Искусственное оплодотворение и имплантация эмбриона — разновидность методов трансплантации тканей и органов человека, где медициной давно разработаны и успешно применяются на практике. Обращения в специализированные медицинские организации в современный период не редки, обусловлено это плохой экологией, неблагоприятным состоянием здоровья населения, иногда по факторам, не зависящим от состояния здоровья — причин может быть много. Что бы по-настоящему чувствовать себя, например, полноценной семьей, пары идут на риск, полагаясь целиком и полностью на медицину, но порой забывая о пробелах в законодательстве. Многие даже не задумываются о том, как будут урегулированы данные отношения, потому что задаются совсем иной целью. Таким образом, ответственность должна лечь на законодательную ветвь власти. Ответственность именно за состояние урегулирования правоотношений. В России достаточно развита ступень усыновления/удочерения детей, но должным образом не уделено внимание аспектам методов искусственной репродукции человека.
Изучив нормы Семейного кодекса Российской Федерации в аспекте регулирования репродуктивных технологий, можно определить его усеченный характер, закрепляющий лишь три способа репродуктивной деятельности: искусственное оплодотворение (п. 1 ч. 4 ст. 51 СК РФ), имплантация эмбриона (п. 1 ч. 4 ст. 51 СК РФ) и имплантация эмбриона в тело суррогатной матери (п. 2 ч. 4 ст. 51 СК РФ). В свою очередь, Приказ Минздрава Российской Федерации № 67 определяет в несколько раз больше таких способов репродуктивной деятельности: экстракорпоральное оплодотворение, инъекция сперматозоида в цитоплазму ооцита, донорство спермы, донорство ооцитов, суррогатное материнство, преимплантационная диагностика наследственных болезней, искусственная инсеминация спермой мужа (донора).
Большой интерес вызывает метод суррогатного материнства, так как наиболее часто мы можем услышать о данном методе. И, на мой взгляд, этот метод наиболее подвержен риску. В данном случае в отношениях выступает две стороны (не считая медицинскую организацию): супруги и суррогатная мать. В России очень хорошо зафиксированы права матери, права биологической матери, которая родила ребенка, но не встречается фраза о защите прав матери-доноре, чьи клетки были взяты для оплодотворения. Закон стоит на стороне той женщины, которая фактически выносила и родила ребенка. То есть суррогатная мать может оставить ребенка себе, ребенка, который с точки зрения биологии совершенно для нее чужой.
Суррогатное материнство, основанное на экстракорпоральном оплодотворении (ЭКО), т. е. зачатии не в теле человека и последующем переносе оплодотворенной яйцеклетки (зиготы) в матку другой женщины.
Сущность применения методов вспомогательной репродукции преследует исключительно единственную цель — лечение бесплодия, которое направлено на восстановление репродуктивного здоровья. Основой такого рода правоотношений является возмездный договор, заключаемый между суррогатной матерью и супругами. Причем под защитой должны находиться обе стороны.
Предметом такого договора выступает вынашивание ребенка и последующая его передача супругам, то есть оказание услуги, за которую суррогатная мать получает вознаграждение по договору.
Договор, регулирующий правоотношения по вынашиванию и рождению «суррогатного ребенка» должен являться договором возмездного оказания услуг донорства. Таким образом, донорами являются как супруги, так и суррогатная мать. В связи с тем, что перечень договоров, предусмотренных ч. 2 ст. 779 Гражданского кодекса Российской Федерации является открытым, что делает возможным применение положений гл. 39 Гражданского кодекса Российской Федерации к договору суррогатного материнства.
Несмотря на разрешение Семейного кодекса в диспозитивном порядке определять отношения между сторонами данного договора, формулировка ст. 51 Семейного кодекса Российской Федерации, которая определяет, что лица, состоящие в браке и давшие согласия на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, после рождения ребенка могут быть записаны в качестве родителей в книге записей рождения только с согласия женщины, родившей ребенка (суррогатной матери), ставит под сомнение юридическую силу данного договора.
Таким образом, супруги зависят от решения суррогатной матери, что делает данные правоотношения уязвимыми с точки зрения законодательной основы. Супруги должны иметь гарантию на достигнутый результат, потому что правовое регулирование в решении вопросов бесплодия, использования эмбрионов, материала донора охватывает как имущественные, так и неимущественные отношения.
Семейный кодекс Российской Федерации предусматривает необходимость письменного согласия лиц, состоящих в браке, на имплантацию эмбриона, однако не предусматривает заключение договора между суррогатной матерью и супружеской парой, хотя гражданским законодательством заключение такого договора не запрещено. Отсутствие в законе каких-либо правил оформления возникающих отношений на практике влечет отсутствие гарантий для обеих сторон.
На практике часто можно встретить то, как суррогатные материи не хотят отдавать ребенка родителям, но как обезопасить себя суррогатной матери? Как защитить права женщины, чей организм подвергается нелегкому испытанию? Нередки случаи, когда беременность суррогатной матери протекает неблагополучно, или вообще, прерывается. В таких случаях, цель договора «услуги» не достигнута. Супруги, как правило, не выплачивают остальную сумму суррогатной матери, при том, что здоровье суррогатной матери подорвано, и ей просто необходимы денежные средства на восстановление здоровья.
Такую судебную практику можно наблюдать по всей России. Например, Кировский районный суд города Омска в 2014 году рассмотрел дело по иску Кориковой О. Л. к Максименко Ю. В., Максименко Д. Е. о взыскании задолженности по договору оказания услуг суррогатного материнства, компенсации морального вреда. В данном случае, предметом договора суррогатного материнства являлось вынашивание суррогатной матерью беременности, наступившей после переноса в полость матки суррогатной матери эмбрионов, полученных в результате проведения процедуры экстракорпорального оплодотворения с использованием гамет генетических родителей. Врачами успешно была проведена процедура экстракорпорального оплодотворения. Суррогатной матери было перенесено два эмбриона, но на 16 неделе беременности у истицы произошел выкидыш, в связи с этим беременность была прекращена. Согласно заключенному договору, в случае гибели плода позднее 14-ти недель не по вине суррогатной матери, супруги должны были выплатить ей 100 тысяч рублей компенсации. Супруги выполнили условия договора, но на половину, выплатив 50 тысяч рублей. Ответчики в свою очередь ссылались на то, что первую часть денежных средств выплатили во время предварительно проведенной медикаментозной подготовки. Так же супруги утверждали, что прерывание беременности произошло ранее 14-ти недель. Судебный процесс строился на доводах и доказательствах сторон, с какого момента стоит считать беременность наступившей. При проведении процедуры репродуктивной технологии, срок определяется более точно, поскольку достоверно известна дата проведения процедуры подсадки эмбрионов. Специалисты ВРТ (вспомогательные репродуктивные технологии) подсчитывают срок беременности со дня переноса эмбриона. По факту констатировать наступление беременности можно только по результатам ХГЧ, которое проводится через две недели после переноса эмбрионов суррогатной матери. Если лечащий врач не обладает информацией что наблюдает суррогатную мать, по подсчет срока ее беременности будет осуществляться им как общепринято, то есть с 1- го дня последних месячных. Ультразвуковое исследование не является диагнозом, а лишь констатирует факт, какому сроку беременности соответствует плод по развитию. Таким образом, суд не нашел оснований для удовлетворения исковых требований. Ответчиками было доказано, что беременность прервалась ранее 14-ти недель.
На территории России действует принцип свободы договора, но не в одном источнике конкретной формулировки понятия договора суррогатного материнства нет. При заключении договора стороны сами определяют дополнительные условия, пытаясь предусмотреть «все случаи жизни», что, естественно, является невозможным, потому что предусмотреть все невозможно, особенно, если правоотношения толком не урегулированы законом. В таком случае не стоит грешить на отсутствие типового договора, который целиком и полностью отобразит суть возникших правоотношений, причем это относится к любой сфере деятельности. Таким образом, очень востребован закон, который урегулировал бы отношения искусственной репродукции, то есть самостоятельный нормативно-правовой акт, со ссылками на уже существующие законы, во избежание дублирования каких-то моментов. Естественно, в создании закона поможет анализ судебной практики. О недостаточном правовом регулировании вопросов, связанных с суррогатным материнством, в феврале 2017 года на семинаре-совещании председателей региональных судов говорил глава Верховного суда Вячеслав Лебедев. Постановление Пленума Верховного суда Российской Федерации от 16 мая 2017 года, возлагает на суды обязанность по выяснению обстоятельств при отказе суррогатной матери передавать ребенка генетическим родителям, так как такой отказ не может служить безусловным основанием для отказа в удовлетворении иска. Суду в таком случае необходимо выяснить заключался ли договор о суррогатном материнстве и каковы условия этого договора, являются ли истцы генетическими родителями ребенка, по каким причинам суррогатная мать не дала согласия на запись истцов в качестве родителей ребенка, и с учетом установленных по делу обстоятельств, а также положений статьи 3 Конвенции о правах ребенка разрешить спор в интересах ребенка. В таком случае, суды будут опираться на практику, что нежелательно, поскольку в Российской Федерации все-таки романо-германская правовая система, а не система прецедентного права англо-саксонской правовой системы.
Невозможно «придумать» законы под каждый случай, поскольку правоотношения всегда уникальны по своей природе, но возможно урегулировать должным образом основные моменты. Отсутствие единого подхода в решении вопроса относительно источника регулирования отношений в сфере искусственной репродукции, не помогает улучшить ситуацию в таких правоотношениях, лишь заводит в неизвестность, а потому и хаотичность в действиях.
Литература:
- Семейный Кодекс Российской Федерации. СЗ РФ.- 1996.- № 1.- Ст. 16.
- Федеральный Закон «Об актах гражданского состояния» № 143 ФЗ от 15 ноября 1997 г. // Российская газета.- 1997.- 20 ноября.
- Федеральный закон от 21.11.2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» // Российская газета. — 2011. — 23 ноября.
- Постановление Пленума Верховного суда Российской Федерации от 16 мая 2017 года.
- Приказ Минздрава РФ от 26.02.2003 № 67 «О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия» [Электронный ресурс]. — http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_42017/ (дата обращения: 01.10.2017 г.)
- Приказ Министерства здравоохранения РФ от 28 декабря 1993 г. № 302 «Об утверждении перечня медицинских показаний для искусственного прерывания беременности»/ Информационная справочная правовая система «Гарант» от 9.08.04.
- Майфат А. В. «Суррогатное материнство» и иные формы репродуктивной деятельности в новом Семейном кодексе РФ /А. В. Майфат// Юридический мир. —2014. —№ 2., С. 19–33.
