Рамки рассматриваемого этапа отчетливо обозначены переломными событиями в жизни страны – от развала СССР в конце 1991 года до разгона Верховного Совета осенью 1993 года. Этот период не имеет однозначных оценок. Так, по мнению П. П. Лопатовой, это был «этап реформ», внедривших в экономику страны рыночные, либеральные, частнособственнические начала, в политическую систему – принципы буржуазного государственного устройства, в социальную структуру – начало нового классового расслоения и резкой имущественной поляризации, в духовную жизнь – ценности индивидуализма и аморализма, в область международного статуса России – низведение ее до второразрядной державы, зависимой от Запада [1]. Объективно это был также этап интенсивного внедрения в народ идеологии общества массового потребления, обозначившийся коренной сменой стратегии и поведения населения, сломом механизма советской потребительской системы.
Обстановку в народном хозяйстве к началу 1991 года действительно можно охарактеризовать как кризисную. К тяжелому грузу нерешенных проблем, накопившихся в экономике за длительный период, добавилось негативное влияние ряда новых факторов и прежде всего таких, как политическая нестабильность, резкое ослабление управляемости экономикой. В наибольшей степени вышеуказанные явления поразили потребительский рынок [2]. Помимо дефицита, неуправляемый характер приобрел рост денежных доходов населения. Объем отложенного спроса в 1990 году составил 200 млрд руб. [2].
В январе 1991 года В. С. Павлов, прежде занимавший пост министра финансов, возглавил союзное правительство. Оценив ситуацию в потребительской системе страны, он немедленно приступил к реализации денежной реформы, которая по существу носила запоздалый характер. Реформа преследовала цель избавиться от избыточной денежной массы, находившейся в наличном обращении, и хотя бы частично решить проблему дефицита на товарном рынке СССР. Предусматривалось повысить общий уровень цен на 311 млрд рублей и направить на компенсации населению от их повышения 266 млрд рублей, или 85% выручки. Фактически же рост цен составил 450 млрд рублей [3].
Формальной причиной для проведения преобразований в финансовой системе была объявлена борьба с фальшивыми рублями, якобы завозимыми в СССР из-за рубежа. 22 января 1991 года указом Михаила Горбачева обращение 50- и 100-рублевых купюр образца 1961 года прекратилось [4]. Выдача наличности с вкладов граждан в сберкассах ограничивалась 500 рублями. Обмен денег проводился в очень сжатые сроки, поэтому в сберкассы моментально выстроились очереди. Аналогичная ситуация наблюдалась и в Пензе: «В промозглую погоду, посинев от стужи, люди молча и покорно показывали ладони с написанными на них трехзначными номерами очереди в ожидании обмена никому не нужных денежных знаков достоинством 50 и 100 рублей» [5].
Итогом нескольких дней паники явилось изъятие из оборота небольшого количества банкнот. Вместо планируемых 20 млрд рублей правительство получило от этой операции только 10 млрд рублей. После завершения обмена крупных денег Валентин Павлов выступил в печати с обвинениями в адрес западных банков в скоординированной деятельности по дезорганизации денежного обращения в СССР.
Атмосфера заседаний Политбюро ЦК КПСС была пронизана паническими настроениями: «Только в декабре розничные цены выросли на 14%. А что дальше произойдет? Что будет в феврале, что будет в марте? Что нас ожидает?» [6].
Однако непопулярные «шоковые» реформы, проводимые в СССР под руководством Павлова, несмотря на их неэффективность, продолжались. Так, со 2 апреля в СССР были установлены новые цены, которые примерно в 3 раза превысили уровень дореформенных [7]. Недостаточно глубокая проработка изменения уровня цен, механизма их формирования с учетом социальной значимости, нарушения и просчеты в реализации самой реформы на первом этапе привели к тому, что на преобладающую часть основных продуктов питания и непродовольственных товаров цены увеличились в 2,5 – 3 раза. На многие виды мясных и молочных продуктов, хлебобулочных и кондитерских изделий, товаров легкой промышленности они возросли значительно выше [8].
В ряде регионов страны местные власти под прикрытием централизованной реформы провели многократное увеличение тарифов в бытовом обслуживании, на проезд в общественном транспорте, оплату жилья, ряд коммунальных и других услуг [8, л. 6].
Негативное восприятие реформы цен усугубилось и тем, что ее проведение из-за недостатков ресурсов не было подкреплено увеличением поставки товаров в продажу. По расчетам Госкомстата, выполненным на первоначальной стадии реформ, прожиточный минимум в стране с учетом повышения цен составил 180 руб. в месяц. Таким образом, 90 млн. человек (1/3 населения) оказались за чертой бедности [8, л. 12]. Все это усилило социально-политическую напряженность в обществе: в регионах и трудовых коллективах страны в знак протеста прошли митинги и забастовки [8, лл. 6-7]. К примеру, в Самарской области одной из форм борьбы против консервативного партийного руководства стало движение за возвращение Куйбышеву его исторического имени [9].
Розничные цены на товары, в т.ч. массового спроса, во многих районах продолжали расти. Из-за бесконтрольности со стороны местных органов власти, порой и по их инициативе, в нарушение принятых обязательств список товаров, реализуемых по свободным ценам, расширялся [8, л. 9]. Позиция регионов была в целом логична: никто не хотел продавать товары по регулируемым ценам. Предприятия и организации на складах держали большое количество товарно-материальных ценностей [3, л. 20]. Денежная реформа с треском провалилась и не привнесла в регулирование потребительской системы положительных результатов.
В мае 1991 года Госкомстат обнародовал данные, свидетельствующие о наибольшем росте цен на мясопродукты: говядину (в 3,5 раза), пельмени и колбасу вареную (в 3,2 раза), а также на творог (в 2,4 раза) и сыр (в 2,3 раза) [10]. Хотя, по сути, дефицитными стали все виды товаров. Учитывая тот факт, что большая часть из них моментально распродавалась, можно констатировать, что рубль не имел никакого товарного обеспечения.
Кроме того, СССР все больше попадал в зависимость от импорта материально-технических ресурсов из капиталистических стран. По оценке Госснаба СССР, в 1991 году в стране физически недоставало сырьевых ресурсов для нормального функционирования народного хозяйства примерно на 9 млрд. рублей [11].
В 1991 году на закупку продовольственных товаров по импорту из союзно-республиканского валютного фонда было выделено 1 млрд. 890 тыс. рублей, т.е. 20% к уровню 1990 года [12]. Но даже то продовольствие, которое было закуплено, до потребителя не доходило. Причина тому – продолжающиеся задержки поставок, простои вагонов и морских судов. Так, по состоянию на 25 ноября 1990 г. в Москве скопилось 175 вагонов с сахаром, в Ленинграде – 100 вагонов. Аналогичное положение с разгрузкой вагонов имело место и в других регионах страны. За III квартал 1990 года Министерству путей и сообщения было недодано в общей сложности 7300 вагонов [13].
Обострилась ситуация с продовольственным снабжением населения в крупных городах и промышленных центрах, а именно: в Москве, Ленинграде, Челябинске, Свердловске, Тюмени, Кемерове и Иванове. Фактически нормой стали недопоставки республиками продовольствия в общесоюзный фонд и невыполнение решений центральных органов, регулирующих использование общегосударственных продовольственных ресурсов [12, л. 78].
В такой крайне сложной социально-экономической обстановке на политической арене все активнее начинают действовать различные деструктивные силы, «которые в угоду своим амбициям шли на опасные шаги, направленные на развал Союза ССР» [12, л. 79]. Начинали проявляться факты саботажа. Ожидание того, что скоро наступит рынок, стимулировало руководство торговых объединений «придерживать» товар. Мотив был понятен: товар продать по рыночной цене будет более выгоднее, нежели по прежней, с государственным регулированием. В результате по вине руководителей всесоюзных торгов «Разноэкспорт», «Совинторг», «Союзплодимпорт», «Внешпосылторг», «Продинторг» и ряда других в портах Ленинграда, Владивостока, Одессы, Риги более 1 месяца находились 1167 невостребованных контейнеров с одеждой, обувью, парфюмерией, галантереей, телерадиоаппаратурой. Всего же в морских портах страны скопилось 10,5 тыс. контейнеров с товарами народного потребления, отправка которых из-за нехватки вагонов велась неудовлетворительно [13]. В обстановке, когда из Свердловской, Пермской, Челябинской, Кемеровской, Иркутской, Читинской областей в ЦК КПСС поступали настоятельные просьбы об оказании срочной продовольственной помощи, на складах морских портов к началу марта 1991 года скопилось 9 тыс. тонн скоропортящейся продукции, 10 тыс. тонн круп, чая, кофе, кондитерских изделий, 179 тыс. тонн сахара [13, л. 9]. В трюмах судов и под открытым небом находилось 760 тыс. тонн зерна. Руководство страны в срочном порядке вынуждено было принять ряд нормативных актов по повышению дисциплины поставок ресурсов всеми видами транспорта, но дезорганизованная распределительная система на них реагировала слабо [14].
Обострился дефицит даже изделий повседневного спроса. Так, производство СМС, мыла, школьных тетрадей, осветительных ламп, гальванических элементов, лезвий для бритья, папирос и сигарет составило 80-95%, карандашей – 40% к уровню прошлого года [12, л. 166].
Дефицит товаров и услуг вынуждал население приобретать их с переплатой на «черном рынке». В основном на рынке нелегально продавались импортные товары: одежда (52%), в том числе обувь (42%) и детская одежда (44%). Кроме того, большой популярностью пользовались такие товары, как видеомагнитофоны (54%), аудио-, видеокассеты (80%), швейные машины (23%), лекарства (49%) и парфюмерия (57%) [10, л. 63].
Социально-экономическая и политическая ситуация в стране настоятельно требовала от руководства стабилизации и улучшения обеспечения населения продовольствием. Главное внимание уделялось производству стратегических ресурсов – зерна и мяса [15]. Аграрный вопрос Указами М. С. Горбачева в 1991 году был признан приоритетным [16].
Кризисные явления в экономике становились все заметнее и в регионах страны. С 1991 года в Ульяновской области ускоренными темпами начался спад производства в аграрном секторе, что значительно усилило продовольственный кризис: при плане в 18,4 тыс. тонн мяса было фактически поставлено 14,1 тыс. тонн, молока – 81,6 тыс. тонн вместо 116,2 тыс. тонн [17]. Причиной такого положения дел являлось плановое сокращение зерна и кормов, а также недопоставка импортного сырья для их производства заводам вследствие нехватки валютных ассигнований [18].
Кризисные явления в аграрной сфере вызвали резкое сокращение зерновых запасов в стране: в 1991 году в 27 регионах они определялись как недельные. «Завтра вся страна будет без яйца, потому что это государственные предприятия, и без мяса. Мы вынуждены будем закрыть их, так как нам уменьшено концентрированных кормов на 25%! Сложилась такая ситуация, что зерна нет! И не удалось купить за границей 5 млн. тонн дополнительно», – прозвучало на заседании июльского Пленума ЦК КПСС 1991 года. Помощник президента А. Черняев позднее запишет в своем дневнике: «Проблема продовольствия... Но теперь уже конкретнее – хлеб. Не хватает 6 млн. тонн до средней нормы... Объехал... всю Москву... на булочных либо замки, либо ужасающая абсолютная пустота» [19].
Регионы Союза буквально засыпали премьера Павлова срочными телеграммами о нехватке продовольствия и зерна. Неграмотная распределительная политика государства привела к тому, что даже хлебные районы остались без ресурсов. Правительство не выполнило обязательств по возврату взятого им зерна перед Харьковской областью, Днепропетровском, Черниговом, Тернополем, Иваново-Франкской областью, Херсоном, Винницей, Львовом, Донецком, Луганском, Житомиром, Чебоксарами т.д. [20]. Из Владимировской области, Ашхабада, Туркмении, Киева, Новосибирска, Перми, Читы [21], Москвы местными властями рапортовалось о катастрофической ситуации со снабжением населения сахаром, хлебом, мясом, молоком [22]. По данным, поступавшим в МВД СССР: «У продовольственных магазинов создаются многочисленные очереди, в которых граждане в резкой форме критикуют местное и центральное руководство, отдельные из них призывают к проведению акций протеста» [23]. Усложняли ситуацию в регионах и перманентные слухи о фактах саботажа, искусственно создаваемом дефиците [24]. В областях заговорили о региональном хозяйственном расчете.
Вполне логичным продолжением такой обстановки в многонациональном государстве стало развитие организационных компонентов системного кризиса – «парад суверенитетов» и распад Советского Союза [25]. Моноцентризм советской экономической модели потерпел крах: ликвидируются такие госкомитеты, как Госснаб, Центросоюз, Госплан, Госагропром и т.д. По мнению В. П. Булдакова, «распад СССР был подготовлен не действиями всевозможных сепаратистов, а неспособностью центра накормить регионы – в них стало складываться представление, что если бы он не изымал сельскохозяйственную продукцию, то они «жили бы при коммунизме» [26].
В ноябре 1991 года, сразу после формирования Правительства Б. Ельциным, началась реализация нового курса экономических преобразований. Первым мероприятием по проведению в жизнь данной концепции стала либерализация экономики, включавшая в себя переход к свободным ценам и свободной торговле, окончательный демонтаж планово-распределительной системы снабжения, введение свободного курса рубля и т. д. К ее проведению руководство России подошло, имея крайне обостренную социальную обстановку, которая характеризовалась недоверием к любым мерам по социальной защите и поддержанию жизненного уровня, обескровленным потребительским рынком, ожиданием голода [27]. Интересы потребителей требовали расширения не только государственного, но и частного производства товаров народного потребления и торговли.
Главным элементом либерализации стал переход к свободным ценам. 3 декабря 1991 года был издан Указ Президента РФ «О мерах по либерализации цен», которые были «отпущены» уже 2 января следующего года [28]. До марта сохранялся контроль за ценами на хлеб, молоко, кефир, творог, детское питание, соль, сахар, растительное масло, водку, спички, лекарства, введены более жесткие ограничения цен на электроэнергию, городской транспорт, квартплату и коммунальные услуги.
Решительным шагом в деле стабилизации потребительской системы страны стал подписанный Б. Ельциным 29 января 1992 года Указ «О свободе торговли», на основе которого предприятиям независимо от форм собственности и гражданам было представлено право вести торговую, посредническую и закупочную деятельность без специальных разрешений. Местным органам власти вменялось оказывать всемерное содействие развитию свободной торговли.
В городах и поселках начали возникать многочисленные стихийные, а позднее и организованные рынки. «Зажав в руках несколько пачек сигарет или пару банок консервов, шерстяные носки и варежки, бутылку водки или детскую кофточку, прикрепив булавочкой к своей одежде вырезанный из газеты «Указ о свободе торговли», люди предлагали всяческий мелкий товар...» [29]. В свободной продаже появились товары, которые раньше советский человек вообще не мог купить ни за какие средства. Важность института рынка для снабжения населения выглядит бесспорной на фоне слабого государственного потребительского сектора. Данная мера способствовала расширению предложения товаров и некоторому ограничению роста цен, позволила занять в стихийной торговле огромное количество людей, потерявших свой заработок, а то и работу в результате промышленного спада. Однако такой результат был достигнут лишь к концу 1992 года.
Либерализация сопровождалась большим притоком на внутренний рынок импортных товаров. Они, конечно, несколько стабилизировали положение в потребительской системе. Так, к февралю 1992 года в свободной продаже можно было купить уже 35% видов товаров, в 1993 году – 70%, а в 1994 году – 92% [30]. Итоги первых месяцев реформ были отражены в докладе Е. Гайдара на VI Съезде народных депутатов РСФСР в апреле 1992 года: «Сегодня можно сказать, что хотя и со скрипом, но рыночные механизмы все же заработали... Ситуация в торговле, разумеется, не стала благостной, но она радикально переменилась. Практически постоянно растет число городов, в которых есть в продаже мясо, мясопродукты, важнейшие виды промышленных товаров народного потребления. Это не благостный рынок, это не рынок изобилия, но это уже и не тот развал, который был в ноябре-декабре...» [31].
Но появление товара на прилавках само по себе не означало окончания кризиса потребительской системы. Большая часть населения в условиях растущих цен не могла купить тот или иной товар. По сути дела выход из кризисного состояния системы потребления был найден не за счет внутренних ресурсов, а за счет хлынувшей из-за рубежа импортной продукции. По материалам органов государственной статистики, к I полугодию 1994 г. удельный вес представленных к продаже импортных мужских костюмов, брюк, обуви, женских блузок, туфель, джемперов составлял более 40%, телевизоров цветного изображения – 50%, видеомагнитофонов – 80%. В Пензенской области поступление в торговлю импортных товаров составляло 10% от всех товарных ресурсов, а удельный вес завозимых продовольственных товаров в область достигал 20%, непродовольственных – 80% [32]. Неконкурентоспособные российские предприятия продолжали разоряться. Выпуск внутренних ресурсов снижался год от года.
Проведенный уже после реформ опрос экспертов о достижениях и потерях правительства Гайдара показал, что 82% были уверены в том, что реформаторам удалось разрушить старую систему управления, 46% – что они наполнили рынок товарами, 44% – что Гайдар создал класс собственников. Одновременно 93% считали, что правительство не сумело остановить спад производства, 98%, что оно не остановило инфляцию, 50%, что правительство не сумело наполнить рынок товарами [33].
Несмотря на либеральные реформы, в России оставался целый ряд нерешенных проблем в потребительской системе. Прежде всего это критическое положение в аграрном секторе, которое требовало от федерального центра кардинальных мер по поддержке производства сельхозпродукции в регионах. В связи с тем, что государственные резервы были практически исчерпаны, а недостаток валюты не позволял оплатить фрахт судов по перевозке зарубежных товаров, Правительством было предложено возобновить поставки продукции для государства внутри страны. В 1992 году были установлены два уровня формирования и размещения заказов на закупку и поставку продовольствия: федеральный и региональный [34]. Но платежи за эти поставки производились несвоевременно и частично: лишь четвертая часть хозяйств получала оплату за поставленные государству зерно, мясо и молоко в установленном договорами порядке.
Все усилия государства в сложившейся ситуации были направлены главным образом на принятие мер по преодолению негативных последствий разрушения прежней системы хозяйствования, смягчению результатов либерализации цен и процесса реорганизации. Так, в соответствии с Постановлением Совета Министров-Правительства РФ «О чрезвычайных мерах финансовой поддержки агропромышленного комплекса РФ» Пензенская, Самарская и Ульяновская области были включены в список для выплаты ставок дотаций на молоко и мясопродукты [35]. Однако даже с учетом вышеуказанных мер сельскохозяйственное производство оставалось низкорентабельным.
Регулировать потребительский сектор и благосостояние населения руководство пыталось и с помощью введения так называемого «минимального потребительского бюджета» [36]. Он представлял собой денежную оценку минимальных благ и услуг, обеспечивающих нормальное производство рабочей силы и жизнедеятельность нетрудоспособных. Кроме того, бюджет включал в себя более 200 товаров и услуг, в том числе 75 продуктов питания, 47 предметов одежды и обуви, 82 наименования мебели и посуды.
Одновременно была создана и методика определения прожиточного минимума, в соответствии с которой 50% населения была отнесена к числу людей с доходами ниже минимальной нормы. Установленный в 1992 году прожиточный минимум существенно отличался не только от рациональных нормативов потребления продуктов питания, но и от необходимого для обеспечения жизнедеятельности человека. По сравнению с нормативами советского периода «российские» опережали их только по хлебопродуктам и картофелю [37].
Параллельно всему этому происходило упразднение карточной формы распределения и изменение отношения к ней со стороны населения. Если на раннем этапе гайдаровских реформ доля сторонников карточной системы распределения основных товаров по социально приемлемым (низким) ценам была чрезвычайно высока (вследствие «шока», вызванного беспрецедентным ростом цен), то в 1993 г. она начала быстро уменьшаться: весной за сохранение карточной системы выступали 37% россиян, осенью – уже 21% [38]; за год число ее сторонников снизилось в 5,5 раза [39]. Причем, что вполне естественно, за сохранение карточной системы распределения выступали малообеспеченные слои населения – пенсионеры, привыкшие к этой форме «социальной защиты» и «рассчитывающие, видимо, на то, что по карточкам и талонам продукты можно будет покупать дешевле».
Таким образом, развитие «новых отношений» в постсоветском потребительском секторе показало, что государство, как основной субъект системы потребления, самоустранилось в вопросе регулирования потребительских механизмов. Кроме того, этот процесс расценивался как основной этап перехода к рынку. По замыслу реформаторов, государство в новых условиях должно было выполнять только контролирующую и законодательную функции.
Либерализация, как таковая, не решила внутренних противоречий в потребительском секторе. Насыщение товарами произошло при огромной «заслуге» зарубежных компаний, хлынувших в страну после распада СССР. Исчезновение дефицита, с одной стороны, и огромный рост цен – с другой, привели к тому, что произошло резкое падение уровня потребления жизненно необходимых товаров и услуг, дифференциация доходов и потребления как в социальном, так и в региональном аспектах. Основной проблемой потребителей стало не «достать», а заработать средства на то, что теперь уже без всяких проблем стало появляться на полках российских торговых рядов.
Попытки селективной приватизации и производственного самоуправления скрывали стихию очередного передела собственности. Общество было деструктурировано в связи с возобладанием пассивно-потребительских тенденций над производственными. Но как показала история, социальная справедливость может быть построена лишь на основе труда, а не распределения его продуктов государством. Понимание этого простого факта возможно является главным уроком российской истории XX века.
Источники и литература:
1. Лопатова П. П., Новоженина О. П. Курс реформ и российское общество // Россия у критической черты: возрождение или катастрофа. – М., 1997. – С. 13–14.
2. Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. – 89. Оп. 23. Д. 20. Л. 3.
3. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. – 5446. Оп. 163. Д. 41. Л. 27.
4. Указ Президента СССР от 22 января 1991 г. № УП–1329 «О прекращении приема к платежу денежных знаков Госбанка СССР достоинством 50 и 100 рублей образца 1961 года и ограничении выдачи наличных денег со вкладов граждан» // Ведомости СНД и ВС СССР. 1991. № 5. Ст. 117; Указ Президента СССР от 22 марта 1991 г. № УП-1708 «О компенсации населению потерь от обесценения сбережений в связи с единовременным повышением розничных цен» // Ведомости СНД и ВС СССР. 27.03.1991. № 13. Ст. 391.
5. Экбанов А. Во благо ли? // Позиция. Пенза. № 2. – С. 2.
6. РГАНИ. Ф. – 89. Оп. 42. Д. 31. Л. 10.
7. Указ Президента СССР от 19 марта 1991 г. № УП–1666 «О реформе розничных цен и социальной защите населения» // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. № 13. Ст. 367.
8. РГАНИ. Ф. – 89. Оп. 20. Д. 72. Л. 5.
9. История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. XX век: 1918-1998. – М.: Наука, 2000. – С. 199–200.
10. ГАРФ. Ф. – 5446. Оп. 163. Д. 185. Л. 41
11. РГАНИ. Ф. – 89. Оп. 22. Д. 9. Л. 5.
12. ГАРФ. Ф. – 5446. Оп. 163. Д. 8. Л. 51.
13. ГАРФ. Ф. – 5446. Оп. 163. Д. 632. Лл. 8–45; РГАНИ. Ф. – 89. Оп. 20. Д. 49. Лл. 7, 9.
14. См. подробнее: «По общим и организационным вопросам ж/д транспорта» // ГАРФ. Ф. – 5446. Оп. 163. Д. 596-604; «О мерах по обеспечению стабильной работы ж/д транспорта и выполнению плановых заданий 1991 года» // ГАРФ. – Ф. 5446. Оп. 163. Д. 607; «О повышении в июле-декабре 1991 г. размера штрафов за сверхнормативные простои вагонов и контейнеров» // ГАРФ. Ф. – 5446. Оп. 163. Д. 619.
15. РГАНИ. Ф. – 89. Оп. 20. Д. 21. Л. 3.
16. Указ Президента СССР от 5 января 1991 г. № УП–1285 «О первоочередных задачах по реализации земельной реформы» // Ведомости СНД и ВС СССР. 1991. № 2. Ст. 58; Указ Президента СССР от 10 января 1991 г. № УП1303 «О неотложных мерах по улучшению продовольственного положения в 1991 году» // Ведомости СНД и ВС СССР. 1991. № 3. Ст. 73.
17. Государственный архив Ульяновской области (ГАУО). Ф. Р. – 3038. Оп. 5. Д. 3120. Л. 25.
18. РГАНИ. Ф. – 89. Оп. 22. Д. 13. Л. 2.
19. РГАНИ. Ф. – 2. Оп. 5. Д. 402. Лл. 137–138; ГАРФ. – Ф. 5446. Оп. 162. Д. 268. Л. 110; Черняев А. С. Дневник помощника президента СССР. – М.: Терра, Республика, 1997. – С. 124–126.
20. ГАРФ. Ф. – 5446. Оп. 163. Д. 562. Лл. 28–41.
21. Хлеб здесь продавался по карточкам с нормой в 200 грамм на человека.
22. ГАРФ. Ф. – 5446. Оп. 163. Д. 562. Лл. 47–90.
23. Об обеспечении населения хлебом и другими продовольственными товарами первой необходимости // ГАРФ. Ф – 5446. Оп. 163. Д. 562. Л. 141.
24. Богданов В. На деликатесной свалке // Волжская коммуна. 1990. 20 ноября. – С. 2.
25. В концептуальном отношении организационный компонент кризиса связан с растущей беспомощностью, а затем и распадом управленческих структур, включая вновь возникающие.
26. Булдаков В. П. Революция как проблема российской истории // Вопросы философии. 2009. № 1. С. 62.
27. Шпилько С. П., Хахулина Л. А., Куприянова З. В., Бодрова В. В., Зубова Л. Г., Ковалева Н. П., Красильникова М. Д., Авдеенко Т. В. Оценка населением социально-экономической ситуации в стране (по результатам социологических опросов 1991 г.). Научный доклад. – М.: ВЦИОМ, 1991. – С. 49.
28. Указ Президента РСФСР от 3 декабря 1991 г. № 297 «О мерах по либерализации цен» // Ведомости СНД РСФСР и ВС РСФСР от 26 декабря 1991 г. № 52. Ст. 1878.
29. Гайдар Е. Дни поражений и побед. – М., 1996. – С. 156.
30. Герасимов Г. И. История современной России: поиск и обретение свободы (1985–2008). – М.: ИОП, 2008. – С. 89.
31. VI Съезд народных депутатов РСФСР. 6–21 апреля 1992 г. Стенографический отчет. Т. I. М.: Республика, 1992. С. 151.
32. Биржевая газета. Пенза.1992. № 41–42. – С. 14.
33. Рывкина Р. В., Косалс Л. Я. Социология перехода к рынку в России. – М.: Эдиториал УРСС, 1998. – С. 59.
34. Государственный архив Пензенской области (ГАПО). Ф. Р. – 2906. Оп. 1. Д. 155. Л. 46.
35. ГАПО. Ф. Р. – 2906. Оп. 1. Д. 157. Л. 14; О чрезвычайных мерах финансовой поддержки агропромышленного комплекса РФ [Электронный ресурс]: Постановление Совета Министров-Правительства РФ от 23 января 1993 г. № 63. Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
36. Указ Президента РФ от 2 марта 1992 г. № 210 «О системе минимальных потребительских бюджетов населения Российской Федерации» // Ведомости СНД и ВС РФ. 12.03.1992. № 11. Ст. 558.
37. Подсчитано по: Осадченко И. А. Динамика и качество жизни населения России в период реформ // Дисс... канд. экон. наук. – М., 2005. – С. 184.
38. Экономические и социальные перемены. – М., 1993. № 5. – С. 31.
39. Там же. 1994. № 3. – С. 30.
