В настоящей статье автор раскрывает малоизвестные страницы истории об организационно-правовых мерах в Челябинском регионе по восстановлению системы местных народных судов после Гражданской войны. Организацию и руководство деятельностью общих судов, как и трибуналов, осуществлял отдел юстиции Челябинского губревкома. Отделом юстиции и советом народных судей Сибири на места был разослан циркуляр «О гражданских и уголовных делах, производившихся в упраздненных судебных установлениях». Все незаконченные производством гражданские дела объявлялись прекращенными, а оконченные — ничтожными и недействительными. Несколько иначе оценивались уголовные производства. С одной стороны, устанавливалось общее правило, согласно которому прекращались все дела, а все постановления, определения и приговоры по ним объявлялись недействительными. Все это касалось лишь бумаг. Потому что, с другой стороны, обвиняемые по этим делам могли быть вновь привлечены к уголовной ответственности, если они «подлежат ответственности по состоявшимся постановлениям Советской власти». При этом советский суд и следственные органы могли использовать доказательства, добытые правоохранительными органами белых правительств при производстве таких процессуальных действий, «например: опрос свидетелей, обыск, осмотр».
Ключевые слова: Челябинская губерния, народный суд, губернский совет
In this article the author reveals little-known pages on the organizational and legal measures in the Chelyabinsk region to restore local people's courts after the Civil war. Organization and management of the activities of General courts as tribunals carried out by the Department of justice of the Chelyabinsk governorate revolutionary Committee. Department of justice and the Council of people's judges Siberia have been sent a circular «On civil and criminal matters, made in abolished judicial institutions». All pending production of the civil case was declared terminated and finished — a tiny and void. Somewhat differently estimated criminal proceedings. On the one hand, established a General rule that stopped all proceedings and all resolutions, definitions and sentences on them were declared null and void. All this applies only to securities. Because, on the other hand, defendants could re-prosecuted if they «are subject to liability according to the established decisions of the Soviet government». The Soviet court and the investigating authorities could use evidence obtained by law enforcement white governments in the production of these proceedings, «for example: interviewing witnesses, search or inspection».
Key words: Chelyabinsk province, people’s court, provincial council, judicial power
Оперативно были сделаны первые шаги по созданию новой советской судебной системы.
На съезде председателей уездных и волостных ревкомов завотделом юстиции Ф. С. Бондарь-Диброво нацелил советских руководителей на экстренное формирование пролетарского правосудия. В своем докладе «указал характерные отличительные признаки нового от старого суда, порядок выборов судей и заседателей». Была определена дата выборов судей — «не позднее 15 октября». Избранные правоохранители должны были явиться в Челябинск 18 октября.
«Здесь они пройдут двухнедельную практическую школу, инструктированы, увидят показательные процессы, в которых они сами примут непосредственное участие и потом уже будут отправлены. Трудно будет заранее сказать какой элемент прибудет, но надо полагать, что это будет непочатая твердыня, которую нужно обработать, посеять в нее доброе семя, а потом уже будем ждать результатов», — определял свои планы чиновник [1].
Как констатировал завотделом юстиции, «судебных деятелей, конечно, здесь не осталось, все уехали с Колчаком, за исключением одного бывшего мирового судьи», органам советской власти первых судей пришлось не выбирать, а назначать. Для осуществления правосудия губернский революционный комитет 14 октября «утвердил временно исполняющими должность народного судьи по г. Челябинску Ф. С. Бондарь-Диброво, правозаступниками И. Д. Панафидина и И. И. Михуру» [2].
Уже на следующий день, 15 октября, почему-то не ревкомом, высшим чрезвычайным органом советской власти, а пленумом губернского совета профсоюзов были утверждены 13 народных судьй (Бутыркин, Амелин, М. Н. Лобзанов, К. А. Жук, Г. П. Горшунов, А. Шарапов, А. И. Мордавов, Синицин, Бажанов, Чипышев, М. Добин, М. В. Рогожников и Водопьянов) и 3 кандидата в них. Интересно то, что не все избранные судьи преступили к правоприменительной деятельности. По сообщению того же профсоюзного органа в адрес высшей региональной власти — Сибревкома, новые судьи Мордавов и Водопьянов «явиться не могут, так как возникла совершенная невозможность кем-либо заменить их в их крайне важной и ответственной работе на мельнице. Водопьянова есть возможность замены в кандидаты» [3].
Через месяц 20 декабря 1919 года на общем собрании судебных работников Челябинского и Троицкого уездов, на котором присутствовало 26 судей, были распределены волости и станицы Челябинского уезда по 12 судебным участкам и назначены народные судьи. Камера (кабинет) судьи 1-го участка Мелихова Марка Федоровича находилась в с. Долгодеревенском, 2-го — Глазырина Степана Григорьевича — в с. Белоярском, 3-го — Чипышева Константина Григорьевича — в с. Сухоборском, 4-го — Бажанова Василия Георгиевича — в с. Карачельском, 5-го — Бутыркина Василия Николаевича — в с. Воскресенвком, 6-го — Рогожникова Макара Васильевича – в с. Карасильском, 7-го — Игошина Григория Ефимовича — в с. Коровьем, 8-го — Дыбина Матвея Ивановича — в с. Куртамыш, 9-го — Жука Константина Андреевича — в с. Березовском, 10-го – в с. Кочердынском (не укомплектован), 11-го — Вараксина Петра Павловича — в ст. Еткульской, 12-го — Щапина Кузьмы Николаевича — в ст. Травниковской [4].
Параллельно с совершенствованием судебной системы организационное улучшение происходило и в следственной деятельности. На совместном заседании коллегии юстиции и созданного высшего территориального судебного органа — губернского совета народных судей (в составе Михуры, Лобзанова, Горшунова и Раевского), 30 декабря 1919 года разделили Челябинский уезд на 7 следственных участков. Однако, их было меньше, чем уездных судебных камер, было определено какие конкретно судебные участки обслуживают следователи.
Интересен то факт, что местная власть вносила путаницу в названия тех или иных территориальных единиц. Если судебные территории она называла участки, то следственные — районы, но в том и другом случае резиденции судей и следователей определялись прежним царским термином — камеры. В 1-й следственный район вошли 1 и 2 судебные участки («Миасская и все вновь образовавшиеся станицы из Миасской, Белоярская, Алабужская и Пуктышская волости»), резиденция — в с. Белоярском; 2-й район — 3 и 4 судебные участки (Чумлякская,, Сухоборская, Калмыково-Камышская, Карачельская, Каменная, Больше-Рижская, Стариковская, Бутырская, Медведская, Птиченская, Столобовская и поселок Шумиха), камера – в с. Карачнльском; 3-й — 5 и 6 судучастки (Окуневская, Воскресенская, Шаламовская, Иванковская, Кислянская, Карасинская, Введенская и Кипельская), камера — в с. Юргамыш; 4-й — 7 и 8 судебные участки (Маслейская, Коровинская, Долговская, Таловская, Гагаринская, Закомалдинская, Куртамышская, Обанинская, Нижневская, Каменская, Березовская, Костылевская, Становская, Звериноголовская, Косулинская и Становская), камера – в с. Куртамыш; 5-й — 9 и 10 судебные участки (Заманиловская, Усть-Уйская, Ново-Кочердынская, Кочердынская, Чудиновская), камера — в с. Кочердынском; 6-й — 11 и 12 судучастки (Андреевская, Каратабанская, Еманжелинская, Еткульская, Селезянская, Белоусовская, Жадаевская, Чебаркульская, Травниковская), камера — в ст. Еткульской; 7-й — (станицы: Долгодеревенская, Есаульская, Сосновская и Полтавская), камера — в ст. Челябинской. Нами установлен только один уездный следователь, обслуживавший 1 и 2 следственные участки — В. А. Зорин. Сам губернский центр был поделен на два следственных участка: в 1-й (следователь Шатилов С.С) вошли 1, 2, 3 и 4 городские милицейские районы, а также 1 и 2 горсудучастки; во 2-й (Шипулин Е. И.) – 3 судучасток, 5 милицейский район, вокзал и ст. Никольская.
В конце января 1920 года была получена инструкция Сибревкома «Об организации народных судов в освобождаемых местностях Сибири». Устанавливались правила организации правосудия именно в период действия чрезвычайных органов советской власти.
После установления необходимого числа судебных участков определялись судьи. Кандидаты в народные судьи выдвигались фабрично-заводскими комитетами, функционировавшими на территории данного судебного участка. В сельской местности будущих судей определяли волостные ревкомы. Окончательный состав всех судебных работников утверждал губернский революционный комитет. Высшая региональная судебная инстанция — губернский совет народных судей, также назначался губревкомом «на первое время в составе не более трех лиц, по представлению ответственных организаторов народного суда в губернии».
Ранее функционировавшие следственные комиссии заменялись «отдельными следователями из лиц, имеющих практическую или теоретическую подготовку для должности советских следователей и не лишенных по Советской Конституции права избирать в советы». По-прежнему в качестве основного принципа оценки доказательств и вынесения законного решения провозглашалось: «Народный суд руководится декретами Советской власти, а за отсутствием соответственных постановлений или в случае не имения декретов руководится социалистическим правосознанием» [5].
«Положение о местных органах юстиции» 1920 года окончательно устанавливала механизм создания нижнего звена судебной системы. «Народные судьи, избираемые уисполкомами и утверждаемые губисполкомом… несут ответственность за общее направление работы народного суда и правильное его функционирование», — гласил раздел «Г» данного документа [6].
К концу апреля 1920 года в губернии организовано уже 67 судебных участков. В том числе в Челябинске — 3, из них «не замещен один участок»; в Челябинском уезде — 10/1; в Миассе и его районе — 4/3; в Кургане и уезде — 13/1; в Троицке и уезде — 7/4; в Кустанае и уезде — 2.
Таким образом, как отмечал в своем отчете отдел юстиции губревкома «постоянное отправление суда происходит в 40 участках, из остальных 27, большую половину в уездах Кустанайском и Верхнеуральском следует считать начатой, и лишь в 10–12 участках нет народных судей, избрание которых зависит от горуездисполкомов. В этом отношении горуездкомы жалуются на отсутствие подходящих кандидатов» [7].
Средняя площадь судебных участков по РСФСР того времени составляла 1462 кв. версты.
В этом отношении Челябинская губерния была отнесена к группе выше среднего уровня, так как территория судебных участков занимала от 2-х до 3-х тысяч кв. верст [8].
За первые шесть месяцев загруженность нарсудов была довольно высокой. За этот период времени в них поступило 6029 «гражданских, уголовных и бракоразводных дел» [9].
Доля аналогичных дел, например, в Москве и Московской области была следующей: уголовных — 83,0 %, гражданский — 17,0 %, в том числе — 6,0 % бракоразводных [10]. В Челябинской губернии за 1919–1921 годы в судах было произведен 2131 развод, наибольшее число таких дел рассмотрено в Троицком уезде — 918 [11].
Эффективность работы судов и в целом в Челябинской губернии была не высокой, в процессе было рассмотрено только 45,8 % дел, таким образом, осталось не разрешенными более половины дел (54,2 %). Основных причин такого негативного явления было несколько. Во-первых, хроническое «отсутствие кандидатов в нарсудьи, удовлетворяющих вполне требованием предстоящей им деятельности». Этот дефицит усугублялся «частыми отстранениями и арестами их (судей и следователей) часто без ведома отдела юстиции». Судебный кадровый голод налагался на «недостаток (вообще) в уездных учреждениях юстиции, секретарей и делопроизводителей у судей и следователей» [12]. Нехватка минимального числа юристов усугублялась, как отмечал губюст юстиции, «отсутствием технического персонала для обслуживания народных судов» [13].
Второй причиной являлась эпидемия тифа в регионе, в ходе которой один судья умер и «многие перенесли тиф, чем на довольно значительный период времени остановилась работа на участках» [14]. Кроме того, на съезде судейских работников в 1920 году исполняющий обязанности председателя губсовнарсудей В. И. Планков сетовал на «неподготовленность Рабоче-крестьянской милиции и уголовного розыска отсутствие самых примитивных знаний по составлению актов дознания» [15]. «Дознания милиции в большинстве случаев никуда не годятся», — констатировалось в одном из советских докладов [16].
Таким образом, несмотря на кадровый голод, Челябинский губернский совет народных судей пытался бороться за, так называемую, социалистическую законность в деятельности правоохранительных структур и вежливое и внимательное отношение к гражданам. В одном из своих первых циркуляров высшая региональная судебная власть требовала, чтобы «обращение с посетителями должно быть в высшей степени корректным и вежливым». И далее утверждалось, что в отношении «лиц, замеченных в халатном отношении к обязанностям службы… и манкирующих службой будут приняты меры вплоть до предания суду» [17].
Литература:
1. Государственное Учреждение Объединенный Государственный Архив Челябинской Области. Ф. 271. Оп. 1. Д. 12. Л. 156.
2. Государственное Учреждение Объединенный Государственный Архив Челябинской Области. Ф. 271. Оп. 1. Д. 12. Л. 100.
3. Государственное Учреждение Объединенный Государственный Архив Челябинской Области Ф. Р-93. Оп. 1. Д. 27. Л. 11.
4. Государственное Учреждение Объединенный Государственный Архив Челябинской Области Ф. Р-93. Оп. 1. Д. 24. Л. 12–13.
5. Государственное Учреждение Объединенный Государственный Архив Челябинской Области Ф. Р-93. Оп. 1. Д. 21. Л. 31.
6. Государственное Учреждение Объединенный Государственный Архив Челябинской Области Ф. Р-93. Оп. 1. Д. 21. Л. 158.
7. Кобзов В. С., Семенов А. И. Правоохранительные органы Урала в годы гражданской войны. Челябинск, 2002. С.100.
8. Камалова Г. Т. Правоохранительные органы в механизме советского государства (на примере Урала 1921–1929 гг.). Челябинск, 2007. С. 49.
9. Челябинская губерния в период военного коммунизма (июль 1919-декабрь 1920 гг.). Документы и материалы. Челябинское книжное издательство. 1960. С. 163.
10. Кожевников М. В. История советского суда. 1917–1956. М., Государственное издательство юридической литературы. 1957. С. 137.
11. Государственное Учреждение Объединенный Государственный Архив Челябинской Области Ф. 271. Оп. 1. Д. 4. Л. 15.
12. Государственное Учреждение Объединенный Государственный Архив Челябинской Области Ф. 271. Оп. 1. Д. 4. Л. 13.
13. Государственное Учреждение Объединенный Государственный Архив Челябинской Области Ф. 271. Оп. 1. Д. 12. Л. 156.
14. Челябинская губерния в период военного коммунизма (июль 1919-декабрь 1920 гг.). Документы и материалы. Челябинское книжное издательство. 1960. С. 163.
15. Абрамовский А. П., Кобзов В. С., Вериго Е. А. Челябинский областной суд. 70 лет. Исторический очерк. Челябинск, Творческое объединение «Каменный пояс». 2004. С. 10.
16. Государственное Учреждение Объединенный Государственный Архив Челябинской Области Ф. 271. Оп. 1. Д. 4. Л. 13.
17. Государственное Учреждение Объединенный Государственный Архив Челябинской Области Ф. Р-93. Оп. 1. Д. 22. Л. 4.
