Андрей Белый — писательское имя Бориса Николаевича Бугаева.
Доля презентовала молодому Борису Бугаеву своего рода духовного учителя, им был Михаил Соловьев, брат знаменитого философа Владимира Соловьева. Семья Михаила Соловьева жила по соседству, там он раскрепощался, и нес туда свои первые произведения. Впоследствии, как раз Соловьев порекомендовал вымышленное имя «Андрей Белый», коим был подписан литературный первый опыт автора, а в те годы учащегося физико-математического отделения института — его рассказ «Первая симфония». Рукопись была представлена метру русского символизма Валерию Брюсову. Таким образом, молодой автор связал свой путь с главнейшим образным течением границы XIX- ХХ веков.
«В жизни символиста все — символ. Не символов нет», — писала русская поэтесса Марина Цветаева. Даже вымышленное имя «Андрей Белый» сам по себе символичен, как белый цвет — гармоническое слияние всех цветов, символ полного бытия. Андрей — имя одного из 12 святых апостолов, которого Христос первым призвал в ученики. Пожалуй, Андрей Белый оправдал свой псевдоним, входя в литературу «апостолом» новоиспеченной доктрины. В символизме для него сливаются наука и религия, физика и эстетика, философия и музыка, поэзия и математика. Потому и кажутся архисложными его романы «Котик Лотаев», «Серебряный голубь» и в особенности «Петербург». В этом самом значимом своем романе Андрей Белый обрисовывает атмосферу Петербурга намедни первой русской революции — целую загадок, тревог и страхов. По сути, детективная история, в которой задействованы члены одной семьи, заканчивается балаганной драмой.
Андрей Белый нарек собственное мировосприятие «мячом, бросаемым в руки следующего поколения». К сожалению, его идея перевоплощения действительности и сотворения нового человека, который соединял бы качества различных культур — ученой, живописной, государственной и мировой, так и остались проектом предстоящего.
Главнейшие креативные заслуги данного этапа — изданные в 1909 году подлинники стихов Пепел и Урна. Позже А. Белый едет в Европу для организации издания собственных книг и образовать в Берлине подразделение Вольной философской организации. Он опубликовывает в Европе 16 книг. Величайшая часть наследства А. Белого, его труды по филологии. Поэтический и прозаический опыт А. Белого повлиял на современников той эпохи (Есенина, Цветаеву, Маяковского) и на дальнейшее развитие русской литературы ХХ века.
Исследователи творчества А. Белого часто акцентировали, что еще в гимназии будущего поэта привлекало «новое искусство» (французские символисты, прерафаэлиты), он увлекался взглядами Канта и Шопенгауэра.
В 1910 году выходит в свет теоретический труд Андрея Белого «Символизм», главная идея какого: созидательная работа недосягаема исследованию, но может быть проявлена в символах…
И. Эренбург говорил о А. Белом, что он «пророк, не способный высечь на скрижалях письмена», «Белый выше и значительнее своих книг» и был прав. Андрей Белый был действительно талантливой и противоречивой фигурой, ему были близки взгляды и Гоголя и Маяковского.
Фигура А. Белого была одной из тех фатальных фигур русской интеллигенции, которые мечтавшие о грядущей революции погибли, так и не успев осознать, что переворот, уже свершился. Находясь в постоянных поисках сложных философских умозаключений, постоянно пытаясь, стать «человеком века», он не замечал реальной, живой реальности и это стало для него катастрофой.
Так писала об Андрее Белом советский режиссер, педагог, доктор искусствоведения Мария Осиповна Кнебель: «Однажды мне нужно было договориться с ним о запланированной лекции. Он жил тогда вблизи от Москвы, на станции Кучино. Была снежная зима. Подхожу к калитке. На дорожке, ведущей от калитки к даче, стоят Борис Николаевич и дворник. У дворника метла в руках. Борис Николаевич прочно держит дворника за пуговицу пальто и что-то темпераментно приводить доказательства ему. На Белом шапка и короткая драповая куртка, из-под которой виден длинный тёплый халат. Всё это обильно заснежено. Диалог, по-видимому, шёл уже давненько. Старик дворник был искренно рад моему наступлению. Приветствуя меня, Борис Николаевич должен был выпустить его, дворник использовал этот короткий промежуток и в один миг испарился. — Представьте себе, — сказал мне Белый, удивлённо ища глазами старца, ‑
Степан Михайлович — приятнейший человек, но он никак не может понять несоответствие точки зрения на мир Платона и Аристотеля! — Может быть, это ему неинтересно? — спросила я. — Этого не может быть! — решительно ответил Белый. Единожды Борис Николаевич тяжело потерпел из-за своего отвлекавшего мышления. Где-то на Кавказе он увидел медвежонка и, пронизанный нежности к нему, бросился его гладить. Этот запал обошёлся ему недешево. С серьезным костяным переломом он долго пробыл в лечебнице. Повествуя со временем о происшедшем он озадаченно рассказывал: — Вы представляете себе, мишка такой любезный, такой бесстрастный, такой бездеятельный, мне заблагорассудилось его обласкать, и вдруг!.. — и горестно разводил руками» [4, c. 125].
На творчество А. Белого значительное влияние оказали мистические идеи Ф. Ницше, В. С. Соловьева и Р. Штайнера.
В 1912 году А. Белый знакомится в Германии с основоположником теософского течения Р. Штейнером и стает его преданным другом. В антропософии видит выражение собственных внутренних идеалов, постижение желанного созвучия среди фантастического и научного постижения. В 1912–1916 гг. А. Белый выслушал свыше 30 курсов Р. Штейнера. В 1914–1916 гг. учувствует в построении антропософского храма Гетеанума в Дорнахе, Швейцария и все глубже углубляется в постижение мистической традиции.
Что бы понять суть символизма А. Белого необходимо осуществить изучение особенностей образного мышления автора, непрерывно ощущавшего собственную глубокую соединение с другими мирами и видавшего сущность искусства в познании этих миров, установке связей с ними. Особенности поэтики А. Белого состоят в соединении трех аспектов бытия (личности, внеположенного материального мира и иной действительности), апокалиптическое миропонимание и настоящее чувство борьбы Христа и Антихриста, Софии и Сатаны во вселенной и в народе.
Провидчество и самоощущение в себе вещих направлений пробуждают у А. Белого особую увлеченность к синтезу «мозговых» способов с подсознательными откровениями, иррационалистическими ходами, увеличивают нелогичность (граничащий порой с бредом), сослагательность в его трудах. «Танец самоосуществляющейся мысли» А. Белый задает ритмом произведений, инициирует стабильную замену повествовательных и поэтичных личин, формирует «пляску» содержаний особенными способами применения звучаний, текстов, тирад, текста в целом.
Роман «Петербург» (1911–1913) высшее достижение прозы русского символизма, в котором А. Белый продолжает художественное освоение философии истории. В романе «Петербург» текст изложен с помощью необычайно непростой и многоуровневой организацией условных содержаний — социальных, оккультных, философских, психологических, литературных, исторических. Любой элемент романа иллюстрирует новейшие значимости на любом из данных уровней интерпретации. Тематика романа выросла из двухсотлетней мифологии Петербурга, в ней сложно ведут взаимодействие подтексты едва ли не всей традиционной русской литературы «петербургского периода». По словам Д. С. Лихачева, Петербург в романе — «не между Востоком и Западом, а Восток и Запад одновременно, т. е. весь мир. Так ставит проблему России Андрей Белый впервые в русской литературе». «Петербург» — это основополагающий в мировой литературе «роман сознания».
В начале ХХ века Андрей Белый, подобно сверхновой звезде, ярко блистал на небосклоне отечественной культуры, где и без него было достаточно тесно. После Октябрьской революции его затмили собой другие писатели. Массовый читатель также стал отдавать предпочтение другим именам. А. Белый и сегодня остается писателем для узкого круга, хотя опубликование его произведений и литературы о нем не прерывалось ни на год. Как будто последняя воля потомству звучат слова Андрея Белого, прописанные им в 1905 году, намедни первого русского переворота: «Верю в Россию. Она будет. Мы — будем. Будут новые времена и новые пространства. Россия — большой зеленый луг, зацветающий цветами». Творчество А. Белого оказало влияние на многих модернистских и постмодернистских течений в литературе и искусстве ХХ века.
Таким образом, мы видим, что в России в 1900-х годах символизм проявлялся в двух направлениях:
– «Старшие» символисты. (На рубеже XIX и ХХ век)
Представителями были Д. Мережковский, В. Брюсов, З. Гиппиус, И. Анненский, К. Бальмонт, Ф. Сологуб (Ф. Тетерников), Н. Минский.
Они связывали искусство с богоискательскими идеями, с идеями «религиозной общественности».
– «Младшие» символисты, пришедшие в литературу в начале ХХ века.
Представители: А. Блок, А. Белый (Б. Бугаев), С. Соловьев, В. Иванов, Эллис (Л. Кобылинский).
Они выступали как сторонники философско-религиозного понимания мира в духе поздней философии Владимира Соловьева.
Всех представителей этих течений объединяло общее неприятие реалистического искусства.
Поэзия символистов — это поэзия для избранных, для аристократов духа. Символ — это эхо, указание, намек, он несет глубокий смысл. Символисты стремятся к созданию сложной, ассоциативной метафоры, иррациональной и абстрактной.
Когда Борис Николаевич Бугаев написал свой первый литературный опыт, Соловьев порекомендовал ему вымышленное имя «Андрей Белый», коим был подписан — его рассказ «Первая симфония».
Вымышленное имя символично, как белый цвет — гармоническое слияние всех цветов, символ полного бытия. Андрей — имя одного из 12 святых апостолов, которого Христос первым призвал в ученики. В символизме для него сливаются наука и религия, физика и эстетика, философия и музыка, поэзия и математика. Потому и кажутся архисложными его романы «Котик Лотаев», «Серебряный голубь» и в особенности «Петербург», это высшее достижение прозы русского символизма. В этом самом значимом своем романе Андрей Белый обрисовывает атмосферу Петербурга в ожидании первой русской революции — целую загадок, тревог и страхов. История, в которой задействованы члены одной семьи, заканчивается балаганной драмой.
На творчество А. Белого значительное влияние оказали мистические идеи Ф. Ницше, В. С. Соловьева и Р. Штайнера.
Н. С. Гумилев, «символизм закончил свой круг развития и теперь падает». На смену ему пришел акмеизм.
Литература:
- Андрей Белый. Символизм как миропонимание [Текст] / А. Белый — М.: Республика, 1994. — 528 с.
- Андрей Белый. Хронологическая канва жизни и творчества / Составитель А. В. Лавров // Андрей Белый: Проблемы творчества. М., 1988.
- Колобаева Л. А. Русский символизм [Текст] / Л. А. Колобаева — М.: Изд-во МГУ, 2000. — 296 с.
- Пайман Аврил. История русского символизма [Текст] / Авторизованный пер. с англ. В. В. Исаакович. — М.: Республика, 2000. — 415 с.
- Энциклопедия символизма: Живопись, графика и скульптура. Литература. Музыка. / Сост. Ж.Кассу. — М.: Республика, 1998. — 429 с.
