Прототип Хрущева художественно воссоздается с помощью колоритного социологического портретного описания. Если в предшествующей литературе исторический деятель наделялся портретными чертами, намекающими на реальную фигуру, или был художественно приближен к историческому оригиналу, то автор «Зияющих высот» создает принципиально новую концепцию описания значимого в истории лица в художественном пространстве романа. А.А. Зиновьев преднамеренно исключает описание внешности, социальной роли, психологического мира персонажа как малозначительных элементов для раскрытия образа «коммунального» предводителя. Описание героя построено по новой авторской социологической модели: каждая деталь в портрете Хрущева – это гиперболическое указание на его «социологическую деятельность», имевшую глобальное значение для масс.
«Социальная» и «социологическая» деятельность – это понятия разного уровня, если первая соотносит героя с каким-либо общественным классом (руководителей, подчиненных), то вторая – указывает на возможность персонажа осуществить глобальные преобразования, которые затрагивают массы, но преследуют интересы, как правило, одного лица – его самого.
Исследователь Дмитрий Юрьев в статье «Сияющая бездна» отмечет, что А.А. Зиновьев в романе «Зияющие высоты» «злоупотребляет говорящими псевдонимами, иногда слишком явными» [1, с.2], одним из таких образов является Хряк, который и стал литературным прототипом Хрущева. В данном образе автор сумел соединить сущностно несоединимые феномены знания: научный фактический материал социологического характера и художественный вымысел. Ранее в литературе подобное «соединение» использовал М. Горький в романе «Жизнь Клима Самгина» при описании исторических массовых сцен, однако А.А. Зиновьев переводит научные факты социального значения из истории в сферу воображаемого. Таким образом, если М. Горький основное внимание сосредотачивал на исторической правдивости в описании социальных явлений, то для А.А. Зиновьев историческое событие очерчивает бегло, одним штрихом, а затем анализирует его последствия для человечества.
А.А. Зиновьев при описании прототипа Хрущева охватывает в художественном пространстве «Зияющих высот» три деятельных сферы политика:
-внутренняя политика;
-внешняя политика;
-культура.
Проблемам внутренней политики посвящено следующее описание: «В одной руке фигура держала маленький кукурузный початок, не достигший молочно-восковой степени зрелости, а другой делала большой кукиш» [2,с.173]. Подобным развернутым описанием «кукурузного початка» автор не только идентифицирует своего героя с конкретным историческим лицом, но и характеризует его неграмотную политику по ведению сельского хозяйства. Кроме того, «не достигший молочно-восковой степени зрелости» початок воспринимается читателем как метафора «незрелых» идей политика по массовой реорганизации пищевой промышленности государства. Символичное звучание приобретает противопоставление «маленького початка» как результата исторических достижений политика и «большого кукиша» как культурного уровня личности.
Кроме того, А.А. Зиновьев снижает историческое значение образа Хряка, описанием его внутренних преобразований в политической системе. Автор раскрывает глубинные социальные законы, побудившие Хрущева, разоблачить режим Сталина. «Эта акция отчасти была выгодной акцией Хряка в борьбе за личную власть и удержание её <…> это не акт гуманизма, а акт, на какое-то время украсивший их власть и, между прочим, облегчивший жизнь многим людям» [2, с. 183]. А.А. Зиновьев мастер уточнений, оборотом «между прочим» он выражает мысль о том, что Хряк прежде всего думал о спасении власти, удержании внутренней структуры государства в собственных руках, а освобождение людей из лагерей, некое послабление – это всего лишь побочный эффект данного мероприятия. По мнению автора, «Он лишь чуточку приоткрыл клапан, стравил излишнее давление, а потом опять прикрыл. Преждевременно прикрыл» [2, с. 183], за что и поплатился. Таким образом, А.А. Зиновьев в пределах художественного пространства романа дает развернутый социологический анализ поступков коммунального вождя – Хряка. Суть его внутренней политики имеет кажущееся положительное значение для масс, а на самом деле преследует интересы его самого.
При описании внешней политики Хрущева А.А.Зиновьев использует классический прием сравнения одного исторического деятеля с другим, он сопоставляет поступок социологического (или массового значения) Петра I, который «прорубил окно в Европу» [2, с.305] и деятельность Хрущева, что создает комический эффект. «…Хряк задумал сделать нечто подобное. Не окно, конечно. Но хотя бы маленькую дырочку» [2, с. 305], несомненным достоинством которой был «клапан», «открывающийся туда и закрывающийся обратно» [2, с.305]. А.А. Зиновьев уменьшительно-ласкательным суффиксом существительного «дырочка» и эпитетом «маленькая» создает впечатление ничтожности, незначительности задуманного мероприятия, поэтому неслучайно то, что через «клапан» за границу удалось пробраться только хору с легко узнаваемым шутливым переименованием «Хор писка и тряски» и Академии Наук. С течением времени «дырочка» в художественном пространстве «Зияющих высот» превращается в «дырку»: «через дырку в Европу из Ибанска стали усачиваться картины, рукописи, скульптуры, иконы, люди» [2, с. 307] . Подобной семантической градацией слова «дырочка» А.А. Зиновьев выражает основную подоплеку социологической деятельности Хряка по отношению к внешней политике. Изначально по-детски шутливое действие приводит к негативным последствиям массового характера.
Проблемы культуры пародийно описаны А.А. Зиновьевым через встречу Хрущева с абстракционистами, которое в художественной канве обозначено как «знаменитое столкновение» Хряка и Мазилы: «Хряк чуть было не лишился пуговицы. Мазила лишился большего и мог лишиться еще большего. Но, как справедливо заметил Мыслитель, время было уже не то. Разговор Мазилы с Хряком строился по старому классическому ибанскому принципу «Дурак – сам дурак – от дурака слышу». В конце концов Мазила сказал, что он в своем деле сам себе премьер-министр и разбирается лучше Хряка и всей его компании. Это столкновение принесло Мазиле сначала известность гораздо в большей мере, чем достоинства его работ…» [2, с.186].
Данный эпизод – это аллюзия на известный исторический факт, который имел место быть в «Манеже» на встрече с деятелями литературы и искусства 17 декабря 1962 года. Тогда Никита Хрущев заявил об абстракционистах: «У нас художники – они как шпионы… Сами нарисуют, а потом не понимают, что нарисовали» [3]. А его разговор с абстракционистами Борисом Жутовским и Эрнестом Неизвестным исторически был построен на оскорблениях личного достоинства. Кроме того, как истинный мастер штрихового обозначения конфликтов, А.А. Зиновьев искусно, одним предложением, дает понять читателю отношение Хряка к абстракционистам: «Посмотрев в сторону абстракционистов, фигура погрозила им пальцем» [2]. Так как приоритетным для автора в портрете коммунального предводителя становится его деятельность, то внимание к рукам как важнейшему показателю занятости человека в работе оправдано и неслучайно, поэтому руки Хряка постоянно заняты: то что-то держат, то кому-то грозят, то что-то показывают.
Кульминационным моментом в обосновании значения социологической деятельности коммунального предводителя для масс становится описание надгробного памятника на могиле Хряка. Создание монумента вождю Мазилой – это своеобразная аллюзия на следующий исторический факт: после смерти о Хрущеве ходили разные легенды. Согласно, одной из них, он оставил завещание, чтобы надгробие ему сделал Эрнест Неизвестный. Однако существуют документальное подтверждение, что сын политика обратился к художнику по собственной инициативе. Эрнест Неизвестный, создавая надгробный памятник Н.С. Хрущёву, сделал его из белого и чёрного мрамора, сказав: “Я так и не понял, чего в нём больше белого или чёрного…» [4]. Этот биографический момент отражен в поисках Мазилы необходимого материала для памятника Хряку: «… на складе удалось получить только кусок черного мрамора для изображения темной стороны деятельности Хряка. Кусок белого мрамора, необходимый для изображения светлой стороны деятельности Хряка, заведующий складом не выдал, заявив, что на складе такового сейчас нет, хотя этот кусок валялся на дороге, и его пришлось объезжать» [2, с. 298]. Акцентируя внимание читателя на данном эпизоде, А.А. Зиновьев пытается охарактеризовать Хрущева как реформатора 60-х годов, который соединил в себе, по его мнению, больше тени, чем света, поэтому символичен «белый кусок мрамора на дороге» – это все лучшее, что не нашло в его политике должного развития, было брошено на полпути. Изначально достаточно прогрессивные идеи: «бесплатный транспорт, отдельные квартиры» [2, с. 174], распахивание целины привели к экономическому кризису в стране, а «развенчание культа личности» дало стране видимую «оттепель» с последующим «закручиванием гаек» и созданием нового культа личности. В канве произведения сатирически снижается высокое символическое значение сочетания двух видов мрамора в надгробии Хряка. «Переплетение и взаимопроникновение черного и белого цветов символизировало борьбу сил добра и зла в сложной натуре Хряка, который, даже по мнению Хозяина, был примитивным хитрецом районного масштаба» [2, с. 631]. Таким образом, А.А. Зиновьев отказывает своему герою в богатом внутреннем мире, в психологизме.
Деятельность Хряка проанализирована фактически, научно, а оформлена художественно-литературно, таким образом, автор выводит новый тип портретного описания исторического лица, в котором соединяются одновременно две сферы знания: научная социология и художественный вымысел. Это подготовило почву для появления новой реальности в XX веке внетекстовой (реальности, но в авторской обработке) и привело к закономерному процессу «олитературированию» социальных наук.
Показательно с этой точки зрения авторская замена известного названия «Новодевичье кладбище» на «Старобабье», автор пытается создать внетекстовую реальность закономерного социального процесса опошления нравов временем, отсюда антитезы двух уровней: новое-старое, девичье-бабье. Кроме того, авторское новообразование приобретает дополнительный символический смысл – порочности. Таким образом, Хряк, по его мнению, заслуживает священного места захоронения, но не сточки зрения истории человечества и религии, а исходя из социальности, которой управляют «социальные законы - грязные и жестокие ничтожества» [5, с. 112]. «Потом Хряк умер. И тогда с ним произошло третье из ряда вон выходящее событие: его похоронили не в Стене, как он того заслуживал со всех точек зрения, а на Старобабьем кладбище рядом с могилой какого-то Директора. <…>Могила Хряка стала символом и местом поклонения. Так было создано второе святое место в Ибанске, маленькое и неофициальное в отличие от грандиозного официального первого, а потому более человечное» [2, с. 208-209].
А.А. Зиновьев лишает Ибанск святости, а значит и человечности, таким образом «Зияющие высоты» – не только сатира, но и трагедия. Сатира – это об обществе, о том в людях (пусть самых достойных), что принадлежит социальности; трагедия – о человеке, сущность которого не исчерпывается совокупностью общественных отношений» [5, с. 113].
Прототип Хрущева у А.А. Зиновьева Хряк – это не столько описание исторического деятеля той эпохи, его минусов и плюсов, сколько своеобразное предостережение человечеству о возможности появления новой внелитературной реальности подобного коммунального предводителя. Таким образом, автор фокусирует в историческом прототипе исключительно доминирующие моменты его социологической деятельности, тем самым выводит образ на новый уровень, поэтому он становится чем-то более масштабным, чем его исторический аналог, что способствует появлению нового способа текстообразования, в котором логические научные прогнозы будущего представлены в художественной обработке. Следовательно, текст воспринимается как вымысел, но практически слитый с реальностью. Если ранее в художественной литературе при описании данных, которые очерчивают область фактов, то есть изображают жизненные реалии, использовали философские законы, исторические материалы, то А.А. Зиновьев использует социологию, что наглядно демонстрирует описанный нами прототип Хрущева – Хряк.
Список литературы
1. Дмитрий Юрьев. Сияющая бездна // Новый мир, 1999, № 11.
2. Зиновьев А.А. Зияющие высоты: Роман.- М.: Эксмо, 2008.- 736с.
3. Хрущев об искусстве и пидарасах// Тема [Электронный ресурс]. Http://www.tema.in.ua от 20.03.09
4. Позднякова В.И. Исторический портрет Хрущева// Первое сентября, 2009,№2.
5. Зиновьевские чтения: материалы I международной научной конференции. М., 15-16 мая 2007.-М.: Изд-во мос. гум. ун-та, 2007.-208с.
