Концепция гуманитарного вмешательства во внешней политике Франции в 1994–2000 гг.



В статье раскрыты место и роль гуманитарной интервенции и её модификации «ответственности по защите» во внешней политике Франции в 1990-е годы. Анализируются подходы Франции к разрешению гуманитарных катастроф силовым путем.

Ключевые слова: внешняя политика Франции, гуманитарная интервенция, Франция, внешняя политика, ответственность по защите, внешняя политика Ж. Ширака

This article researches the role of humanitarian intervention in the foreign policy of France in 1994 -2000. Case study includes conflicts in Rwanda, Bosnia and Kosovo.

Key words: France, French foreign policy, humanitarian intervention, history of France, foreign policy, responsibility to protect, R2P

Концепция «гуманитарной интервенции», в её современном виде, зародилась во Франции. Созданная в 1971 г. организация «Médecins sans Frontières» или «Врачи без границ» и один из её основателей, Бернар Кушнер, выдвинули идею гуманитарной интервенции, иначе говоря, права государства вмешиваться во внутренние дела другого суверенного государства, без согласия последнего, если в нём происходят массовые нарушения прав человека, геноцид, экологическая катастрофа и т. д. Концепцию на тот момент, крайне спорную, с точки зрения международного права.

В 1987 г. профессор международного права, Марио Бетатти и Б. Кушнер создали работу «Le Devoir d’Ingerence» («Обязанность вмешаться»), в которой обосновывается не только право, но и, самое главное, обязанность государств вмешиваться во внутренние дела суверенных государств в случае возникновения каких-либо гуманитарных катастроф [1]. Именно на эту работу принято ссылаться при оправдании очередного вмешательства. Так, например, генеральный секретарь ООН, Кофи Аннан, в своей лекции в 1998 г, ссылаясь именно на труд Бернара Кушнера, оправдывал интервенции в Боснии и Руанде [2].

В начале 90-ых годов, в связи с распадом биполярной системы и начавшимся конфликтом в Югославии, во внешней политике Пятой республики произошла трансформация. Именно тогда сформировалась французская внешняя политика, ставящая на первое место проблему защиты прав человека. В 1990-ые гг. необходимо было чем-то оправдать концепцию гуманитарного вмешательства, поскольку стало очевидно, что во многих случаях оно необходимо, но плохо совмещается с принципами международного права и традициями Пятой республики, уважающей государственный суверенитет.

После Войны в заливе в начале 1990-ых европейцы увидели, что Европа может успешно привносить свои ценности под знаменем «гуманитаризма» и «блюсти» права человека в любом регионе мира. Однако, и война в Руанде, и конфликт в Боснии показали, что эта концепция работает не всегда. Очевидно, что гуманитарная интервенция «Бирюза» в Руанде в 1994 г. была проведена слишком поздно, однако, стоит отметить, что Франция стала единственной страной, которая предложила выход из ситуации, особенно на фоне дистанцировавшихся от проблемы Соединенных Штатов и абсолютной беспомощности ООН при том, что каждый день в Руанде уничтожались десятки тысяч человек. Подводя итоги французской интервенции в Руанду, необходимо отметить, что при полном бездействии мирового сообщества и ООН, Франция стала единственной страной выступившей за разрешение конфликта. США после провальной операции в Сомали, вообще дистанцировались от проблемы, а ООН действовала исключительно медленно и неэффективно, долгое время ежедневным убийствам десятков тысяч человек даже не хотели приписывать статус геноцида. Однако не остается сомнений в том, что Франция действовала в Руанде исключительно в своих интересах, косвенно поддерживая зачинщиков резни.

В 1995 г., после прихода к власти Ж. Ширака, Франция попыталась извлечь уроки из провальной операции в Руанде. Президент потребовал проведения немедленной операции в Боснии, однако столкнулся с очевидным нежеланием США идти на поводу у Пятой республики. Конфликт в Боснии и Герцеговине также показал явный недостаток мощи и влияния Пятой республики для реализации своих идей, а также несогласованность стран ЕС в урегулировании конфликта. Позиция, занятая Францией в отношении конфликта в бывшей Югославии, вызывала немало нареканий во французском обществе. Ю. Ведрин же утверждал, что общество «переоценивало потенциальные возможности французского вмешательства в конфликт» [3].

Жак Ширак немедленно стал выступать за скорейшее начало вооруженного вмешательства. Поскольку оно, как и в Руанде, очевидно требовалось: по данным экспертов, к этому моменту в конфликте погибло от 200 000 до 230 000 человек [4]. Ширак еще жестче стал требовать международного вмешательства после захвата в заложники миротворцев UNPROFOR, среди которых были французские подданные. Ввиду очевидного бессилия ООН, президент стал настаивать на интервенции сил НАТО. В своем выступлении в Соединенных Штатах летом 1995 г. Ширак вновь делал акцент на необходимости немедленного вмешательства Североатлантического альянса.

Поводом для проведения операции «Освобожденная сила» стал взрыв на рынке Маркале, в котором были обвинены боснийские сербы. Операция, начатая 30 августа, проводилась при явном лидерстве США. Об этом, например, свидетельствует число боевых вылетов, которое у Штатов составило 2318 (65,9 %), а у Франции — лишь 84 (8,1 %) [5].

Конечно же, позиция Франции сыграла свою роль в решении администрации Билла Клинтона о проведении операции «Освобожденная сила» или «Немедленный ответ» (с 30 августа по 14 сентября 1995 г.), однако роль лидера всецело взяли на себя США, вплоть до подписания Дейтонских соглашений. Париж был страшно недоволен этим, поскольку эту не совмещалось с традиционной голлистской риторикой: «Если Франции придется вести войну, надо, чтобы это была её война» [6]. В качестве компенсации, Дейтонские соглашения всеми сторонами всё же были подписаны в столице Пятой республики. Таким образом, можно отметить отчетливое стремление Франции играть главную роль в разрешении международных конфликтов, что сочетается с идеями голлизма и величия Пятой республики.

В случае с операцией французских войск в Боснии вновь встал вопрос, насколько оправданна была эта кампания и какую роль личные интересы Франции играли в ней. Франция в середине 1990-ых годов стала особенно сильно стремиться к первенству в сфере урегулирования конфликтов, посредничества, проведения миротворческих операций. Это было вызвано, в том числе, и боязнью остаться одной, в своего рода изоляции, без поддержки НАТО и соответственно практически всех стран Европейского союза. Евростроительство оказалось приоритетным направлением для французской внешней политике 90-ых годов, поэтому давней дружбой с Сербией пришлось пожертвовать ради роли лидера европейской интеграции, роли государства-миротворца и борца за права человека.

В 1998 г. обстановка на Балканах вновь начала накаляться. Новая политическая сила — Армия освобождения Косово стала добиваться возвращения автономии военным путем. В ответ на это, Слободан Милошевич стал проводить репрессии против албанцев [7]. Этот факт побудил Францию обратить более пристальное внимание мирового сообщества на эту проблему. До начала конфликта в Косово, все операции Франции не выходили за рамки решений Организации Объединенных Наций. Более того, Париж всегда выступал против любых военных действий без соответствующей резолюции Совета Безопасности. Тем не менее, боснийский опыт Франции предопределил её отношение к событиям в Косово, и правительству пришлось учесть ошибки, сделанные, при проведении боснийской операции.

На одной из встреч с французскими дипломатами в преддверье саммита НАТО, на котором должна была быть разработана стратегическая концепция альянса, Ж. Ширак высказал позицию Пятой республики по поводу участия Франции в гуманитарных интервенциях и в частности, по косовскому вопросу: «Саммит в Вашингтоне не должен превращать НАТО в некий «Священный союз», призванный вмешиваться повсюду и по любому поводу. Франция не приняла бы этого. Именно поэтому она вместе с почти всеми своими европейскими партнерами настаивает на необходимости мандата Совета Безопасности ООН для любой военной интервенции НАТО». Тем не менее, 24 марта началась военная операция стран НАТО, под названием «Союзническая сила», а Л. Жоспен в свою очередь заявил, что Франция «полна решимости в них участвовать» [8].

Таким образом, позиция Франции о необходимости резолюции Совета Безопасности ООН для проведения силовых операций к началу бомбардировок Сербии изменилась. Возможно, в Париже опасались обострения отношений с США и европейскими партнерами и «в качестве исключения» Ж. Ширак пошел на этот шаг. Впервые Франции и Североатлантическому альянсу пришлось нанести удар по противнику, который не являлся прямой угрозой ни одному члену НАТО, и впервые это произошло без резолюции Совета Безопасности ООН. Ж. Ширак в своих заявлениях оправдывал вмешательство Франции исключительно гуманитарными мотивами: «Европа не может смириться с тем, что на ее земле существует человек и режим, которые уже около 10 лет предпринимают этнические чистки, убийства, кровопролития, в Словении, Хорватии, Боснии и теперь в Косово» [9].

Так как бомбардировки были неэффективными, перед альянсом встал вопрос о проведении наземной операции. Франция выступила категорически против неё, потому что она не была готова к полномасштабной войне в Европе и кроме того, результат операции был малообещающим. Бомбардировки продолжались до тех пор, пока С. Милошевич 9 июня не согласился на ввод Косово международных сил (IFOR). Уже на следующий день Совет Безопасности ООН принял резолюцию 1244 по урегулированию косовского конфликта [10]. Резолюция фактически явилась компромиссом между Россией и Западом, в том числе Францией.

После того как С. Милошевич заявил о прекращении огня, 20 июня НАТО объявило о прекращении операции [11]. «Под давлением Франции НАТО признало необходимость получения санкции ООН на пребывание миротворческих сил в Косово» [12]. Франция попыталась взять на себя всю ответственность по поддержанию мира в этом регионе. Б. Кушнер был назначен специальным представителем Кофи Аннана в Косово. Военный контингент Франции в составе миссии ООН (МООНК) был призван обеспечить соблюдение прав и свобод человека на этой территории [13].

Париж не был удовлетворен тем, как была проведена операция «Союзническая сила». В первую очередь его не устраивала политика США, которые фактически навязали европейцам свою позицию и, как считали во Франции, руководствовались не гуманитарными мотивами, а своими корыстными интересами. Тот факт, что французские вооруженные силы находились под командованием американцев, также задел самолюбие французов. «Франция не может согласиться и не согласится впредь на то, чтобы какая-либо региональная оборонительная организация присвоила себе роль мирового жандарма. Эта роль доверена хартией ООН Совету Безопасности, и только ему одному», — заявил в связи с этим Ж. Ширак 4 ноября 1999 г. в Елисейском дворце [14, c.806]. Кроме того, операции в Косово не хватало юридических обоснований. Это наблюдалось и в противоречивости слов Жака Ширака: наряду с правозащитной риторикой и призывами к установлению мира в Югославии силовым путем он заявлял о том, что государственный суверенитет является базой для международного права и только ООН может являться органом, санкционирующем военные действия.

Подводя итоги, стоит отметить, что участие Франции в урегулировании конфликта в Боснии и Герцеговине, а также участие в военной операции НАТО однозначно вытекает из традиционной концепции «несения света просвещения, братства, свободы и демократии», зародившейся во времена Великой французской революции. Франция попыталась извлечь урок из неудачных операций в Сомали и Руанде, выступив за скорейшее начало военной операции, но встретили жесткое сопротивление США. В то же время, стало ясно, что ООН, в условиях, когда надо принимать быстрые и решительные действия, является крайне неэффективным механизмом. В то же время, успех операций в заливе и относительный конечный успех НАТО в Боснии заставил Францию, пересмотреть роль НАТО в Европе и свое участие в нём, дабы не остаться в стороне от эффективного инструмента для проведения военных вмешательств.

Конфликт личных интересов Франции и гуманитарной «помощи» является наиболее противоречивым в гуманитарных операциях Пятой республики. И представляется очень сложной задачей отделить корысть от стремления защитить права человека. На примере конфликта в Руанде очень хорошо видно противоречие: интересы Франции против её своеобразной «мессианской» роли. С одной стороны Пятая республика вступила в конфликт в Руанде под лозунгами борьбы за права человека и против насилия (геноцида), а с другой стороны, позволила себе, неофициально фактически поддержать одну из сторон в конфликте, с которой её связывали дружеские отношения, и которая была лояльной Парижу. В случае с операцией французских войск в Боснии вновь встал вопрос, насколько оправдана была эта кампания и какую роль личные интересы Франции играли в ней.

Вмешательство Франции и стран НАТО в Косово является классическим примером гуманитарной интервенции. Фактически, концепция Б. Кушнера и М. Беттати «право на вмешательство» («droit d’ingérence») впервые была использована Францией в Югославии в 1999 г. На этот раз запад руководствовался не резолюцией Совета Безопасности, а исключительно гуманитарными и моральными мотивами. Применение военной силы без соответствующей резолюции Совета Безопасности ООН стали вызовом для Пятой республики. Многие даже заговорили о предательстве принципов «голлизма».

Однако правовые рамки такой операции были чрезвычайно спорными, именно поэтому Кофи Аннан призвал разработать новый международно-правовой механизм, который бы легитимизировал гуманитарное вмешательство [15]. Так появилась концепция «ответственность по защите».

Стремление Франции играть главную роль в разрешении международных конфликтов, вытекает из концепции «несения света просвещения, братства, свободы и демократии» времен Великой французской революции. Огромное количество конфликтов эпохи постбиполярной системы поставили вопрос перед западом эффективности их разрешения. Пятая республика всегда стремилась играть первую скрипку в урегулировании международных конфликтов, что вписывается в концепцию величия Франции и совмещается с традиционной голлистской риторикой: «Если Франции придется вести войну, надо, чтобы это была её война» [16, c. 129].

Литература:

1. Bettati M, Kouchner B. Le devoir d'intelligence: peut-on les laisser mourir? Paris, Denoel publishers, 1987.
2. Аннан К. Размышления о проблеме вмешательства. Лекция по случаю 35-го ежегодного собрания «Дитчли Фаундейшн», Дитчли Парк, Соединенное Королевство, 26 июня 1998 г. // http://www.un.org/russian/basic/sg/interven1.htm
3. Védrine H. Les mondes de Francois Mitterand: chap. XVIII: La tragédie yougoslave.
4. Thomas G. Weiss, Don Hubert. The responsibility to protect: research, bibliography, background. Supplementary Volume to the Report of the International Commission on Intervention and State Sovereignty. 2001.
5. Гуськова Е. Ю. Политика ООН и военные действия НАТО на территории бывшей Югославии в 90-е годы XX в. // http://guskova.ru/w/wars/2000-feb
6. Gaulle De Ch. Discours et messages. 1959. T.3. P. 129
7. Бышков П. А. Косовская проблема во внешней политике России 1992–2008 годы: Дис. канд. истор. наук. — М., 2008.
8. Lionel Jospin: la France est «déterminée» // Le Monde. 1999. 25 mars.
9. M. Chirac: l'OTAN veut «réduire les moyens de répression de Milosevic» // Le Monde. 1999. 31 mars.
10. Бышков П. А. Косовская проблема во внешней политике России 1992–2008 годы: Дис. канд. истор. наук. — М., 2008.
11. Агрессия НАТО против Югославии // Дипломатический вестник. 1999. № 7.
12. Rodman P. W. The fallout from Kosovo // Foreign affairs. 1999. Vol.78, № 4.
13. Мигунов. Е. В. Политика Франции в отношении Косово, Абхазии и Южной Осетии (современный этап) // Дис. канд. полит. наук. М., 2010.
14. Chirac J. La France dans un monde multipolaire // Politique etrangere. 1999. Vol. 4.
15. Доклад Генерального секретаря о работе организации A/55/1. 30 августа. 2000. // http://www.un.org/russian/documen/sgreport/a-55–1/ch1–1.htm
16. Gaulle De Ch. Discours et messages. T.3. 1959.