Интертекстуальность — термин, введенный в 1967 теоретиком постструктурализма, французским семиологом и литературоведом Ю. Кристевой для обозначения общего свойства текстов, выражающегося в наличии между ними связей, благодаря которым тексты (или их части) могут многими разнообразными способами явно или неявно ссылаться друг на друга. Всякий текст «вбирает в себя другой текст и является репликой в его сторону»; это «диалог текстов», т.е. включение в текст фрагментов, цитат из других произведений [1, с. 542; 2, с. 476; 3].
Интертекстуальность можно считать типичной для современной американской художественной литературы. Так, например, роман Р. Н. Митры «Грехопадение» (“Impute Fall to Sin”) можно считать насыщенным интертекстуальными элементами, что проявляется не только в его композиционной структуре, в использовании цитат из произведений Омара Хайяма к каждой части и главе, но и в использовании инородных фрагментов в самом тексте. Рассмотрим отрывок из романа:
Part Two
For in and out, above, about, below,
'Tis nothing but a Magic Shadow-snow,
Play'd in a Box whose Candle is the Sun,
Round which we Phantom Figures come and go [5, с.147].
Chapter 15
My Clay with long Oblivion has gone dry... [5, с. 148].
Так, каждая часть или глава романа начинается с вкрапления инородного элемента – отрывка из произведений Омара Хайяма. Эти отрывки различны по длине: часть имеет полное четверостишие, которое представляет собой законченный авторский текст, а главы могут начинаться с различных отрывков, как двустиший, так и цитат из одной строфы. С одной стороны, эти вкрапления в авторский текст можно рассмотреть как структуру «роман внутри другого романа», так как все вкрапления из Хайяма — это рубаи и вместе представляют собой единое произведение. С другой стороны, эти вкрапления можно рассматривать как эпиграфы, которые выполняют номинативную функцию, заменяя названия глав и дающие намёк на содержание последующей за ними главы, т.е. заменяют название главы. В свою очередь назначение названия – это очерчивание основного сюжета главы, однако, название явно передаёт содержание, а автор с помощью четверостиший лишь завуалированно намекает на дальнейшее развитие событий. Четверостишие из рубай восточного поэта времён средневековья, где поэт в свойственной восточным людям манере передаёт свои размышления, заставляет современного читателя задуматься о её смысле.
Part Two
For in and out, above, about, below,
'Tis nothing but a Magic Shadow-snow,
Play'd in a Box whose Candle is the Sun,
Round which we Phantom Figures come and go [5, с. 147].
Интертекстуальное вкрапление ко второй части полностью совпадает с её содержанием. В этой части речь идёт о распутывании дела о наркоторговле в Нью-Йорке, о том, кто является главарём этой банды. Хайям в своём стихотворении упоминает о магии, о том, что магическое окружает людей повсюду. Так и в романе, одну из главных ролей играет Миранда Волшебница, в доме которой исчезают таинственным образом люди; полицейские не могут её арестовать, так как они подвержены её гипнозу. Миранда странным образом появляется в квартире доктора, затем таинственно исчезает. Однако это только одна, поверхностная сторона толкования эпиграфа и его связи с повествованием. Хайям упоминает фантомные фигуры, которые появляются и исчезают. Действительно, во второй части многие герои проявляют свою другую сторону, открываются их тайные секреты, и читатель начинает думать о том, кто замешан в преступлениях. Фантомные фигуры, о которых говорит Хайям, соотносятся с образами людей, которые находятся под подозрением в причастности. Это их фантомные образы, которые построены на догадках доктора и инспектора, и только в конце повествования перед читателем предстаёт реальная картина событий.
В другом романе Р. Н. Митры «Очень банальная страсть» (“A Very Insipid Passion”) каждая глава начинается с двух афоризмов представителей различных эпох и разных сфер деятельности, которые раскрывают содержание главы.
ONE
I KNOW I HAVE THE BODY OF A WEAK AND FEEBLE WOMAN, BUT I HAVE THE HEART AND STOMACH OF A KING.
ELIZABETH I
I HAVE LOST FRIENDS SOME BY DEATH... AND OTHERS THROUGH SHEER IN ABILITY TO CROSS THE STREET.
VIRGINIA WOOLF [4, с.8]
Автор использует различные типы интертекстуальных ссылок, например, на литературные произведения, которые должны быть знакомы читателю. Так, произведения Р.Н. Митры “A Very Insipid Passion”, “Impute Fall to Sin”, “A Rain Full Of Ghosts” связаны между собой общим сюжетом, и их можно назвать трилогией, соответственно они должны содержать как косвенные (общие герои, схожее развитие сюжета), так и прямые ссылки друг на друга. Во второй части этой трилогии (“Impute Fall to Sin”) мы видим ссылку на первую часть: That affair, recounted in “A Very Insipid Passion”, was like a rejuvenation exercise for my patient [5, с. 6].
Кроме того, мы видим интертекстуальные ссылки на другие произведения. В предложении автор даёт ссылку на книгу, содержание которой является ключом понимания смысла высказывания: Unlike Sherlock Holmes, I had no V.R. tattooed on the wall of my apartment on the West Side [5, с. 97]. Здесь автор отсылает читателя к творчеству Артура Конан-Дойля, именно так находится подсказка, как правильно понять фразу.
Другим примером интертекстуальности может служить следующий отрывок из романа:
I decided to ignore my heart and concentrate on the present.
Camera. Light. Action. Now.
My apartment was occupied by all the principal players. Sandy, Halley, Dobbelia Smith, and Teddy [5, с. 115].
Здесь автор использует ссылку на кинематографию, используя известную фразу, которую говорят перед съемкой сцены: “Camera. Light. Action”. Этим автор показывает, что герой пытается воспроизвести какие-то события, ещё раз их прокрутить.
В следующем отрывке в качестве интертекстуальности автор использует название произведения и ссылку на его сюжет; герои, обсуждая расследование преступления, ссылаются на преступление из детектива Агаты Кристи:
Sandy stayed silent for a long that I asked, had to ask, “Reminds you of a story of Agatha Christy?”
“Mrs. Christie's time did not see too many drug-related issues; or she ignored them. Perhaps tangentially in Why Didn't the Ask Evans, published under the awful unartistic title of The Boomerang Clue in America; and certainly in a couple of her later books, such as The Third Girl [5, с. 126].
Интертекстуальные библейские ссылки присутствуют во многих произведениях, так как явление интертекстуальности предполагает знание читателем сюжета произведения, на которое делается ссылка, а сюжет Библии известен большинству, что облегчает понимание, поэтому автор часто прибегает к библейским сюжетам: It needed heroic, Herculean efforts, which a more senior, more experienced man could have provided. <...> No, I was guilty. I was Cain slaying my brother [4, с. 28].
В предложении: Exactly like Halley Willard has told him to. “Reilly,” he had once said, “don't be like a Buridan's ass...” [5, с. 194] в реплике героя используется словосочетание Buridan's ass, отсылающее читателя к известной притче об осле, который увидел два стога с сеном и не мог решить, к какому подойти, чтобы поесть, и, естественно, умер с голоду. Поэтому здесь это выражение несёт на себе функцию побуждения, автор пытается дать нам понять, что герой должен решиться сделать какой-то важный шаг, а до этого он, как осёл из притчи, стоял на перепутье.
Более того, в тексте часто встречаются имена собственные из античной истории, герои греческой и римской мифологии, герои из мировой литературы. Ссылка на эти факты рассматривается как приём аллюзии, а не интертекстуальности, так как аллюзия подразумевает ссылку на литературный или исторический факт, а не цитирование его, и, более того, данные факты должны быть хорошо известны читателям. Так, в предложении: He wants to know what's been going on. He's someone with the mind of Othello [5, с. 140] автор приводит сравнение героя с шекспировским Отелло. Приём аллюзии используется, чтобы показать, что человек, о котором идёт речь, очень ревнив и готов на всё в своей слепой ревности.
Автор использует имена собственные из античной истории и мифологии. Естественно, люди, которых сравнивают с героями античности, получают какую-то часть их характера: You skinny shrink, this is Mother. The Cerberus at your door has laryngitis [5, с. 63]. Автор использует слово “Cerberus” - “Цербер”, мифологическое существо, пёс с тремя головами, охраняющий вход в царство мёртвых. Именно усмирение Цербера было одним из 12 подвигов Геракла. Использование имени нарицательного помогает провести сравнение с охраной, которая не предупредила о приходе посетителя, в данном случае инспектора Добеллии.
В предложении: “Oh, that's what was bothering our esteemed Zeus,” said Dob, smacking her lips [5, с. 117] автор использует имя верховного бога греческой мифологии – Зевса, чтобы указать, о ком идёт речь в разговоре. Слово “Zeus” используется в переносном значении, указывая на главного человека в их департаменте.
В предложении: No Minotaur could have unraveled the mazes created by her [4, с. 119] используется слово «минотавр», которое вместе со словом «maze» (лабиринт) делает ссылку к греческой мифологии, мифу о Минотавре, чудовище, жившем в критском лабиринте и побеждённом отважным Тесеем. В данном случае такая ссылка делает высказывание более образным, заостряет внимание читателя.
Часто такие слова используются как восклицания, уподобляясь местоимениям. Рассмотрим часть диалога:
“Martin,” said Dobellia, her teeth flashing in the light, “don't tell me that you jumped yourself?”
“Why would I do that, O, Circe?” I asked spitefully.
“Circe, eh? I would turn you into a pig but that would not be any improvement [5, с. 174].
В ответе Мартина слово “Circe” (греч. мифология, богиня Цирцея) используется как восклицание, а в следующей реплике Добеллия обыгрывает это слово, принимая его за обращение к себе. Ссылаясь на мифологию, она говорит, что если бы она была Цирцеей, то «превратила бы Мартина в поросёнка».
Использование интертекстуальности в романе показывает широту кругозора писателя, его обширные познания в истории, литературе и культуре. Интертекстуальность обогащает произведение, даёт читателям пищу для размышления, так как вкрапление инородных элементов в структуру текста является лишь тонким намёком, над которым читатель должен подумать. Следовательно, чтобы понять этот намёк, читатель должен быть образован и хорошо знаком с пластом культуры, на который делается ссылка, а иначе данный стилистический приём будет бесполезным, так как ссылки ничего не скажут читателю.
Библиография:
- Лукин, В. А. Художественный текст: основы лингвистической теории и элементы анализа: учеб. для филол. спец. вузов. - М.: Ось-89, 1999. - 192 с.
- Михальская, Н. П. История английской литературы: учеб. для студ. филол. и лингв. фак. высш. пед. учеб. заведений.- 2-е изд., стер. - М.: Академия, 2007. - 480 с.
- http://fixed.ru/prikling/intertekst/poniatie.html
- Mitra, R. N. A Very Insipid Passion. - М.: Manager, 2002. – 336 с.
- Mitra, R. N. Impute Fall to Sin. - М.: Manager, 2005. - 336 с.
