Статья посвящена одному из наиболее одиозных аспектов золотоордынской проблематики в историческом развитии средневековой Руси — восприятию системы золотоордынского владычества как «монголо-татарского ига». В контексте сохраняющегося традиционного взгляда на золотоордынское владычество, авторы критически оценивают его действительную сущность и влияние на развитие русского государства. Исходя из характера отношений Золотой орды с подвластными территориями обосновывается концепция Золотоордынского протектората.
Ключевые слова: Золотая Орда, монголо-татарское иго, средневековая Русь, Золотоордынский протекторат
The article is devoted to one of the most odious aspects of the Golden Horde problems in the historical development of medieval Rus — the perception of the Golden Horde system as a «Mongol-Tatar yoke». In the context of the conservative traditional view of the Golden Horde domination, the authors critically evaluate its real essence and influence on the development of the Russian state. Based on the nature of the relationship of the Golden Horde with the territories under its jurisdiction, the concept of the Golden Horde Protectorate is justified.
Key words: Golden Horde, Mongol-Tatar yoke, Medieval Rus, the Golden Horde Protectоrat
Один из самых неоднозначных, если не тенденциозных, вопросов отечественной истории — вопрос о сущности и роли системы золотоордынского владычества в историческом развитии средневековой Руси. Он всегда вызывает немало дискуссий среди учёных и, на наш взгляд, может быть без преувеличения отнесён к перечню «трудных» вопросов отечественной истории. «Золотая Орда нас не отпускает, её нельзя сдать в анналы истории. Она нам оставила великую культуру, многие замечательные традиции, как, например, веротерпимость, значимость которой осознали только в наше время, но оставила и проблемы» [1,18], обусловившие противоречивость и тенденциозность золотоордынской проблематики. Один из наиболее одиозных аспектов «идеологически выверенного» изложения системы золотоордынского владычества[1] — его восприятие как «монголо-татарского ига», которое характеризуется «как отрицательное явление и несёт прежние ярлыки «паразитического», «хищнического» государства. … не может существовать иначе, «как только путём насилия, путём ограбления покорённых народов», замедляя «прогрессивное развитие трудолюбивого и свободолюбивого русского народа» [2,98]. Официальная концепция, обусловившая негативную оценку периода золотоордынского владычества как монголо-татарского ига на Руси, была сформирована Н. М. Карамзиным. Историки утверждают, что почти трёхсотлетний гнёт Золотой Орды привёл к утрате русской самобытности, задержало развитие Российского государства в экономическом, политическом и военном аспектах. «Монгольское нашествие и золотоордынское иго стали одной из причин отставания русских земель от развитых стран Западной Европы», — пишут авторы учебника «История России» [1,8]. В результате такой идеологизированной тенденциозности даже современные проблемы в развитии России некоторые авторы до сих пор оправдывают монголо-татарским игом. Так, например, при обсуждении причин правового нигилизма современного российского общества в качестве одной из них студенты называют монголо-татарское иго.
По мнению Р. С. Хакимова, в России предвзятое отношение к татарской тематике формируется со времени Петра I. Официальные историки, такие как Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев, В. О. Ключевский и многие другие, старались исключить татарский период из истории государства российского. Так, С. М. Соловьев в предисловии к своей многотомной «Истории России с древнейших времён» отмечает: «Историк не имеет права с половины ХIII века прерывать естественную нить событий — именно постепенный переход родовых княжеских отношений в государственные — и вставлять татарский период, выдвигать на первый план татар, татарские отношения, вследствие чего необходимо закрываются главные явления, главные причины этих явлений» [1,6]. Как результат, развитие феодальных политико-правовых форм социальной организации сопредельных средневековой Руси территорий в учебниках не представлено. Однако эти сопредельные средневековой Руси территории являются теми компонентами России, из которых складывается государственное устройство Российской империи и Российской федерации и которые обусловливают её идентичность как многонациональной цивилизации (См.: [3]). Таким образом, период в три столетия, история Золотой Орды, Казанского, Астраханского, Сибирского, Крымского, Касимовского ханств, Большой и Ногайской Орды, повлиявших на мировые процессы, а не только судьбу русских, выпадал из цепи событий становления российской государственности [1,6]. Однако в условиях гласности и освобождения от идеологической подоплёки сформировалась точка зрения, согласно которой возможность самостоятельного развития русских княжеств, их экономическое и духовное усиление оказалось возможным благодаря именно особому укладу золотоордынского владычества. По мнению Н. С. Трубецкого, истоки московского государства можно правильно понять лишь принимая во внимание политические и нравственные принципы построения Монгольской империи [4]. Согласно концепции русского историка Л. Н. Гумилева, «татаро-монгольского ига» не существовало, а отношения между ханами и князьями носили характер равноправного сотрудничества, а не господства и подчинения (Цит.по: [5,119]). А по мнению Ю. В. Кривошеева ордынское иго к кардинальному повороту в социально-экономической и социально-политической сферах не привело [6,353]. Русский писатель Б. Васильев доказывал добровольность русско-ордынского сотрудничества и говорил о дани как о законной плате монголам за охрану русских границ, о фактах участия русских войск в организованных монголами военных походах [7]. «Есть кое-какие указания на то, что первые цари смотрели на себя как на наследников монгольских ханов, — пишет Ричард Пайпс. Хотя под церковным влиянием они иногда ссылались на византийский образец, они не называли себя преемниками византийских императоров... Уже во время последнего наступления на Казань и Астрахань Иван называл их своей вотчиной; это утверждение могло значить лишь одно — что он смотрел на себя как на наследника хана Золотой Орды» [1,8]. В свою очередь и в завоёванных землях на Ивана Грозного, порой, смотрели как на наследника золотоордынского трона. <… > Многие золотоордынские нормы сохранялись в России, вплоть до Петра I. < … > тюрко-татарские ханства и даже Московия были в той или иной мере продолжателями золотоордынских традиций. Окончательное исчезновение влияния татарского прошлого нужно отнести к эпохе Петра I» [1,8–11]. Очевидно, что в этой связи история Золотоордынского периода обрела статус «неудобного» вопроса отечественной истории.
Действительно, если исходить из совокупности фактов истории, то воспроизводимая в большинстве учебников по Истории России исключительно отрицательная оценка системы отношений русских княжеств и золотоордынской империи как режима «монголо-татарского ига» представляется весьма критичной. Говоря о сущности ига обычно пишут о разграблении, насилии, порабощении завоёванных народов. Однако хорошо известно, что любое завоевание сопровождается насилием. В этой связи не может не возникнуть вопрос о причинах такого крайне одиозного отношения к оценкесущности и роли монголо-татарского ига в истории средневековой Руси. Непредвзятый подход к оценке сложившейся системы отношений между русскими князьями и Золотой ордой не позволяет согласиться с её исключительно негативной оценкой. Можно задаться вопросом о том, почему же при такой негативной характеристике так называемое «иго», если оно было тягостным бременем, на протяжении столетий не было преодолено?
Один из вариантов ответа на данный вопрос представлен в исследовании Р. Г. Валиева. На основе изучения опыта взаимоотношений Золотой Орды с князьями Волжской Булгарии им предложена альтернативная пресловутому «монголо-татарскому игу» концепция Золотоордынского протектората. В порядке обоснования такого взгляда указанным автором отмечается, что установлению и развитию системы золотоордынского владычества способствовал целый ряд факторов. Это предоставление административно-политической, социально-экономической и культурной автономии обособленным княжествам и самостоятельности удельным князьям, которые за номинальное подчинение ханам Золотой Орды должны были ежегодно обеспечивать с подвластной им территории ежегодный выход десятинной дани. Выдаваемые князьям ярлыки гарантировали улусным князьям покровительство и защиту со стороны Золотой Орды, в которой во времена феодальной раздробленности так были заинтересованы более слабые князья. Вероятно, это в какой-то мере может объяснить тот факт, что Александр Невский предпочёл получить ярлык из рук хана Золотой Орды выступлению против этой системы. Благодаря веротерпимости Золотой Орды и свободе развития прежнего уклада жизни, языка, письменности завоёванных народов, защите религиозных верований сохранялась возможность духовной и политической консолидации средневековых народов по религиозному признаку. Следует отметить, что возможность политического и экономического господства в своих уделах князья приобретали за счёт отечественного податного населения, которое, наряду с уплатой десятины в пользу Золотой Орды, обязано было содержать собственную княжескую администрацию (См.: [8,27–29]). При таком характере отношений князей с ханами Золотой Орды налоговое обременение для податных людей исходило от собственной княжеской элиты. Таким образом, говорить о каком — то иго, которым пытаются выразить гнёт, рабство и прочие проявления исключительно негативного влияния монголо-татарского владычества на Русь, вряд ли можно признать верным. Очевидным представляется другое — отношения между удельной средневековой Русью и Ордой строились на взаимовыгодных интересах. Это вполне определённо может объяснять тот факт, что в русских княжествах шёл процесс постепенного социально-экономического развития и политического усиления. В историческом развитии Руси имела место рецепция некоторых политических и экономических институтов Золотой Орды. На наш взгляд, для определения степени воздействия политической, административной и военной культуры на Русь целесообразно также обратиться к сравнению, в рамках которого выявляются общие черты и особенности государственного устройства Золотой Орды и Российской империи.
Во-первых, Золотая Орда являлась самым обширным по территории средневековым государством. Её территориальные границы во многом совпадают с границами Российской империи XIX века. Территория Золотой Орды благодаря военным походам и захватническим войнам вошли в состав Российской империи. Иными словами, одна огромная империя сменилась другой. Что касается особенностей, то принципиально важным в данном вопросе является то, что политика русских князей и царей отличалась от принципов Золотоордынского владычества. Так, Иван Грозный ставил в завоёванных местностях воевод и архиепископов, которые решали задачу христианизации завоёванных народов. Эта тенденция отчётливо прослеживается во взаимоотношениях с Казанским, Астраханским и Крымским ханствами. Так, в результате реализации политики крещения волжских татар появилась новая этническая общность крещёных татар (татары-кряшены). В рамках борьбы Петра I с мусульманством применялись драконовские указы. Так, например, по Указу от 3 ноября 1913 года земли всех некрещённых в шестимесячный срок татарских князей и мурз, у которых имелись крещёные крестьяне, могли стать казённой собственностью, что вынуждало принимать крещение и брать русские фамилии под угрозой изъятия поместий.
Во-вторых, установленная на территории Российского государства система взимания налогов и сборов, мало чем отличалась от дани, которую русские князья собирали с населения в пользу ханов Золотой Орды (хотя некоторые историки предполагают, что это была своеобразная плата за охрану территорий русского государства). К тому же, факт возрастания потенциала Северо-восточной Руси в период золотоордынского владычества ставит под сомнение большой размер дани ханам. Выплата «выхода», уплачиваемого русским населением, обеспечивалась институтом баскачества. Однако вскоре полномочия баскаков перешли к князьям Руси. Они собирали с населения определённую сумму, которая хранилась в великокняжеской казне, охраняемой казначеем (См.: [9, 151]). Аналогично баскакам, на территории Российского государства фискальные функции были возложены на кормленщиков. Уже в конце XX века в России появился институт Налоговой полиции (1992–2003), в функции которого, аналогично функциям баскаков, входила борьба с налоговыми преступлениями и правонарушениями, обеспечение уплаты налогов и сборов.
В-третьих, именно Золотая Орда впервые ввела на русской земле институт переписи населения. «Численники» Золотой орды проводили учёт населения для целей обложения данью. Этот институт в последующем был воспроизведён для учёта населения России с помощью писцовых книг. Институт переписи населения получал дальнейшее развития по образцу, заданному золотоордынской системой. Так, на смену писцовым книгам пришёл институт подворной переписи, который, в свою очередь был сведён к общегосударственным переписям второй половины XVII века. Окончательно этот институт сформировался при Петре I, который положил начало государственным ревизиям, представляющих собой перепись податного населения. Данный институт имеет важное практическое значение, поэтому он не исчерпал себя вплоть до XXI века.
В-четвертых, очевидное сходство прослеживается в административно-территориальном делении Золотой Орды и Российской империи. Так, основой административно-территориального деления золотоордынского государства была улусная система. Сущность её составляло право феодалов на получение от хана определённого удела — улуса, за что владелец принимал на себя определённые военные и экономические обязательства. В соответствии с этой системой всё государство (Великий Улус) делилось на более мелкие владения, также называвшиеся улусами. Последние представляли собой различные по величине административно-территориальные единицы, размер которых зависел от ранга владельца (темник, тысячник, сотник, десятник). В Российской империи делилось на губернии и уезды, состоявшие под властью князей. Уезды подразделялись на станы или черные волости, где правили княжеские становщики или волостели. Станы подразделялись на “вари”, которые управлялись выборными старостами или сотниками.
В-пятых, несмотря на категоричные заявления многих учёных о негативном воздействии на русскую культуру, очевидно и положительное влияние на неё. Особенно ярко такая тенденция нашла отражение в обогащении русского языка словами и понятиями, заимствованными из тюркского языка. Немаловажным является и вопрос о культурных признаках монгольских завоевателей. Они, как хорошо известно, не принадлежали к тюркским племенам, имевших в основе своей этнокультурной идентичности арабский язык и арабскую письменность. Между тем, ещё задолго до монгольского завоевания, начиная с 922 года, в Волжской Булгарии официально принимается ислам и происходит арабо-мусульманская аккультурация волжских булгар.
В-шестых, невозможно обойти стороной и вопрос преемственности в области организации общественного и государственного строя, а также основ правопорядка. Безусловно, русские князья имели представление об устройстве различных сфер общественной жизни Золотой Орды, таких как политическая, духовная и, конечно же, военная. Многие изменения, произошедшие в армии, были связаны именно с влиянием Золотой Орды. Так, московские князья использовали при формировании войска систему всеобщей воинской повинности. Тарханные грамоты ханов Золотой Орды получили своё воспроизведение и дальнейшее развитие при царе Иване грозном.
Таким образом, однозначно воспринимать систему Золотоордынского владычества как некое варварское государство при той системе и характере отношений, которые сложились с подвластными территориями вряд ли представляется верным. Тем более, что ни в начале формирования Золотой Орды, ни к моменту распада её население не было моногенным ни в этническом, ни в культурном отношениях, так как оседавшие на местах завоеватели Европы постепенно ассимилировали и «растворились» в историческом процессе этногенеза народов Восточной Европы. При всей масштабности политического влияния Золотой Орды на развитие восточноевропейских народов она проявляла в отношении к их культурным основаниям (языку, верованиям, обычаям) толерантность, природа которой остаётся загадкой истории.
Литература:
- Хакимов Р. С. Долгое средневековье Золотой Орды // Золотоордынское обозрение. 2013. № 1.С.5–21.
- Измайлов И., Гибадуллина Р. Не дано марксистской оценки Золотой Орде // Эхо веков. 1996. № 3 / 4.С. 96–101.
- Валиев Р. Г. О концепции общенациональной истории России // Научный журнал КубГАУ — Scientific Journal of KubSAU. 2016. № 118. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/o-kontseptsii-obschenatsionalnoy-istorii-rossii (дата обращения: 09.03.2017).
- Трубецкой Н. С. Наследие Чингисхана. М.: «Аграф». 1999. — 554 с
- Шишкин И. Г. К вопросу о влиянии Золотой Орды на развитие российской государственности ХШ-ХУ вв. (тенденции и направления в современной исторической науке) // Вестник Тюменского государственного университета. Социально-экономические и правовые исследования. 2003. № 3. С.116–126.
- Кривошеев Ю. В. Кривошеев Ю. В. Русь и монголы. Исследования по истории Северо-Восточной Руси XII-XIV вв. СПб., 1999. — 408 с.
- Васильев Б. Люби Россию в непогоду // Известия. 1989.17 янв.
- История государственности Татарстана. Часть первая: учебное пособие / Р. Г. Валиев. — Казан. гос. ун — т им. В. И. Ульянова — Ленина, 2007. — 116 с.
- Федоров Г. В. Деньги Московского княжества времени Дмитрия Донского и Василия I (1359–1425). Материалы и исследования по археологии СССР, 1949. № 12. стр.148–185.
[1] В послевоенном советском государстве постановлением ЦК КПСС от 9 августа 1944 г. изучение Золотой Орды было запрещено.
