В начале XIX в. популярной становится исповедальная форма произведений, во многом благодаря знаменитому роману Руссо, связанного с формированием романтизма. Основным признаком времени была социально-экономическая и политическая нестабильность. Именно она помогает формированию мироощущения, суть которого в недовольстве действительностью, разочаровании в результатах революции и в то же время в надежде на полное осуществление идеалов революции. Это мироощущение, отвергающее существующую действительность и противопоставляющее ей идеальный мир, легло в основу романтизма.
Проявился интерес к новым жанрам: романтики обратили внимание на прозаические жанры. При этом бытописательный роман сменяется субъективным, повествующим о жизни души, так называемым «исповедальным». Исповедальный роман характеризуется простотой, локальностью сюжета, акцентирует внимание на личности главного героя. В нем представление о богатстве и многообразии явлений действительности дается путем отражения мира через восприятие главного героя, через него же выражается и авторская позиция. Писатели раскрывали перед читателями безграничный простор человеческой души.
Романом, открывающим собой целый ряд произведений о «герое века» был «Рене» Франсуа Рене де Шатобриана. Автор воплотил в романе мироощущение, которое только начало складываться, выразил дух тревожного времени переломной эпохи, ее противоречия и трагизм. Он разгадал сущность нового героя как «частного человека», с его колоссальной внутренней силой, так и остающейся невостребованной. Рене одинок, он не находит себе места в обществе - это первый в литературе образ «лишнего человека». Исповедальная форма романа помогает лучше понять душу героя, его сомнения, муки, переживания и открытия.
Следующим представителем стал Оберман - герой одноименного романа Этьена де Сенанкура. Романтическое двоемирие, проникнувшее в структуру этого образа делает его истинно романтическим героем.
Позднее появился «Адольф» Бенжамена Констана де Ребек (1816). Этот роман - один из исповедальных романов раннего французского романтизма, в центре которого герой, скрупулезно анализирующий чувства и переживания, присущие не только ему, но и целому поколению. Констан не оценивает поступки героя, не осуждает его, однако и не оправдывает никого, утверждая, что обстоятельства не имеют большого значения, вся суть - в характере. Рационалистическая ясность и точность слова в «Адольфе» делает более наглядной противоречивую многозначность характера главного героя. Его романтическая противоречивость всесторонне исследуется писателем в русле традиции эстетики рационализма, что выделяет роман среди всех названных произведений.
Целью нашей работы является рассмотрение критического осмысления исповедального романа «Адольф» русской критикой, выявление отношения П.А. Вяземского к образу главного героя как представителя своего времени.
Необходимость обращения к западноевропейскому литературному опыту для правильного понимания национального своеобразия русской литературы была осознана в русской критике 20-30-х годов. С развитием романтизма в России этот вопрос приобретал все большую остроту. Потребность определения сущности романтического творчества и уяснения ее национальных форм влекла к изучению западноевропейских литератур, уже охваченных романтическим движением.
Так, в «Сыне Отечества» переводится статья «Исторический опыт об английской поэзии и о нынешних английских поэтах», популяризируется «История литературы Западной Европы» Сисмонди. На основе этого труда Булгарин составляет и печатает статью «Взгляд на историю испанской литературы». В «Сыне Отечества» с 1818 по 1823 год печатаются переводы отдельных глав книги Жермены де Сталь «О Германии». Для передовых деятелей России и для Вяземского в частности эта книга сыграла огромную роль в русле обострения интереса к романтизму. В 1822 году в Петербурге вышло «Биографическое похвальное слово госпоже Сталь-Гольштейн», которое написал варшавский приятель Вяземского Петр Андреевич Габбе.
А в 1830 году в отделе «Смесь» первого номера «Литературной газеты» небольшая заметка без подписи извещала читателей о скором выходе в свет перевода романа Б. Констана «Адольф», выполненного П.А. Вяземским. В сентябре 1831 г. перевод был опубликован вместе с предисловием к нему. Критик не просто так выбрал этот роман для перевода. После выхода первого издания «Адольфа» в 1815 году, он сразу привлек к себе внимание русской общественности. Констан к тому времени уже был известен в России, но только как оратор, автор политических трактатов и критик. Как романиста его не знали, и этим произведением он сразу снискал себе славу блестящего писателя, творящего в духе романтизма. А в самом предисловии Вяземский говорит, что любовь его к «Адольфу» «оправдана общим мнением» [1, с. 123].
В предисловии Вяземский говорит, что существуют два способа перевода: независимый и подчиненный. Он избрал последний, поясняя: «Из мнений моих, прописанных выше о слоге Б.Констана, легко вывести причину, почему я связал себя подчиненным переводом. Отступления от выражений автора, часто от самой симметрии слов, казались мне противоестественным изменением мысли его… К тому же кроме желания моего познакомить русских писателей с этим романом имел я еще мне собственную цель: изучивать, ощупывать язык наш, производить над ним попытки, если не пытки, и выведать, сколько может он приблизиться к языку иностранному, разумеется опять без увечья, без распятья его на ложе Прокрустовом» [1, с. 128]. Экспериментаторская позиция Вяземского определила сильные и слабые стороны его интерпретации. Принцип подчиненного перевода привел к некоторой тяжеловесности, иногда архаичности, иногда - к новаторству, обилию галлицизмов, появлению оборотов, не свойственных русскому языку, что особенно ощущается в области синтаксиса. Но стремление к эксперименту определило и достижения Вяземского: находки в лексике, воплощение тончайших оттенков переживаний, удачный перевод афористической мысли. Его «Адольф» - светская повесть с углубленным психологическим анализом аристократических характеров, от которой тянутся нити к Одоевскому и Лермонтову.
Привлекал «Адольф» не только Вяземского, но и его друга А.С. Пушкина. Причем последний отнес его к числу произведений:
…В которых отразился век
И современный человек
Изображен довольно верно,
С его безнравственной душой,
Себялюбивой и сухой,
Мечтаньям преданной безмерно,
С его озлобленным умом,
Кипящим в действии пустом [2, с. 304].
Вяземский в предисловии тоже приводит эту цитату из «Евгения Онегина», точнее лишь первые две строки из нее. Он обрывает цитату там, где идет перечисление черт, присущих современному человеку. Можно предположить, что в этой характеристике человека с «безнравственной душой, себялюбивой и сухой» он просто не увидел главного героя. Для Вяземского Адольф прежде всего «жертва», по несчастью ставшая «тираном», в первую очередь он «самоотверженец» и только потом «эгоист». Он всегда, по Вяземскому, достоин сострадания, а если его и судить, можно спросить: где найдется праведник, который бросит в него камень. И в конечном итоге, его «жестокосердие есть неминуемое следствие малодушия, когда оно раздражено обстоятельствами или внутреннею борьбою» [1, с. 125-126]. Констан в своем произведении не оправдывает, но и не осуждает своего героя. Именно поэтому и Вяземский придерживается такой же позиции, которую он показывает читателю, употребляя только две строки пушкинского произведения. Этим он возразил и против характеристики, которую дала Адольфу «Литературная газета». Он не признает, что главный герой достоин лишь осуждения, настаивая на том, что он имеет свойства не только «худые», но и хорошие. Вяземский объясняет трагедию Адольфа как конфликт с общественной системой. Он пишет, что главный герой «живая аномалия или выродок в системе общественной, которой он принадлежит: будь он даже в некоторых отношениях и превосходнее ее…» [1, с. 126].
Эта попытка оправдать Адольфа является своего рода этапом в эволюции романтической концепции Вяземского. Он видит в противоречивости его черт доказательство искусства, то есть истины.
В конце своего предисловия Вяземский обращается к слогу произведения и дает ему самую высокую оценку: «О слоге автора, то есть о способе выражения, и говорить нечего: это верх искусства или, лучше сказать, природы – таково совершенство и так очевидно отсутствие искусства или труда» [1, с. 127]. Он сравнивает книгу с ожерельем, жемчуга в котором отобраны поодиночке и нанизаны на ткань романа таким образом, что перед нами видится единое целое.
На наш взгляд, Вяземский в своем предисловии не совсем полно проанализировал это произведение. Претендуя на глубокий анализ, он, тем не менее, не раскрыл образ главной героини Элеоноры, заметив лишь, что она «извинительна и достойна сожаления». Все-таки это большое упущение, ведь именно через Элеонору, через любовь к ней Адольфа мы определяем его характер. Тем более, что связь образа главной героини со знаменитым прототипом (Жерменой де Сталь) бросала отсвет на трактовку ее образа. Она тоже начинала восприниматься как вариант «современного героя», только женский. Можно предположить, что это сделано намеренно, зная взгляды Вяземского на проблему женской эмансипации. Так как прототипом главной героини является ярая защитница прав женщин, то, скорее всего, П.А. Вяземский счел нужным не уделять внимание этому образу.
Литература
1. Вяземский П.А. Эстетика и литературная критика/П.А. Вяземский. – М., 1984.
2. Пушкин А.С.. Евгений Онегин/А.С. Пушкин. – М., 2006.
