В статье проанализированы правовые позиции Верховного Суда Российской Федерации и практика применения Постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах».
Ключевые слова: свобода договора, принцип диспозитивности, толкование
Актуальность анализа правовых позиций Верховного Суда Российской Федерации по реализации принципа свободы договора в предпринимательской деятельности заключается, прежде всего, в том, что свобода волеизъявления сторон при заключении договора является одним из основополагающих принципов гражданского законодательства. В связи с чем, основополагающим документом исследования указанного правового вопроса будет являться Постановление Пленума ВАС РФ «О свободе договора и ее пределах» [3], которое было принято 4 марта 2014 года и является одним из самых значимых документов в истории современного российского договорного права. Как верно заметили Карапетов А. Г. и Фетисова А. М., оно стало поворотным пунктом в развитии отечественного гражданского права, закрепив ряд важнейших и общепризнанных в мире принципов и правил, без которых трудно себе представить договорное право современного государства [5].
Кроме того, Карапетов А. Г. и Фетисова А. М. [5] достаточно точно выделяют два принципиальных разъяснения в отношении пределов свободы договора и две важные частные практические проблемы, которые были решены в Постановлении Пленума ВАС РФ «О свободе договора и ее пределах». Итак, во-первых, вышеуказанное Постановление наконец разрешило вопрос о критериях квалификации норм договорного права в качестве императивных и диспозитивных. Во-вторых, закрепило диспозитивную квалификацию ст. 782 ГК РФ [1] о праве сторон договора возмездного оказания услуг немотивированно отказаться от договора, и тем самым решена частная, но крайне острая проблема российского договорного права. В-третьих, в Постановлении Пленума ВАС РФ «О свободе договора и ее пределах» были даны важнейшие разъяснения в отношении методологии борьбы с навязыванием несправедливых договорных условий слабой стороне договора. В-четвертых, введен принцип толкования неясных и противоречивых условий договора по модели contra proferentem.
За прошедшие три года разъяснения, данные в Постановлении Пленума ВАС РФ «О свободе договора и ее пределах», активно применяются в судебной практике, так как в последнее время в российской науке гражданского права все сильнее звучали голоса в пользу отхода от неписаной советской методологии квалификации норм договорного права по умолчанию в качестве императивных и перехода к общепринятой в мире практике решения этой проблемы, в связи с чем, полагаем необходимым провести анализ судебных актов и обобщить правовые позиции Верховного Суда Российской Федерации по реализации принципа свободы договора в предпринимательской деятельности.
Кроме того, полагаем необходимым отметить, что судебная практика все эти годы изредка допускала право сторон согласовать иное распределение их прав и обязанностей, чем было указано в норме, не содержащей «оговорки о диспозитивности» [4]. Тем не менее, до весны 2014 г. такие примеры были, скорее, исключением: большинство судов автоматически признавали императивность норм договорного права, не содержащих оговорки о праве сторон согласовать иное.
В связи с чем, конечно же следует признать заслугу ВАС РФ, который в Постановлении Пленума № 16 решился сделать то, что наука и оборот ожидали уже много лет. Суд прояснил вопрос о критериях квалификации норм договорного права в качестве императивных или диспозитивных. ВАС РФ восполнил пробел в законе, закрепив эти критерии, и при этом реализовал ту методологию, которая характерна для всех европейских развитых и даже развивающихся стран.
Наибольший интерес и самые острые дискуссии при оценке указанного Постановления вызвали сформулированные в его п. п. 1–4 правовые позиции о соотношении императивности и диспозитивности правовой нормы, которые Карапетов А. Г. и Фетисова А. М. [5] кратко изложили следующим образом:
Во-первых, если в норме договорного права, определяющей права и обязанности сторон договора, есть прямо выраженная оговорка о праве сторон согласовать иное, норма является однозначно диспозитивной. И наоборот, если норма выражена как явный законодательный запрет или из ее текста иным образом недвусмысленно вытекает невозможность согласовать иное, норма считается однозначно императивной.
Во-вторых, если норма договорного права, определяющая права и обязанности сторон договора, не имеет подобных текстуальных атрибутов императивности или диспозитивности (а таких норм в российском ГК РФ большинство), то следует исходить из того, что закон не прояснил природу нормы и последняя должна определяться судом на основе телеологического толкования (т. е. толкования нормы на основе анализа ее целей). При этом важно обратить внимание на то, что речь идет только о нормах, определяющих права и обязанности сторон договора. Соответственно, право суда квалифицировать норму в качестве диспозитивной или императивной на основе телеологического толкования Постановлением Пленума № 16 признается именно в этой сфере. Речь не идет о нормах корпоративного, вещного, наследственного и иных областей частного права, не регулирующих содержание заключаемых договоров. Более того, речь не идет о нормах договорного права, определяющих требования к форме договора, порядку его заключения, существенные условия договора, или вовсе адресованных судам (ст. ст. 333, 431 ГК РФ и т. п.).
В-третьих, при кристаллизации на основе телеологического толкования природы нормы, определяющей права и обязанности сторон договора, но не имеющей четкого текстуального атрибута императивности или диспозитивности, суд должен исходить из опровержимой презумпции диспозитивности такой нормы. Эта презумпция опровергается, если из анализа смысла нормы и ее целей суду очевидно, что императивность такой нормы с неопределенным статусом (а) вытекает из существа законодательного регулирования соответствующего типа договоров; (б) предопределяется необходимостью обеспечить справедливый баланс интересов сторон или (в) направлена на защиту охраняемых законом интересов (в том числе публичных интересов, интересов третьих лиц или слабой стороны договора).
В-четвертых, если суд на основе анализа этих критериев императивности норм с неопределенным статусом приходит к выводу о наличии оснований для императивной квалификации, он должен мотивировать в решении свой выбор и объяснить, в силу каких резонов он придает норме императивное значение. Если же суд не решается отступить от данной презумпции, так как ему не очевидны резоны для императивной квалификации спорной нормы с неопределенным статусом, суду следует положиться на диспозитивную квалификацию, которая по общему правилу предполагается. В этом случае на судье не лежит бремя мотивировки своего выбора. Это в полной мере вытекает из статуса принципа свободы договора в качестве опровержимой презумпции. Выбор в пользу диспозитивной квалификации не требует мотивировки, так как диспозитивность и действие принципа свободы договора предполагаются; если же суд считает нужным квалифицировать спорную норму в качестве императивной, он должен обосновать свой вывод со ссылкой на те принципы и цели правового регулирования, которые могут оправдать такое ограничение свободы договора.
В-пятых, ВАС РФ не поставил под сомнение тот факт, что в силу п. 1 ст. 16 Закона РФ от 07.02.1992 № 2300–1 «О защите прав потребителей» [2] все нормы потребительского законодательства, определяющие права и обязанности сторон потребительского договора, являются строго императивными и не допускают отступление от них в сторону ухудшения положения потребителя. Иначе говоря, телеологическое толкование норм с неопределенным статусом было предписано Судом в основном в отношении сугубо коммерческих сделок, разрешение споров по которым входит в компетенцию арбитражных судов. Такое ограничительное решение абсолютно оправданно и не вызывает каких-либо возражений.
В-шестых, ВАС РФ достаточно мудро уточнил, что императивность норм с неопределенным статусом может следовать из существа законодательного регулирования отдельных видов договоров. В Постановлении Пленума № 16 не приведены конкретные примеры договорных типов, применительно к которым презумпция диспозитивности может быть перевернута и зафиксирован примат императивного метода регулирования. Но оставлена возможность при дальнейшем развитии судебной практики (в нынешних условиях — под руководством Верховного Суда) уточнить, какие конкретно договорные типы должны подпадать под режим, в котором императивная квалификация норм с неопределенным статусом должна становиться общим правилом, а диспозитивная — исключением. Как минимум имеются определенные основания для анализа целесообразности такого разворота презумпции в отношении договоров железнодорожной перевозки, энергоснабжения, государственных закупок и некоторых иных договоров, при заключении которых имеется существенный разрыв переговорных возможностей и риски серьезных злоупотреблений свободой договора.
В результате проведенного исследования, безусловно, можно сделать вывод о том, что Постановление Пленума № 16 зафиксировало отход от устаревшей советской методологии, которая слепо признавала все нормы договорного права с неопределенным статусом императивными без оглядки на наличие каких-либо оснований для ограничения конституционного принципа свободы договора.
Кроме того, закрепление в Постановлении Пленума № 16 не имеющего адекватных альтернатив алгоритма телеологического толкования является серьезным прогрессом в развитии отечественного права и позволяет реализовать на практике позицию Конституционного Суда РФ о конституционном статусе принципа свободы договора и неконституционности любых его ограничений, которые не вытекают из необходимости защиты конкурирующих конституционных ценностей и принципов. Любое иное решение было бы принципиально нелегитимным и заслуживало бы оспаривания в Конституционном Суде РФ.
Таким образом, на сегодняшний день российской правовой системе в сфере реализации принципа свободы договора присущи проблемы максимизации императивных норм без каких-либо политико-правовых оснований, в связи с чем полагаем необходимым расширить судейское усмотрение и признать, что сделки, противоречащие закону, однозначно ничтожны, что сторона обязательства, действующая недобросовестно, не может ссылаться на недействительность или незаключенность договора.
Литература:
- Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26.01.1996 № 14-ФЗ (ред. от 28.03.2017) // Собрание законодательства РФ. — 1996. — № 5. — Ст. 410.
- Закон РФ от 07.02.1992 № 2300–1 (ред. от 03.07.2016) «О защите прав потребителей» // Собрание законодательства РФ. — 1996. — № 3. — Ст. 140.
- Постановление Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах» // Вестник ВАС РФ. — 2014. — № 5, май.
- Постановление Президиума ВАС РФ от 05.11.2013 N 8498/13 по делу № А56–36566/2012 «О взыскании задолженности по оплате доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью» // Вестник ВАС РФ. — 2014. — № 3.
- Карапетов А. Г., Фетисова Е. М. Практика применения арбитражными судами Постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах» // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. — 2015. — № 12. — С. 146–191.
