Гимн, берущий истоки в далекой, не знающей письменности древности, через греческую и латинскую литературу входит в творчество многих поэтов Европы. Трансформации, происходящие с ним в этом движении во времени, столь велики, что приводят к появлению нового жанра — оды. Ода, в древнегреческом языке обозначавшая любое лирическое произведение, предназначенное для пения, — это, в современном понимании, «стихотворение в торжественном, приподнятом тоне в честь какого-либо значительного события или лица» [2]. Гимн — хвалебное песнопение, божественным силам. Нетрудно заметить, что основное отличие двух жанров, главный признак которых — восхваление, в том, кого или что именно они восхваляют. Гимн направлен на воспевание божеств, ода — людей, событий, абстрактных понятий и т. д. Однако в ряде случаев провести границу между этими жанрами и отнести конкретное произведение к одному из них затруднительно. Уже в древнегреческих гимнах (у Сапфо, Прокла и т. д.) мы видим привнесение несвойственных жанру элементов: публицистические, философские мотивы, смещение внимания с воспеваемого объекта на воспевающее лицо; а эпиникии Пиндара, традиционно называемые одами, структурно и тематически настолько схожи с гимнами, что могут быть отнесены к светским вариациям жанра. В европейской литературе Нового времени жанровая специфика определяется еще труднее. Для обозначения промежуточных явлений А. Д. Жук вводит понятия гимнической оды [3] и одического гимна [4], выделяя в дальнейшем светскую импрессионистическую оду, гимническую оду с драматическим началом и чертами этюда, гимнически-идиллическую оду с элегическим и публицистическим началом; одический гимн с чертами видения, одически-идиллический гимн, одический гимн с чертами баллады и т. д. На наш взгляд, подобное деление можно продолжать до бесконечности, вплоть до отнесения каждого произведения к отдельному типу, в зависимости от того, какие именно индивидуальные элементы включил автор в свое творение. Так или иначе, возможность выделения столь разнообразных видов смешения гимна и оды говорит о большой близости этих жанров, об их родстве. Так как гимн исторически первичен, это родство заключается в постепенном переходе религиозного гимна в светскую оду (по сути, об оде можно говорить как о трансформации гимна в светской литературе) и после, когда уже сформирован одический канон классицизма, в дальнейшем взаимопроникновении двух жанров. Таким образом, постклассицистические гимны и оды чаще всего являют собой контаминационную комбинацию двух жанров.
Одические гимны и гимнические оды писали многие авторы романтической эпохи, в числе которых Китс, Теннисон, Шелли, Вордсворт, Гюго, Ламартин. Как показательные примеры пограничного жанра, мы рассмотрим «Гимны к ночи» Новалиса и некоторые произведения Ф. Гельдерлина («Гимн свободе», «Гимн человечеству», «Гимн красоте», «Гений отваги», «Судьба», «К весне»). Эти представители немецкой романтической литературы, традиционно тяготеющей к философскому мышлению, развивают древнюю гимническую поэзию в новом, светском, медитативном ключе.
И Гельдерлин, и Новалис создают гимны, формально обращенные к божествам. Это обращение, как и древних гимнах, всегда прямое: жрец, поэт, песнопевец говорят с божеством «на ты». Однако адресаты воззвания меняются, это уже не боги древнего мира, реально существующие для возносящего гимн жреца, но состояния человеческой души и природы, либо персонифицированные понятия нравственно-философского либо социального содержания: Свобода, Человечность, Справедливость, Ночь, Свет, Радость, Печаль, Добродетель, Любовь, Сон и т. п. Они носят формальные признаки прежних, настоящих богов: их имена пишутся с большой буквы, они действуют («…Добродетель ждет даров Природы…» [1, с. 58], «…Радость тебя пробудила» [1, с. 79]), они связаны между собой разнообразными отношениями («…Ночь со своей дочерью, животворящей Любовью»), они слышат просьбы лирического героя и могут исполнить их. И все же, это не боги, но олицетворенные абстракции, они лишены священного авторитета. Гельдерлин в «Гимне свободе» пишет» «…как богине поклоняюсь ей» [1, с. 51]. В связи с этим, гимн может перестать быть воззванием к одному восхваляемому божеству, заявленному в названии, автор имеет возможность обращаться сразу к нескольким адресатам. Так, в «Гимнах к Ночи» присутствует обращение не только собственно к Ночи, но и ко Сну, к Христу и Марии, к Свету. Адресат гимна становится условен и, формально существуя, по сути, он теряет сакральное значение. Гимн, изначально религиозный жанр, приближается к светской оде, в торжественно-восклицательной интонации, восхваляющей кого-либо или что-либо. Иное дело, что в зависимости от мироощущения автора восхваляться могут прямо противоположные понятия: так, знаменитая шиллеровская ода «К Радости» резко контрастирует с трагическим циклом Новалиса, возникшим под влиянием смерти возлюбленной.
Личное обращение к обожествленному адресату — не единственный жанрообразующий признак, содержащийся в гимнах немецких романтиков: сохраняются и важные структурные элементы. В традиционном гимне выделяется две составляющие: экспликативная, реализующаяся в прославлении божества, и апеллятивная, то есть просьба к божеству. В рассматриваемых нами произведениях экспликативный элемент присутствует обязательно (он сохраняется и в оде), выражаясь как через прямое прославление («…Я говорю тебе: хвала!» [1, с. 70]), так и через описание восхваляемого объекта, в том числе и в виде эпического повествования о его деяниях, что сближает романтические трансформации гимнов с древними образцами (так, например, Новалис дает поэтическое описание смерти и воскресения Христа). Апеллятивная составляющая имеется по большей части и у Гельдерлина: «Дай же мне, богиня, силы! / Кротким оком посмотри!» [1, с. 61], и у Новалиса: «Сон святой, не обездоливай надолго причастных Ночи в тягостях земного дня» [5], но в некоторых гимнах Гельдерлина, формально она отсутствует, хотя существует имплицитно (так, в «Гимне человечеству» выражается не просьба о переменах, но уверенность в них: «Мы верили, и вот — мы были правы: / Ты празднуешь Свободу, Человек!» [1, с. 59]) Таким образом, необходимые жанрообразующие элементы гимна сохраняются в произведениях обоих авторов.
Но в гимны Нового времени включаются и многие несвойственные ему мотивы. При условности божественного адресата на первый план выходит обращение к читателю. В произведениях Гельдерлина проявляется публицистическая направленность. Например, «Гимн Свободе» возможно отнести к разряду гражданской лирики, так сильно в нем выражена надежда на преобразования в сердцах соотечественников и перемены в государственном устройстве: «И когда, придя к заветной цели, / Мы пожнем тот вожделенный плод, / И тиранов, правивших доселе, / Сбросит в прах немецкий мой народ…» [1, с. 54]; близок к нему по духу и «Гимн Человечеству». В «Гимне Красоте» обращение к божеству сменяется на обращение к поэтам: «Братья!» [1, с. 62], а после слово дается и самой Красоте (Музе), которая, в свою очередь, обращается к поэтам- сыновьям. Для обоих авторов, являвшихся и поэтами, и философами, важно через гимны передать свои философские воззрения, выразить в стихотворении собственную философскую и связанную с ней индивидуально трактующуюся мифологическую систему. Так, в «Гимнах к ночи» Новалис немало места уделяет мифу о Золотом веке, когда «робкая душа людская в тяжких пеленах дремала», но «…жизнь кипела, как весна…» [5], и описанию рождения, смерти и воскресения Христа, явившегося после гибели Золотого века язычества. Интересно, что аналогичное обращение к мифу о Золотом веке есть и у Гельдерлина в «Гимне свободе»: «В годы, когда в платьице пастушьем / Шла любовь вдоль безмятежных рек, / Верен был, лучась прекраснодушьем, / Матери-природе человек» [1, с. 51–52].
Кроме того, среди несвойственных жанру элементов в гимнах Новалиса и Гельдерлина следует отметить ощутимое присутствие поэта в ткани произведения. Изначально посредством гимна поэт (жрец), хотя и вступает в личный контакт с божеством, совсем не проявляет себя как личность, акцентируя внимание на восхвалении адресата. В рассматриваемых произведениях имеет место образ лирического героя, действующего, страдающего, обладающего биографией, в которой, возможно, уже бывали контакты с божеством. Новалис пишет: «Сгинуло земное великолепье вместе с моею печалью, слилось мое горе с непостижимою новой вселенной — ты, вдохновенье ночное, небесною дремой меня осенило …» [5]; Гельдерлин: «…Не поклялся ль я, о Муза, / В том, что до загробных врат / Будут неразрывны узы / Нашего с тобой союза? / Не смеялся ль мне твой взгляд?» [1, с. 59–60] Итак, для немецких романтиков гимн становится не столько воззванием к божеству, сколько поэтической площадкой для выражения собственных взглядов и чувств.
В гимнах Новалиса и Гельдерлина присутствуют несвойственные древнему жанру начала: философская направленность, публицистическая, акцентирование внимания на лирическом герое. Эти начала в произведениях других авторов, как показала А. Д. Жук [4], могут быть иными: эллегическими, драматическими и т. д. Добавим, что Новалис использует форму ритмической прозы: это предвосхищает верлибр более поздних продолжателей традиции. В любом случае в отношении постклассицистических гимнов можно говорить о жанровых модификациях. Важные гимнические признаки сохраняются: его основные структурные элементы, торжественно-восклицательный тон, личное обращение к воспеваемому божеству. Но адресат экспликаций в творчестве Новалиса и Гельдерлина приобретает условный характер, что сближает их произведения с жанром оды; формальный объект восхваления сохраняет божественные черты, но реальное содержание сводится к категориям социально-психологического бытия. Обогащаясь новыми, философско-медитативными и социальными элементами, продолжается процесс перехода от религиозной словесности к светской литературе, переход от Бога к Человеку.
Литература:
- Гельдерлин Ф. Сочинения. — М.: Художественная литература, 1969. — 544 с.
- Епишкин Н. И. Ода // Исторический словарь галлицизмов русского языка. URL: http://gallicismes.academic.ru/26636 (дата обращения: 21.02.2017).
- Жук А. Д. Гимническая ода в английской, немецкой и французской литературе последней четверти XVIII и в XIX вв // Вестник Московского государственного лингвистического университета. — 2013. — № 21 (681). — С. 65–78.
- Жук А. Д. Одический гимн в английской, немецкой и французской литературах последней четверти XVIII и XIX веков // Вестник Московского государственного лингвистического университета. — 2011. — № 22 (628). — С. 49–64.
- Новалис. Гимны к Ночи // Lib.Ru: Библиотека Максима Мошкова. URL: http://lib.ru/INOOLD/WORLD/nowalis.txt (дата обращения: 21.02.2017).
