Одной из отличительных черт средневековой корейской литературы можно считать то, что важное место в ней отводится теме образования, образованности и учености. Можно даже сказать, что эта тема являлась магистральной и сюжетообразующей для большинства прозаических произведений средневековой корейской литературы. Более того, именно литература пыталась утвердить превосходство ученого и образованного человека над безграмотным неучем, показывая, что даже в самых простых житейских ситуациях только образованный человек может получить желаемое.
Во многих литературных произведениях проводится очень важная мысль о том, что главную роль в жизни любого человека играет Учитель, который накладывает на чистую, как лист бумаги, духовную основу человека тот узор совершенства, который отличал бы его от других. Более того, авторы пытались обратить внимание и на прямое противопоставление грамотного человека неграмотному, и даже поставить вопрос о возможности неуча называться человеком вообще: «А неграмотный разве может называться человеком? Я ведь тоже неграмотный, однако, все признают меня за человека, – возразил я. – Неужели вы, в самом деле, считаете, что человеком можно стать лишь после того, как овладеешь грамотой?!» [2, с. 49]. Конфуцианская идея о том, что каждый человек должен понять: он создан не для того, чтобы только есть и спать, а, прежде всего, для того, чтобы всеми силами стремиться стать мудрым, стала жизнеопределяющей для многих корейцев средневековой эпохи.
Также в средневековой Корее считалось, что образованным людям, даже если они не очень богаты, окружающие будут оказывать разные услуги, сочтя за честь помочь ученому человеку. Печать образованности, по мнению средневековых корейских литераторов, являлась своего рода социальным пропуском, в том числе и при знакомстве с молодыми особами и при устройстве своей семейной жизни. В связи с этим интересны рассуждения старого министра из романа «Облачный сон девяти» (XVII в.) о том, какого жениха выбрать для своей дочери. В конечном итоге после долгих раздумий министр решил выбрать жениха из числа образованных людей. Отца невесты не смущает ни возраст молодого человека, ни его простое происхождение, т.к. определяющим фактором стала образованность будущего зятя: «Пока что он всего лишь сдал экзамен, но все считают его первым талантом нашего времени» [4, с. 290]. Как видно, тема образования была не только актуальной для корейского общества, но и нередко определяющей.
При этом особое значение придавалось такому важному событию в жизни корейцев как сдача государственных экзаменов, которые воспринимались как «врата» в благополучную, обеспеченную жизнь. Роль этих экзаменов в реальной жизни была столь велика, что подготовка к ним и сдача самих экзаменов стали практически постоянным лейтмотивом произведений корейской литературы, и даже в тех произведениях, в которых сюжет основывался совершенно на иных конфликтах и коллизиях, тема образования могла проходить фоном, но незримо все равно присутствовать. Это в свою очередь привнесло в корейскую литературу достаточно сильный дидактический аспект, а также стилистику рассуждений, размышлений и пространных бесед на тему пользы образования.
Тема государственных экзаменов освещалась в средневековой корейской литературе очень подробно, что позволяет условно выделить пять основных тематических аспектов: 1. место и роль экзаменов в жизни государства и народа; 2. виды экзаменов; 3. возраст и социальное положение претендентов; 4. система проведения экзаменов; 5. дальнейший карьерный рост участников.
Система экзаменов зародилась в Корее в эпоху Силла (VII-X вв.), а именно в 788г. [9, с. 176]. В то время это был лишь экзамен на знание литературы и истории страны. Но сама система набора чиновников именно через этот экзамен стала основным путем комплектования кадрами государственных учреждений. В эпоху Корё (X-XIV вв.) система государственных экзаменов была уже заимствована из Китая, где конфуцианская традиция придавала ей огромное значение. Согласно исторической летописи государства Корё (고려사, 1454) система государственных экзаменов официально была утверждена в Корее в 958 г., уже через 40 лет после восшествия на престол новой династии, на 9 году правления короля Кванджона (광종) (949-975) [11, с. 145]. В период Чосон (1392-1910) экзамены кваго приобрели наибольшую популярность и значимость, они были призваны сыграть огромную роль в жизни средневековой Кореи, в деятельности ее государственного аппарата и в жизни обычных граждан, для которых экзамены кваго стали смыслом жизни и заветной целью к успешной карьере чиновника.
Сдача экзаменов кваго была одним из самых важных этапов в жизни корейца, который гарантировал получение должности и давал возможность построить карьеру. А удачно сложившаяся карьера могла принести славу и богатство не только семье, но и всему клану, обеспеченную старость родителям, достойное поминовение предков, что являлось гражданской обязанностью каждого корейца. Соответственно, согласно конфуцианским нормам почитания родителей, главной обязанностью сыновей было усердное обучение и успешная сдача экзаменов. Что же касается родителей, то их важнейшая обязанность – дать детям образование, которое и позволило бы им сдать экзамены и получить чин и должность.
Перспективы карьеры всегда представлялись в литературе «радужными», и в этом просматривался некий элемент идеализации, создание литературой своего рода «идеального мира», путь к которому лежал через сдачу заветного экзамена. Говоря о том, как менялась жизнь человека, получившего пост чиновника, уместно вспомнить рассуждения двух молодых людей – героев новеллы Пак Тусе «Ночная беседа в Ёровоне». Молодой человек был простолюдином, его жена сажала овощи, а сыновья ходили за скотом. Но: «Если раньше он ел похлебку из рисовых отрубей, то теперь ему подают изысканные блюда. Если раньше он всюду таскался пешком, то теперь разъезжает на упитанной лошади. А спит он окруженный кисэн (танцовщица, певичка. – И.К.), и слуги охраняют ворота его дома. Хорошее у него настроение – ссужает весной рис людям, плохое – колотит их палкой. Когда к нему приходят гости, он угощает их вином, а если у них пересыхает во рту – им подносят чай. Простолюдины, с которыми он прежде знался и на которых теперь смотрит свысока, становятся перед ним на колени» [2, с. 46]. Показательно, что полноценные сведения о том, какой успех сопровождал человека после успешной сдачи экзамена и получения поста чиновника, сохранились в основном благодаря произведениям корейской художественной литературы.
Важно отметить, что экзамены на получение высокой должности были доступны для всех, кроме выходцев из определенных, считавшихся низшими, сословий, к которым принадлежали мясники, актеры, музыканты, врачи, шаманы, несвободные крестьяне и буддийские монахи. Уже в 1537 г. был принят новый закон, запрещающий сдавать экзамены ремесленникам и торговцам. Кроме того, права сдавать экзамены были лишены и дети дворян от свободных наложниц, потомки политических преступников, а также дети и внуки вдов, вышедших повторно замуж. Эти запреты были предусмотрены законодательством. Но интересно отметить, что дети вдов, которые сохранили верность покойному супругу, как того требовали конфуцианские правила, имели шанс сдавать экзамены, как, например, герои произведения «Жизнь и смерть Пак Ичхана» известного писателя в жанре пхэсоль Сон Хёна (1439-1504) [3, с. 169].
Вся система экзаменов в период Чосон делилась на три вида: экзамены на гражданский чин, экзамены на военный чин и специальные экзамены на должности лекарей, переводчиков, философов и юристов. Экзамены для буддийских монахов были упразднены. В этой связи интересны рассуждения главного героя известного романа XVII в. «Облачный сон девяти» о том, что человек с рождения мечтает стать военачальником, министром или получить титул князя. И родители его всегда стремятся к тому, чтобы их сын прославился и обрел богатство и знатность, так как больше нечего желать мужчине в этой жизни [5, с. 124]. А Ним Кёноп, будучи прославленным генералом, говорил, что жизнь прожита зря, если ты не служил королю: «Раз уж вы появились на свет – честно служите государю. Непременно добейтесь положения и славы, и имя ваше запишут историки. Зачем же увядать бесполезно, как цветы и деревья?» [7, с. 23].
Важным источником становятся произведения художественной литературы, когда речь идет о возрасте претендентов на сдачу экзаменов. К сожалению, упоминание о конкретном возрасте встречается в немногих произведениях художественной литературы, и скорее речь в них идет об экзамене первой ступени. Эта информация представляет собой оригинальный литературный материал. В романе «Облачный сон девяти», например, главный герой, размышляя о своей жизни, вспоминает, как до шестнадцати лет жил с родителями, а потом сдал экзамены и все время служил в столице. Именно в шестнадцать лет отправился сдавать экзамен главный герой другого известного романа «Сон в нефритовом павильоне». Молодой человек отправился в столицу попытать счастья на экзамене именно в тот год, когда ему исполнилось всего-навсего «дважды по восемь» [10, с. 36]. На юный возраст сдавшего экзамен будущего полководца Ним Кёнопа указывается в «Повести о полководце Ниме»: там повествуется о том, что главный герой сдал экзамен на военный чин, когда ему исполнилось восемнадцать лет. Учитывая то огромное количество различных видов экзаменов, которое существовало в эпоху Чосон, можно предположить, что каждый сдавал экзамены в соответствии со своими личными качествами и по мере готовности к тому или иному экзамену. Корейцы всю жизнь учились и сдавали экзамены, снова учились и снова сдавали экзамены.
Вся система экзаменов была очень сложная и многоуровневая. Показательно, что произведения средневековой корейской прозы скрупулезно, почти с документальной точностью фиксировали названия каждой из стадии сдачи экзаменов, отмечали особенности каждой из них. Такое внимательное отношение к деталям проведения экзаменов со стороны художественной литературы лишний раз подтверждает, что эта проблема стояла для многих мужчин в корейском обществе на первом плане.
Во многих произведениях также фиксируется факт приезда молодых людей в столицу или в провинцию, чтобы сдать тот или иной экзамен, однако, в дальнейшем эта сюжетная линия не получала развития. Это свидетельствует о том, что в средневековой литературе уже само упоминание приезда (поездки) на сдачу экзаменов являлось важной характеристикой героя. «Срабатывал» прием некого сюжетного посыла, своего рода сигнал при оценке героя.
Из произведений средневековой корейской литературы можно узнать информацию о церемонии награждения победителей. По окончании государственного экзамена те, кому посчастливилось сдать их успешно, выходили через главные ворота дворца, где их уже ожидали музыканты и танцоры. Автор «Повести о Чхунхян» рассказывает о том, что победителя посадили на белого коня и с музыкой, чествуя, провезли через весь город. Праздник по случаю победы на экзаменах продолжался три дня. Потом будущий чиновник получал отпуск и возвращался на родину. За это время он мог навестить родственников и посетить могилы предков. После этого молодой человек был готов к государственной службе. Он возвращался в столицу и получал все необходимые инструкции.
Совершенно очевидно, что средневековая корейская художественная литература является важным источником для изучения системы государственных экзаменов кваго. Именно литература призывала читателей участвовать в процессе подготовки и сдачи экзамена, который мог обеспечить как личное самосовершенствование, так и успешное продвижение по службе в должности чиновника.
Таким образом, дидактическая направленность растворена во всей средневековой корейской литературе как пафос конфуцианских канонов, как идея самосовершенствования личности, как гарант гармонии личных и общественных интересов, как залог крепости и устойчивости семьи и государства. Стоит обратить внимание не только на огромную, можно даже сказать, поразительную роль образования в средневековой Корее, поддерживаемого и насаждаемого государством, но и на огромную роль литературы, которая мгновенно подхватывала и отражала любые перемены в социуме и разносила просветительские идеи по всем городам и весям страны. Авторы произведений демонстрируют, как литература наталкивалась на противоречия между конфуцианскими канонами и живой жизнью и как на языке художественных образов пыталась эти противоречия преодолеть: при этом с переменным успехом побеждали то канон, то жизнь.
Литература:
- Верная Чхунхян: Корейские классические повести XVII-XIXвв. М.: Худож. лит., 1990. – 383 с.
- Восточная новелла. М.: Издательство восточной литературы, 1963. – 318 с.
- История цветов: корейская классическая проза. Л.: Худож. лит.,1990. – 656с.
- Записки о добрых деяниях и благородных сердцах. Средневековая корейская проза. Л., 1985. – 464 с.
- Ким Манджун. Куунмон (Облачный сон девяти). Пхеньян, 1957. – 163 с.
- Ким Сисып. Кымосинхва (Новые рассказы с горы золотой черепахи). Сеул, 2006. –254с.
- Ним Чангун Джон (Повесть о полководце Ниме). Пер. с кор. Д.Д. Елисеева. М., 1975. – 56 с.
- Пэкквасаджон (Энциклопедичесий словарь). Сеул, 1999. – 2785 с.
- Сон Инсу. Хангук Кёюкса Ёнгу (Исследования истории образования в Корее). Сеул, 1998. – 934 с.
- Сон в нефритовом павильоне. Пер. с кор. Г. Рачкова. М., 1982. – 768 с.
- Чосон кёюкса (История образования в Корее). Сеул, 1996. – 190 с.
1
