Впервые УК РСФСР за всю историю развития уголовного законодательства была выделена глава о преступлениях против правосудия, в которых данные деяния рассматривались не в узком смысле как преступления против деятельности судов, содержащие уголовные и гражданские дела, а трактовались достаточно широко. Это позволило выделить единый объект уголовно-правовой охраны, в который включалась деятельность судов, органов прокуратуры, следствия, дознания, исправительно-трудовых учреждений и др.
Первоначальная редакция вышеназванного нормативного акта закрепляла 15 статей, предусматривающих уголовную ответственность за преступления против правосудия (ст.ст. 176–190), которые условно можно разделить на две группы. К первой группе можно отнести следующие нормы: привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 176), вынесение заведомо неправосудного приговора, решения, определения или постановления (ст. 177), заведомо незаконный арест или задержание (ст. 178), принуждение к даче показаний (ст. 179) и др. Ко второй относятся — заведомо ложный донос (ст. 180), заведомо ложные показания (ст. 181), отказ или уклонение свидетеля или потерпевшего от дачи показаний или эксперта от дачи заключения (ст. 182) и др. Стоит отметить, что данный кодекс впервые за всю историю закрепил такую уголовно-правовую норму, как принуждение свидетеля к даче заведомо ложных показаний (ст. 183), что, безусловно, является большим, способствовавшим позитивному развитию отечественного законодательства фактором, а вместе с тем способствовал лучшему обеспечению безопасности жизни, здоровья, имущества и иных благ свидетелей. Заметим, что анализируемый кодекс не был лишен и некоторых недостатков, в частности, в нем причинение вреда свидетеля рассматривалось по общим основаниям.
В справочнике следователя 1966 г. содержалось положение, которое рекомендовало получать правдивые показания путем убеждения свидетеля в его безопасности [1]. Таким образом, возникает вопрос, на основании каких аспектов автор был убежден в безопасности свидетеля? Предположим, что такая позиция вытекала из положений ст. 183 УК РСФСР 1960 г., устанавливающая ответственность за принуждение свидетелей к даче заведомо ложных сведений. Приведенное выше предположение находит свое отражение работе А. С. Кобликова, который указывает, что выполнение свидетельского долга «в ряде случаев сопряжено с определенными трудностями, в том числе с воздействием со стороны заинтересованных в исходе дела лиц» [2], дальнейшие рассуждения ученого основываются на отмеченной ранее ст. 183. Из законодательного положения также следует, что наличие давления на свидетеля не освобождало его от предусмотренной законом обязанности дачи свидетельских показаний. По ранее действующему закону привлечения лица к ответственности за отказ от дачи показаний или дачи заведомо ложных показаний осуществлялась независимо от мотива противоправного поведения. По мнению авторов комментария к УК РСФСР, боязнь свидетелей мести со стороны обвиняемого — это всего лишь мотив для совершения преступления против правосудия, а именно, дачи заведомо ложных сведений и отказ от дачи показаний [3].
В период 1990-х гг. остро встала проблема оказываемого противоправного давления на свидетелей, потерпевший, судей, прокуроров, следователей, дознавателей, их родственников и близких лиц, поэтому законодателем было принято решение о внесении специальных норм, регулирующих положение о защите указанных лиц. Так, во вновь принятый УК РФ включались специальные нормы, обеспечивающие защиту свидетелей от противоправных посягательств, которые предусматривались ст.ст. 302, 309, 311 УК РФ, п. «б» ч. 2 ст. 105, п. «а», ч. 2 ст. 111, п. «б» ч. 2 ст. 112, п. «б» ч. 2 ст. 112, п. «б», ч. 2 ст. 117 УК РФ. Помимо указанных норм, был принят Закон РСФСР от 18 апреля 1991 г. № 1026-I «О милиции», который в п. 24 ст. 10 закреплял обязанность сотрудников милиции принимать необходимые меры по охране потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного процесса и членов их семей, близких, если вставал вопрос об опасности за жизнь, здоровье, имущество названных лиц [4].
Концепция судебной реформы 1991 г. предусматривала обязанность определения наиболее эффективным мер по защите лиц, которые сотрудничали с правосудием, включая и такие меры, как смена их места жительства и смена документов [5].
В тексте Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» было закреплено, что постановление о применении мер безопасности в отношении защищаемых лиц является одним из оснований проведения оперативно-розыскных мероприятий (п. 5 ст. 7), также названный нормативный акт устанавливает обязанность для органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность обязанность по обеспечению безопасности, сохранности личности, имущества участников уголовного процесса, а также членов их семей, близких от противоправной преступной деятельности (п. 6 ст. 14) [6].
В данный период Государственная Дума РФ приняла Федеральный закон, регулирующий вопрос о защите свидетелей [7], который был одобрен Советом Федерации, но отклонен Президентом РФ. Основание отклонения данного закона заключалась в том, что для реализации положений указанного нормативного акта потребовалось бы значительное количество средств из федерального бюджета, эта причина является актуальной и на сегодняшний день. Однако, по подсчетам аналитиков, принятие законопроекта поспособствовало бы увеличению раскрываемости преступлений, в том числе и экономических, что, в свою очередь, позволило бы восполнить в бюджет государства те колоссальные суммы, которые были изъяты преступным путем, и тем самым окупилась бы большая часть затрат, потраченных на реализацию закона.
В 2004 г. был принят Федеральный закон от 20 августа 2004 г. № 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» [8], который положил начало в формировании совершенно новой политики государства в области защиты свидетеля от преступных посягательств. Отметим, что в правоприменительной практике не замечено каких-либо видимых изменений в области защиты свидетелей, несмотря на внушительную законодательную базу по данному вопросу. Созданные центры, обеспечивающие безопасность лиц, подлежащих государственной защите, тоже не вызвали серьезных изменений в положении дел.
Таким образом, изучив историю развития уголовно-правовых норм, направленных на обеспечение защиты свидетелей, можно прийти к выводу о том, что их появление показывает на совершенствование и уровень развития не только судебной власти, но и идеологию законодателя.
Формирование и закрепление положений государства о защите свидетелей обуславливается и исторически. Разработанный и принятый на стыке XX — XXI вв. комплекс нормативно-правовых актов по обеспечению защиты свидетелей, показывает актуальность названной проблемы на современном этапе. Хотелось бы обратить внимание и на тот факт, что, несмотря на, наличие комплекса нормативных актов, направленных на защиту свидетелей и иных участников уголовного процесса, уголовном законодательстве приоритет отдается правовой охране правосудия над интересами личности как участника уголовного судопроизводства. Проиллюстрируем это на следующем примере. Так, за покушение на жизнь свидетеля (ч. 3 ст. 30, п. «б», ч. 2 ст. 105 УК РФ) максимальный срок и размер наказания составляют — лишение свободы сроком до 15 лет, а покушение на жизнь эксперта или специалиста («схожего» со свидетелем, как одного из участников уголовного процесса) — 20 лет лишения свободы, либо пожизненные лишением свободы, либо смертной казнью (ст. 295 УК РФ).
Такая противоречивая позиция законодателя в отношении защиты свидетеля, как одного из основных участников уголовного судопроизводства, является не верной, поскольку нарушает основы уголовной политики, в том числе, в области приоритета личных интересов над общественными и государственными, что, безусловно, требует более внимательного отношения в интересам лица, выполняющего общественный долг, чья жизнь, здоровье, честь, достоинство и иные неотъемлемые у лица блага подвергаются опасности и требуют установления за посягательство на них более строгого наказания.
Проведя исторический экскурс советского и постсоветского периодов развития российского уголовного закона, мы приходим к выводу, что, несмотря на существующую совокупность нормативно-правовых актов, обеспечивающих безопасность свидетеля, как одного из главных участников уголовного процесса, приоритетное положение в уголовном законодательстве занимает правовая охрана интересов правосудия, нежели интересы личности, как участника уголовного судопроизводства.
Литература:
- Беджашев В. И. Справочник следователя. Практическая криминалистика (следственные действия): практическое пособие. Вып. 1. М.: Юрид. лит., 1990. С. 288.
- Курс советского уголовного процесса. Общая часть / под ред. В. Б. Алексеева. М.: Юрид. лит, 1989. С. 78–79.
- Радченко В. И. Комментарий к УК РСФСР. М.: Проспект, 1984. С. 51; Наумов А. В. Комментарий к Уголовному кодексу РФ. М.: Юристъ, 1997. С. 82.
- Закон РСФСР от 18 апреля 1991 г. № 1026-I (в ред. от 27.07.2010 г. № 227-ФЗ) «О милиции» // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. № 16, ст. 503.
- Постановление Верховного Суда РСФСР от 24 октября 1991 г. № 1801–1 «О концепции судебной реформы в РСФСР» // ВВС РСФСР. 1991. № 44, ст. 1435.
- Федеральный закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ (в ред.06.07.2016 № 374-ФЗ) «Об оперативно-розыскной деятельности» // СЗ РФ. 1995. № 33, ст. 3349.
- Постановление ГД ФС РФ от 15 мая 1995 г. № 1391-II ГД «О Федеральном законе «О государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству» // СЗ РФ. 1997. № 16, ст. 732.
- Федеральный закон от 20 августа 2004 г. № 119-ФЗ (в ред. от 07.08.2017 № 7-ФЗ) «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» // СЗ РФ. 2004. № 34, ст. 3534.
