В первой половине 1990-х гг. Россия стремилась максимально дистанцироваться от стран ЦАР: — в первую очередь, это было связано с желанием вновь образовавшихся государств стать независимыми от России. За достаточно короткий срок им удалось установить дипломатические отношения со многими странами мира, подписать сотни межгосударственных договоров и соглашений, вступить в торгово-экономические связи с большим количеством стран. Это привело к ослаблению влияния России в регионе и требовало явной корректировки проводимой ею политики с учетом изменившегося мирового статуса государств ЦАР;
– страны ЦАР стали получать существенную финансовую поддержку от третьих стран;
– Россия считала, что это поможет ей более эффективно провести реформирование собственной экономики и выйти в качестве полноценного участника на мировой рынок [2, с. 17].
Формирование независимых государств на территории ЦАР и ослабление влияния России в данном регионе вызвали у Китая желание закрепиться на данной территории, воспользовавшись основными ее преимуществами: масштабным рынком сбыта, энергетическими и транспортными ресурсами. Очевидной для китайской стороны была невозможность проникновения на территорию ЦАР без учета интересов России. Таким образом, одним из наиболее эффективных способов взаимодействия КНР с данным регионом могло стать формирование структуры, включающей в себя страны ЦАР и Россию, для решения определенного круга вопросов.
Важной особенностью организации является то, что ее образуют очень разные страны по населению, площади, размерам экономики, уровню экономического развития и включенности в глобальную экономику, как это видно из таблицы. А все это ведет к разнице в интересах и приоритетах, также несогласованности в действиях, отсутствию единомыслия по поводу решения региональных проблем и вопросов, ведь двустороннее сотрудничество превалирует здесь. Некоторые аналитики и эксперты полагают, что ШОС является лишь неким политическим дискуссионным клубом. Но тем не менее ШОС, просуществовав уже более 10 лет, доказывает свою состоятельность, совершенствуясь и развиваясь по всем направлениям. Одна из особенностей ШОС заключается в том, что она не является ни военным блоком, как НАТО, ни открытым регулярным совещанием по безопасности, как АРФ АСЕАН, занимая промежуточную позицию. Организация может стать перспективной, адекватно отвечая последним вызовам в регионе (как, например, это было в ситуациях с Южной Осетией, Киргизией) и привлекает к себе все большее внимание, особенно со стороны США в 2010 г. Если страны-участницы устранят внутренние противоречия и четко расставят приоритеты, то в будущем мы сможем наблюдать монолитную региональную структуру, способную конкурировать с другими объединениями в регионе и занимающую видную позицию в мире, при этом четко и безошибочно работающую по всем своим направлениям.
Общепринятым является утверждение, что важнейшей целью региональной интеграции является повышение темпов экономического роста и, соответственно, повышение уровня благосостояния страны [7, с. 67]. При этом воздействие интеграционных процессов на экономику весьма неоднозначно, а взаимосвязь между глубиной интеграции и экономическими выгодами до сих пор не доказана. Более того, существуют доказательства того, что частичная либерализация взаимного товарного обмена (частичное снижение таможенных тарифов) с большей вероятностью повысит благосостояние, чем полная либерализация (тотальная отмена импортных пошлин) [3, с. 116]. Таким образом, углубление интеграционного процесса далеко не всегда способствует достижению экономических целей интеграции — повышению уровня благосостояния страны или темпов экономического роста. Исходя из этого, интеграционные объединения, находящиеся на «низких» стадиях интеграции (зона свободной или преференциальной торговли), с точки зрения возникающих экономических эффектов могут быть более «успешными», чем некоторые таможенные союзы или общие рынки. Соответственно, консервация интеграционного процесса на стадии зоны свободной торговли на фоне отсутствия прогресса в сфере формальной интеграции не может являться основанием для признания проекта «провальным».
Следует также учитывать, что помимо макроэкономических целей (повышение уровня благосостояния или темпов роста) в подавляющем большинстве случаев региональная интеграция имеет и другие цели, в том числе политического характера. Разнообразие целей интеграции во многом определяет отсутствие четких критериев в отношении «успешности» того или иного интеграционного проекта, в результате чего однозначно в качестве «успешного» признается только Европейский интеграционный проект, в рамках которого были достигнуты цели как экономического, так и политического характера. Подобный подход, однако, ведет к абсолютизации европейского опыта и «формальной» интеграции и обедняет научный взгляд на интеграционные процессы, в определенной степени искажая представления о тех выгодах и преимуществах, которые она может обеспечить [10].
Концептуальная основа стратегии Китая и России по отношению к ШОС: сходства и различия Китай и Россия — два локомотива развития ШОС. Можно сказать, что ШОС выступает в некоторой степени как дополнительная площадка стратегического взаимодействия между Китаем и Россией. В отношении к ШОС обе страны сформировали собственную стратегическую концептуальную основу, в которой получили отражение не только коренные национальные интересы Китая и России, но и новые вызовы и возможности в регионе. При сравнении стратегических концепций Китая и России по отношению к ШОС, представляется очевидным, что в этих концепциях наблюдаются сходные черты.
Во-первых, у обеих стран есть общая цель в отношении к ШОС. Цель обеих стран в ШОС заключается в обеспечении территориальной целостности, содействии экономическому росту в относительно неразвитых регионах, сдерживании проникновения западных гегемонистских стран в этом регионе, противостоянии терроризму, сепаратизму и экстремизму в Центральной Азии, налаживании экономических отношений и добрососедства с центральноазиатскими странами, укреплении позиции двух стран в Центральной Азии.
Нами предлагаются следующие отличительные особенности: а) наличие, помимо экономического, также других сфер сотрудничества в качестве основных, первичных или наиболее развитых; б) экономический компонент деятельности ММЭВ, ранее не развитый, находится в процессе интенсификации, происходит стремительное становление экономических институтов, принимаются существенные решения в экономической сфере; в) происходит совместная разработка определенных интеграционных задач и осуществление мероприятий, имеющих интеграционный потенциал, которые при этом могут не затрагивать отдельных государств-членов.
На сегодняшний день сложился ряд предпосылок, которые способствуют ослаблению роли традиционных глобальных финансовых центров в пользу новых региональных. Три традиционных центра мировой экономики столкнулись со значительными трудностями. Актуальной проблемой является неопределенность относительно восстановления экономики США как крупнейшего в мире рынка сбыта. В ЕС нерешенный окончательный вопрос преодоления долгового кризиса ослабляет доверие инвесторов к евро как резервной валюты, а в Японии восстановление после стихийного бедствия понадобится значительные финансовые ресурсы [1].
В то же время рост роли финансовых центров стран ШОС обусловлено многообразием внутренних и внешних факторов. В течение последнего десятилетия экономическое развитие стран ШОС играл важную роль в мировой экономике. Движущей силой экономического роста этих стран является богатство природными ресурсами, размеры территории и населения. В 2016 совокупный ВВП стран ШОС составлял 30 % от мирового, а объемы торговли достигали 17 [2, с.64].
Стабильно высокой остается привлекательность стран ШОС для иностранного капитала, в частности это касается международного движения капитала внутри этой группы. Китай постепенно склоняется к экспорту капитала путем работы в кооперационных моделях, таких как займы в сферах энергетики, сырья, инфраструктурных сделок в рамках ШОС, оставаясь в то же время привлекательным для инвесторов из других стран. Среди стран ШОС лидером по объемам прямых иностранных инвестиций является Китай.
Вместе с поселением финансового влияния страны ШОС играют также важную роль в мировой политике, экономике, международных делах. Еще одним из факторов, свидетельствующих о росте их влияния, является усиление участия в международных организациях, таких как Международный валютный фонд и Всемирный банк [6, с.69].
Таким образом, страны ШОС стали точкой притяжения глобальных финансовых потоков. Крупнейшие финансовые центры стран: Шанхай, Сан Пауло, Йоханнесбург, Москва и Мумбаи — по объемам имеющегося капитала и уровнем развития существенно отличаются между собой и, соответственно, занимают на сегодняшний день различные позиции на мировом финансовом рынке.
Самым развитым является Шанхай. Это единственный финансовый центр группы ШОС, который на сегодняшний день является реальным региональным финансовым центром и может претендовать на конкуренцию с лидерами глобального финансового рынка — Нью-Йорком, Лондоном и Токио. По индексу развития финансовых центров Синьхуа-Доу Джонс он занимает 8 позицию и конкурирует с тремя другими центрами Юго-Восточной Азии: Гонконгом, Токио и Сингапуром. Шанхай занимает высокие позиции по показателям привлекательности для капитала, интеллектуального капитала [9, с.113].
Важным фактором, влияющим на развитие международного финансового центра, является конвертируемость национальной валюты. Именно этим объясняется отставания Шанхая от четверки лидеров среди мировых финансовых центров.
Среди валют стран ШОС юань занимает ближайшие позиции к получению статуса свободно конвертируемой, пользующийся наибольшим доверием среди иностранных инвесторов, что объясняется динамичной экономикой Китая, а также усилиями правительства по внедрению юаня в осуществлении международных сделок [5, с.56].
Становлению мирового финансового центра в Шанхае способствует также географическое положение города. Шанхай является крупнейшим транспортным узлом финансовым и торговым центром материкового Китая [11, с.84].
Москва — главный региональный финансовый центр России и стран СНГ.
Здесь действуют около 1000 коммерческих банков [8, с.81]. К положительным факторам усиливающие позиции Москвы как международного финансового центра, следует отнести большую правительственную поддержку финансового центра, наличие значительных объемов национального капитала, который основывается на развитых отраслях тяжелой промышленности, машиностроения, добычи и переработки нефти и природного газа. По показателю развития финансового рынка среди 5 центров стран ШОС Москва уступает только Шанхаю. Однако существует ряд существенных недостатков: низкий уровень развития финансовых инструментов, сложность доступа иностранного капитала и отсутствие четких перспектив становления рубля как резервной валюты, осложняют развитие глобального финансового центра. Занимая 38 место по индексу IFCD, Москва закрепляет статус регионального финансового центра, однако дальнейшее развитие и интеграция в мировой финансовый рынок в ближайшем будущем маловероятно.
В заключение стоит отметить, что международные финансовые центры являются неотъемлемой составляющей мирового финансового рынка и одним из основных механизмов перераспределения международного финансового капитала, наряду с глобальными финансовыми центрами, такими как Нью-Йорк, Лондон и Токио, усиливают свое значение региональные. Особое место здесь занимают финансовые центры развивающихся стран, что обусловлено, с одной стороны, экономическими проблемами в США и странах еврозоны, а с другой быстрыми темпами экономического роста стран БРИКС. К основным финансовым центрам стран ШОС относятся Гонконг, Шанхай, Пекин, Шэньчжень, Москва, которые на сегодня являются региональными финансовыми центрами. Статус глобального финансового центра из них имеет только Гонконг, чему способствует свободная конвертируемость валюты, развитая финансовая инфраструктура и низкие ограничения для движения международного капитала. Потенциальным мировым финансовым центром является также Шанхай, который может конкурировать с лидерами региона — Гонконгом, Токио, Сингапуром, однако не конвертирование юаня существенно сдерживает свободных движение капитала.
Таким образом, при схожести с межгосударственными структурами «простого» экономического сотрудничества данный вид отличается от них:
– во-первых, отсутствием общих экономических органов несмотря на интенсивное развитие экономических связей в условиях глобализации;
– во-вторых, осуществлением мероприятий и проектов с интеграционным потенциалом, затрагивающих, как правило, не все государства объединения (например, расчеты в национальных валютах);
– в-третьих, возможным наличием признаков, присущих интеграционным объединениям (например, специальным правовым режимом движения товаров, услуг, капиталов, рабочей силы, являющимся исключением из сферы действия принципа наибольшего благоприятствования);
– в-четвертых, отсутствием разработанной международной-правовой базы для многостороннего сотрудничества.
Как мы отметили, в первую очередь, данные характеристики относятся к функционированию ШОС. Оптимизация деятельности ММЭВ данного вида возможна при разработке единого соглашения, устанавливающего основы многостороннего взаимодействия всех государств-членов в экономической сфере, которое бы закрепляло положения о координации и общих принципах согласования экономической политики. Необходимо создать механизм, основанный, в первую очередь, на многосторонних соглашениях, соглашениях о реализации многосторонних экономических проектов, отвечающих интересам всех членов ШОС. Эволюцию экономического компонента повлечет разработка Соглашения, в котором регламентировались бы основные формы и механизмы экономического взаимодействия, а также были бы зафиксированы обязательства по отраслевым направлениям сотрудничества и интеграции (например, торговой политики, макроэкономической и валютной политики, политики в области технического регулирования, транспорта, энергетики, трудовой миграции).
Литература:
- Tinbergen J. International Economic Integration. Amsterdam: Elsevier,1954.
- International Economic Integration: Theory and Measurement. Critical Perspectives on the World Economy. Edited by Miroslav N. Jovanovic. London: Routledge, 1998.
- Липси Р. Дж. и Ланкастер К. Общая теория второго лучшего // Вехи экономической мысли. Т.4. Экономика благосостояния и общественный выбор. Под ред. А. П. Заостровцева. М.: «Экономическая школа» ГУ ВШЭ. 2004. С. 95–134.
- Lipsey R. G. and Lancaster K.The general theory of second best. The Review of Economic Studies. 1956. 24 (1). P. 11–32.
- Винокуров, Е. Количественный анализ экономической интеграции Европейского союза и Евразийского экономического союза: методологические подходы / Е. Винокуров, И. Пелипась, И. Точицкая. — СПб.: ЦИИ ЕАБР, 2014. — 62 с.
- Калиева, С. А. Направления экономического взаимодействия стран в условиях региональной экономической интеграции / С. А. Калиева // Известия НАН РК. Серия общественных наук. — 2017. — № 2. — С. 49–52.
- Мухамеджанова, Д. Ш. Мировые интеграционные объединения и Казахстан: сотрудничество в условиях регионализации: монография / Д. Ш. Мухамеджанова. — Алматы: КИСИ при Президенте РК, 2013. — 348 с.
- Шумский, Н. Экономическая интеграция государств Содружества: возможности и перспективы / Н. Шумский //Вопросы экономики. — 2013. — № 6. — С. 122–134.
- Россия — Китай: «дозагрузка» отношений.//Мировая экономика и международные отношения — 2016.- № 6.- С.10.
- Канавский С. C.«Энергетический клуб ШОС» — не элитный клуб «шанхайской шестёрки», а структура, готовая к взаимодействию с разными странами» / Офис — группа ШОС БРИКС, г. Уфа — 2015 г. [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://ufa2015.ru/media/articles/360/
- Либман А. М., Хейфец Б. А. Модели региональной интеграции. М.: Экономика, 2014. — 438 с.
