Понятие виртуального объекта и оборотоспособность виртуальных объектов в системе современного отечественного законодательства на примере интернет-сайта



Ключевые слова: виртуальное право, виртуальная собственность, виртуальные объекты, оборотоспособность виртуальных объектов, оборотоспособность интернет-сайта

В современном мире всё более очевидно прослеживается тенденция компьютеризации и информатизации всех сфер жизни общества. Так, с каждым годом растёт число пользователей информационно-телекоммуникационной сети Интернет (далее — сети Интернет), в результате чего увеличивается количество сделок, совершаемых посредством среды сети Интернет. Не вызывает сомнений тот факт, что скорость развития сети Интернет в целом и отдельных её элементов значительно опережает возможности отечественного законодателя по изданию актов, направленных на регулирование повеления пользователей в сети Интернет.

В то же время, архитектурные особенности строения виртуальной среды в сети Интернет обусловливают во многих случаях невозможность распространения на сделки, совершаемые в виртуальном мире, привычных правил, установленных Гражданским Кодексом Российской Федерации (далее — ГК РФ) и другими нормативными правовыми актами. Связано это с тем, что виртуальная среда имеет свои особенности с точки зрения совершения гражданско-правовых сделок, которыми могут с успехом оперировать как добросовестные пользователи виртуальной среды, так и мошенники.

В конечном итоге ситуация такова, что данная сфера общественной жизни успешно и быстро развивается, опережая возможности отечественного законодателя по регулированию отношений в сети Интернет, в результате чего как правоприменителю, так и обычным пользователям приходится выходить из положения следующими путями:

1) Заявлять, что право не должно вмешиваться в подобного рода отношения;

2) Применять аналогию права и распространять на виртуальные объекты нормы вещного права и права собственности;

3) Квалифицировать подобные отношения в контексте уже существующих лицензионных соглашений и иных договорных конструкций;

4) Считать объекты виртуальной собственности «иным имуществом» и применять к этим отношениям нормы о соответствующих видах договоров.

Представленные выше варианты регулирования отношений между пользователями и операторами виртуальных пространств в сети Интернет были обозначены А. И. Савельевым [1] в ходе анализа правовых доктрин и судебной практики. К сожалению, в настоящее время именно с таких позиций преимущественно квалифицируются оборот виртуальных объектов в сети Интернет, и связано это, как уже было сказано выше, с невозможностью оперативного регулирования отношений, возникающих в связи или по поводу объектов в сети Интернет, отечественным законодателем в тех правовых условиях, в которых мы сейчас находимся.

Данная же работа представляет собой попытку понять, как в настоящее время судебная практика и законодатель понимают виртуальные объекты и как относятся к возможности их оборота.

Прежде всего будет проведён анализ нормативных актов и правоприменительной практики отечественного законодательства, а также анализ зарубежных подходов к определению понятия виртуального объекта с целью выяснения, что следует понимать под выражением «виртуальный объект», и различаются ли пути подхода к определению данного понятия в России и в других странах.

Прежде всего проанализируем 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» [2] (далее — 149-ФЗ), который был принят в качестве регулятора общественных отношений, складывающихся в связи с поиском, получением, передачей, производством и распространением информации, применением информационных технологий, а также обеспечением защиты информации, как это следует из статьи 1 указанного закона. Очевидно, что именно на 149-ФЗ возложена роль основного регулятора общественных отношений, складывающихся в сети Интернет в Российской Федерации, на что указывает анализ содержания подавляющего большинства его статей.

Тем не менее, несмотря на специальный характер данного закона, 149-ФЗ не содержит каких-либо упоминаний термина «виртуальный объект», поскольку исходя из предметного критерия, данное понятие должно содержаться именно в данном законодательном акте, либо в аналогичном ему.

Следует заметить, что не только 149-ФЗ не содержит определения понятия «виртуального объекта», но и никакой иной нормативный правовой акт в Российской Федерации не даёт нам легальной дефиниции. Из чего можно сделать вывод, что отечественный законодатель предпочитает уйти от определения дефиниции данного понятия.

С чем может быть связано такое решение? Представляется, что возможных вариантов ответа может быть два: либо российский законодатель считает, что понятие «виртуального объекта» не является общепринятым и необходимым для оборота, вследствие чего возможно уйти от его определения на уровне федерального закона. А возможно, напротив, связано такое решение с тем, что в данном случае можно провести достаточно очевидную аналогию с понятием объектов гражданских прав, которое приведено в ст. 128 ГК РФ [3], и просто определить виртуальные объекты по аналогии.

Как видится, обе приведённых позиции достаточно легко подвергнуть критике. Так, что касается первого варианта, отчасти данная позиция представляется верной, поскольку действительно в настоящий момент практика не испытывает настолько серьёзных проблем из-за отсутствия легального закрепления понятия виртуального объекта, что требовалось бы срочное внесение соответствующих правок в действующее законодательство. Однако, с другой стороны, в результате отсутствия легального определения того, что же следует считать виртуальными объектами, в настоящее время практика успешно использует данное понятие в случаях, когда правоприменитель не знает, как наиболее правильно и полно определить тот или иной спорный объект.

Относительно же второй позиции можно отметить следующее. Из-за различий в форме объективного выражения, один и тот же предмет одновременно может являться как объектом гражданского права, так и виртуальным объектом. Более того, практически все виртуальные объекты, расположенные в сети «Интернет», являются объектами гражданского права. Проблема в том, что они не являются объектами реального мира в том смысле, что их нельзя осязать, чувствовать, их можно лишь увидеть посредством периферийного компьютерного устройства, отображающего движущиеся или неподвижные изображения, созданные компьютером и обработанные компьютерной графической платой. Причём виртуальные объекты выражаются вовне как некий графический объект, либо как часть компьютерного кода. И в данном контексте могут возникать определённые трудности, связанные с вопросом о том, а что именно считать объектом гражданского права: графическое обозначение объекта, которое видит обычный пользователь, или часть компьютерного кода, которая отвечает за то, как именно обычный пользователь будет воспринимать данный конкретный объект, либо же совокупность части компьютерного кода и графической составляющей? Можно лишь отметить, что в настоящее время практика идёт по третьему пути (ссылки на судебные решения будут представлены далее), однако, как видится, здесь ещё есть поводы для размышлений.

Что касается анализа правоприменительной практики, следует отметить следующую тенденцию: отечественные суды высших инстанций обращаются к понятию «виртуальный объект», хотя и не слишком часто. Однако, при изучении и анализе текстов соответствующих решений можно прийти к выводу о том, что фактически правоприменитель пользуется данным понятием для обозначения лишь таких объектов, которым по тем или иным причинам не может дать иного определения. Любая совокупность графических и символьных обозначений называется судами (будь то Высший Арбитражный Суд или Суд по Интеллектуальным Правам) «виртуальным объектом», при этом само понятие никак не раскрывается [4] [5] [6].

Также можно обратиться к работам отечественных учёных, в которых так или иначе высказывались мысли о том, что можно считать виртуальным объектом, что означает виртуальность вообще, и как соотносятся виртуальный объект и объект гражданских прав.

В начале 2014 года В. В. Архипов и Р. Ф. О. Азизов опубликовали в журнале «Закон» статью, посвящённую особенностям правового регулирования в контексте сетевой архитектуры отношений в сети Интернет формата WEB 2.0 [7], где авторы обосновывают реальность Интернета в широком смысле слова со всеми его составляющими в качестве технического и социального артефакта. Учёные утверждают, что феномен сети Интернет «виртуален» в том смысле, что пользователи взаимодействуют между собой, как правило, без выхода за пределы этой же сети, при этом такое взаимодействие в силу своей особой значимости не может и не должно быть проигнорировано юридической наукой. Посредством такого подхода авторы предлагают не уходить от необходимости установления адекватного регулирования отношений в сети Интернет попытками фиктивно признать соответствующие отношения несуществующими. Подобный подход некоторые исследователи [8] обосновывают тем, что термин «виртуальный» обычно понимается в качестве антонима термину «реальный», однако, когда речь идёт о виртуальных объектах или виртуальных мирах, необходимо понимать, что на фактическое существование указанных объектов обозначение термином «виртуальный» не влияет.

Также в 2006 году была опубликована работа К. Е. Когана [9], в которой автор высказывает мысль о том, что, считая интернет-сайт произведением, нуждающимся в самостоятельный правовой охране, юристы всё же ищут аналогии закона, предлагая приравнять сайты к уже нормативно закреплённым объектам, например, к базам данных. Учёный утверждает, что данный подход является наиболее приближенным к практике, поскольку позволяет отразить свойства сайта как целостного объекта и, в то же время, не создаёт двусмысленных юридических конструкций. Однако, по мнению автора, интернет-сайт нуждается не в установлении специального правового режима как для нового объекта права, а в выработке единообразного применения.

Проводя аналогию с понятием виртуального объекта, можно указать на следующее. Как и сам феномен интернет-сайта в 2006 году, понятие виртуального объекта в настоящее время законодательно не разработано, а правоприменительная практика время от времени ощущает необходимость использования соответствующего термина. И в этой связи встаёт вопрос о том, не будут ли создаваться в дальнейшем те самые двусмысленные юридические конструкции (данное понятие употреблено в данном случае несколько в другом смысле, чем его имел в виду К. Е. Коган). Безусловно, единообразное применение (правильнее даже сказать — использование) термина «виртуальный объект» необходимо, как минимум для того, чтобы избежать возможного недопонимания и разночтения.

Если же обратиться к зарубежной практике определения понятия «виртуальный объект», то в данном ключе всё также представляется неоднозначным. Так, например, на многочисленных англоязычных форумах встречается вопрос о том, что такое «виртуальный объект» (what is the meaning of virtual objects). Самым популярным мнением является то, в котором раскрываются две составляющих понятия «виртуальный объект»: с одной стороны, виртуальным объектом является «программный объект», что, по всей видимости, подразумевает часть программного кода — текста компьютерной программы на каком-либо языке программирования; с другой стороны, выражение «виртуальный объект» подразумевает под собой объект, который не существует в реальном мире [10].

Ещё одним интересным вариантом определения понятия виртуального объекта является идея о том, что виртуальным объектом выступает абстрактный объект, существование и/или параметры которого не отображаются в реальном мире [11].

Подводя итог всему вышеизложенному, можно прийти к следующим выводам. Прежде всего, необходимо отметить, что понятие виртуального объекта не раскрывается ни в отечественном законодательстве, ни в зарубежном. Однако, данное обстоятельство не мешает (а возможно, и наоборот) правоприменителю с определённой долей успеха использовать его в случаях, когда нет других очевидных путей обозначения того или иного явления, образовавшегося в сети Интернет и нуждающегося в оценке в рамках конкретного судебного решения.

Если свести все позиции, существующие на данный момент, в одну мысль, то можно заключить, что виртуальным объектом признаётся объект, не имеющий иного выражения в реальном мире, помимо изображения либо изображений, воспринимаемых пользователем посредством периферийного компьютерного устройства, отображающего движущиеся или неподвижные изображения, созданные компьютером и обработанные компьютерной графической платой. Проблема данного определения видится в том, что оно представляет собой настолько размытое обозначение, что фактически виртуальным объектом может быть признан любой объект, так или иначе существующий в сети Интернет, будь то изображение, интернет-сайт или его часть в виде любой графической составляющей, или же любая часть компьютерной программы (компьютерного кода или его части), персонаж в компьютерной игре или варианты его облика. В результате мы получаем некое резиновое понятие, которым при желании можно обозначить всё, что угодно, либо же сузить его до таких пределов, чтобы возможно было употребить термин «виртуальный объект» с целью не прибегать к каким-либо аналогиям и не распространять действие схожего по смыслу понятия, чтобы не плодить тех самых двусмысленных юридических конструкций.

Представляется, что далеко не во всех случаях подобное употребление понятия «виртуальный объект» будет являться оправданным. В частности, стремительный рост экономических отношений в сети Интернет [12] предполагает соответствующий рост монетизации этих отношений, появление определённых злоупотреблений со стороны недобросовестных пользователей и правоприменителя в обращении к термину «виртуальный объект», поскольку существующие доктринальные подходы к толкованию приведённого термина, как указывалось ранее, не дают исчерпывающего понимания того, как следует использовать спорное понятие, в каких случаях к нему следует прибегать и что оно обозначает. При этом проблема определения термина «виртуальный объект» является актуальной как в рамках гражданского оборота, где речь идёт о защите имущественных и личных неимущественных прав граждан, так и в рамках уголовного права, где под угрозой уже могут оказаться не только интересы частных лиц, но и публичные интересы.

Таким образом, в настоящий момент проблема определения понятия виртуального объекта не является решённой. Скорее даже следует говорить о том, что данная проблема никем из исследователей не ставится. И в этой связи может возникнуть вопрос: действительно ли вообще понятие виртуального объекта нуждается в легальном закреплении, или же обороту скорее выгодна существующая ситуация, когда указанный термин не содержится в действующем законодательстве и используется на практике в случаях, когда суды не могут (или не хотят) по разным причинам прибегать к аналогии или созданию новых конструкций, которыми можно было бы обозначить конкретный артефакт?

Далее перейдём к анализу отечественного законодательства для получения ответа на вопрос о том, могут ли виртуальные объекты участвовать в обороте. На основании выводов, которые были сделаны ранее, можно заключить, что в настоящее время фактически при желании можно признать виртуальным объектом любой объект, существующий в пространстве сети Интернет. В этом смысле очевидно, что дать исчерпывающий перечень виртуальных объектов, а также проанализировать каждый из них на возможность участия в обороте едва ли представляется возможным, особенно в отсутствие легальной дефиниции. Соответственно, в рамках данной работы будет проведён анализ интернет-сайта в качестве виртуального объекта.

Ранее уже неоднократно упоминался тот факт, что благодаря отсутствию какого-либо легального закрепления определения понятия виртуального объекта, при необходимости любой исследователь может признать виртуальным объектом абсолютно любой артефакт, который располагается в пространстве сети Интернет. Но какова юридическая природа интернет-сайта? На данный вопрос до недавнего времени существовало несколько позиций.

Как указывалось ранее, в 2006 году К. Е. Коган отмечал склонность юристов к поискам аналогии закона и попыткам приравнять сайт к, например, базам данных. В отсутствие легального определения понятия интернет-сайта такая позиция пользовалась наибольшей популярностью среди юристов-практиков, в то время как теоретики разделились на несколько лагерей: одни, считая сложившуюся на тот момент ситуацию наиболее удачной, поддерживали подход практиков, другие напротив — считали, что необходимо дать понятию интернет-сайта легальное толкование во избежание противоречий и споров.

Как известно, сайт является основным ресурсом в сети Интернет. При этом, с точки зрения информатики и программирования, интернет-сайт представляет собой удалённое от (внешнее для) пользователя объединение системы управления базами данных (программами для ЭВМ), баз данных и данных. Таким образом, интернет-сайт способен функционировать и существует лишь постольку, поскольку у пользователя имеется необходимое клиентское программное обеспечение, а у информационного посредника — программное обеспечение на стороне сервера.

В 2013 году была опубликована статья, в которой, на наш взгляд, представлен интересный взгляд на то, что такое интернет-сайт. Так, автор статьи предлагает следующую трактовку: «интернет-сайтом является представленная в объективной форме совокупность результатов интеллектуальной деятельности, систематизированных в единый объект таким образом, чтобы он мог быть размещён в сети Интернет» [13]. Данное определение является весьма интересным с той точки зрения, что в нём учитываются сразу несколько отличительных черт интернет-сайта, как то: наличие результатов интеллектуальной деятельности, их систематизированность и объективная форма выражения, единство объекта и возможность размещения результатов интеллектуальной деятельности в сети Интернет.

Однако, в 2013 году также появляется Федеральный закон от 07.06.2013 № 112-ФЗ [14], в редакции которого в настоящее время существует легально закреплённое определение понятия сайта в сети «Интернет». В соответствии с легальной дефиницией, интернет-сайт представляет собой «совокупность программ для электронных вычислительных машин и иной информации, содержащейся в информационной системе, доступ к которой обеспечивается посредством информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» по доменным имена и (или) сетевым адресам, позволяющим идентифицировать сайты в сети «Интернет». Как мы видим, определение, сформулированное законодателем, опирается скорее на техническую составляющую сущности интернет-сайта, не учитывая при этом наличие результатов интеллектуальной деятельности (которые можно найти практически на любом сайте) (например — Постановление Президиума ВАС РФ от 22.04.2008 № 255/08, где суд отменил решение первой и кассационной инстанций и указал на необходимость оценивать интернет-сайт как составное произведение, автору которого принадлежит авторское право на осуществлённый им подбор или расположение материалов, представляющих результат творческого труда [15]).

Итак, после того, как некоторое представление о правовой природе интернет-сайта сложилось, следует перейти непосредственно к обсуждению оборотоспособности интернет-сайта. Статья 129 ГК РФ делит все объекты гражданских прав на три группы: вещи, не ограниченные в обороте; вещи; ограниченные в обороте; и вещи, изъятые из оборота. Для того, чтобы отнести интернет-сайт к одной из указанных категорий, необходимо сначала указать, что, безусловно, сайт в сети Интернет является объектом гражданских прав, даже исходя из формулировки, приведённой в статье 2 149-ФЗ. Как мы помним, в законе интернет-сайт определяется как совокупность программ для электронных вычислительных машин и иной информации — то есть, интернет-сайт законодатель определяет через такие вещи (в широком смысле слова), которые по отдельности могут выступать объектом гражданских прав. И, говоря об оборотоспособности интернет-сайта в данной части можно исходить из следующего: поскольку составные части, через которые законодатель определяет интернет-сайт, могут участвовать в обороте и являться объектами гражданских прав, то и сам интернет-сайт может участвовать в гражданском обороте.

Кроме того, в отношении оборота интернет-сайтов существует одна интересная особенность, которая заключается в том, что на них распространяет своё действие статья 1240 ГК РФ [16]. То есть, для того, чтобы на своём интернет-сайте его администратор смог разместить какие-либо результаты интеллектуальной деятельности, ему нужно заключить с обладателем исключительных прав на соответствующие результаты интеллектуальной деятельности договор об отчуждении исключительных прав или же лицензионный договор. При этом интернет-сайт рассматривается в правоприменительной практике как сложный объект, на что указывалось ранее, и за автором результата интеллектуальной деятельности, который был использован в сложном объекте (размещён на интернет-сайте) сохраняются права авторства и другие личные неимущественные права на такой результат.

И в данной связи возникает ещё один интересный вопрос: если лицо, владеющее интернет-сайтом, решит его продать, а предварительно на интернет-сайте были размещены результаты интеллектуальной деятельности иного лица на основании лицензионного договора, что тогда будет с лицензионным договором и возможностью дальнейшего размещения результата интеллектуальной деятельности на сайте? Очевидно, что в большинстве случаев стоимость, по которой будет продаваться интернет-сайт, будет напрямую зависеть от его содержания, наполнения, контента, соответственно результат интеллектуальной деятельности может занимать очень существенную роль в оценке стоимости сайта как объекта гражданских прав. По-видимому, в данной ситуации нужно будет руководствоваться правилами статьи 1232 ГК РФ в случаях, когда необходима государственная регистрация результатов интеллектуальной деятельности.

Что же касается возможности наследования интернет-сайта, то здесь можно отметить следующее. Исходя из положений статей 128–129 ГК РФ, интернет-сайт является объектом гражданских прав, при этом таким объектом, который может свободно отчуждаться. В статье 1112 ГК РФ также не содержится указаний на какие-либо ограничения в части возможности наследования интернет-сайта, поскольку абзац 1 данной статьи говорит о том, что в состав наследства входят принадлежащие правообладателю на день открытия наследства вещи и иное имущество. Однако, как мы помним, 149-ФЗ определяет интернет-сайт в качестве совокупности программ для ЭВМ и иной информации, так вот можно ли в таком случае признать сайт «иным имуществом»? Представляется, что никаких ограничений в данной части действующее законодательство не содержит, и риски, которые может повлечь признание интернет-сайтов «иным имуществом», не являются существенными.

Таким образом, в итоге мы получаем, что интернет-сайт является вполне оборотоспособным объектом гражданских прав, на который, однако, будут распространяться все положения действующего законодательства относительно авторских прав и прав на результаты интеллектуальной деятельности, поскольку правоприменительная практика рассматривает интернет-сайт в качестве сложного объекта гражданских прав со всеми вытекающими последствиями.

Подводя итог всему изложенному, можно сделать несколько выводов. Прежде всего, хотелось бы ещё раз обратить внимание на неразработанность проблемы определения понятия «виртуального объекта» в России и за рубежом. В настоящее время исследователи будто игнорируют (специально или намеренно) вопросы о том, что можно считать виртуальным объектом, где критерии его определения. В результате подобного отношения правоприменитель использует понятие «виртуального объекта» в любых случаях, когда у него нет желания или возможности иным образом определить конкретный объект, находящийся в пространстве сети Интернет, что не всегда можно назвать обоснованным. Кроме того, в результате отсутствия внимания со стороны законодателя и теоретиков, сейчас понятие «виртуального объекта» является неким неопределённым резиновым термином, которому можно при желании придавать любую форму. Возможно, именно с этой целью законодатель и уходит от определения указанного понятия. Остаётся только надеяться, что подобное решение не повлечёт за собой проблемы для правоприменительной практики.

Относительно возможности интернет-сайта участвовать в гражданском обороте по итогу проведённого анализа можно сделать вывод, что никаких указаний, запрещающих или ограничивающих оборот интернет-сайтов, отечественное законодательство не содержит. Таким образом, интернет-сайт является оборотоспособным объектом на территории Российской Федерации.

Литература:

1. Cавельев А. И. Правовая природа виртуальных объектов, приобретаемых за реальные деньги в многопользовательских играх // Вестник гражданского права. 2014. № 1; СПС «КонсультантПлюс».
2. Об информации, информационных технологиях и о защите информации [Электронный ресурс]: федер. закон от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ // Собр. Законодательства Рос. Федерации. — 2006. — № 31 (1 ч.). — Ст. 3448. — (в ред. от 19 декабря 2016 г.). — СПС «Консультант Плюс».
3. Гражданский Кодекс Российской Федерации (часть первая) [Электронный ресурс]: федер. закон от 30 нояб. 1994 г. № 51-ФЗ // Собр. Законодательства Рос. Федерации. –1994. — № 32. — Ст. 3301. — (в ред. от 07 фев. 2017 г. — СПС «Консультант Плюс».
4. [Электронный ресурс]: Определение Высшего Арбитражного Суда РФ № ВАС-8143/11 по делу № А40–116118/09–104–553 от 30.06.2011 // СПС «Консультант Плюс».
5. [Электронный ресурс]: Постановление Президиума Суда по интеллектуальным правам № С01–958/2016 по делу № СИП-193/2016 от 05.12.2016 // СПС «Консультант Плюс».
6. [Электронный ресурс]: Постановление Президиума Суда по интеллектуальным правам № С01–762/2014 по делу № СИП-356/2013 от 03.09.2014 // СПС «Консультант Плюс».
7. Архипов В. В., Азизов Р. Ф. О. Отношения в сети Интернет формата WEB 2.0: проблема соответствия между сетевой архитектурой и правовым регулированием // Закон. 2014. № 1.
8. Lehdonvitra V. Virtual Worlds Don't Exist: Questioning the Dichotomous Approach in MMO Studies // Game Studies. The International Journal of Computer Game Research. Vol 10. Issue 1. April 2010 // URL: http://gamestudies.org/1001/articles/lehdonvirta (дата обращения: 15.03.2017).
9. Коган К. Е. К вопросу о правовом режиме виртуальных объектов права интеллектуальной собственности // Актуальные проблемы частноправового регулирования: Материалы международной VI научной конференции молодых учёных (г. Самара, 28–29 апреля 2006 г.) — Самара: «Универс-групп», 2006. С. 307–309.
10. What is the meaning of virtual objects? [Электронный ресурс]: информ. ресурс. // Quora: [сайт]. — URL: https://www.quora.com/What-is-the-meaning-of-virtual-objects (дата обращения: 08.03.2017).
11. Virtual object [Электронный ресурс]: информ. ресурс. // PHORIO Standards: [сайт]. — URL: https://standards.phorio.com/?t=definition&code=6388779521 (дата обращения: 07.03.2017).
12. Архипов В. В., Килинкарова Е. В., Мелащенко Н. В. Проблемы правового регулирования оборота товаров в сети Интернет: от дистанционной торговли до виртуальной собственности // Закон. 2014. № 6.
13. Мазур Е. А. Правовой режим интернет-сайта как сложного объекта по законодательству Российской Федерации // Евразийская адвокатура. 2013. № 1 (2). С. 132–134.
14. О внесении изменений в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и Федеральный закон «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления» [Электронный ресурс]: федер. закон от 7 июня 2013 г. № 112-ФЗ // Рос. газ. — 2013. — 11 июня — СПС «Консультант Плюс».
15. [Электронный ресурс]: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ № 255/08 по делу № А63–14046/2006-С1 от 22.04.2008.
16. Гражданский Кодекс Российской Федерации (часть четвёртая) [Электронный ресурс]: федер. закон от 18 дек. 2006 г. № 230-ФЗ // Рос. газ. — 2006. — 22 дек. — (в ред. от 03 июля 2016 г.). — СПС «Консультант Плюс».