Общество современной России, как и всех других стран, открыто для глобализационных процессов, проникающих во все сферы жизни. В тоже время во многих сообществах крепнет процесс, противоположный глобализации – локализация, направленная на реминисценцию традиционной культуры. Синтезом противоположных тенденций выступает так называемая глокализация, в процессе которой глобальные формы адаптируются к местным ресурсам, традициям, культурным и природным особенностям. В этих условиях особую значимость приобретают вопросы соотношения понятий социальной и культурной идентификации, внутренней и внешней иерархии их семантической значимости, темпоральных и пространственных конфигураций их формирования.
Глобализация затронула российское общество и через практики потребления. Консумеризм во многом стал следствием социальных макроизменений, прежде всего глобализации, сказавшейся на распределении пространства и времени социальной жизни в контексте индивидуального самоосуществления и нахождения своего места в системе социокультурных, политических, экономических отношений общества.
Массированная виртуализация повседневности, составляющая общий фон глобального потребления, внесла свой вклад в картину повседневной жизни. По данным Фонда исследования общественного мнения, аудитория российского интернета с 2005 года увеличилась в пять раз. Зимой 2009/2010 года число активных интернет-пользователей в России превысило 25 млн. человек (рост за квартал – около 8%). Если определять интернет-пользователей максимально широко – как полугодовую интернет-аудиторию, то их доля составляет около 37% взрослого населения России (43,3 млн. человек). Это сопоставимо с населением, например, Испании, где всего проживает около 40 млн. человек. Российские пользователи всемирной сети составляют примерно 10% всех европейских интернет-пользователей. Об этом свидетельствуют результаты очередного выпуска исследования «Интернет в России» [1].
Широкое распространение сетевых коммуникаций, особенно среди молодежи (по данным того же ФОМ, интернетом пользуются 67% лиц от 18 до 24 лет) [2], делает применение привычных практик идентификации неэффективным, а возрастающая неопределенность порождает необходимость формирования новых поведенческих паттернов, новых хабитусов, усиливается потребность в самоопределении относительно многообразных групп и общностей. Ответ на вопрос, какие группы и общности человек признает «своими», а какие частично близкими или враждебными, становится принципиально важным для понимания новых координат социальности.
К зиме этого года Россия обошла по числу пользователей такие страны, как Испания, Италия и Франция. А весной российских пользователей стало столько же, сколько зимой было в Великобритании – 33 миллиона [3]. Такому резкому росту числа вовлеченных сопутствует и появление все новых возможностей и коммуникативных практик: приватная переписка вытесняется общением по скайпу, виртуальные магазины соседствуют с виртуальными городами, где каждый может стать демиургом собственного игрового пространства, да и в целом некоего симулякра реальности, включая вполне реальные деньги. Возможности творчества и репрезентаций авторского продукта ограничиваются только фантазией самого автора. Особый интерес представляет изменение способов конструирования и репрезентации идентичности в сети. Путь приобретения опыта реальности, предполагающий столкновение с собой и другими, осуществление ежедневных дел, и, конечно, политические действия, находится в процессе драматического пересмотра и передела. "Виртуальное" наступает на "реальное ". Виртуальные деньги уклоняются от правительственного контроля и могут даже приносить экономию их держателям [4, p.181.]. Идеи также уклоняются от контроля правительственных цензоров, независимо от того, о правах ли они человека или о расовой ненависти. Территориальные границы предоставляются бессмысленными, так как биты и байты, электронные версии, данные, факсы, и изображения ускоряют свой бег по волокнам оптического кабеля, вверх и вниз по спутниковым связям, через матрицу киберпространства.
Как киберпространство может способствовать конструированию идентичности и движению к самоопределению? Как мы должны осмысливать идентичность и сообщество в век информации? Бенедикт Андерсон характеризует сообщество как "глубокое, горизонтальное товарищество" - связь, братство, идея, что люди обязаны быть вместе - является полезным. Аргумент в том, что такие обязательства могут быть созданы в эфире битов и байтов, также как в других типах взаимодействия. То есть взаимодействия, которые происходят в киберпространстве, в некоторых случаях могут вносить вклад в такое товарищество. Как указывает Андерсон, члены сообщества никогда не имеют возможности встретить большинство других членов. Эти сообщества, таким образом, являются "имажинарными сообществами": "члены даже самой маленькой нации никогда не будут знать большинство своих членов, встречать их, или даже слышать о них, все же в сознании каждого живет власть их сообщества"[5, p. 7.]. Учитывая, что все сообщества являются имажинарными, сконструированными в умах членов, не удивительно, что такие сообщества могут появляться или укрепляться в киберпространстве. Почему? Киберпространство копирует, по крайней мере, частично, условия, в которых возникают и поддерживаются определенные типы взаимодействий, необходимые для сообщества. Рей Ольденбург полагает, что есть три главных "места", населяемых людьми, - место, чтобы жить, место для работы, и место общения и веселья. Процесс перестраивания идентичности, по Д. Элкинсу, относится "разъединению". "Присоединение" затягивает идентичности в узел. Территориальность обеспечивает способы понимания самих себя и отношений с другими, в тех пределах территориальности, которые определяют государство и территории за его границами. Есть общие элементы типа истории, традиции, культуры, религии, языка, этнической принадлежности, которые могут включаться в узел, называемый государством, и граждане этих имажинарных сообществ берут большинство из них, или все вместе как ключевые аспекты идентичности. Когда человек выходит за пределы территориального государства в поисках жизненно важных аспектов идентичности, эта идентичность становится по крайней мере частично отделенной или отсоединенной от государства. Элкинс показывает, что такое отсоединение может закончиться новыми формами присоединения, так как идентичность начинает перестраиваться и приобретать новые значения [6, p. 142.]. Эти разъединения приводят к созданию постсовременных Я, децентрированных Я - исторически конституированной идентичности, подвергающейся непрерывному реконструированию. Постсовременное Я – это ансамбль его окружающей среды, множественное Я, изменяющееся в ответ на различные социальные ситуации [7, p. 181.].
Возникновение массовой коммуникации - книг, газет, радио и телевидения - помогло сформировать основания государственности и национальной принадлежности для многих групп. Безусловно, социальные и политические движения за самоопределение смогут использовать интернет как относительно дешевый способ презентации собственной позиции, однако те, к кому эта информация непосредственно обращена, те, кто мог бы составить силу движения, вряд ли смогут ею воспользоваться. Тем не менее известны примеры, когда активное использование интернет-коммуникаций оказало известное воздействие на военный режим и заставило правительство отказаться от намеченных планов[8].
Сравним данные по месячным московским аудиториям двух крупнейших порталов Яndex и Mail.ru (рис.1). Оставив в стороне сопоставление объемов аудиторий обратимся к содержательной характеристике интересов пользователей. В обоих случаях на втором месте оказывается главная страница, а на третьем картинки и фото, причем численность пользователей примерно одинакова. С нашей точки зрения такая популярность картинок и фото объясняется активным поиском ресурсов для выстраивания собственной идентичности. Вспомним вновь замечания Д. Иванова о том, что новые неравенства возникают как следствия конкуренции образов-стилизаций [9,с.75], следовательно, находка наиболее удачных образов для самопрезентации и личных страничек расценивается как достижение в конструировании символического статуса. Еще раз подчеркнем, что зачастую такая деятельность не носит осознанного характера и осуществляется в режиме практик (П. Бурдье).
Рисунок 1. Московская аудитория интернет порталов (февраль 2007 года). Источник: Тагиев Р. Аудитория российского Интернета.
TNS Web Index: полгода после старта. Презентация TNS Gallup Media22/03/2007
Рассмотрим целевые группы порталов. Эта информация позволит содержательно охарактеризовать базовые интересы, связанные с формированием идентичности. На подростков и юношей 12-17 лет рассчитаны проекты видео@mail.ru, фото@mail.ru, которыми они пользуются чаще, чем, например, порталами яндекс адреса, яндекс картинки и ya.ru. в то же время последний проект в большей степени привлекает мужчин в возрасте 18-24 лет, так же как большую популярность в этой целевой группе набирают проекты яндекс картинки и яндекс фото. Молодые мужчины (25-34) предпочитают яндекс маркет и яндекс карты и пробки. Такой выбор диктуется, с нашей точки зрения, как стремлением рационализировать деятельность и сэкономить время, так и страхом его потерять (темпоральной фобией). Кроме того, в терминах идентичности эти факты свидетельствуют о том, что эта целевая группа рассчитывает маршруты собственных передвижений (независимо от наличия автомобиля).
Рисунок 2. Целевые группы тематических проектов порталов.
Источник: Тагиев Р. Аудитория российского Интернета.
TNS Web Index: полгода после старта. Презентация TNS Gallup Media22/03/2007
Здесь же мы можем найти подтверждение потребительских практик (автомобиль, интернет, рынок). Отметим, что потребительские интересы меняются с возрастом. Мужчины 35-54 лет гораздо чаще молодых бывают на сайтах знакомств - Знакомства@mail.ru, хотя проявляют интерес так же к картам и пробкам и яндексТВ. Что касается женщин, то здесь тоже существуют различия: девушки от 12 до 17 лет чаще остальных посещают яндекс афишу, яндекс игрушки и поиск по блогам, для женщин 18-24 характерно обращение к ответы@mail.ru; они еще не потеряли интерес к яндекс игрушкам и играм@mail.ru; но уже в большей степени пользуются словарями и блогами по сравнению с младшей группой. Женщины 25-34 и 35-44 лет не слишком различаются сетевыми предпочтениями: их потребительские интересы концентрируются вокруг новостей, погоды, афиши и открыток. Обобщая, скажем, что мужчин интересует, как добраться и с кем (сайты знакомств), а женщин – куда (афиша) и в чем (погода). Это разные потребительские ориентиры.
Подчеркнем, что процесс формирования идентичности лежит на пересечении нескольких сфер: глобализации, виртуализации и потребления, в данном случае еще и потребления информации и средств доступа во всемирную паутину. Ведь чтобы явить себя миру, пройдя через стадии самоконструирования необходимы средства доступа. И конечный итог зависит от их мощности (если мы рассматриваем не просто сетевые дневники или блоги, а репрезентации в игровом/сетевом пространстве). Неслучайно показатели статуса и возможности пользования компьютером/ интернетом находятся в прямой зависимости. Как показал проведенный нами вторичный анализ данных по массиву Курьер Левада центр 2007 (N=1601), наибольшие значения корреляций между статусом и пользованием компьютером приходятся на верхнюю и среднюю часть среднего слоя (значения 3,7 и 4,7 соответственно), в то время как для нижней части среднего слоя и нижнего слоя корреляции приобретают максимальные отрицательные значения (-2,2 и -6,5 соответственно – табл.1).
Таблица 1.
Соотношение социального статуса и умения пользоваться компьютером
По нашему мнению, со временем в новой конфигурации сетевого сообщества наиболее значимым показателем станет социально-информационный статус. Диктат пространства уже сейчас заменяется диктатом времени. Время пребывания в интернете, помноженное на количество коммуникативных действий (адресных и безадресных сообщений), помноженное на число абонентов – коммуникативных линий - может служить ориентировочным показателем социально-информационного статуса.
Литература:
1. Новый выпуск бюллетеня «Интернет в России. Зима 2009/2010». URL http://bd.fom.ru/report/map/bntergum07/intergum0703/int240310_pressr
2. Специальный выпуск бюллетеня «Интернет в России. Март 2009». URL http://bd.fom.ru/pdf/int0309.pdf
3. Интернет – гуманис. Проект фонда общественного мнения. http://rocid.ru/files/rif2008/program/presentation/3apr.bib-1_lebedev.zip
- Winterson J. Written on the body.-New York: Vintage, 1999. 410p.
- Anderson B. Imagined Communities: Reflections on the Origins and Spread of Nationalism.-New York: Verso, 1991, p. 7.
- Elkins D. J. Globalization, Telecommunication, and Virtual Ethnic Communities// International Political Science Review, 1997, Vol. 18, No. 2, p. 142.
- Deibert R. J. Parchment, Printing, and Hypermedia: Communication in World Order Transformation. - New York: Columbia University Press, 1997, p. 181.
- Danitz T. and Strobel W. Networking Dissent: Cyber-activists Use the Internet to Promote Democracy in Burma, available : < http://www.usip.org/oc/vd/vdr/vburma/vburma_intro.html> .
9. Иванов Д.В. Виртуализация общества. - СПб.: "Петербургское Востоковедение", 2000. С.75.
