея, отражающая предназначение нашей нации, периодически видоизменялась. В период правления Николая I она была представлена известной уваровской формулой «православие, самодержавие, народность», в советский период ее заменили идеей строительства «светлого коммунистического будущего», а на смену православной идеологии пришла коммунистическая. Однако после распада Советского Союза ушла и эта версия, оправдывающая существование постсоветского общества, наметились сепаратистские тенденции в нем. В девяностые годы проблема поиска национальной идеи как совокупности ценностей присущих определенному этносу, для Российской Федерации стала одной из ключевых. Национальная идея — «это идея территориальной общности, сформированной в рамках всего политически организованного общества. Это идея нации-государства. Ею не могут быть ценности какой-либо одной этнической общности» [9, c. 75]. Сегодня концепция единой национальной идеи так и не сформирована, но существую ее вариации. Остановимся на трех из них. Одни исследователи (А. Н. Вырщиков, К. М. Никонов) считают, что русская национальная идея, как связующий фундамент российского постсоветского общества, должна отождествлять гражданский патриотизм, основными ценностями которого являются державность, социальная ориентированность, духовность, просвещенность, историческая преемственность [2, c. 103]. Другой исследователь — выдающийся российский социолог Г. В. Осипов полагает, что русская национальная идея должна состоять из идеи духовности как «приоритета нравственного начала в общественной жизни», идеи народовластия как «противовеса президентскому авторитаризму», идеи державности, как «подтверждение того, что Россия еще обладает творческим потенциалом» [7, c. 140]. Российский исследователь Телемтаев М. М. предлагает следующую формулу русской национальной идеи: «Успешная Семья, Полноправная Мать-Земля, Рачительное Государство» [11, c. 4]. По его мнению, данная трактовка русской национальной идеи позволит правильно выбрать направление к чему стремиться и что делать. Таким образом, представители научного сообщества современной России уже третье десятилетие пытаются выработать универсальную национальную идею, которая поможет объединить наше общество, создать единую нацию из многонационального конгломерата и укажет правильное направление социального развития в соответствии с историческим предназначением нашей страны.
Таким образом, можно сделать вывод, что формирование национальной идентичности первоначально складывается стихийно в процессе исторического развития государства. В дальнейшем, для сохранения сплоченной нации необходимо вмешательство со стороны государства, чтобы избежать негативного влияния феномена мультикультурализма, бесконтрольное функционирование которого ведет к размыванию титульной нации.
Литература:
- Антонова В. К. Великобритания обречена на мульткультурализм или мультикультурализм в Великобритании обречен? // Журнал исследований социальной политики. 2003. т. 1. № 2. C. 213–230.
- Вырщиков А. Н. Российская национальная идея / А. Н. Вырщиков, К. М. Никонов; под ред. А. Н. Вырщикова. Волгоград: Волгоргр. гос. университет, 1998. 108 с.
- Ерофеев Н. А. Туманный Альбион: Англия и англичане глазами русских 1825–1853 гг.. М.: Наука, 1982. 320 с.
- Зонтхаймер К. Федеративная республика Германии сегодня. Основные черты политической системы. М.: Памятники исторической мысли, 1996. 316 с.
- Крейг Г. Немцы. М.: Ладомир, 1999. 378 с.
- Мелкумов А. А. Канадский федерализм: теория и практика. М.: Экономика, 1998. 222 с.
- Осипов Г. В. Россия: национальная идея, социальные интересы и приоритеты. М.: Наука, 1997. 208 с.
- Осипова Е. В. Социология политической культуры Великобритании // Социологические исследования 1992. № 4. C. 97–105.
- Пак Г. Н. Федеративное устройство России и проблемы гармонизации межэтнических отношений. Саратов: Изд-во СГТУ, 1998. 79 с.
- Сухаруков А. В. Британское содружество наций: прошлое и настоящее // Новая и Новейшая история. 2006. № 5. C. 70–85.
- Телемтаев М. М. Национальная идея российского народа // Современные исследования социальных проблем, 2012. № 1 (09). [Электронный ресурс]. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/natsionalnaya-ideya-rossiyskogo-naroda (дата обращения 15.12.2016).
- Чаадаев П. Я. Избранные сочинения и письма. М.: Правда, 1991. 556 с.
- Weber M. Wirtschaft und Gesellschaft. Tübingen: J. C. B.Mohr., 1972. S. 855.
