В статье проведен теоретический анализ понятия источника повышенной опасности как категории гражданского права на основании судебной практики и научной литературы.Обоснован вывод о том, что источник повышенной опасности определяется как любая деятельность, осуществление которой создает повышенную вероятность причинения вреда из-за невозможности полного контроля за ней со стороны человека, а также как деятельность по использованию, транспортировке, хранению предметов, веществ и других объектов производственного, хозяйственного или иного назначения, обладающих такими же свойствами.
Ключевые слова: источник повышенной опасности, его понятие, использование источника повышенной опасности
В российском гражданском законодательстве об источнике повышенной опасности упоминается практически только в диспозициях ст. 1079 Гражданского кодекса РФ [2]. В Кодексе, однако, отсутствует определение сущности такого понятия, как источник повышенной опасности. Притом, что сравнительный анализ норм ст. 1079 ГК РФ, с близкими к ней по содержанию ст. 404 Гражданского кодекса РСФСР (1922 года) [5] и ст. 454 Гражданского кодекса РСФСР (1964 года) [4], обнаруживает явно выраженное стремление законодателя к более подробному описанию признаков повышенной опасной деятельности. Тем не менее, некоторые исследователи [8]вполне обоснованно указывают на недопустимо высокий уровень судебного усмотрения, имеющего место при разрешении гражданских дел, связанных с определением наличия повышенной опасной деятельности в конкретных ситуациях.
Реформа гражданского законодательства Союза ССР, проведенная в начале 60-х годов прошлого столетия, в целом не затронула конструкцию возмещения вреда, причиненного источником повышенной опасности, но уточнила перечень обязанных лиц, а именно: транспортные организации, промышленные предприятия, стройки, владельцы автомобилей и т. п., что кардинальным образом отразилось на правоприменительной практике, которая к середине 80-х годов двадцатого столетия была уже ориентирована на концепцию деятельности.
Так, в абз. 2 п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда СССР 1986 г. № 13 «О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья» [6] имело место следующее разъяснение: «Источником повышенной опасности надлежит признавать любую деятельность, осуществление которой создает повышенную вероятность причинения вреда из-за невозможности полного контроля за ней со стороны человека, а также деятельность по использованию, транспортировке, хранению предметов, веществ и иных объектов производственного, хозяйственного или иного назначения, обладающих такими же свойствами».
Казалось бы, изложенное должно было поставить точку (пусть и не окончательную) в споре о том, что является источником повышенной опасности. Однако последующие разъяснения, содержавшиеся в этом же пункте, внесли коррективы относительно существа исследуемого правового явления. Так, в абз. 3 указанного пункта Постановления Пленума Верховного Суда СССР 1986 г. № 13 содержалось указание на «действие источника повышенной опасности», что само по себе исключало возможность рассмотрения в качестве источника повышенной опасности саму деятельность (нельзя направить действие на деятельность); в абзаце четвертом в качества владельца источника повышенной опасности было определено лицо, осуществляющее эксплуатацию такого источника (однако эксплуатировать можно лишь предмет, но нельзя осуществлять эксплуатацию в отношении деятельности).
Здесь полагаем необходимым сказать, что только в абз. 2 рассматриваемого пункта содержалось указание на то, что источник повышенной опасности — это деятельность. В остальной части этого пункта источник повышенной опасности использовался в значении предмета материального мира.
Не внесло ясности в решение исследуемого вопроса и Постановление Пленума Верховного Суда РФ 1994 г. № 3 «О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья» [7], пункты которого (с 17 по 21) почти дословно воспроизводили содержание п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда СССР 1986 г. № 13.
Примечательно, что подход высших судебных органов не укладывался в чистом виде ни в одну из существовавших на тот момент концепций источника повышенной опасности. Позиция судебной практики не сводилась к определению случаев реализации концепции деятельности или концепции предмета, когда бы при квалификации конкретной ситуации на первый план выступала деятельность или предметы материального мира. Не сводилась она и к созданию конструкции источника повышенной опасности как «деятельность — предмет». Напротив, речь всегда шла о деятельности, качество источника повышенной опасности которой придавали либо сами свойства этой деятельности, либо свойства предметов, на которые направлена эта деятельность.
Современная судебная практика пока остается на позиции, сформированной почти тридцать лет назад. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ 2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью» [3] воспроизведен не только подход к пониманию источника повышенной опасности как деятельности (п. 18), но и заимствован подход, касающийся характеристики свойств источника повышенной опасности в качестве «вредоносных»: «Вред считается причиненным источником повышенной опасности, если он явился результатом его действия или проявления его вредоносных свойств».
Однако ни свойства предметов материального мира, ни свойства деятельности не могут быть вредоносными. Как справедливо отмечает В. М. Сагрунян, «свойства объекта не имеют социальной ориентации, они не могут быть ни «добрыми», ни «злыми». Извлечение их в контролируемом объекте приносит пользу, а бесконтрольное генерирование — вред» [11]. Термин «вредоносность» для описания свойств вещей, действий является крайне неудачным. Неточность данного термина вводит в заблуждение, поскольку создается впечатление, что источник повышенной опасности обладает непредотвратимой предрасположенностью к причинению вреда. Вредоносностью обладают исключительно последствия проявления тех или иных свойств, характеризующих источник повышенной опасности.
Кроме того, в аспектах анализа ситуаций, связанных с осуществлением различных видов повышенной опасной деятельности, представляется очень интересной и значимой для практики правоприменения точка зрения М. Б. Румянцева [10], который отмечает, что такого рода деятельность может быть признана таковой не только при использовании объектов, перечисленных в п. 1 ст. 1079 ГК РФ, но и при использовании предметов с обычными свойствами, которые, однако, в определенных ситуациях могут качественно изменяться, иногда обретая свойства ИПО и порождая повышенно опасную деятельность.
Следует также учитывать, что использование материального объекта, который принято считать одним из видов источника повышенной опасности, не всегда может быть отнесено к повышенно опасной деятельности. Вред, который может быть нанесен при использовании такого объекта, считается причиненным ИПО только в случае, если это произошло в результате проявления вредоносных свойств ИПО. Иначе, как указано в п. 18 Постановления Верховного Суда РФ от 26.01.2010 № 1, причиненный вред возмещается на общих основаниях. В Постановлении № 1, однако, речь идет только о вреде, причиненном жизни или здоровью граждан (это следует из текста и названия данного Постановления Верховного Суда РФ). Что касается причиненного имущественного вреда, то положения Постановления Верховного Суда на эти правоотношения не распространяются. Кроме того, анализ содержания некоторых других статей главы 59 ГК РФ наводит на мысль о необходимости учета при разрешении дел, связанных с ответственностью за причинение имущественного вреда, также и диспозиций ст. 1064 ГК РФ («Общие основания ответственности за причинение вреда») и ст. 1083 ГК РФ («Учет вины потерпевшего и имущественного положения лица, причинившего вред»).
Действительно, хотя ответственность за причинение имущественного вреда при использовании источника повышенной опасности наступает независимо от наличия вины (на основании п. 1 ст. 1079 ГК РФ), однако обязанность возмещать вред без вины причинителя осложнена рядом формулировок, устанавливающих пределы такой обязанности. Так, например, из содержания ст. 1079 ГК РФ следует, что ответственность владельца источника повышенной опасности за причиненный им вред ограничена непреодолимой силой и умыслом потерпевшего. Несмотря на т, что понятие непреодолимой силы определено в Законе (в ст. ст. 202 и 401 ГК РФ [1]), следует согласиться с мнением одного из немногочисленных исследователей [9] данного понятия, в соответствии с которым едва ли найдется другой гражданско-правовой институт, действительный смысл которого столь неоднозначно истолковывался бы в теории гражданского права.
Таким образом, источник повышенной опасности определяется судебной практикой, во-первых, как любая деятельность, осуществление которой создает повышенную вероятность причинения вреда из-за невозможности полного контроля за ней со стороны человека (назовем ее «деятельность первого вида»); во-вторых, как деятельность по использованию, транспортировке, хранению предметов, веществ и других объектов производственного, хозяйственного или иного назначения, обладающих такими же свойствами (назовем ее «деятельность второго вида»). В последнем случае отнесение деятельности к источнику повышенной опасности напрямую зависит от свойств объектов производственного, хозяйственного или иного назначения. Эти свойства должны исключать полный контроль за деятельностью со стороны человека, что создает повышенную вероятность причинения вреда при осуществлении такой деятельности.
Литература:
- Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 07.02.2017) // Собрание законодательства РФ. — 1994. — № 32. — Ст. 3301.
- Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26.01.1996 № 14-ФЗ (ред. от 23.05.2016) // Собрание законодательства РФ. — 1996. — № 5. — Ст. 410.
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 26.01.2010 № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2010. — № 3, март.
- Гражданский кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 11.06.1964) (ред. от 24.12.1992) // Ведомости ВС РСФСР. — 1964. — № 24. — Ст. 407 (утратил силу).
- Постановление ВЦИК от 11.11.1922 «О введении в действие Гражданского кодекса Р. С. Ф.С.Р». (вместе с «Гражданским кодексом Р. С. Ф.С.Р».) // Известия ВЦИК. — 12.11.1922. — № 256 (утратил силу).
- Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 05.09.1986 № 13 «О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья» / Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР (1924–1986). — М., 1987 (утратил силу).
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.04.1994 № 3 «О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья» // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 1994. — № 7 (утратил силу).
- Болдинов В. М. Ответственность за причинение вреда источником повышенной опасности: Автореф. дис. канд. юрид. наук. — М., 2000. — С. 13.
- Захарова О. Н. Непреодолимая сила и гражданско-правовая ответственность: Автореф. дис. канд. юрид. наук. — Иркутск, 2005. — С. 4.
- Румянцев М. Б. Правовое регулирование отношений из причинения вреда источниками повышенной опасности в Российской Федерации и в США: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. — М., 2013. — С. 12.
- Сагрунян В. М. Источник повышенной опасности: новый подход в его понимании // Право и образование. — 2009. — № 8. — С. 155.
